"10 фатальных ошибок Гитлера Александер Бевин" - читать интересную книгу автора (Александер Бевин)

Через несколько недель в Великобритании ее премьер-министр Невилл Чемберлен не смог представить палате общин убедительных объяснений фиаско союзников в Норвегии, и его лобби, и без того потерявшее вес из-за проведения политики умиротворения Гитлера, самоликвидировалось. Вечером 9 мая 1940 года лидеры лейбористской партии Артур Гринвуд и Клемент Оттли отказались формировать коалиционное правительство с консерваторами до тех пор, пока Чемберлен оставался лидером консервативной партии. Это вынудило его подать в отставку.
На следующий день после начала немецкого наступления на Западе во главе правительства стал Уинстон Черчилль, самый сильный и красноречивый английский политик из откровенно настроенных против Гитлера. Чемберлен остался лордом-президентом (эта должность почти не имела власти), лорд Галифакс возглавил министерство иностранных дел, Энтони Иден перешел из министерства по делам колоний в военное министерство, Оттли стал лордом-хранителем печати и заместителем премьера, а Гринвуд превратился в министра без портфеля. Черчилль потребовал для себя вновь созданное министерство обороны. И с этого времени он мог отдавать распоряжения начальникам штабов через голову военного министра.
Немецкие войска выстроились в боевые порядки на границах Голландии, Бельгии и Люксембурга 10 мая 1940 года, представляя собой разительно отличавшуюся картину по сравнению с той армией, которая существовала ранее. Обычные пехотные дивизии практически отсутствовали. Подобные традиционно основные силы любой армии, которые маршировали по полю боя и сражались пешим строем, были упразднены. Для участия в той кампании, которая вот-вот должна была начаться, они были слишком медлительны. Добиться решительного [33] успеха должны были части люфтваффе и прежде всего главное новшество — так называемые германские Schnellentruppen, то есть мобильные части: бронетанковые и моторизованные дивизии.
Победа в кампании на Западе могла быть достигнута с помощью основного ядра мобильной группировки вермахта — то есть семью дивизиями группы армий «А», которые составляли только 8 процентов всех германских вооруженных сил. Три бронетанковые дивизии группы армий «Б» тоже должны были сыграть важную роль в наступлении. Однако фактическая ликвидация боеспособных частей союзников произошла уже на первой стадии кампании, и это сделали именно подвижные подразделения группы армий «А».
Перед люфтваффе стояла важная задача — поддержка действий танков. Летчики-истребители на «Me-109» должны были сковать действия военно-воздушных сил противника, а бомбардировщики — главным образом «Ю-87» — предназначались для огневой поддержки на поле боя.
Позади подвижных частей на северном фланге немецких войск располагались двадцать пять пехотных дивизий; подпираемые группой армий «А», в центре были сгруппированы еще тридцать восемь пехотных дивизий. Их задачей являлось заполнение коридора, который должен был пробить бронетанковый клин. На юге, вдоль линии Мажино, располагались восемнадцать пехотных дивизий, составлявших группу армий «Ц» под командованием Вильгельма фон Лееба; задачей этих войск было сдерживание противника.
Союзники имели 3 370 000 человек в 144 дивизиях, десять из которых были британскими, двадцать две — бельгийскими, восемь — голландскими, остальные — французскими. У немцев на Северо-Восточном фронте находилось 3 миллиона человек в 141 дивизии. У союзников [34] было почти 14 000 орудий, у немцев — немногим более 7000. Однако артиллерию союзников составляли главным образом полевые пушки, разработанные для поддержки действий пехоты, и совсем мало имелось у них артиллерийских систем, которые требовались для предстоящей войны, то есть зенитной артиллерии и противотанковых орудий.
У союзников было больше бронетехники: около 3400 танков против немецких 2700. Но танки союзников распределялись в основном среди пехотных дивизий, в то время как все германские машины были сконцентрированы в десяти бронетанковых дивизиях.
И только в военно-воздушном флоте у Германии был очевидный перевес: 4000 первоклассных машин против 3000 самолетов союзников{4}. Хуже того: самолеты союзников были устаревшими, а их бомбардировщики предназначались для того, чтобы бить по площадям или крупным объектам, но не поражать одиночные цели на полях сражений, как это могли делать 400 немецких пикировщиков. Французы полагали, что смогут использовать средние бомбардировщики в качестве «прыгунов через ограду», способных атаковать войска противника. Но когда они попытались осуществить свои планы на деле, оказалось, что их бомбардировщики слишком уязвимы перед зенитным огнем.
Французы располагали всего лишь шестьюдесятью пятью истребителями «девуатин-520», а это был единственный самолет, который приближался по своим характеристикам к «Me-109». Британские королевские ВВС базировались на островах, имея в своем составе конкурентоспособный «Спитфайр»; немногочисленные «Харрикейны» [35] находились во Франции и могли бросить вызов «мессершмиттам», хотя были немного хуже их.
В то время как немцы возлагали надежды на новую тактику ведения войны, которая была основана на стремительных действиях танковых колонн, поддерживаемых пикирующими бомбардировщиками, французы (и в еще большей степени англичане) стремились воевать по шаблонам Первой мировой войны.
Французская армия была сильна, однако ее доктрина требовала наличия четкой линии фронта, сильно укрепленного пехотой и поддерживаемого артиллерией. Французы ожидали, что противник будет тщетно атаковать хорошо подготовленные позиции и этим изнурит себя. И только когда враг будет обескровлен и в конце концов остановит свое продвижение, обороняющаяся армия перейдет в решительное наступление. Атака всегда должна быть bataille conduite — дословно «сражением под руководством», но британцы это понятие переводят как «методичное сражение». Подобная система была выработана на поздних стадиях Первой мировой войны и с тех пор оттачивалась военными теоретиками. Французская доктрина запрещала своим войскам вести активные действия до тех пор, пока командир не получал точную информацию о собственных силах и силах противника, а этот процесс требовал изнурительной и длительной по времени рекогносцировки.
Атака пехоты должна была проходить под прикрытием массированного огня артиллерии. Пешие солдаты могли делать бросок лишь на 1500 метров, а затем им следовало остановиться, чтобы позволить артиллерии перевести огонь в глубину обороны противника. После нескольких таких бросков пехоте нужно было остановиться и стоять на месте до тех пор, пока орудия не передвинутся вперед.
Все это требовало большого количества времени. [36]
Учения, проведенные, например, в 1938 году, заняли восемь дней на одну только подготовку для атаки, которая продлилась два дня.
Гудериан, который прекрасно знал о недостатках военной системы противника, был уверен, что скорость танкового продвижения не даст французам времени на то, чтобы перегруппировать войска для контратаки. Ситуация будет меняться ежечасно, и французам не удастся собраться. Для Гудериана это означало, что танкам нечего беспокоиться о своих флангах. Они смогут добраться до Ла-Манша и до победы, прежде чем противник начнет действовать.
Высшее военное руководство Германии, которое мыслило скорее как французы, нежели как Гудериан, не было в этом уверено. Подобные концептуальные различия впоследствии приведут к множеству конфликтов между командирами Третьего рейха.

ГЛАВА 3.
ПОРАЖЕНИЕ ФРАНЦИИ

Верные своему плану, немцы нанесли первый удар по Голландии и северной Бельгии. Наступление было настолько убедительным, что сыграло роль стартового пистолета, выстрел из которого заставил союзников ринуться вперед.
Во время первого в истории войн крупного воздушного десанта 4000 парашютистов 7-й воздушно-десантной дивизии Курта Штудента десантировались ранним утром 10 мая 1940 года на «Крепость Голландия» — систему укреплений в районе Гааги, Роттердама и Утрехта. Неожиданное появление этих сил в самом центре оборонительной системы голландцев ошеломило союзников. [37] Голландцы ожидали, что смогут защищать данный район пару недель — этого времени должно было хватить на то, чтобы к ним присоединились французские войска. После того как парашютисты Штудента захватили четыре аэродрома возле Роттердама и Гааги, 22-я дивизия Теодора фон Шпонека (12 000 человек) начала прибывать туда на транспортных самолетах.
Немцы пытались захватить голландскую столицу, пленить правительство и королевскую семью, однако им не удалось этого сделать. Тем не менее гитлеровцы сумели овладеть ключевыми позициями в районе Дордрехт — Мурдайк — Роттердам, мостами через реки Маас и Ваал и удерживали их до тех пор, пока 9-я танковая дивизия не прорвалась к ним 13 мая, сметая все на своем пути.
В тот же день немцы предприняли свой первый массированный авианалет во Второй мировой войне: их самолеты разбомбили незащищенный центр Роттердама, убив при этом более тысячи мирных жителей и наведя ужас на всю страну. Через два дня Голландия капитулировала. Армия ее почти не участвовала в боях.
Другие драматические события разыгрались на мостах через реку Маас и на канале Альберта вокруг Маастрихта — в 15 милях от голландской границы. Мосты в этом месте были жизненно необходимы для действий немецких танков, которые могли пройти по ним и выйти на открытые равнины{5}. Голландцы готовы были биться насмерть, едва услышали, что вермахт пересек границу. Немцы же решили нанести неожиданный удар.
Кроме того, необходимо было найти способ нейтрализовать бельгийский форт Эбен-Эмаэль, который находился в 5 милях к югу от Маастрихта и держал под [38] обстрелом своих пушек канал Альберта и реку Маас на востоке. Оборонительные сооружения форта Эбен-Эмаэль были встроены в массив горы, там имелись 75-миллиметровые и 120-миллиметровые пушки. Постройка форта была завершена в 1935 году, и его считали фактически неприступным. Там было лишь одно незащищенное место — крыша. Это стало причиной гибели Эбен-Эмаэля.
Адольф Гитлер лично выбрал парашютиста капитана Вальтера Коха и поручил ему возглавить миссию. Его отряд включал взвод военных инженеров под командованием лейтенанта Рудольфа Витцига.
Рано утром 10 мая 1940 года двадцать один десятиместный планер, буксируемый транспортными самолетами «Ю-52», взмыл вверх с аэродрома недалеко от Кельна. Над Аахеном, на высоте 8000 футов, планеры сошли с буксировочных крюков и медленно опустились на голландскую территорию. Десять приземлились возле четырех ключевых мостов, а девять — прямо на крышу форта Эбен-Эмаэль. Среди них лейтенанта Витцига не было. Канаты его и еще одного планера запутались, и его планер был взят на буксир другим «Ю-52».
Прежде чем Витциг прибыл на место, его сержант Гельмут Венцель взял руководство операцией на себя. Немцы забросали входы в сооружения гранатами, заминировали территорию форта. За считаные минуты германские парашютисты вывели из строя Эбен-Эмаэль и заблокировали находящийся внутри его гарнизон из 650 человек. На следующий день появились части немецкой пехоты, и форт сдался.
В то время, когда парашютисты захватывали Эбен-Эмаэль, штурмовые отряды капитана Коха заняли четыре моста через канал Альберта, прежде чем изумленные защитники сумели их взорвать.
Однако немцы не сумели взять мосты через Маас в [39] Маастрихте, и голландцы уничтожили их. Это на 48 часов задержало продвижение 16-го танкового корпуса Эриха Хёпнера. Потом немцы все же прорвались и проложили широкую дорогу для идущей вслед за ними 6-й армии Вальтера фон Рейхенау.
Командующий союзными войсками генерал Морис Гюстав Гамелен приказал главным силам союзников на левом крыле, 1-й группе армий под командованием Гастона Эрве Билотта форсировать реку Диль. В эти войска входили три французские легкие механизированные дивизии, нечто вроде преображенной кавалерии, имеющие в своем составе по 200 танков. Слева от этой армейской группировки располагались британские экспедиционные войска (ВЕР), состоявшие из восьми дивизий под общим командованием лорда Горта. Англичане двинулись к линии Лувен — Вавр, к югу от расположения бельгийской армии, в то время как французы вышли ниже, от Вавра к Намюру и Динану на Маас. Между тем Гамелен направил французскую кавалерию — моторизованные части, бронеавтомобили и конные бригады — в направлении Арденн для сдерживания немецкого наступления.
Кроме того, Гамелен приказал французской 7-й армии под командованием Анри Жиро прорваться к Бреде, городу, расположенному примерно в 35 милях к юго-востоку от Роттердама, для соединения с голландскими частями. Однако, когда Голландия капитулировала, 7-я армия повернула на Антверпен, в Бельгию.
Для того чтобы создать петлю вокруг Седана между линией Мажино и армиями, которые направились на северо-восток, Гамелен положился на две французские армии (2-ю и 9-ю), которые состояли из четырех кавалерийских и двенадцати пехотных дивизий, собранных главным образом из старых резервистов. Седанский сектор был наиболее уязвимым местом французской [40] обороны. Кавалерия бесполезна при столкновении с танками, а в распоряжении пехоты имелось лишь небольшое количество противотанковых и зенитных орудий.
Между тем люфтваффе бросило все силы на уничтожение противовоздушной обороны союзников и их ВВС. В значительной степени немцам удалось добиться успеха потому, что голландские, бельгийские и французские истребители уступали «Me-109» по своим тактико-техническим характеристикам, а британские королевские военно-воздушные силы придерживали свои «Спитфайры» в Англии.
Немецкие бомбардировщики атаковали железнодорожные пути, дороги и места скопления войск. Они сеяли страх и хаос, что позволяло немцам свободнее продвигаться вперед по территории противника. Самолеты — главным образом пикировщики — поддерживали продвигающиеся немецкие войска, прикрывая фланги, сметая оборонительные позиции и замедляя передвижение войск союзников. Через неделю немецкие ВВС праздновали свое превосходство, а еще через неделю добились безоговорочного господства в воздухе.
Следуя за танками Хёпнера (3-я и 4-я дивизии), 6-я армия быстро продвигалась вперед, окружила бельгийскую крепость Льеж и выдавила союзников и бельгийцев к Антверпену и к линии Диля. 18-я армия Георга Кехлера, которая двинулась в Голландию, повернула на Антверпен, как только голландцы сдались, и 18 мая захватила город. Французская кавалерия, продвинувшаяся в Арденны, почти не произвела впечатления на передовые германские части и отошла за главные позиции союзников.
Первая французская армия, включающая тринадцать пехотных дивизий и 800 танков, получила приказ удерживать любой ценой «брешь Жамблу» — 22-мильное [41] пространство между Вавром на Диле и Намюром на Маасе. К сожалению, командование союзников распределило свои танки по всей линии фронта.
14–15 мая немецкие танки вышли к городу Жамблу. Здесь сосредоточилось около 150 французских танков — больше, чем вначале выставили немцы. Французы в яростной, ожесточенной схватке оттеснили немецкие танки назад. Однако немецкие части продолжали подходить к Жамблу, и, когда их численность превысила численность французских войск, последние 15 мая отошли, открыв дорогу для германской бронетехники.
Бельгийцы и союзники отошли к реке Шельде от 15 до 30 миль на запад. Все это начинало походить на беспорядочное бегство. Однако германское главнокомандование не желало понуждать союзников к слишком быстрому отступлению, прежде чем не натянуло сеть в их тылу. В соответствии с этими планами ОКХ направило 16-й корпус в Арденны и умерило активность люфтваффе.
Успех немцев ошеломил весь мир. В тот момент раздался громкий голос, который объединил союзников, вдохновил демократически настроенных людей во всем мире и бросил вызов Гитлеру. 13 мая Уинстон Черчилль выступил перед палатой общин с заявлением: «Мне нечего предложить, кроме крови, тяжкого труда, слез и пота. Если вы спросите меня, какова наша цель в войне, я дам вам лишь один ответ: «Победа! Победа любой ценой!»
В то время как внимание всего мира было приковано к захватывающим сражениям в Бельгии и Голландии, настоящее направление главного удара германских войск оставалось почти незамеченным: немцы выходили через Арденны к наиболее слабой точке французской линии обороны, проходившей в 60 милях оттуда. Намного отстав от танков, с трудом тащились германские [42] пехотные дивизии; их фургоны со снаряжением и артиллерийские орудия в основном тянули лошади.
Ядром наступающей группировки был 19-й танковый корпус (1-я, 2-я и 10-я дивизии) под командованием отца германской танковой войны Хайнца Гудериана. Его танки были нацелены на Седан на реке Маас. Непосредственно к югу располагался 41-й бронетанковый корпус Ганса Рейнхардта, состоящий из двух дивизий (6-й и 8-й), нацеленных на Монтерме, примерно в 15 милях к северо-западу от Седана. В среднем в каждой бронетанковой дивизии находилось по 253 танка.
Приблизительно в 25 милях к северу от Рейнхардта находился 15-й корпус Германа Гота с двумя дивизиями — 5-й и 7-й (под командованием Эрвина Роммеля, которому вскоре суждено было прославиться); общее число танков составляло 542 единицы. Задачей этого корпуса было форсировать Маас в районе Динана и удерживать союзников и бельгийцев от стычек с Гудерианом и Рейнхардтом во время их прорыва на запад.
Все зависело от быстроты действий. Немцы должны были перейти Маас до того момента, как союзники поймут всю опасность положения. Если они спохватятся, у них еще будет возможность сформировать мощную оборонительную линию вдоль реки и сдержать немецкое наступление на время, необходимое союзникам для того, чтобы подтянуть значительные подкрепления. Если бы такое случилось, союзники могли либо атаковать группу армий «А» и угрожать группе армий «Б» на севере, либо сдерживать продвижение танков вдоль Мааса и предотвратить катастрофу, спланированную Манштейном.
Гудериану приходилось опасаться не только действий французов, но и решений своих руководителей. Он почти не встретил сопротивления в Арденнах и упорно [43] продолжал продвигаться вперед, на 10 мая взяв бельгийский город Бульон, что в 11 милях от Седана.
Генерал Шарль Хюнтцигер, командующий 2-й французской армией, спросил мэра Бульона, можно ли использовать один из местных отелей под госпиталь. «Разумеется, нет, генерал! — ответил мэр. — Это летний курорт, наши отели зарезервированы для туристов. Неужели вы и в самом деле думаете, что нам грозит опасность?»
Следующей ночью генерал фон Клейст, который никогда не командовал танками, пока ему не было поручено возглавить группу прорыва, занервничал. Высшее германское командование с трудом верило, что французы не обнаружили, что главный удар немцев направлен на Седан, и опасалось французской контратаки с фланга. Начальство не поверило Гудериану, который настаивал на том, что французам понадобится несколько дней, чтобы разобраться в происшедшем, и еще больше времени для подготовки ответного удара.
В ночь с 11 на 12 мая Клейст получил сообщения, что французская кавалерия продвигается из Лонгви, примерно в 40 милях от Седана. Он тут же приказал 10-й танковой дивизии на юге изменить направление и двинуться на Лонгви. Это могло серьезно расстроить продвижение немцев, и Гудериан стал возражать, утверждая, что в этом нет необходимости. Многие французские бойцы-кавалеристы ехали верхом, а их легковооруженные бронемашины не могли идти ни в какое сравнение с германскими танками. Пусть они придут, говорил Гудериан Клейсту. Французы будут сметены. После некоторых колебаний Клейст согласился, но французская кавалерия проявила благоразумие и не появилась в поле его зрения.