"Непарадные портреты" - читать интересную книгу автора (Гамов Александр)
Автор выражает благодарность за помощь в подготовке этой книги к изданию Владимиру Шахиджаняну, Андрею Черненко, Сергею Девятову, Наталье Катаевой (Мордюковой), Андрею Дятлову, Игорю Бабкову, Юлии Юдаковой, Илье Гришунину, Зинаиде Мурашко, Александру Жиляеву. Фото Владимира Веленгурина, Анатолия Жданова, Евгения Успенского, Андрея Кара, Леонида Валеева, Олега Рукавицына, Марины Волосевич, Анатолия Белясова, Рамиля Гали, Рената Абдеева, Ивана Хахалина, Бари Алибасова, Елены Старостенко, Максима Люкова, Александра Гамова, ИТАР-ТАСС, из книги «Село родное — Черный Отрог» (Печатный дом «ДИМУР», Оренбург) и из архива «Комсомольской правды».
«Бросался на всех, кто угрожал СССР»
В парилке — пятьдесят три градуса.
— Александр Андреевич, я в детстве зачитывался вашим «Деревом в центре Кабула».
— Да, это мое звездное время, когда я жил среди советских красных звезд! А потом их погасили. Сейчас живу на обратной стороне Луны. Я человек Моря Дождей, лунных кратеров...
Официант приносит меню.
— Так, манты, салат с креветками и манго — берем. Вы же в «Комсомолке» картошку в мундире едите.
— Обижаете...
Проханов разливает водку. Чокаемся.
— Ну а теперь попаримся.
— Александр Андреевич, я за вами давно слежу. Да, у вас странная жизнь...
— Веники, веники хватай! Сейчас похлещемся.
— ...То вы государственник, то боретесь с режимом, как при Горбачеве и Ельцине. То отползаете. А сейчас вы — ярый сторонник Путина. Страна меняется или Проханов?
— Проханова каким задумал Господь Бог, таким он и остается. Я всю жизнь исповедую религию государства. Я всегда бросался на всех, кто угрожал СССР. Когда лидеры становились продажными, врагами собственной страны. А когда наша страна уцелела в жуткие девяностые и начала робко, хрупко, противоречиво рождаться новая русская государственность, я всеми силами стал ей служить.
Для меня Путин не идеал — он не Юлий Цезарь, не Сталин. Но что бы о Путине ни писали западники или наши либералы, он сделал для России главное — сберег государство. Усеченное, лишенное Украины и Белоруссии, Северного Казахстана, но осталось ядро, субъект. За это я очень Путина ценю. Тебе понятно?
— Не совсем. Мне кажется, писатель должен быть в некой оппозиции к власти. Тем более такой, как Проханов.
— Почему?
— Путин говорил, что у нас — хлипкая оппозиция. Может, он надеялся, что хотя бы Проханов ее укрепит...
— А не все писатели в оппозиции к государству стояли. Вот Пушкин — он звал Николая своим цензором, был камер-юнкером, царь его приблизил ко двору. Пушкин написал «Клеветникам России», дал по мордам всем, кто посягал на русский престол, на трон.
— Да... И как же вам Зюганов прощает такое вероотступничество?
— Я никогда не был в церкви Зюганова. Я не был его прихожанином, псаломщиком. Не был в компартии. Я всегда был вольным художником.
— Коммунизм сейчас иссякает, да?
— Коммунизм в России пока исчах.
— И уже не поднимется?
— Поднимется, если мы сейчас еще пару рюмок примем и поднатужимся.
— А вдруг вы просто засланы?
— А я и есть засланный.
— От Зюганова к Путину?
— Стал бы я мелочиться. Я разведчик, я заслан Господом в эту жизнь, чтобы добывать сверхсекретную информацию о человеческом бытии.