"Дневник Габриеля" - читать интересную книгу автора (Фрост Скотт)

6

Если вообще возможно, чтобы дом страдал, то у бунгало Дэниела Финли, по-видимому, было разбито сердце. Жалюзи на всех окнах опущены, цветы в ящиках на крыльце, которые не поливались, похоже, несколько недель, безжизненно повесили головки, а траву не стригли лет сто, она вымахала чуть ли не по щиколотку. Казалось, крыша пытается защитить обитателей от внешнего мира.

Я остановилась на дорожке, ведущей к дому, и осмотрелась.

— Что-то тут не так.

Гаррисон тоже окинул дом и двор взглядом.

— А вы ожидали чего-то другого?

— Финли умер два дня назад, а траву не подстригали больше недели. Неужели человек, продающий цветы, позволит своей лужайке так зарасти?

Гаррисон намек понял.

— Он думал о чем-то другом.

— И это «что-то» беспокоило его намного больше, чем нестриженая лужайка.

Мы подошли к дубовой двери. На уровне глаз в ней было прорублено небольшое скошенное окошко, с другой стороны загороженное зеленой занавеской с узором «пейсли».[12] На коврике красовалась надпись: «Добро пожаловать. Думай по-зеленому». Как только я потянулась к звонку, то заметила на двери рядом с ручкой крошечную, еле заметную трещину.

— Дверь взломали, — сказала я.

После чего подергала ручку. Незаперто.

— Не открывайте, — напряженным голосом велел Гаррисон.

Возникло такое чувство, будто я держу в руке динамитную шашку.

— Не отпуская ручку, отойдите в сторону, — сказал он, сел на корточки и начал осматривать косяк на месте взлома. — Возможно, вы только что замкнули цепь. И если отпустите, она взорвется.

— Она? — переспросила я, а потом мне стало ясно. — Ты имеешь в виду бомбу.

— Ну, преступник уже использовал двери, — сказал Гаррисон.

— А может, у нас паранойя?

— Я один раз обнаружил бомбу в коробке из-под печенья. В моем мире нет такой вещи, как паранойя.

Казалось, дверная ручка горит в моей руке.

— Какие будут предложения? — поинтересовалась я, отодвигаясь от двери на расстояние максимально вытянутой руки.

— Я мог бы обогнуть дом и войти в заднюю дверь, но это лишь отсрочка неизбежного.

— Неизбежного чего?

— Если там действительно бомба, то я сомневаюсь, что смог бы обезвредить ее, не размыкая цепи.

— Я не сильна в электричестве, переведи на человеческий язык.

Гаррисон поднялся и подошел к дверной коробке с другой стороны.

— Думаю, вам нужно рискнуть.

— Рискнуть?

— Да, так мы обычно делаем в нашем отделе, когда нет другого выхода.

— Подозрительно похоже на то, с чем постоянно сталкиваются родители, — проворчала я.

— Когда будете готовы, отпустите ручку как можно быстрее.

— А ты уверен?

Он спокойно посмотрел на меня своими зеленющими глазами. На его лице не отражалось никаких эмоций.

— Доверьтесь мне. Делайте, как я говорю.

Я еще на пару сантиметров отошла от двери и попробовала разжать пальцы, но они не слушались. Я стиснула зубы, костяшки пальцев побелели. Было ощущение, что в моей руке горячие угли.

— Отпускать? — спросила я. — Такой гениальный парень, как ты, мог бы придумать решение и получше.

— Отпускать, — кивнул Гаррисон.

Я отвела глаза и начала осторожно ослаблять хватку, а потом как можно быстрее отдернула руку. Мысленно я все еще слышала тот взрыв, в котором пострадал Дэйв, все еще ощущала горячую взрывную волну и поток битого стекла, хлынувший на меня и сбивший с ног. И теперь окружающая тишина казалась чем-то неестественным и даже некоторым образом нервировала. Я посмотрела на Гаррисона и увидела, что он вздохнул с облегчением, а потом улыбнулся.

— В нашем отделе подобное на каждом шагу случается.

— А в нашем никогда, — буркнула я и перевела дыхание. Казалось, это заняло у меня несколько минут.

Моя рука снова потянулась к ручке, но замерла на полпути.

— Почему бы нам не позвонить в звонок.

Я нажала на кнопку и услышала, как после трели звонка раздались торопливые шаги и что-то упало на пол.

— Задняя дверь! — скомандовала я Гаррисону, а сама тем временем распахнула входную. Гаррисон уже соскочил с крыльца и побежал огибать дом, а я в это время вошла, держа пистолет наизготовку.

Внутри было темно. После яркого солнечного света мои глаза приспосабливались к полумраку около минуты. А затем я увидела, что на полу в гостиной валяются документы и всякая всячина, вытащенная из ящиков стола.

— Полиция! — крикнула я.

Слева от меня находилась лестница, ведущая на второй этаж. Я прислушалась, но ничего не услышала. Я прошла дальше по коридору, увешанному фотографиями в рамочках. Деревянный пол заскрипел под тяжестью моего веса. По обе стороны коридора располагались двери. Закрытые. Я снова остановилась и прислушалась, не раздастся ли какого шороха. И опять ничего. Было слышно только, как Гаррисон пытается выбить заднюю дверь. Я посмотрела на двери, затем подняла пистолет и подергала ручку двери справа. Ручка не двигалась. Заперто. Я через плечо посмотрела на вторую и протянула руку…

И тут тяжелая дубовая дверь слева от меня с размаху открылась и отбросила меня в сторону. Ручка противоположной двери попала мне по ребрам, словно бейсбольная бита. Я почувствовала, как от места ушиба по всему телу разбегается острая боль, словно у меня сердечный приступ. Колени подогнулись. Пистолет выскользнул из моей руки и с глухим стуком шлепнулся на пол. Я пыталась позвать на помощь Гаррисона, но могла лишь хватать воздух ртом. Из кладовки вышел какой-то человек, мелькнув в полоске света от открытой входной двери. И снова ударил меня дверью. Я пыталась защититься от удара руками, но дверь уже попала мне по лицу.

На этот раз меня отбросило к стене, и я сползла вниз, опустившись на четвереньки. Щека онемела от удара. Такое ощущение бывает, когда отсидишь ногу. Я поранилась. Скорее всего, разошлись швы, наложенные после взрыва. Я чувствовала на языке кровь, стекающую дальше по подбородку. Во рту противный привкус мебельного лака, словно я откусила кусок двери. Посмотрев вниз, я увидела в пределах досягаемости пистолет, но не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Картина перед глазами становилась все более туманной, стягиваясь в точку по мере того, как я проваливалась в колодец забытья.

И тут я ощутила, что нападавший стоит рядом. Я увидела боковым зрением его темные ботинки и подумала: «Вот и смерть моя пришла». Так я и умру, на карачках. Блин. Я не была напугана или зла. И не жалела ни о чем, что совершила в этой жизни. Мне было ужасно стыдно.

— Мне очень жаль, — раздался тихий голос.

Я вздрогнула, ожидая еще одного удара, но ничего не происходило. Господи, чего он тянет? Я подождала еще несколько секунд, а потом крышка колодца закрылась надо мной сполохом разных цветов, как в детском калейдоскопе.

К жизни меня вернул чей-то голос. Сначала он раздавался издалека, словно кто-то шептал из другого конца длинного коридора. Я не могла разобрать слов, но мне достаточно было просто слушать. Он звал меня снова и снова, и наконец я поняла, что он говорит.

— Мамочка, — говорила Лэйси. — Мамулечка.

Крышка колодца открылась, и на меня хлынул поток света.

— Лэйси. — Мне показалось, что я сказала именно это.

Свет стал ярче, и прямо передо мной возникли очертания какого-то лица Сначала смазанные.

— Лэйси, — повторила я.

Я несколько раз моргнула, и очертания лица начали обретать четкость. Я видела, как двигаются губы, словно говорят мне что-то, но я ничего не слышала. Я еще несколько раз моргнула и попыталась сфокусировать взгляд.

— Лейтенант, — сказал Гаррисон.

Я выбралась из колодца и обнаружила, что полулежу на полу в коридоре, привалившись к стене. Гаррисон придерживает меня за плечо, чтобы я не съехала на бок.

— Вы слышите меня, лейтенант?

Я посмотрела на него, а потом по сторонам, пытаясь сориентироваться. И тут мой взгляд остановился на тяжелой дубовой двери, ведущей в кладовку.

— Ах, да, — прошептала я, наконец поняв, где я. И вспомнила звук, с которым дверь ударила меня по лицу.

— Вы в порядке?

Несколько секунд мне казалось, что пол колышется перед моими глазами словно волны, но потом это ощущение пропало.

— Да, в те времена делали крепкие двери. — Я посмотрела на Гаррисона. — Я слышала голос дочери… она…

Гаррисон покачал головой.

— Это был я. Простите, что я не смог войти через заднюю дверь, пришлось залезать через окно.

Я посмотрела на пол. Пистолет все еще лежал рядом со мной.

— Он не взял оружие, — удивленно пробормотала я.

— Вы видели нападавшего?

Я попыталась мысленно воспроизвести события, но процесс застопорился. Все равно что засовывать кассету в видеомагнитофон, который все время ее выплевывает. Я помнила дверь, дверную ручку, вошедшую под ребра.

— Когда я ударилась об ручку, то уронила пистолет. И тут он ударил меня второй дверью.

Щека болела. Перед глазами туман. Я вспомнила запах лака во рту, затем дотронулась до губы, и на пальцах осталась кровь.

— Он сказал, что ему жаль, — сказала я со злостью. Меньше всего вам нужны извинения от типа, чуть было не выколотившего вам мозги. — А сколько я тут просидела?

— Вы несколько минут приходили в себя. Я проверил входную дверь, но злоумышленник уже был таков. Если он и уехал на чем-то, то я не видел машины.

Тут в моей голове прояснилось, словно я вышла из полосы густого тумана.

— Я его видела, — твердо сказала я. — Он стоял в полоске света.

— Можете его опознать?

Я протянула руку, взяла с пола свой «глок» и сунула его обратно в кобуру. Затем оперлась на плечо Гаррисона и поднялась на ноги.

— Это был Суини.

Гаррисон посмотрел на меня с таким видом, словно пытался понять, не вызвано ли мое заявление ударом по башке.

— Из того бунгало? Вы уверены?

Я кивнула.

— Думаю, он что-то искал. Он перерыл весь стол.

— Я вызову наших.

— Черт, — раздался чей-то голос из дверей.

Мы повернулись и увидели женщину, держащую в руках документы из похоронного бюро.

— Я видела вашу машину с рацией. Полагаю, вы из полиции.

— Миссис Финли? — спросила я.

Женщина кивнула. У нее были короткие темные волосы, бледная кожа. Одета в черные джинсы и черный свитер, которые в любом месте, кроме Южной Калифорнии, можно было бы принять за траур. Вдова Дэниела Финли оказалась моложе своего покойного мужа, на вид я дала ей около тридцати пяти. Не считая усталого взгляда женщины, два дня назад потерявшей мужа, у нее было свежее, миловидное лицо, молодость сквозила в каждом ее движении.

Она заглянула в гостиную и увидела развал на полу.

— Что произошло?

— Кто-то вломился в ваш дом.

Ее плечи чуть заметно опустились, и она сделала глубокий вдох.

— Чудненько.

— Ничего необычного, такое часто случается в домах, где произошла трагедия. Воры отслеживают некрологи в газетах, — сказала я, не желая акцентировать внимание на ограблении.

Миссис Финли посмотрела на документы из похоронного бюро.

— Думаю, преступники знали, что меня не будет дома, — зло сказала она.

— Я лейтенант Делилло. Расследую убийство вашего мужа. А это детектив Гаррисон. Я хотела побеседовать с вами вчера, но не получилось.

Миссис Финли прошла в столовую и кинула папку из похоронного бюро на стол вместе с рекламными рассылками, затем села и посмотрела на меня. Я взяла стул и устроилась напротив.

— У вас кровь, — сказала миссис Финли, покраснев.

Я вытерла подбородок.

— Я застала преступника врасплох.

— Кажется, скорее он застал вас врасплох, лейтенант.

Она несколько секунд рассматривала меня. Взгляд человека, растратившего все свои эмоции. Чем вообще можно удивить женщину, мужа которой только что убили выстрелом в затылок?

— Простите. Я могу вам чем-то помочь? — спросила она.

— Я в порядке.

— А по виду не скажешь. Поверьте, я эксперт в этом вопросе.

Миссис Финли встала, сходила на кухню и через минуту вернулась с влажным полотенцем, в которое завернула лед.

Я поблагодарила и осторожно приложила холодный сверток к щеке.

— Вы нашли убийцу моего мужа?

Я отняла полотенце от лица.

— Нет.

— А найдете?

Мне хотелось окунуться в прохладу льда у моей щеки, найти свою дочку, уснуть. Быть где угодно, но только не здесь. Впервые за всю мою карьеру мне пришла в голову мысль, что мать, возможно, была права, мне не стоило становиться копом. Я посмотрела на Гаррисона, и тот прочел в моем взгляде, что я прошу его взять огонь на себя.

— Происходило ли с вашим мужем что-то необычное за последние пару недель? — спросил Гаррисон.

— Я не понимаю, — ответила миссис Финли.

— Может, он был расстроен или говорил о чем-то необычном, что произошло в магазине?

Она покачала головой.

— Нет, не думаю.

Резкая боль обожгла щеку огнем. Все, что я сейчас могла делать, — сидеть прямо на стуле.

— А почему вы спрашиваете? Я думала, что мужа убили во время ограбления.

— Мы изучаем все возможности, — сказал Гаррисон.

— А какие еще есть возможности?

— Миссис Финли, мы всегда при расследовании рассматриваем несколько версий. Это часть процесса. Принимаем во внимание все детали, пусть и незначительные.

— Простите, я не подумала.

— У вашего мужа работает некто Суини, вы знакомы? — спросила я.

— Не думаю… — Миссис Финли задумалась, а потом покачала головой. — Нет, я никогда не встречалась с ним. Должно быть, это кто-то из временных работников.

Я встала и кивнула в сторону двери.

— Сообщите нам, если что-то пропало, или если заметите что-то необычное, — попросила я, протягивая ей визитку.

Миссис Финли кивнула без особого интереса.

— Оставьте полотенце себе, лейтенант.

Я поблагодарила и направилась к двери, но остановилась, посмотрев на двор.

— А почему двор такой запущенный? — поинтересовалась я, повернувшись к миссис Финли.

Она непонимающе посмотрела на меня, но потом до нее дошло.

— Ах, вы про это… Просто у Дэниела изменилась философия.

Гаррисон бросил на меня озадаченный взгляд и пожал плечами.

— Я вас не понимаю, — сказала я.

— Он решил избавиться от лужайки… перейти к естественности…

Я взглянула на дверной коврик.

— Думай по-зеленому.

Глаза миссис Финли увлажнились, и она кивнула. Я повернулась и вышла во двор. После пребывания в полумраке дневной свет казался необычно ярким. Когда я надела солнечные очки, то дужка коснулась того места, куда пришелся удар дверью, и на меня накатила новая волна боли. Я снова приложила лед, и боль стала утихать.

— А вам не показалось странным, что у ее мужа всего-навсего трое работников, а она не знакома с Суини?

— Нет, если она не врет.

— А вы считаете, что она врет?

— Кроме Суини, у Финли работают две женщины. Откуда она узнала, что Суини — мужчина?

Я еще раз оглядела двор и поняла, что меня кое-что беспокоит. У Дэниела изменилась философия, он начал думать по-зеленому, и о том же твердила моя дочь с баллончиком в руке. Я порылась в памяти, пытаясь найти что-то, что отогнало бы нехорошую мысль, порожденную нездоровой фантазией матери, только что пережившей контузию. Но вместо этого перед глазами возникла табличка с надписью «Наш цвет зеленый» на дверях цветочного магазина.

— Черт бы меня подрал, — прошипела я.

— Что такое? — спросил Гаррисон.

— Ничего. Слишком много думаю.

Сердце екнуло. Когда речь идет об убийстве, нет такой вещи, как совпадение. Я не хотела и не могла поверить в это. Любая догма в конце концов сталкивается с реальностью, упрямо доказывающей, что правил без исключений не бывает. Так и есть. Должно быть. Линия, прочерченная между точками, не затронет мою дочь. Кинь в Калифорнии палку и, скорее всего, попадешь в какого-нибудь «зеленого».

— Плохо выглядите, лейтенант.

— В голове шумит.

Я подошла к машине со стороны пассажирского сиденья.

— Лучше ты садись за руль.

— Думаю, вам стоит сходить к врачу.

Конечно, подумала я. Мне хотелось утонуть в мягкой больничной постели, уплыть в дурмане обезболивающего. Я убрала сверток со льдом со щеки и посмотрела на Гаррисона.

— Чтобы он сказал, что я должна проваляться в кровати двое суток. Я не думаю, что у нас есть столько времени.

Я швырнула ему ключи.

— Если только ты не хочешь вести расследование в одиночку?

Глаза Гаррисона нервно забегали, а потом он покачал головой.

— Не думаю.

Я посмотрела на часы. Половина первого. Не прошло и половины рабочего дня, а мы уже нашли еще один труп, жизни моей дочери угрожали, мне пришло в голову, что она как-то связана с моим расследованием; кроме того, меня приложили по башке тяжеленной дубовой дверью в стиле движения «Искусства и ремесла».[13]

Я забралась в машину и откинулась на сиденье. Гаррисон сел за руль. Звук захлопывающейся двери эхом отозвался в моей голове, словно еще один удар.

— Простите, — смутился Гаррисон, заметив, как я скривилась от боли.

— Позвони Фрейзеру и распорядись обыскать дом вдовы. Если Суини не нашел то, что искал, то это хочу найти я.

— А куда мы едем?

— В школу моей дочери. Я должна встретиться с ней в кабинете у этого… — Я сдержалась, чтобы не выругаться. — Короче, она подъедет туда к часу.