"Шаг в будущее" - читать интересную книгу автора (Беван Глория)

Глава 6

Той ночью Луиза не спала. Она думала, что больше никогда не захочет спать. Было достаточно только лежать здесь, смаковать ощущение глубокой удовлетворенности. Во всем мире теперь имело значение только смуглое, выразительное лицо Фергуса, нежность его серых глаз, когда он смотрел на нее. Она лежала, закинув руки за голову, темные волосы разметались по подушке, в широко раскрытых карих глазах застыло мечтательное выражение. Итак, это – любовь. Пришла поздно, но пришла наконец, непрошеная, не узнанная до сегодняшней ночи! Неудивительно, что она чувствовала скуку в прозаических отношениях, которые существовали у нее с Аланом. За все годы знакомства ему ни разу не удалось вызвать у нее даже подобия того чувства, которое переполняло ее сейчас: это чувство возвращения домой, смешанное с диким и восторженным волнением. Любовь? До сегодняшней ночи она даже не понимала значения этого слова, и ей пришлось проехать полмира, чтобы это узнать.

Пройдет несколько коротких часов, и она снова увидит своего любимого, когда он придет, чтобы поехать с ней к Диэнн. Все равно слишком поздно спать, пело ее сердце, кто спит, когда уже наступило сегодня! Вечером она увидит его снова, будет танцевать с ним, почувствует его нежные руки на своей талии.

За окном яркие полосы алого и золотого возвестили о восходе солнца и начале еще одного безупречного летнего дня. Луиза выскользнула из кровати и начала одеваться, но, пока влезала в льняные шорты цвета шоколада и натягивала полосатый оранжевый свитер, ее взгляд возвращался к портрету на ночном столике. Портрет был хорош, без сомнения, единственный рисунок, который ее полностью удовлетворял. Но ведь и рисовала она его с любовью и желанием, хотя тогда этого не понимала.

Она наградила портрет легким поцелуем, затем направилась на кухню, включила хромированный электрический чайник и расставила чашки с блюдцами для утреннего чая остальным обитателям дома.

Когда Луиза принесла поднос в спальню к дяде и тете, то обнаружила, что дядя Джордж, несмотря на легкую бледность, вполне оправился после приступа. Он сел на кровати, с готовностью принял поднос и с интересом посмотрел на Луизу:

– Как прошла ночь? Удачно?

У Луизы возникло сумасшедшее желание кричать и петь: «Удачнее некуда, дядя! Самая замечательная ночь в моей жизни! И дело не только в серебряном сиянии воды! Или блестящей рыбе! Дядя, я люблю Фергуса Макдональда! И знаешь что? Могу поклясться, он влюблен в меня!» Но разумеется, она сдержала свой нелепый порыв.

Луиза не могла скрыть улыбку, но попыталась говорить спокойным голосом:

– Потрясающе! Фергус выловил огромную макрель, которую и собирается сегодня готовить в коптильне. И поймал еще кучу макрели поменьше. Я положила их в холодильник.

Дядя Джордж одобрительно кивнул:

– Ну а ты? Неужели ничего не поймала?

Снова безмерное счастье угрожало вырваться наружу, внутренний голос ликовал: «Я получила то, что хотела, дядя! О, до этой ночи я не знала, чего искала все время, почему я всегда останавливала Алана, когда он хотел обсудить свадебные планы. Я чувствовала, где-то есть нечто иное, что ожидает меня, и оказалась права, права! Разве не удивительно?! О да, дядя, я получила, что хотела! Мужчину, которого люблю, мужчину, которому доверю свою жизнь. Пусть он иногда грубый и упрямый, зато прямой и честный. Даже если бы он был другим, я не смогла бы противиться. Я не могу разлюбить его сейчас».

– Садись рядом, дорогая. – Тетя Рени подняла седую голову с подушек, затем лениво приняла сидячее положение. – Чай? Спасибо, Луиза. – Она заметила сияющее лицо Луизы. – Боже мой, я думала, ты будешь развалиной после вчерашней ночи. Мне казалось, ты проснешься не раньше полудня. Как тебе понравилась рыбалка в заливе?

Вновь Луиза с трудом подавила в себе назойливый ответ, готовый сорваться с уст: «Как в раю! Потому что там был Фергус! Забавно, я думала, что между нами ненависть. Возможно, так и было сначала. Но не сейчас, не сейчас!»

Пока они пили чай, Луиза рассказала тете Рени и дяде Джорджу о рыбацком улове, трапезе при свете костра из чайного дерева в старой лачуге на острове.

Тетя Рени уточнила:

– Остров Старика.

– Рангивахиа, – вставил своим могучим голосом дядя Джордж. – Так называют тот остров маори, что означает «просвет, сквозь который видно небо»… проблеск небес!

Луиза слушала вполуха, потом, спохватившись, что ее могут выдать рассеянность и сияющее лицо, поспешила отреагировать:

– Вы говорите… это означает на языке маори проблеск небес?

Дядя Джордж кивнул:

– Именно так! Остров получил свое имя, как сказал мне однажды старый сосед, маори, когда группа путешественников вышла на поляну, в облаках появился просвет… – Но Луиза уже не слышала. Она предпочла собственную интерпретацию названия.

Часы, казалось ей, тянулись бесконечно. Но вот наконец пришло время готовиться к предстоящему вечеру.

Неожиданно и только шутки ради, как она уверила себя, Луиза решила уложить волосы в стиле, модном в Лондоне конца девятнадцатого века. Вскоре она была готова. Простое обтягивающее платье из белого крепа, сверкающие фиолетовые туфли, фиолетовая лента в каштановых волосах, скромно расчесанных на пробор посередине и собранных в пучок на затылке. «Это мне так идет прическа, – спросила она себя, поворачиваясь для последнего взгляда в длинном зеркале, – или головокружительное счастье заставило меня так выглядеть?» В гостиной Луизе показалось, что ее счастливый вид слишком заметен другим. Дядя Джордж глянул на племянницу поверх развернутой газеты и явно остался доволен.

– Ты сразишь всех наповал сегодня вечером, Луиза. А, Рени?

Пожилая женщина улыбнулась, соглашаясь:

– Диэнн придется следить за Полом.

– Как насчет Фергуса? – поддразнил дядя Джордж. Но Луиза только засмеялась и побежала открывать дверь, заслышав пронзительный дверной звонок.

К удивлению Луизы, на пороге стояла Кери, ее изящно накрашенное лицо озаряла ослепительная улыбка.

– Простите, Луиза, но я специально приехала раньше других. Фергус и Тим появятся через минуту-другую. У меня небольшая проблема – кончились тени для век. Не знаю, как я могла быть столь легкомысленна, что не заметила раньше.

Луизе понадобилось время, чтобы оправиться от шока при виде Кери вместо ожидаемого ею Фергуса.

– О, конечно. Входите.

– Спасибо.

Пока они шли по длинному коридору, Луиза убеждала себя в абсурдности странного предчувствия, что должно случиться что-то неприятное. Тем более Кери кажется такой дружелюбной. Но ведь хорошее настроение не может испортиться беспричинно. Может быть, Кери излишне дружелюбна? Луиза помнила, что раньше Кери относилась к ней с заметным презрением. Однако Луиза взяла себя в руки и заговорила беспечно и весело:

– В основном я пользуюсь бирюзовыми тенями, но у меня есть куча других. Зайдем. – Она открыла дверь в свою спальню. – Какой оттенок вам нравится?

– С моими глазами? – Прекрасные брови изогнулись. – И платьем такого цвета?

Луиза оглядела короткое блестящее зеленое платье со смелым вырезом.

– Возможно, я смогу вам помочь. Даю руку на отсечение, у меня есть идеально подходящий оттенок. – Луиза открыла ящик комода и достала косметичку, все время замечая, что глаза Кери шарят по комнате. Внезапно та заметила на низком столике портрет Фергуса. Она подошла к столику, взяла рисунок и внимательно на него посмотрела. Луиза пожалела, что не спрятала портрет. Теперь было слишком поздно.

– Это он! – воскликнула Кери. – Мой Фергус! Чернющие волосы, зловредная улыбка, вылитый он! – Бесцветные глаза прищурились. – Вы, должно быть, хорошо изучили его для такого короткого знакомства.

– Не совсем. – Луиза с треском захлопнула косметичку и показала крошечный контейнер. – Этот цвет вы имеете в виду?

– Да, да, вот именно. Миллион благодарностей! – Но Кери едва взглянула на коробочку. Она все еще пристально глядела на улыбающееся лицо мужчины с рисунка. Наконец девушка поставила портрет обратно на столик и заговорила совсем о другом: – Разве вчера ваш дядя не выходил с вами на рыбалку? Столь простой вопрос, такое обычное замечание мог сделать любой, и все же Луизе показалось, что у Кери есть особая причина для интереса.

– Нет. – Луиза отвернулась, чтобы скрыть внезапный прилив краски к лицу. – Он плохо себя чувствовал, поэтому мы пошли без него.

– Понятно. – Луиза засомневалась, привиделся ли ей странный, задумчивый взгляд Кери, но в следующий миг та еле слышно заметила: – Вам повезло. – И добавила с улыбкой: – Фергус изо всех сил уговаривал нас с Тимом, но нам пришлось отказаться. Мы оба такие никудышные моряки. Конечно, он не мог в последнюю минуту нарушить договоренность, хотя отменил бы выход в море, если бы не обещание вашему дяде, что возьмет его на рыбалку. Вчера вечером он был занят другим. Например… – Она резко умолкла, поскольку в дверь заглянула аккуратная седая голова тети Рени.

– Кери! Я думала, Фергус с тобой. Минутку, кто-то звонит в дверь! Это он! – Она поспешно ушла, и девушки последовали за ней.

Действительно, пришли Тим и Фергус.

– Привет, Луиза. – Тим с застенчивой улыбкой поглядел на Луизу. – Я в самом деле нечасто хожу на вечеринки.

– Я тоже, если это не особый случай. – Теплота во взгляде Фергуса придала его словам тайное значение, и пульс девушки участился.

– Считайте, вам повезло, Луиза, – холодный смех Кери разрушил очарование момента, и ее странная улыбка мелькнула перед трепетным лицом Луизы, – что у Диэнн день рождения!

Они вышли из дома и попали в глубокую фиолетовую ночь. На небе сверкали звезды, не затуманенные городским смогом.

Когда они рассаживались в фургоне, Кери, как и в прошлый раз, села впереди, предоставив Луизе занять заднее сиденье рядом с Тимом, но сегодня вечером Луиза не придала этому значения. Она не возражала, потому что Фергус взглянул на нее, как и при встрече, тайным взглядом, словно они принадлежали друг другу. Она не стала бы возражать, даже если он назовет ее Мари-Луизой. Странная дрожь пробежала по спине, когда в памяти всплыли его слова, сказанные в первый день их встречи: «История повторяется!»

Они пронеслись по темному, заслоненному ветвями деревьев шоссе, проехали через городок и спустились к реке. Во мраке слабо мерцала вода, еле угадывались неясные силуэты катеров и катамаранов в бухте. Потом фургон свернул на проселочную дорогу между огороженных пастбищ.

– Тут недалеко, – сказал Тим. – На том берегу, где живет Диэнн. – Он тихо добавил: – Я не хотел идти… зачем, если не умеешь танцевать?

– Почему же тогда пошел? – Луиза улыбнулась при виде взволнованного мальчишеского лица. Непослушные рыжеватые волосы Тима были тщательно приглажены гелем, веснушчатое лицо сияло чистотой. В новеньком темном костюме подросток чувствовал себя очень застенчиво и неловко.

– Кери заставила, – просто сказал он. Потом жалко улыбнулся. – Она звезда, но поверьте, и дома слово Кери – закон! Кроме того, сейчас я не решаюсь с ней спорить.

Но Луиза не хотела обсуждать Кери.

– Я могу научить тебя танцевать, – предложила она радушно.

– Ух ты! Правда?

Но Луиза едва слышала нетерпеливый мальчишеский голос. Слабый зеленый свет приборной панели осветил бородатый профиль Фергуса. Луизе стало интересно, как он выглядит без густой черной поросли на лице, которая теперь ей даже нравилась. Антипатия к бородатым людям исчезла, наряду с большим количеством других предрассудков, например бредовой идеей, что чувство искренней дружбы, которое она питала к Алану, могло превратиться в нечто большее. Теперь, узнав настоящую любовь, она поняла, до чего смешной была эта мысль.

– Что ты об этом думаешь, Фергус! – Веселый ясный голос Кери перебил размышления Луизы. – Ты покорил сердце девушки! А все твое фатальное обаяние! Или черная борода! Да, честно, это Луиза!

Луиза почувствовала шок унижения. Портрет Фергуса! Как смеет Кери так с ней обращаться? Как она могла? Но в следующий миг Луиза сказала себе, что легкомысленный тон Кери предполагает шутку. Кери не могла знать глубину ее чувств к Фергусу. Однако ее слова заставили Луизу напрячься.

– Бесполезно отрицать, – смеясь, продолжал мягкий голос, – я своими глазами видела доказательство! Она нарисовала твой портрет, Фергус, – с бородой, в одежде времен королевы Виктории и тому подобное. Не упустила даже баки! Может, попросишь ее показать рисунок? Она держит его в комнате рядом с кроватью, чтобы тайно глядеть на него. Разве ты не польщен?

Луиза несчастно затихла. Она сгорала от стыда. Разумеется, Кери выдала ее нарочно. Но когда возмущенный взгляд Луизы встретил смеющиеся глаза соперницы, она не нашла в них ни злобы, ни триумфа, только беззаботно-веселый блеск. На Фергуса Луиза не смела смотреть.

– Вы рисуете картины? – К облегчению Луизы, раздался голос Тима, в котором сквозило явное воодушевление. – Я всегда хотел научиться чему-нибудь подобному. Я подумал, вот если найду человека, который покажет, с чего начать. Понимаете? Здесь такие пейзажи и цвета… – Внезапно его одолела робость. – Я принесу с собой краски?

Луиза наконец обрела голос. Преодолевая сумятицу чувств, она заставила себя говорить спокойно:

– Боюсь, в пейзаже я только любитель. Моя художественная область – мода. Но если ты готов пойти на риск, могу дать несколько советов.

– Ну и дела, грандиозно! Когда приступим? Я думал нарисовать старый каменный магазин с белым домом и жакарандой. Отражения в воде… – Почувствовав, что к ним прислушиваются, он смолк.

– Договорились, – сказала Луиза. Ее поразило спокойствие своего голоса, словно она уже забыла разговор о портрете Фергуса.

– Я не знал, что вы художница, – сказал Тим.

У Луизы пробудилась отчаянная надежда, что, возможно, Фергус не придаст особого значения болтовне Кери. Возможно, он просто подумает, что у Луизы привычка рисовать людей, еще одна из ее глупостей. Но держать его портрет у кровати!

К сожалению, все было слишком очевидно. Когда она подняла глаза полные стыда, то поймала мимолетный взгляд Фергуса, брошенный через плечо, и заметила его восхищенную, торжествующую усмешку. Теперь, конечно, он возомнил, что она безумно, безумно влюблена в него с самого начала. Да, но разве это не правда? Против своей воли, почти бессознательно она влюбилась в него. Ее быстро бьющееся сердце подтвердило ответ.

– Луиза. – Она услышала просительный шепот Тима. – Вы не шутите насчет танцев, что научите меня?

– Конечно. Сегодня вечером, хочешь?

Смущенный взгляд мальчика остановился на переливающихся фиолетовых туфлях Луизы.

– В них?

– Не обращай внимания! Ты быстро научишься! Вот увидишь, – подбодрила его Луиза.

По правде говоря, сейчас ее мало заботили туфли или что-либо подобное. Луизу переполняло такое счастье, что она хотела поделиться им со всеми, даже с робким нервным Тимом, который еще не умел танцевать и поэтому избегал компаний. А подначки Кери не смогли надолго погасить в ней светлое чувство радости.

Они проехали по мосту, затем по дороге и засмотрелись чарующим блеском моря. Неясные огни обрисовывали силуэты зданий вдоль берега. Фонари яхт и баркасов на якоре в устье реки бросали трепещущие лучи света в спокойные глубины. Фургон проехал по песчаной дороге по берегу. Наконец Фергус затормозил у группы автомобилей на внутреннем дворе высокого дома, окна которого сверкали огнями. В неподвижном ночном воздухе звучали ритмы танцевальной музыки.

Луиза вместе со всеми спустилась в полуподвальное помещение, построенное у кромки пляжа. Толпа молодых людей двигалась под музыку маорийских музыкантов. Один юнец маори сидел за старым фортепьяно в углу комнаты, его товарищи играли на гитарах и пели, их необычные голоса изумительно гармонировали с мелодией.

Отделившись от остальных, Луиза заметила тучную, добродушную женщину в темно-синем платье в горошек, которая пробиралась к ней.

– Луиза! Я мама Диэнн. Мы встречались в день парада, но вы, наверное, забыли… Это мой муж Дэн. – Большой, очень загорелый мужчина словно клещами сжал руку Луизы.

– Привет! – К ним поспешила Диэнн. В коротеньком желтом платье под цвет своих кудряшек она выглядела счастливой и взволнованной.

– С днем рождения! – Луиза присоединилась к хору добрых пожеланий, сыпавшихся со всех сторон, а потом положила коробку на низкий столик среди других подарков.

– О, Луиза, – укоряюще сказала Диэнн, – я не хотела, чтобы ты что-нибудь приносила.

Луиза улыбнулась кузине:

– Почему? Может, тебе понравится.

– Обязательно! Только узнаю, что это! – Диэнн развернула обертку, там оказался флакон французских духов, купленный Луизой во время одной из остановок по пути из Лондона. – Здорово! Использую одну каплю сейчас. – Она бесхитростно улыбнулась. – Только для Пола. Ему приятно, когда я пользуюсь духами.

– Пол? – Луиза оглядела переполненную комнату. – Я не знала, что он здесь.

– О, еще не приехал. Пол сомневался, что успеет к началу. Но он будет! Во всяком случае, это я все время повторяю себе. – Внезапно ее детские губы задрожали. – Не вынесу, если он не приедет! Его присутствие здесь сегодня, все для меня! – Ее лицо прояснилось. – Если он приедет, останется на ночь… О, привет!

Диэнн занялась группой новых гостей, столпившихся вокруг нее с громкими поздравлениями. Под прикрытием смеха и разговора Луиза удалилась. Музыка смолкла, и Луиза, ища знакомые лица, смогла найти только Кери, которая стояла в одиночестве около большой вазы с высокими черными стеблями местного льна. Сегодня вечером Луиза предпочла бы по возможности избегать Кери, но было уже поздно. Луиза неохотно остановилась рядом.

В следующий момент группа музыкантов-маори вернулась на импровизированную сцену, и вскоре по комнате разносился соблазнительный ритм тихоокеанских островов, извлекаемый из гавайских гитар. Пары двигались, сливаясь в калейдоскоп цвета под мягким освещением зеленых японских фонариков.

Но Луиза не отрывала глаз только от одной фигуры – высокого мужчины, который возвышался над толпой, целеустремленно приближаясь к ней.

– Фергус! – Луиза едва уловила приглушенный возглас Кери, резко оборванный, когда Фергус молча, с особым нежным взглядом прошел мимо Кери и увлек Луизу в водоворот движения и цвета. Луиза забыла обо всем. Словно в водовороте восторга, она танцевала и кружилась в пьянящем туманном мире. Последние аккорды гитар вернули Луизу к действительности. Рука об руку с Фергусом они направились в угол зала, где на низком столике стояла массивная серебряная чаша с пуншем.

Луиза смутилась, когда Фергус немного поспешно извинился и отошел к какой-то группе людей, вероятно своих знакомых. Только тогда девушка увидела, что к ней направляется Кери, которая настолько выделялась своей индивидуальностью, что все оборачивались ей вслед.

Со стаканом в руке Кери остановилась рядом с Луизой.

– Ух, ну и толпа! И в такую жару! – На ее лице появилась улыбка, которую Луиза про себя называла «улыбка звезды», бесцветные глаза Кери с длинными искусственными ресницами шныряли по гулкой толпе. Клубы дыма смешивались со светом фонарей, закрепленных на верхних балках. Звон стаканов, всеобщая болтовня и взрывы смеха сливались в единый веселый шум. – Там Фергус! – рассмеялась Кери. – Уверена, он дуется! Он не привык к отказам, когда он приглашает танцевать, но я сразу сказала ему, что первый танец обещала Джиму. Вот он стоит, у стены.

Луиза проследила за ее взглядом и увидела аккуратного человека с темными волосами, лет под сорок. Затем опять прислушалась к веселому голосу.

– Поэтому я сказала Фергусу, что ему лучше пригласить вас, раз вы никого здесь не знаете.

Забавно, Луиза должна была чувствовать стыд и гнев, но – нет, сегодня она слишком счастлива, чтобы беспокоиться о том, что воображает Кери. Танец с Фергусом был настолько чудесен, что его не могли испортить даже завуалированные оскорбления Кери.

«Что там она говорит своим холодным, небрежным тоном? Кажется, что-то насчет своего менеджера, Джима Донована…»

– Вчера он прилетел сюда снова, преследуя меня, как обычно. Когда он перестанет на меня давить! Джим напрочь отказывается верить, что в настоящее время я не подпишу контракты на заграничные туры, концерты или выступления в ночных клубах. Никак не могу вбить в его голову, что публика не владеет мной. У меня есть собственная жизнь и – я еще не сказала ему – другие планы на будущее. – Она умолкла, ее взгляд переместился на широкую спину Фергуса. – Собственно, – Кери вновь улыбнулась, – я не надеялась вытащить сюда Фергуса. – Ее голос понизился до шепота. – Держите это при себе, Луиза. Сейчас это большой секрет, но мы с Фергусом заняты планами дома. Понимаете? Старый фундамент просто бросили гнить до самого моего приезда! Мы уже добрались до стадии заключительного плана. Почти то есть! Господи, вы не поверите, сколько нужно преодолеть формальностей, чтобы только приступить к строительству! Именно поэтому пришлось поехать в город к юристу и пропустить конец празднеств. Но дело того стоило. Невероятно, – журчал беспечный голос, – как за несколько лет меняются вкусы! Теперь я обеими руками за дом в стиле ранчо – масса окон, солнце и воздух! Единственное, что нас задерживает, – комната Тима. Мы не можем решить, куда ее приспособить. Пока, на чертеже, у бедняги вообще нет комнаты. Правда, ему все равно, если есть возможность в любимом Керикери работать на плантациях с Фергусом. Просто невероятно, как он обожает Фергуса. Не говорите, что не заметили!

Луиза кивнула. Она даже изобразила осторожную улыбку, хотя слова Кери очень ее задели. От волнения в горле так пересохло, что Луиза смогла выдавить лишь:

– Да, я тоже так думаю.

– Впрочем, это не имеет значения.

Луиза подумала, что, должно быть, реплика прозвучала вполне уместно, поскольку благожелательный голос описывал предполагаемую планировку дома. Но до Луизы доходило лишь отдаленное невнятное бормотание. На обманутую в своих самых сокровенных надеждах Луизу обрушилось такое ощущение шока и боли, такое чувство горя, что все вокруг словно почернело, и один мучительный миг она боялась, что упадет в обморок. Потом, к счастью, момент прошел, уже было наклонные очертания комнаты выровнялись и вернулись назад в фокус. Луиза смутно заметила, как Кери на прощанье весело взмахнула рукой и присоединилась к кому-то на противоположной стороне комнаты. Луиза ретировалась в тень.

«Такие обычные слова стали причиной изнуряющей боли. Просто строится дом – дом для Кери, Фергуса и Тима. Счастливая троица. Семья. Столь счастливая, столь безопасная, довольная, все проблемы решены. Только Луиза осталась одна с захватившим ее чувством отчаяния. О, ей следовало знать, с самого начала! Кери еще раньше упоминала что-то на этот счет, но она не позволяла себе посмотреть в лицо правде. Фергус… Боль в сердце стала невыносимой. Как ты мог лишь изображать… любовь? Как мне прожить остаток времени до отъезда, наблюдать за строительством дома, понимая причину счастья Кери и Тима? Как это перенести? Зная все время, что ты только притворялся. – В памяти возникло лицо Фергуса, знакомое до мельчайших деталей. – Не подумаешь, что человек с такой внешностью, человек, глубоко влюбленный в другую женщину, будет играть в любовь с гостьей из Англии? Возможно, это развлекло его на какое-то время. Легкая интрижка, никаких серьезных последствий. Будь справедлива, Луиза. Он не давал обещания, не произносил слов любви. Только ее сердце, глупое, уязвимое, заставило думать, надеяться… – Острая боль прошла, оставляя унылую муку отчаяния. – Ладно, в эту игру играют двое. Больше она не будет такой легковерной дурой, обманутой интимностью его глубокого голоса, поцелуем».

– Потанцуем? – Перед ней стоял Пол. При виде его широкой улыбки и сонного взгляда голубых глаз лед в сердце Луизы немного оттаял.

Он увлек ее к танцующим.

– Не говорите, – он притянул ее ближе, – просто танцуйте, я искал этой возможности с прошлой недели!

Каким-то образом Луиза обнаружила, что двигается в такт музыке. Она больше не слышала мелодии в унисон с упоительными песнями маори. Это был просто ритм, под который с непринужденностью долгой практики двигалось ее тело, хотя внутри Луиза словно онемела.

Заметив веселый взгляд Пола, она в ответ растянула губы в жалком подобии улыбки.

«Как она раньше не догадывалась? Любой идиот сразу бы понял. Ну конечно, она не хотела знать. Она не позволяла себе верить совершенно очевидному для всех». Фергус стоял в углу, все еще оживленно болтая. «Нельзя смотреть на него, нельзя! Боль глубока и без этой дополнительной пытки. Какой доверчивой дурехой он, должно быть, меня считает. Танцуй, танцуй… беда с современными танцами в том, что движения выполняются автоматически. Сознание свободно мечтать… и страдать».

В тумане размытых, сливающихся и сменяющихся цветов, из-за пелены слез Луиза не различала танцующих. Ночь шла, рисунок бесконечно повторял себя. Луиза танцевала только с Полом, явно пренебрегавшим остальными девушками, включая Диэнн, в пользу гостьи из Англии. Несмотря на смятение духа, она ловила обиженные, сердитые взгляды Диэнн, когда они с Полом проплывали в танце мимо нее. Но какое Луизе дело?

«Если ты настолько глупа, что влюбилась, будь готова к опасностям этой игры. Диэнн тоже должна понять, что нельзя верить словам мужчин. Фергус… – На миг ее усталые глаза, полные непролитых слез, встретили его ищущий взгляд, и ее сердце сжалось от боли. – Как ты мог притворяться, что все это реально, когда все время… Но почему бы и нет? Легкая интрижка, поцелуй под тихоокеанской луной. Какой в этом вред? Виновата она сама – за надежды, воображение… но внушить себе, что весь мир сосредоточен только на одном человеке! Вот снова она думает о Фергусе! Надо избавиться от этой привычки.

Танцуй, танцуй, Луиза! Пока ты подчиняешься ритму, пока поют гитары, никто не сможет тебя уличить. Свет фонаря снисходителен к улыбающейся маске, пульсирующий ритм танца достаточно громок, чтобы почти заглушить горе».

Наконец толпа счастливых людей перекочевала из полутемной комнаты на песчаный пляж к барбекю на фоне тихо плещущих волн. Под взрывы смеха в ночи гости столпились вокруг тлеющих углей. На плоском листе железа шипели сосиски. Гостей ждали бифштексы, запеченные в фольге, кумера, кофе, канистры пива.

Смешавшись с толпой, Луиза вышла на берег. Хотя она знала, что ее ищет Пол, под прикрытием полумрака вокруг светлого пятна костра она побежала по серебренному луной песку. Луиза чувствовала, что попытка есть с комом в горле задушит ее. Какое облегчение скрыться ненадолго в милосердную темноту. Она брела по берегу в тени гигантских скрюченных похутукав, их искривленные корни змеились по низкому песчаному берегу. Луиза не заметила, что еще один гость покинул освещенный круг. Высокий смуглый человек бесшумно шел по песку, догнав ее у маленького лодочного сарая на берегу.

Кто-то сжал ее руку и, прежде чем она могла оказать сопротивление, грубо притянул ее к себе в тень лодочного сарая.

Фергус возвышался над ней, все еще крепко держа за руки.

– В чем дело? Что случилось?

– Ничего! – Она попыталась вырваться, но все усилия были тщетны. Он должен знать, отчаянно думала Луиза, почему ее бьет дрожь.

– Тогда какого черта ты избегаешь меня?

Его тихий голос невольно заставил ее чувства всколыхнуться. Только бы Фергус не догадался об этом. Нельзя выдать свое страдание. Так она может, по крайней мере, спасти толику гордости. Но его близость затрудняла ложь и притворство.

– Не избегаю! – солгала она.

– Избегаешь, – спокойно сказал Фергус, – и знаешь это! Ну же, лучше признайся.

– Признаться! – Явная неискренность его слов привела Луизу в замешательство. – Будто, – глухо и напряженно прозвучал ее ответ, – не знаешь!

Его взгляд смягчился, углубился.

– Все равно скажи, Мари-Луиза.

Если бы она не знала, то вообразила, что в его голосе звучит подлинное недоумение. Когда он говорил с ней этим тихим, ласковым голосом… Волна горя обрушилась на нее.

«Не ласка, не от тебя, Фергус. Не сейчас». К ее ужасу, из глаз хлынули слезы, и она еле подавила рыдание.

Фергус полез в карман за носовым платком, и Луиза получила желанную возможность выскользнуть из его рук. Она повернулась и побежала. Рыдающая, обезумевшая, она споткнулась об осколок раковины моллюска, потом встала, побежала вслепую к мерцающему огню, ее ноги с каждым шагом увязали в песке. «Остается только одно, – думала Луиза, – и это спасение от Фергуса». Она не могла долго выносить его мучительную близость, тихий настойчивый интерес, то, как он произносит ее имя.

Направляясь мимо группы, водившей хоровод вокруг костра, она услышала свое имя.

– Луиза! Куда вы пропали? Я искал вас! Вы хотели научить меня танцевать.

Ошеломленно она посмотрела на веснушчатое лицо Тима.

– Танцевать? – невпопад отозвалась она эхом.

Частью сознания, сохранившего остаток здравого смысла, она заметила, что близорукие глаза за толстыми линзами умоляюще смотрят на нее.

– Пожалуйста, Луиза. Вы обещали.

– Обещала? – Ее глаза были странно пусты.

– Разве не помните? По дороге сюда. Я подумал, начнем, пока вокруг никого… подождите, сейчас поставлю пластинку.

Прежде чем она ответила, Тим скрылся в доме. Он поставил пластинку на радиолу, и в следующий момент из зала вырвался на освещенный костром берег великолепный голос Джона Роулза, молодого певца-маори, который оставил свой дом в лесах Новой Зеландии, чтобы завоевать известность в мировых турне.

Когда Тим вернулся, Луиза окинула взглядом береговую линию. Она различила только пятно лодочного сарая вдали, у входа – тень, менее заметную, чем другие. В темноте дрогнул и исчез сноп искр от сигареты. Значит, Фергус все еще стоит один, где она оставила его, курит и смотрит в море. Луиза отвернулась. Надо взять себя в руки, хотя бы сделать вид, словно ей совершенно неинтересен Фергус Макдональд. Зайдя в пустой танцевальный зал, она кое-как подправила макияж на зареванном лице.

Тим с тревогой следил за ней:

– Вы ведь не против?

Беспокойный мальчишеский голос достучался до сердца Луизы.

– Конечно нет! – Она закрыла косметичку и повела Тима в дальний угол. – Это просто. Смотри, становишься так, ноги держи…

Она заставила себя думать только о том, что делает. Несмотря на душевную сумятицу, Луиза, похоже, преуспела, поскольку Тим (его узкое лицо вспотело и раскраснелось от нервного напряжения) двигался почти в такт с ритмом песни.

Танцуя остаток вечера с Полом, Луиза предположила, что выглядит, должно быть, вполне обычно. Или, мрачно размышляла она, Пол просто плохо се знает, поскольку он оставался рядом до конца бесконечного вечера и исчез, только когда все гости стали расходиться и Луиза отправилась к фургону. Она едва уловила его шепот «не забудьте, завтра».

Забившись в угол фургона, она была благодарна, что Тим рядом. Возбужденный и счастливый, он наконец обрел свой голос. Мальчишеская болтовня прикрывала ее собственное молчание, отвлекала от пары на переднем сиденье, где тихий голос Фергуса сменял ласковый смех Кери.

Они пронеслись по дороге Силверхилла, и Фергус остановился перед освещенной верандой. Луиза спрыгнула на красный гравий внутреннего дворика.

– Все в порядке, не трудитесь провожать меня. – Но мрачный и тихий Фергус был рядом, и они поднялись по ступеням вместе.

– Спокойной ночи, Мари-Луиза.

Луиза не смела взглянуть на его лицо. Натянуто-веселая улыбка, и вот она в доме, закрывает тяжелую входную дверь. На миг девушка с тяжелым вздохом остановилась.

«Кончено. Больше не нужно притворяться беззаботной, притворяться, что ей безразличен Фергус Макдональд. Беда в том, – она медленно шла по длинному залу к своей комнате, – что нельзя обмануть себя». Ничтожный, ненадежный, каким он оказался, она все еще любила его и не могла иначе. Луиза раскаивалась, что встретила его, хотела, чтобы… Смеющийся взгляд человека на рисунке пристально смотрел на нее словно с удивленным недоверием. Она преодолеет это чувство, эту тоску. Она заставит себя не думать о нем! Внезапно Луиза разорвала портрет пополам и выбросила обрывки в корзину. Но это не помогло. «Ничего не поможет, – в отчаянии думала она, пока тянулись длинные часы бессонницы. – Какой смысл разрывать портрет, когда улыбку Фергуса невозможно стереть из памяти?»