"Пинка Удаче" - читать интересную книгу автора (О'Cанчес)

ЭПИЛОГ

«Не выходи из себя — выходи из толпы». Эту безымянную безотчую мантру Марина Меншикова повторяла и повторяла про себя, весь путь от Юбилейного до Большой Матвеевской… И ведь помогло: слезы почти не катились по щекам… так… две-три случайные… под темными очками и не видно. Зато голос удалось удержать сухим и твердым. Дети не захотели идти в кофейню, попросили высадить их возле дома. Супруги Меншиковы даже и не подумали возражать, а сами, после недолгих препирательств, согласились поехать в «Корвин». Там и кофе неплохой, и все остальное не хуже.

А поскольку эту самую кофейню жаловал своим частым присутствием писатель Лук, то неудивительно, что они встретились там втроем: Лук и чета Меншиковых.

— Кого мы видим! Как всегда в черном! Ты вроде как чем-то озадачен? Лук, что случилось? Присаживайся!

— Да… лужу одну засыпали невовремя. На площади Искусств. Поэтому сегодня я буду огорченно пить американо, друзья. Как праздник прошел?

— Нормально, главное — дети довольны.

Горячий шоколад, спокойный треп с Луком и тихий живой джаз сотворили чудо: Рина потихонечку оттаяла.

— Слушай, Лук, может, ты голоден? Как насчет борща, хорошей котлетки?

— А что? — сразу же насторожился Лук, услышав из уст Марины Меншиковой слово «борщ». Но, получивший самовоспитание в лучших традициях коммунального бон-тона, Лук не решился высказать вслух соблазнительную догадку и вежливо отнекнулся:

— Да ну… В кафешках борщи как правило плохие и дорогие. Я лучше до дому подожду, там чего-нибудь сотворю и наверну.

— Лучок, ты не понял: Рина про домашний борщ говорит. А на второе котлеты. Пойдем к нам, поужинаем?

Лук торопливыми глоточками допил остывший кофе и замер, весь в лютых сомнениях…

— Не, я худею.

— Да брось ты, от одной тарелочки борща… пусть даже и со сметаной — ты веса не наберешь. Тем более что я готовлю не со свининой, а на говядине…

Лук затравленно посмотрел на друга Валеру, но тот лишь добродушно улыбался толстым лицом и подтверждающе кивал:

— Ясно, что не наберешь. А котлеты отбивные, жирок по краям… Они тоже диетические, из баранины, разве ж от этого толстеют?

— Нет! Нет, братцы! Тем более что я не просто так на Петроградку притащился из своей Тьмутаракани, а по важному делу.

— По какому, если не секрет?

— Наводнение подкарауливаю. Мне для моих писательских нужд необходимо срочно поглядеть наводнение. Поэтому я сейчас иду на Петропавловку, синоптики передали, что вода поднялась на восемьдесят сантиметров. Авось…

— Никаких авось, ветер переменился.

— А говядина не простая, на мозговой косточке… Я как чувствовала, что тебя встречу: косточки-то две. Одна Валере…

— Всё, я пошел! Иначе я не знаю… Опять в зажуй упаду! Из-за вас!

— Куда?.. Как ты сказал?

— Зажуй — это пищевой запой. Чао, двину я, от греха подальше!..

— Погоди, Лук. Пойдем вместе наводнение караулить, нам с Риной в самый раз сейчас прогуляться.

— А вы, что, готовы!? Ну, другое дело, отлично! Идем!

— А потом к нам, буквально на полчасика. Валере тоже надо худеть, поэтому ты должен его выручить… за ужином…

— Эх, ладно… Только сначала на Петропавловку, а вдруг!..

Но ни в это день, ни в следующий, ни через неделю, ни через две — наводнения так и не случилось. Оно пришло много позже, когда его не ждали: побушевало и исчезло, получив на спину порядковый номер 308. Пик наводнения пришелся на раннее утро восьмого октября — и Лук его благополучно проспал.

Ну, а если бы не проспал?

Зачем тебе наводнение, Лук?

Почему один?

Где твои деньги?

В чем твое счастье?

Что есть истина?

Если Лука спросить обо всем этом, то его можно застать врасплох, заставить тяжко задуматься, даже смутить, но, вот, как раз главная истина-двоесмысл ему хорошо известна, ибо он сам ее сформулировал:

«Жизнь не слышит правильных ответов на свои вопросы».