"Непарадные портреты" - читать интересную книгу автора (Гамов Александр)5. «Премьер в России не должен быть дураком»В моей журналистской копилке есть немало эпизодов, которые характеризуют Черномырдина, как говорится, с человеческой стороны. Ну вот идет премьер по сельской улице, подходят к нему две старушки в монашеском одеянии, протягивают металлическое ведерко с прорезью в крышке: — Виктор Степанович, дайте денег на скит, где мы могли бы молиться во здравие реформаторов и реформ. Премьер смекнул: идея-то хорошая, только где достать средства? А вокруг Черномырдина стояли десятка два сопровождавших его чиновников. Недолго думая, он взял у старушек ведерко и пошел по кругу: — А ну-ка, служивый люд, раскошеливайся! Через пять минут ведерко было буквально набито купюрами. А монашки, не дожидаясь, пока им построят скит, тут же принялись усердно молиться за Виктора Степановича и его правительство. В газетных подшивках «Комсомолки» есть немало моих интервью с ЧВС, как называют Черномырдина его соратники и близкие друзья, читая которые можно почувствовать характер этого человека. А также то, что же за эпоха осталась у нас за спиной, насколько были драматичны ее перипетии. Сейчас я покажу еще три небольшие газетные вырезки... 14 июня 1995-го бандиты Шамиля Басаева захватили в заложники около полутора тысяч жителей Буденновска. Погибли 146 человек — женщины, дети, старики, работники местной больницы, военные и милиционеры. Телефонные переговоры с Басаевым об освобождении заложников вел премьер-министр Черномырдин. После переговоров боевики покинули Буденновск и на границе Ставропольского края и Чечни отпустили заложников. Я находился в кабинете премьера, когда он вел телефонные переговоры с Басаевым. — Скажите честно, — спросил я потом у Черномырдина, — вам не стыдно было на глазах у всей России, у всего мира общаться с бандитом да еще под его диктовку писать правительственные распоряжения? — Под диктовку я ничего не пишу, — ответил он. — Если откровенно, конечно, было противно. Но в тот момент я не думал ни о своих переживаниях на сей счет, ни о том, какое произвожу впечатление. Сверлила голову одна мысль: во что бы то ни стало освободить людей. — Как вы считаете — вы совершили мужественный поступок? — Когда говорят: Черномырдин спас заложников — я с этим не согласен. Их спасло государство, все мы. Россия в этот момент вздрогнула, сплотилась. По-моему, мы давно уже не чувствовали такого единения... Уже позже Черномырдин рассказал и о такой детали, связанной с теми переговорами: «Басаев мне говорит: “Откуда я знаю, что этот действительно вы?” Я говорю: “Телевизор есть?” Быстро организовали связь. Когда он увидел меня с телефоном — поверил». Виктор Черномырдин был премьер-министром России 5 лет и 4 месяца, с декабря 1992-го по март 1998-го. (Кстати, к этому рубежу не приблизился ни один из предшественников или последователей ЧВС на этом посту.) В конце марта 1998-го президент Ельцин отправил Черномырдина в отставку с поста премьера. За две недели до его 60-летия. Я приехал на дачу экс-премьера готовить юбилейное интервью... — Виктор Степанович, у вас сейчас целый букет чувств вплоть до обиды. А чем гордитесь? И чего стыдитесь? — Чтобы я когда-нибудь млел от каких-то собственных свершений, чтобы меня распирало... Я с детства глушил в себе эти чувства. Чего бы ни достиг — это пройденный этап, вчерашний день. А сегодня надо дальше продвигаться, дальше... За что мне не стыдно? За то, что мы взялись переделывать Россию и путь выбрали абсолютно правильный. Наши люди нас поймут. Да, сейчас тяжело, но поймут. Много ошибок, что-то не сделали, но и нельзя за пять лет все сразу изменить... А отчего мне стыдно? Оттого, что не смогли защитить людей, зависимых от государства. Я имею в виду тех же учителей, врачей, которым не платим вовремя зарплату. Им же детей учить, лечить, а у них душа болит, потому что не знают, как свести концы с концами. Вот это и есть стыдоба. Ну не все сумел, не все успел... Вот это меня всегда морально угнетало и будет угнетать... — Вашу отставку связывают с падением цен на нефть... — Ведь не Черномырдин упал, а цены. — А может, просто Черномырдин стал слишком яркой личностью? Может, президенту Ельцину не нужен был такой премьер... — Когда еще возглавлял правительство, часто задавал себе вопросы. Какой я премьер?.. И нашел для себя такую формулу: премьер в России не должен быть дураком. И чтобы о нем не думали, что он — ни рыба ни мясо... ...И вот на дворе — август 1998-го... Дефолт. Тогда за сутки было «подрублено» благосостояние миллионов людей. Резко упал курс рубля. Рабочие места потеряли десятки, если не сотни тысяч человек... (Не напоминает ли это кризисный 2009-й?) В России царила паника, какой, по-моему, не было даже в «путчевые времена» — в августе 199I-го и октябре 1993-го. Президент Ельцин отправил в отставку правительство Сергея Кириенко и неожиданно предложил на пост премьер-министра экс-премьера Черномырдина. Но коммунистическая Дума его кандидатуру «задробила». Причем дважды. Ельцин, по Конституции, мог бы сделать еще одну попытку вернуть Виктора Степановича в кресло премьера, но делать этого не стал — остановил свой выбор на Евгении Примакове. Таких неприятных и трудных вопросов, как тогда, мне моему герою задавать не приходилось — ни до того, ни после... — А вы после своей второй «отставки» по-прежнему любите Бориса Николаевича? — Что значит — любишь — не любишь? Во-первых, я к мужикам слово «люблю» не применяю. Если бы я сейчас понес Ельцина вдоль и поперек, и авторитет, и рейтинг мой подпрыгнули бы до потолка, а страна бы где была? Да на хрена мне это надо?! Вы думаете, почему Черномырдин тащил все это шесть лет? Черномырдин вообще в жизни вторым никогда не был. Он всегда был первым. И мне стоило больших усилий быть вторым. Но я все делал для того, чтобы в государстве не было чехарды, чтобы между двумя первым лицами не было склоки. Я могу себе представить, допустим, время, когда Хасбулатов и Ельцин схватились. (Противостояние президента Бориса Ельцина и Верховного Совета РФ, руководимого Русланом Хасбулатовым, закончилось расстрелом Белого дома 4 октября 1993 г. — А.Г.) Результат понятен? А если бы схватились Ельцин и Черномырдин, было бы пострашнее. И если бы на месте Черномырдина был человек, подобный Хасбулатову, страны бы не было давно. — А новых друзей не приобрели? — Приобрел, и очень много — нормальных, хороших, стойких, настоящих мужиков! Но зато я увидел много «шелупени». «Это шелупень!» — так и напиши!.. Они — политические мертвецы! Зря строят из себя заступников народа. У них же один язык до земли болтается!.. — Когда после второго голосования в Думе вы сняли свою кандидатуру, тут же по телевидению принялись пугать народ: красно-коричневые придут, фашисты, то, се... — И не надо меня задирать. А все дело в том, что при таком политическом разброде, при такой неразберихе во власти это «хайль!» набирает силу. Потому что нет сегодня людей, которые бы этому противодействовали. Порядок же должен идти с головы, а в голове — бардак... — Какие ваши прогнозы, сколько нам еще мучиться? «Комсомольская правда», 24 сентября 1995 г., 9 апреля и 26 сентября 1998 г. * * * ...Широкая сельская улица, насквозь пропетая петухами. В воздухе пахнет осенним костром и печеной картошкой. Украдкой замечаю: у Черномырдина из взгляда куда-то улетучивается такая знакомая колючесть... Для меня эта поездка в Черный Отрог осенью 1996-го была, пожалуй, самой памятной. Наверное, потому, что разговор у нас тогда получился очень эмоциональный, а интервью — лиричным: оно называлось «Черномырдин без галстука». Правда, между строчек полезла «литературщина». Но тогда, наверное, не только мой герой «был в ударе», а и я сам. Такой вот сумбур — о любви, арбузах и родных камнях... — Виктор Степанович, ваша первая любовь здесь жила, в Черном Отроге? — Конечно. И не одна. Как у любого нормального парня. Как приезжаю, так обязательно кого-нибудь встречу... Заходим в столовую, а она стоит, моя первая любовь. «Привет!» — «Привет!» — А ваша супруга, Валентина Федоровна, не ревнует? — Да нет, она у меня городская. — Вы арбузы начинали есть со своей бахчи или с соседской? — Что за вопрос? Конечно, с соседской! Были свои хорошие арбузы, но чужие-то вкуснее! Соседские ребята — у нас, мы — у них. Пацаны, что поделаешь. — Что-то у вас глаза — прямо совсем влажные... — Так вот же, дом же здесь наш был! Бревна, наверное, давно истлели, а может, кому-то еще сгодились. А фундамент — булыжники же, видишь?.. — Вижу. — ...Фундамент цел. Когда уж совсем невмоготу — еду сюда. К родным камням. Здесь побуду — набираюсь сил... А вот как я однажды «разыграл» Черномырдина, когда готовил его небольшое интервью для первоапрельской «Комсомолки». Виктор Степанович, конечно, сразу же понял: то, о чем я ему говорю, — «шутка юмора». Но у него в этот момент было хорошее настроение, и он сам решил «приколоться» над моим «розыгрышем». Вот такой получился «серьезный» телефонный разговор... — Алло, Виктор Степанович! Я только что из Кремля... — Да ты что?! — Там готовится Указ Президента России о назначении вас спецпредставителем президента по взаимодействию с бывшими руководителями Грузии — Шеварднадзе, Украины — Кучмой и Кравчуком, Киргизии — Акаевым, Белоруссии — Шушкевичем, Молдавии — Лучинским... — Ну надо же! И что я с ними буду делать? Что я, у них бригадиром буду, старшиной? Буду их выстраивать и заставлять работать? — В Указе написано: «...В целях использования их опыта для дальнейшего недопущения развития кризисных ситуаций в государствах СНГ...» — Что они, куклы какие, что их можно передвигать? Каждый из них — ни здоровья, ничего... — И еще есть идея — построить в Барвихе городок, поселить их вместе. — Да передерутся... Я не хочу у них бригадиром! |
||
|