"10 фатальных ошибок Гитлера Александер Бевин" - читать интересную книгу автора (Александер Бевин)

Вечером 12 мая 1-я и 10-я танковые дивизии Гудериана захватили Седан и заняли северный берег реки [44] Маас. На следующий день Клейст приказал Гудериану в 4 часа утра форсировать реку.
Прежде чем сражение началось, Гудериан выработал план атаки при поддержке люфтваффе. Поскольку лишь небольшая часть его артиллерии успела добраться до Седана, Гудериан вознамерился использовать пикировщики в качестве воздушной артиллерии, чтобы помочь войскам форсировать водную преграду. Он хотел, чтобы несколько самолетов остались возле Седана перед началом переправы и во время ее, чтобы осуществлять реальную и в то же время отвлекающую бомбардировку, а также атаку французских позиций с бреющего полета. Гудериану было нужно, чтобы обороняющиеся французы не могли поднять голов во время бомбардировки и не мешали его танкам и пехоте, форсирующим реку далеко в стороне. Этот план он разработал совместно со штабом люфтваффе.
Однако когда Клейст приказал начать переправу через Маас 13 мая, то он настоял, чтобы люфтваффе предприняло массированную атаку на позиции французов с использованием большого количества истребителей и пикирующих бомбардировщиков. Это могло бы нанести значительный ущерб противнику, но потом части Гудериана, форсирующие Маас, оказались бы без авиационной поддержки.
Когда в воздухе появились самолеты люфтваффе, Гудериан с изумлением увидел, что их количество невелико — несколько эскадрилий пикировщиков, работавших под прикрытием истребителей. Немецкая авиация использовала тактику, выработанную ранее: одна группа «Ю-87» обрабатывала траншеи противника, артиллерийские позиции и долговременные огневые точки (либо такие сооружения, которые претендовали на подобное название), в то время как другие пикировщики кружили над полем боя, выжидая, когда им нужно [45] будет самим начать атаку. Сверху действия «Ю-87» прикрывали истребители. Самолеты люфтваффе пошли в бой, руководствуясь первоначальным планом, поскольку у них не было времени организовать массированную бомбовую атаку, как того желал Клейст.
Эффект оказался замечательным. Когда 1-й стрелковый полк, составлявший авангард немцев, выдвинулся к реке на западе от Седана, французская артиллерия тут же стала обстреливать готовящиеся к переправе части противника. Однако активные действия германской авиации буквально парализовали французов. Их артиллеристы побросали свои позиции, а стрелки в траншеях не смели высунуть носа из укрытий.
Вследствие этого 1-й стрелковый полк форсировал реку на надувных резиновых лодках с малыми потерями и захватил главенствующие высоты на южном берегу. К полуночи полк вклинился в линию французской обороны на 6 миль к югу и захватил плацдарм для переправы остальных частей, несмотря на то, что ни артиллерия, ни танки не смогли форсировать Маас. Инженеры закончили наведение моста лишь на рассвете 14 мая.
Решительные действия германской пехоты повлекли за собой массовое отступление французских войск.
«Повсюду дороги были запружены брошенными пушками, грузовиками с продовольствием и амуницией, фургонами с полковым имуществом. Повсюду устало разбредались разрозненные отряды, метались лошади и бестолково сигналили автомобили, — писал Гай Чепмен. — И хуже того — многие из этих деморализованных групп возглавляли офицеры, а еще хуже то, что многие побросали свое оружие».
Между тем 10-я танковая дивизия форсировала Маас неподалеку от Седана и захватила небольшой плацдарм, а танковый корпус Рейнхардта завладел узкой полосой земли на другом берегу реки возле Монтерме. [46]
Однако рельеф местности там был неблагоприятен для обороны, и Рейнхардт с большим трудом отбивал контратаки французов.
В то же время 7-я танковая дивизия Роммеля форсировала реку в районе Динана, примерно в 25 милях от Монтерме.
На рассвете 14 мая Гудериан потребовал, чтобы к нему перебросили как можно больше орудий и танков через один уже наведенный мост. Он понимал, что французы будут пытаться ликвидировать плацдарм и наверняка бросятся со свежими силами вперед. В тот момент только 1-й стрелковый полк генерал-полковника Германа Балька без единого артиллерийского орудия удерживал жизненно важный плацдарм.
Французское командование понимало все значение этого плацдарма. 3-я бронетанковая дивизия была под рукой, и она двинулась вперед, но примерно 150 ее танков были распределены по пехотным частям.
В семь утра 14 мая пятнадцать французских легких танков в сопровождении пехоты атаковали 1-й стрелковый полк в районе Булсона, в 5 милях от Седана. Их поддерживали несколько самолетов. У немцев не было ничего серьезнее пулеметов, однако они сбили несколько вражеских самолетов и замедлили продвижение танков и пехоты. Спустя короткое время им на выручку подошли первые германские танки. К 9.40 утра у французов осталось только четыре танка, а их пехота отошла в сторону Мондье, на 2 мили к югу.
Между тем британские и французские летчики отважно пытались уничтожить единственный мост через Маас и подготовленные к наведению переправы конструкции. Самолеты люфтваффе не могли им помешать, так как были отозваны для проведения операций в других районах. Однако зенитчики Гудериана сбили несколько [47] самолетов союзников и не допустили разрушения переправы.
К полудню германская пехота и танки приближались к возвышенностям возле Стонна, что примерно в 15 милях от Седана. Тамошние высоты доминировали над бродами через Маас. Гудериан повернул, чтобы поддержать генерала фон Витерсхайма, оставив на месте 10-ю танковую дивизию и отдельный пехотный полк «Великая Германия», который также находился в его распоряжении, до тех пор, пока 14-й моторизованный корпус Витерсхайма мог бы подойти и занять оборону фланга.
Гудериан встретился с командирами 1-й и 2-й танковых дивизий (Фридрихом Кирхнером и Рудольфом Вайлем) и, невзирая на их яростные протесты, приказал им повернуть на запад, прорвать оборонительную линию французских войск и стремительным броском выйти к Ла-Маншу.
К вечеру 14 мая часги 1-й танковой дивизии вермахта захватили Синли, находившийся более чем в 20 милях от Седана.
В тот же вечер генерал Андре Корап, командующий 9-й французской армией, являвшейся единственной силой, которая стояла на пути танковых корпусов Гудериана и Рейнхардта на линии Мааса, совершил роковую ошибку, приказав своим войскам оставить позиции на Маасе и отойти к новой линии, примерно на 15–20 миль к западу. Он принял это решение не только из-за прорыва немцев в районе Седана, но еще и потому, что 7-я танковая дивизия Роммеля форсировала реку возле Динана. Корап таким образом отреагировал на дикие донесения о «тысячах» танков, непрерывным потоком вливавшихся в брешь, проделанную Роммелем.
Когда французы отошли на новые позиции, танки Гудериана уже находились в некоторых пунктах, которые предположительно должны были занимать части [48] 9-й армии. Отход же французов с Мааса развязал руки Рейнхардту, задержавшемуся при Монтерме. Его танки вырвались вперед и, не встречая препятствий, двинулись на запад.
Гудериан и Рейнхардт тем временем разорвали в клочья оборону 9-й армии, расколов ее надвое, прорвали брешь шириной в 60 миль, через которую их танки вырвались на оперативный простор, сметая все на своем пути.
Битва при Седане привела к значительным изменениям в тактике ведения боя. До этого момента командующие бронетанковыми войсками, включая Гудериана, считали, что стрелковые и танковые соединения должны строго различаться, что танки нужно собирать в единый кулак для нанесения решающего удара. Поэтому 1 -и немецкий стрелковый полк переправился через Маас, не имея средств усиления. Если бы французы проявили решительность и при поддержке танков и артиллерии атаковали немцев в ночь с 13 на 14 мая, они могли бы ликвидировать вражеский плацдарм.
Положение немецкой пехоты оставалось опасным все утро 14 мая, пока к ним не подошли первые танки. Для немцев было бы более логичным усилить стрелковую часть, составляющую их авангард, танками и артиллерией, переправив технику через реку вместе с пехотой. Этот урок привел к формированию так называемых Kanipfgruppen — смешанных боевых групп, состоявших из бронетехники, артиллерии, пехоты и иногда инженерных частей. Подобные подразделения оказались весьма грозной силой, и боевые группы играли ведущую роль в тактических немецких операциях в ходе всей войны.
Черчилль прибыл в Париж 16 мая и обнаружил, что в городе царит паника. В правительственных учреждениях жгли документы, ожидая, что столица падет в [49] любой момент. Смятение понемногу спало, когда распространились слухи, будто согласно приказу, захваченному у раненого немецкого офицера, немецкие танки направятся на запад, а не в сторону Парижа.
Премьер Рейно сообщил, что Гамелен больше не имеет резервов, да и идей тоже. Он принял министерство обороны у Даладье, освободил от обязанностей Гамелена, назначил генерала Максима Вейгана, только что прибывшего из Сирии, и поручил ему командовать армиями, а затем провозгласил посла в Испании, маршала Анри Филиппа Петэна, вице-президентом кабинета. Вейган прибыл на фронт 21 мая, однако оказался не способен разработать план, который мог бы в корне изменить ситуацию, становившуюся для союзников просто катастрофической.
Танки Клейста стремительно продвигались по территории, напоминавшей длинный коридор. Все дороги были забиты беженцами, которые создавали хаос, в то время как танковые колонны должны были получать боеприпасы и топливо. Необходимо было обезопасить фланги на случай контратаки союзников. 14-й моторизованный корпус Витерсхайма пытался обеспечить прикрытие танковых колонн. Однако он был слишком малочисленным, а расстояния — чересчур велики. Надежное прикрытие могло быть обеспечено только пехотными подразделениями, однако большая их часть осталась далеко позади. Рунштедт делал все возможное, чтобы ускорить движение пехоты, но она тащилась черепашьим шагом, бреши невозможно было затянуть, а немецких солдат на каждом перекрестке подстерегали опасности.
Немецкие генералы, как и союзники, были поражены скоростью и успехом действий германских танков. До сих пор они лишь наполовину верили в то, что происходит. Гитлер, в свою очередь, сделался «чудовищно [50] нервозен». Он поспешил на встречу с Рунштедтом 15 мая и велел ему не двигаться в сторону «безграничных берегов» (Uferlose).
Рунштедт также выражал беспокойство и приказал Клейсту остановиться, чтобы дать время пехоте нагнать его. Клейст не сообщил Гудериану о сомнениях, царящих среди вышестоящих чинов, а просто приказал ему остановиться. Однако Гудериан и другие командиры бронетанковых частей видели, что грандиозная победа практически у них в руках. Ее можно закрепить, только если продолжать решительное наступление на запад, не давая разбитому и все более отчаивавшемуся врагу шанса перейти в контрнаступление.
Гудериан, невзирая на авторитет Клейста, продолжил продвижение на следующие сутки под предлогом того, что «для следующих позади пехотных корпусов потребуется много места». С разрешением «расширить плацдарм» Гудериан лично повел танк в Бувельмон, городок в 24 милях к юго-западу от Седана. Это оказалось самым дальним переходом 1-й танковой дивизии, во время которого в тяжелые бои был вовлечен 1-й пехотный полк.
Посреди горящей деревни Гудериан обнаружил, что пехота изнурена. Солдаты по-настоящему не отдыхали с 9 мая, они валились спать прямо в узких траншеях. Гудериан объяснил полковнику Бальку, что его полку предстоит расчистить дорогу для бронетехники.
Бальк пошел к своим офицерам, которые стали возражать против продолжения атаки неимоверно измученными войсками. «В таком случае, — сказал им Бальк, — я займу этот город сам». Когда он отправился выполнять свое обещание, смущенные солдаты последовали за ним и захватили Бувельмон.
Таким образом, был ликвидирован последний пункт сопротивления французов, и немцы вышли на открытые [51] равнины к северу от Соммы, практически не встречая какого-либо значительного сопротивления. К исходу дня 16 мая передовые части Гудериана прибыли в Марль и Дерси в 55 милях от Седана.
Гудериан решил, что этот поразительный успех утихомирит сомневающихся в штабах, и отправил сообщение о том, что он намеревается продолжать продвижение и на следующий день, 17 мая. Рано утром Гудериан получил радиограмму, что Клейст прилетит в 7 часов утра. Клейст прибыл точно по времени, даже не пожелал Гудериану доброго утра и разразился тирадой по поводу неповиновения приказам. Гудериан сразу же попросил, чтобы его освободили от командования. Клейст, поостыв, кивнул и приказал ему передать командование следующему по чину старшему офицеру.
Гудериан радировал в штаб группы армий Рунштедта о случившемся и сказал, что летит туда с рапортом. Через несколько минут пришло сообщение о том, чтобы он оставался на своем месте. Ожидали прибытия командующего 12-й армией генерал-полковника Вильгельма Листа, который должен был. разобраться в этом деле. Лист появился через несколько часов и сказал Гудериану, что приказ остановиться исходил от Рунштедта и что Гудериан не отправится в отставку. Лист полностью соглашался с желанием Гудериана продолжать движение вперед, при этом он поручил ему провести «рекогносцировку сил». Это было уловкой — получалось, что Гудериан не пренебрег приказом Рунштедта, но просто обошел его.
Преисполненный благодарности, Гудериан спустил с цепи свои танки, и они бросились вперед. Армейская группа Рунштедта запоздало отозвала свой приказ об остановке. К ночи 17 мая 10-я танковая дивизия захватила плацдарм у реки Уаза, недалеко от Муа, в 70 милях от Седана. На следующий день 2-я танковая дивизия взяла Сен-Кантен, [52] который находился на 10 миль дальше Муа, а 19 мая 1-я танковая дивизия форсировала Сомму недалеко от Перонна, захватив плацдарм почти в 20 милях к западу от Сен-Кантена.
Скорость движения немецких бронетанковых частей сделала мощный контрудар почти невозможным. Но даже в таких условиях вновь сформированная 4-я французская танковая дивизия под командованием генерала Шарля де Голля 19 мая выдвинулась вперед с несколькими танками и атаковала немцев недалеко от Лаона, однако эта атака была легко отбита. Неудача в бою против крупных танковых соединений стала типичной для британских и французских войск, которые следовали этой схеме на протяжении всей кампании. Даже после прорыва они могли бы остановить продвижение немцев, если бы сосредоточили в одном месте свою еще грозную бронетехнику и ударили в конкретную точку на германском фланге.
Однако этого не произошло. Минувшей зимой французы сформировали четыре бронетанковые дивизии, состоящие всего из 150 единиц танков, и попусту растратили их в отдельных сражениях, вроде атаки де Голля при Лаоне. Большая часть машин 3-й бронетанковой дивизии была распылена по пехотным подразделениям вдоль Мааса у Седана, в то время как оставшиеся танки были потеряны во время вялых контратак У французских танков либо истощились запасы топлива и они были раздавлены танками Роммеля, либо сквозь их чрезмерно растянутую линию (25 миль вдоль Уазы) передовые танки Гудериана прошли как нож сквозь масло.
В Бельгии танки десяти британских бронетанковых батальонов были переданы пехотным дивизиям. Кроме того, имелись они в трех французских механизированных дивизиях и отдельных французских танковых батальонах. Между тем несколько французских танков, [53] собранных воедино в Жамблу, отлично проявили себя, показав, чего можно добиться при концентрации бронетехники.
20 мая 1-я танковая дивизия захватила Амьен и повернула на юг, чтобы сформировать плацдарм глубиной 4 мили в районе Соммы. В течение дня 2-я танковая дивизия добралась до Абвиля, и в тот вечер батальон дивизии прошел через Ноэль и стал первым германским соединением, добравшимся до побережья Атлантики.
Всего через десять дней с начала наступления союзнические армии были разрезаны надвое.
Войска союзников в Бельгии сформировали линию вдоль реки Шельда. Правый фланг располагался в районе Арраса, всего лишь в 25 милях от Перонна на Сомме. Таким образом, у немцев имелся только этот узкий коридор, в котором они должны были заправлять свои танки и продолжать наступление.
У союзников по-прежнему оставались шансы. Если бы им удалось закрыть эту брешь, то они имели бы возможность изолировать танковые части немцев, вновь соединить армии в Бельгии с войсками на юге и остановить наступление германских войск.
Лорд Горт, командующий британскими экспедиционными силами, приказал начать контрнаступление на юг от Арраса 21 мая. Он пытался заручиться помощью французов, однако те сообщили, что их войска не могут атаковать ранее 22 мая. Танки Гудериана уже находились возле Ла-Манша. Лорд Горт решил, что не может ждать, и приказал двинуться вперед двум пехотным батальонам 50-й дивизии и 1-й армейской танковой бригаде, имевшей в своем составе 58 танков «Мк.I» «Матильда», на которых стоял лишь один пулемет, а также 16 танков «Мк. II» «Матильда», оснащенных скорострельными двухфунтовыми (40-миллиметровыми) орудиями. «Матильды» были тихоходными пехотными танками, [54] однако имели 75 -миллиметровую броню и поэтому оказались менее уязвимы для огня противотанковой артиллерии, нежели имеющие тонкую броню маневренные немецкие танки.
Атака подкреплялась небольшим количеством артиллерии и не имела поддержки с воздуха.
7-я бронетанковая дивизия Роммеля уже появилась южнее Арраса, а утром 21 мая обошла город с северо-востока. Дивизионная артиллерия и пехота должны были следовать за бронетехникой.
Англичане, не осознав, что германские танки прошли мимо них, направились на запад от Арраса в тот же день и атаковали с юго-востока, собираясь пробиться к реке Кожель, небольшому притоку Скарпа, в 5 милях к юго-востоку от города, и уничтожить любого врага в этом секторе.
На юге и юго-востоке от Арраса англичане атаковали артиллерийские и пехотные части Роммеля, обошли гитлеровские танки и начали громить немцев. Последние обнаружили, что их 37 -миллиметровые противотанковые орудия бессильны против брони «Матильд». Британские танки прорвались на переднюю линию германской пехоты, давили противотанковые орудия, расстреливали артиллерийскую обслугу и солдат-пехотинцев. Остановить их удалось неимоверным усилием, предпринятым самим Роммелем, который сформировал «линию огня» из полевой артиллерии и особенно скорострельных 88-миллиметровых зенитных орудий, которые материализовались в качестве нового разрушительного противотанкового оружия. Немецкие артиллеристы и зенитчики уничтожили тридцать шесть танков, и британская атака захлебнулась.
Между тем немецкие танки повернули назад, повинуясь переданным по радио приказам Роммеля, и вклинились в тыл и фланги британских бронетанковых [55] войск и артиллерии. В жестоком встречном бою танковый батальон Роммеля уничтожил семь «Матильд» и шесть противотанковых орудий, прорвался сквозь позиции противника, однако при этом потерял три «T-IV», шесть «T-III» и несколько легких танков.
Англичане отступили к Аррасу и больше атак не предпринимали.
Усилия союзников были слишком незначительными, чтобы изменить ситуацию, однако показали, что можно было бы сделать, если бы командование союзнических войск сумело организовать серьезное контрнаступление.