"Гремя огнем…" - читать интересную книгу автора (Чекмарев Владимир Альбертович)

Интриги низшего порядка

Карьерный рост опять сдвинулся с места. Обретя вместе с орденами высокое доверие, Алексей получил должность заместителя Главного Испытателя, а после ареста начальника и ВРИО. Но новая должность, ВРИО Главного испытателя уже требовала членства в ВКПб, а мандатная комиссия могла так глубоко копнуть, что по самые гланды. Да тут еще, заместитель начальника ОКБ по общим вопросам товарищ Фролов, был не в восторге от всего этого. Он давно ненавидел Алексея, за грамотность, чувство юмора, авторитет в коллективе и явно чувствовал в нем классового врага особенно после того, как покупая в букинистическом магазинчике альбом репродукций Рубенса (принятых им за порнуху), засек Алексея покупающего немецких философов в подлиннике. Как рассказал потом старичок букинист, Склизкий Фрол (так прозвали его в коллективе), пытался получить список всех книг, которые когда либо покупал здесь Алексей Ежиков. Сам же Николай Фролов, был полным ничтожеством во всех смыслах этого слова, и держался на своем месте. только за счет партийного стажа и своячества с женой пом. нач. Генштаба РККА по авиации Смушкевича. Самым большим удовольствием для Фролова, было кого-нибудь подставить под увольнение или персональное дело. Ежиков кожей чувствовал, что так просто этот конфликт не закончится, и предчувствие его не обмануло.

В понедельник, он как обычно вышел из дома и направился к заводу, идти было два километра и он ежедневно, в любую погоду совершал данный моцион. Те кто следил за ним это видимо знали и когда он привычно переходил по диагонали тихий перекрёсток, черная эмка заскрипев тормозами, лихо перекрыла ему дорогу. Двое в серых пальто и одной кожаной кепке на двоих, лениво вышли из машины и направились к нему, но для фронтовика и бывшего бело-партизана, такие игры были слишком простыми. Потеряв под дулом служебного нагана большую часть своей наглости, чекисты были вынуждены предъявить документы и обезоружив воен-инженера, гостеприимно засунули его в машину и с ветерком привезли «Большой дом». Коридоры, лестничные марши, ритмично щелкающие языками конвоиры, дважды кратковременный отдых в стенных шкафах и наконец кабинет. За столом покрытым зеленым сукном, сидел человек, в гимнастерке с двумя орденами и петлицами капитана ГУГБ. Посредине кабинета стоял привинченная к полу табуретка. Туда Алексея и посадили.

— Капитан Государственной безопасности Иванов — представился хозяин кабинета — А вы как я вижу, Алексей Иванович Ежиков ВРИО Главного испытателя КБ артиллерийских танков –

Алексей усмехнулся и виновато развел руками, мол что поделаешь, органам известно все. А капитан продолжил таким же тусклым, без тени эмоций голосом.

— И Обвиняетесь вы в том, что продали белофиннам чертежи секретного Советского танка и они теперь наладили с вашей помощью его производство — и с этими словами капитан вытащил из ящика стола пачку фотографий и приглашающе помахал ими в воздухе. Алексей осторожно встал, подошел к столу, посмотрел на фотографии и и не смотря на серьезность своего положения захохотал, потом застонал и сев назад на табуретку впал в какую-то прострацию, причем не вызвав этим каких либо эмоций у чекиста. А на фотографии был Т-26 с финской свастикой, это был явный трофей взятый Лахтарями* у РККА, во время одного из неудачных прорывов в 1940 году.

— Товарищ капитан. Это же наш подбитый т-26, который финны случайно смогли исправить. А серьезной танковой промышленности у Маннергейма* нет и никогда не было. И передавать финнам чертежи этой машины абсолютно бессмысленно. Так как они купили в Англии такие же Виккерсы, аналоги этой Т-26. –

Капитан Иванов достал толстую папку, зловещего черного цвета и углубился в ее чтение, потом закрыл ее и спрятал в сейф. Вернулся за стол и сняв трубку с внутреннего телефона приказал

— Арестованного Фролова ко мне — Через десять минут двое охранников ввели человека с разбитым в кровь лицом и в грязном и рваном кителе. Алексей с трудом узнал в нем Заместителя начальника ОКБ Фролова. Как потом выяснилось, не выдержав орденов и повышения своего врага, Фролов написал на Алексея донос, что мол Ежиков передал Маннергейму секретные чертежи Советских танков, а явка была мол в том самом букинистическом магазинчике. Но тут у Фрола получилась накладка. Орден Алексею давали лично Мехлис и Жданов, а товарищи Мехлис и Жданов по официальной версии в людях никогда не ошибались, а раз они лично наградили Ежикова, то оный воен-инженер по умолчанию надежный и проверенный человек и это было индульгенцией номер раз. А тут еще арестовали Смушкевича и Фролов после весьма небольшого мордобоя признался, что по приказу Смушкевича хотел ввести в заблуждение органы и погубить их руками грамотного инженера, чем совершить диверсию против Советского танкостроения. И что самое смешное, Фрол бывал в этой лавке чаще Алексея, что тоже пошло в зачет данному эстетствующему любителю живописи. А что было еще забавнее, это то что букинист, был давним агентом органов и ненавязчиво и неоднократно вызывал Фрола на разговорчики на скользкие темы, что отражал в отчетах, там же было отражено то что Ежиков покупал все иностранные издания «Краткого курса ВКПБ». Вобщем Ежикова торжественно отпустили, вернули оружие и даже довезли до завода на той же самой служебной «эмке», сопровождающие его уже знакомые чекисты уважительно припомнили ему «сопротивление при приглашении» и сказали что именно этим Ежиков и показал себя честным человеком. Враги мол сразу пугаются и сопротивления Органам как правило не оказывают.

Чем больше проходило времени со времен окончания Гражданской войны, тем чаще Алексей обращал внимание на изменение своего отношения к Советской власти. Да его окружали враги, но это такие же Русские люди с которыми он воевал плечом к плечу и они в большинстве своем были не меньшими патриотами своей Родины, чем и он сам. А что касается темпов индустриализации и строительства Армии, то в старой России ничего подобного быть не могло. Бардака хватало и крови тоже, но Алексей подсознательно видел в Сталине не главного коммуниста, но Монарха. А что касается репрессий, то у Алексея то что репрессировались в первую очередь активные большевики, вызывало чувства близкие к злорадству. Для себя Алексей сделал главный вывод — надо служить той России которая есть. Родина она одна!

А потом он уехал в командировку на Западный полигон.