"На краю земли" - читать интересную книгу автора (Дубов Николай Иванович)ЧУДЕСНЫЙ КАМЕНЬЯ всю дорогу обдумывал, что бы мне такое сделать хорошее и полезное, но не успел придумать, как мать увидела меня из окна и закричала: — Где ты ходишь, бессовестный? Иди посиди с девчонкой, мне к тете Маше надо… Я играл с Соней, а потом надо было полоть картошку, и я полол до самого вечера. Мы почти одновременно собрались на завалинке Катеринкиной избы. Должно быть, и у других дела обстояли не лучше, чем у меня, потому что все молчали. Катеринка поминутно бегала то в избу, то к нам и докладывала, что делает дядя Миша. — Ест картошку и с мамой разговаривает… — Пьет молоко… — Зубы чистит… Катеринкиной матери надоела эта беготня, и она прикрикнула: — Что ты юлишь, егоза, не даешь с человеком поговорить? Взад–вперед, взад–вперед, как заводная… Сиди смирно, а то иди на улицу да там и бегай… Наконец дядя Миша вышел и подсел к нам на завалинку: — Ну–с, молодые люди, как ваши дела? Что сделали за день? Катеринка, конечно, выскочила первая: — Я тети Машина бычка нашла! Он в кустах блукал, блукал и аж на гриву забрался… И тетя Маша сказала; «Спасибо, доченька»… — Очень хорошо! Пашка сказал, что он хотел построить водопровод от колодца на огород, чтобы не носить воду ведрами. Только вот беда: труб нет, придется делать желоб из коры, и отец может заругать. Я огорченно признался, что ничего такого не сделал, а целый день то с сестренкой возился, то грядки полол. — Ну, это совсем не так плохо!.. А ты? — обратился дядя Миша к Геньке. — Ваське Щербатому в ухо дал! — За что? — За порубку. Он у околицы кусты топором рубил. Ну, я и дал ему… — Это, брат, не то! В ухо — это очень даже просто. Ты убеди его садить, а не рубить, — вот это будет дело… А так это обыкновенная драка. Генька покраснел и сказал, что все–таки тут дела для настоящего человека нет, потому что бычков искать и картошку полоть умеет всякий, а ему это скучно, и вообще, если так будет продолжаться, он все равно убежит в такие места, где интересно. — А здесь неинтересно, говоришь? — сказал дядя Миша. — Это что? — Он поднял с земли небольшой камешек. — Камень. — Камень–то камень, да какой? Это полевой шпат, и без него нельзя сделать оконное стекло, фарфор, фаянс, электрические изоляторы… Человек должен много знать, чтобы стать настоящим хозяином природы. Вот вы ходите по земле, и она для вас просто земля, а на самом деле вы ходите по сокровищам и не подозреваете об этом. Горный Алтай, братцы мои, — это сундук. У которого мы еще только крышку приподнимаем. А что будет, когда внутрь заберемся!.. Мы невольно с уважением и робостью посмотрели под ноги, как бы ожидая, что там вдруг засверкают всякие сокровища, но земля была обыкновенная — серая, с песком и мусором. Дядя Миша засмеялся: — Нет, это не так просто! Вы сумейте найти да отобрать у нее эти сокровища. — А что вы ищете? Золото? — спросила Катеринка. — Подвернется — мы и его, конечно, возьмем на заметку, но это не главная задача… Могли бы мы сейчас жить без железа? Это был смешной вопрос. Какая же может быть жизнь без железа! А я сказал, что и без свинца нельзя. Захар Васильевич говорил, что ему без свинца жизни нету. — Охотник?.. Правильно! Так вот, есть металлы — скромные труженики, работяги — скажем, железо, медь, свинец, алюминий, — и есть фанфароны, вроде золота… Мы все засмеялись, а Генька сказал, что это неправда, потому что оно дороже всего и за ним все гоняются, про это и в книжках сколько написано. — Есть металлы дороже золота — например, платина или радий, и они очень полезны. А золото? Это красивый металл, и его трудно добывать, поэтому он ценится дорого… Но я хотел вам не о золоте рассказать. Есть металлы скрытого благородства — молчальники и скромники. Их очень трудно найти, еще труднее добывать, но они обладают такими свойствами, что в будущем техника без них развиваться не сможет. Знаете ли вы, что по мостам нельзя ходить строем, в ногу? В одном городе через реку построили мост. Мост был красив и прочен, и городские власти очень гордились им. Однажды по мосту проходила воинская часть. Офицеры были строгими, и солдаты шли как один, дружно отбивая шаг. Часть шла довольно долго, и вдруг мост стал дрожать, зашатался и рухнул. Прежде мост выдерживал большие тяжести, а теперь обрушился под ногами солдат. Никто не мог понять этого странного события, и его приписали божьему гневу. Однако мало–помалу стали известны и другие подобные факты. Колеса и машины, прочные и неизношенные, вдруг неожиданно разваливались по совершенно непонятным причинам. Ученые начали докапываться до этих причин, и оказалось, что «божий гнев» здесь ни при чем. Если материалы подвергать толчкам или напряжению и особенно если толчки идут в такт, через определенные промежутки времени, в материале происходят наружно незаметные, но весьма опасные изменения: он устает. Когда солдаты, идя по мосту, отбивали шаг, они вызывали ритмическое колебание моста; эти правильные колебания быстро утомили материал, из которого был построен мост, и он разрушился. Усталость металлов — очень серьезная болезнь, и она становится все более опасной в наше время больших скоростей. Детали машин, колеса, самолетные винты, турбины делают тысячи оборотов в минуту, и металлы, из которых они сделаны, устают все быстрее и быстрее… — Как же так? — сказала Катеринка. — Тогда их лечить надо, эти металлы… — Вылечить заболевший металл нельзя, но можно предотвратить болезнь, если заранее сделать «прививку». — Чего же им прививать — оспу? — фыркнул Пашка. — Кое–что подороже… В древние времена самыми драгоценными камнями считали рубин и смарагд, или изумруд. Очень твердый, чистого ярко–зеленого цвета изумруд ценится чрезвычайно высоко… — А почем он, такой камень? — спросил Генька. — Это зависит от величины, цвета и чистоты. В Ленинградском горном институте хранится большой кристалл. Он стоит почти пятьдесят тысяч рублей золотом. — Это да, камень! Вот бы найти!.. — Ну что ж, поищи! — засмеялся дядя Миша. — Изумруд был все время только дорогим камнем, и больше ничего. Потом химики открыли, что в состав изумруда входит металл бериллий. У этого бериллия оказались чудодейственные свойства. Он всего в два раза тяжелее воды. Самолет, построенный из сплава бериллия с алюминием, будет на одну треть легче современного — из дюралюминия. Сплав бериллия с железом не поддается действию жара и ржавчине. Сплав бериллия с медью приобретает свойство стали — его можно закаливать, и бериллиевая закаленная бронза не теряет закала даже при красном калении. Но самое драгоценное его свойство — то, что «прививка» бериллия или, вернее, сплавы с ним предохраняет металлы от усталости… Только, к сожалению, бериллий не так легко найти и очень трудно добывать. Этот чудотворец очень скрытен… — Так это вы его и ищите? — спросил Пашка. — Не только его, но и его тоже. Генька хотел что–то сказать, но в это время подошел его отец, Иван Потапович: — И вы тут? А ну, идите по домам! Не дадите человеку отдохнуть! Иван Потапович начал расспрашивать про Москву и всякие новости, и мы уже никак не могли уйти и слушали из–за угла. Потом они пошли в избу, ничего не стало слышно, но Катеринка потихоньку провела нас следом. Иван Потапович и дядя Миша с Катеринкиной матерью сидели за столом, а мы залезли на печь и притаились. Позже пришли Федор Елизарович, Захар Васильевич, соседи — чуть не вся деревня. Говорили про все: и про урожай, и как в Москве живут, и чего дядя Миша ищет, и про то, что хотя война закончилась, но ухо надо держать востро. Пашка слушал, слушал, а потом заснул да как захрапит! — Что это моя Катя храпеть начала? — забеспокоилась Марья Осиповна, Катеринкина мать. — Простудилась, что ли? Она подошла к печи и, конечно, увидела нас. Иван Потапович рассердился: — Вы что же это, сорванцы? Я кому сказал — по домам? Дядя Миша вступился за нас: — Не гоните их, Иван Потапович! Им ведь тоже интересно. — «Интересно»! От их интересу покоя не стало… Нам пришлось уйти. Я пробовал рассказать дома про изумруды, но сестренка ничего не поняла, а мать не стала слушать: — Еще чего выдумал! Какие тут драгоценные камни? Ложись–ка спать лучше… Ночью мне приснилось, будто я нашел изумруд с конскую голову, мне за это дали орден, и Михаил Петрович больше не ставит мне плохих отметок по математике, а то ведь неудобно: орденоносец — и вдруг с двойками… |
||
|