"Я сказала правду" - читать интересную книгу автора (Гир Керстин)13Дверь нам открыла Фло: – Вы нам что-нибудь принесли? – Почему ты до сих пор не в постели? – прикрикнула для виду Чарли. – Потому что я еще не устала, – ответила Фло. – И потому что я хотела дождаться вас. – Она порывисто обняла меня, а потом еще раз, когда я сунула ей в ручку переводную картинку с единорогом. – Ты самая лучшая на свете, Герри! – А если бы я тебе что-нибудь принесла, я была бы самой лучшей на свете? – ревниво спросила Чарли. – Нет, – ответила Фло. – Но ты была бы второй самой лучшей. – Иди спать, – сказала Чарли. – Сегодня полнолуние, а в полнолуние дети не спят принципиально. Так что привыкай! – Каролина вышла из кухни, чмокнула нас в щечки и опять затараторила: – Чарли, дорогая, тебя все еще тошнит, да? Ха-ха, я тебе сразу сказала, что это не сахар, Ульрих, ты что, не брился сегодня, колючий, как ерш, Герри, как хорошо, что ты пришла, ты прелестно выглядишь, это что, у тебя новая футболка, да, Северин, сейчас же отпусти ее сережку, я купила лосось, стейков из тунца не было, да и не знаешь, покупать ли их... эта избыточная ловля, скоро весь тунец вообще вымрет, потому что он не успевает вырастать и размножаться, и есть им тоже нечего, Северин, я же сказала, оставь сережку, потому что маленьких рыбешек мы тоже всех вылавливаем, какой стыд, иногда мне стыдно быть человеком, а лосось специально выращивают, так что мы можем спокойно его есть, не мучаясь угрызениями совести, я подумала, может, приготовим его в сливочном соусе с укропом, и еще с лапшой, быстро и сытно, и детям понравится, Марте и Мариусу пришлось привести обоих с собой, няня не смогла, Оле и Миа уже тоже здесь, пожалуйста, ни слова не говорите о том, что мы знаем, что у них кризис семейной жизни, Оле нам об этом рассказал при условии, что мы будем молчать, притворитесь, что все как обычно, Фло, иди скорее наверх в детскую, по-моему, Одетта хочет напялить на твою Покахонтас[22] платье Спящей красавицы. – Да она спятила! – Фло помчалась вверх по лестнице. – Отличный трюк, – похвалила Чарли. – Но действует только на девочек, – сказала Каролина, подхватила Северина на руки и пошла вперед, прокладывая дорогу между горами тряпок, обуви и игрушек и отпихивая то, что мешало ее и нашему продвижению. Я вдруг почувствовала, что не решаюсь идти дальше, но Чарли ухватила меня за локоть: – Пойдем! Тебе нечего стыдиться. Ах, Чарли, и что бы я только без тебя делала? Сегодня утром у нее было последнее официальное певческое выступление: на свадьбе в церкви Святой Агнессы она пела «Ауе Мала», а мы с Ульрихом сидели в последнем ряду и слушали. Причем не только пение Чарли, а еще и комментарии приглашенных на свадьбу гостей: «Боже, и кто только ее пригласил?» – «Наверняка она чья-то родственница». – «Неудивительно, что мать невесты плачет». «Спасибо, – шепнул мне Ульрих. – Самое время было положить этому конец». – «Пожалуйста», – откликнулась я, хотя сердце у меня кровью обливалось, потому что как раз в этот момент Чарли с невероятным усердием брала невозможно фальшивую ноту. – Грудь вперед, голову высоко поднять, – произнесла Чарли, и я ее послушалась. Действительно, не было никакой причины стыдиться. Особенно перед своими друзьями. Все было как обычно, как в любую другую субботу. Мы готовили и по мере возможности старались игнорировать детей, мастерски производящих шум. Хотя, с другой стороны, конечно, все было не так, как обычно. Во-первых, потому, что Мариус и Марта очень странно на меня смотрели, говорили со мной очень медленно и слишком отчетливо, а еще потому, что Оле старался на меня не смотреть, в то время как Миа, наоборот, буравила меня взглядом. Я даже всерьез начала подумывать о том, чтобы встать на стол и объясниться: «Я не принимаю психотропных препаратов, и у меня никогда ничего не было с Оле. Клянусь жизнью». Но сделать этого у меня, конечно же, духу не хватило. И потом, хоть у меня и правда ничего не было с Оле, я уже начала об этом сожалеть, потому что и для Оле, и для Миа это мало что изменило бы. У меня даже создалось такое впечатление, что Миа хотела, чтобы я заметила ее пронзительные взгляды. – Миа, как прошли твои курсы повышения квалификации на прошлой неделе? – не выдержав, поинтересовалась я, когда мы, наконец, сели за стол, чтобы вкусить лосося с лапшой. Фло, как всегда, забралась ко мне на колени, чтобы я кормила ее с ложечки, как маленького ребенка. – Скука смертная, как всегда, – ответила Миа. – А вот у тебя, насколько я слышала, выходные выдались волнительные. – Миа! – прошипел Мариус, но Миа сделала вид, что не слышала его шипения. – Открывай ротик, паровоз на подходе, – сказала я Фло. – Мне даже любопытно, Герри, ну, и как это было? – Миа чуть подалась вперед, и в свете лампы ее рыжие волосы стали переливаться огненными бликами. – Ты хотела наглотаться снотворного, но тут что-то тебе помешало, да? А можно поинтересоваться, что именно ? Или, может быть, кто? – Миа, прекрати немедленно! – рявкнула на нее Каролина. – Я ужасно рада, что она этого не сделала. И пожалуйста, не забывай, что здесь дети! – Мне просто интересно. На месте Герри я бы порадовалась интересу к своей персоне. Это уж точно лучше, чем делать вид, что ничего не случилось. Или ты со мной не согласна, Герри? Ну же, расскажи нам, как все было. – Обычно люди сначала спрашивают «почему», – произнесла я и отправила очередной груженный едой вагон-ложку в рот Фло. – А, ну если ты серьезно хочешь это сделать, то я тебя прекрасно понимаю, – кивнула Миа. – Ты живешь в жалкой однокомнатной квартирке в доме твоей жуткой тети, пишешь порнороманчики, и у тебя задница, которой с легкостью хватило бы на двоих. – Миа, у тебя что, совсем крышу снесло? – воскликнул Берт. – Герри пишет не порнороманы! Как ты можешь так говорить с подругой, которая чуть не пошла на само... Ты же знаешь, через что она прошла? – Действительно! – фыркнула Марта. – Жизнь Герри объективно нисколько не хуже твоей или моей, – сказала Чарли. – А что такое порно? – услышала незнакомое слово дочка Марты и Мариуса Одетта. – Ну, вот видишь, что ты наделала? – упрекнула Каролина Миа, а потом пояснила Одетте: – Дорогая, порно – это интересные истории про пони, так их называют. – Жалко, что ты не пишешь порно, Герри, – расстроилась Одетта. Мне вдруг пришло в голову, что никто не высказался в защиту моей задницы. А ведь она совсем не превышала среднестатистических размеров, чтобы вот так громогласно можно было об этом заявлять. А в последнее время моя попа стала еще меньше, потому что я почти ничего не ела. – О, прости, Герри, я совсем не хотела тебя обидеть, – слащаво протянула Миа. – Конечно же, у тебя были какие-то свои личные причины. – Придержи язык, Миа, – тихо, но внятно проговорил Оле. Миа последовала его совету, по крайней мере до тех пор, пока дети не поели, не встали из-за стола и не затеяли свою обычную буйную игру, в ходе которой каждые пять минут кому-нибудь делали больно и этот кто-то с воем прибегал жаловаться. Я с удовольствием вытянула ноги – они порядком затекли от давившего на них некоторое время веса Фло – и украдкой бросила взгляд на Оле. Он в ответ тоже украдкой взглянул на меня. Я хотела было ему улыбнуться, но тут мой взгляд упал на Миа, и улыбку пришлось сдержать. Миа пересела на свободный стул рядом со мной, причем специально пододвинула его поближе ко мне, что было, совсем уж необязательно. – Вот я все время думаю, а как бы я все обставила, если бы захотела свести счеты с жизнью, – тихо начала она. Миа выбрала удобный момент для атаки: Чарли как раз помогала Каро убирать со стола тарелки, Марта вынимала из носа Одило, младшего брата Одетты, деталь конструктора «Лего», а остальные были заняты беседой. Один только Оле встревоженно на нас поглядывал, но явно с другого конца стола не мог расслышать, что говорит Миа. – Может быть, я бы сняла хороший номер в отеле, нацепила бы какой-нибудь суперклассный прикид и позвонила бы тому, на кого давно положила глаз. А, ну вот, наконец, перешла к делу. Хочет закинуть удочку. По мне – так на здоровье. У меня было явное преимущество. Во-первых, я знала то, что знала она, а во-вторых, всем понятно, что она ничего не может знать, если только не откроется, что была не на курсах повышения квалификации, а со своим любовником, в том же отеле, что и мы. Ну и, наконец, в-третьих, у меня действительно ничего не было с Оле!!! – А что, есть кто-то, на кого ты давно глаз положила? – с невинным видом спросила я. – Ну, конечно же, я имею в виду – до замужества! – Нет-нет, ты меня не поняла. Я пыталась поставить себя на твое место, – прошептала Миа. Ее светлые, водянистого оттенка глаза благодаря рассеянному освещению комнаты казались полупрозрачными, и зрачков не было видно вовсе, что производило жутковатое впечатление. Надо запомнить этот эффект и использовать его потом для «Ронины». – Я просто размышляла о том, как бы поступила, окажись я в той же ситуации, что и ты. Я бы позвонила тому типу, по которому давно уже сохну. А потом прорыдала бы ему что-нибудь в трубку про самоубийство, и он, конечно же, тут же примчался бы ко мне, чтобы не позволить мне себя убить. – Ну, это было бы очень глупо с твоей стороны, – поддержала я ее игру. – Потому что тогда ты не смогла бы покончить с собой. – Так в этом-то все и дело. Ты знала, что тридцать процентов всех попыток свести счеты с жизнью не что иное, как просто способ привлечь внимание к своей персоне! Получить похвалу и заботу, которую самоубийцы, по их мнению, заслужили! – Ты это в Интернете выискала? Миа кивнула: – И знаешь что? По-моему, это как раз твой случай. – Ну, как минимум это объясняет полное отсутствие сочувствия и тревоги с твоей стороны. – Должна сказать, приемчик очень даже ничего, – проговорила Миа. – Коварный, зато действенный. Тот тип, по которому ты давно сохнешь, конечно, не в силах тебе противиться, когда ты стоишь перед ним вся такая несчастная и страдающая. Ну и конечно, не следует забывать, что мужчины любят чувствовать себя спасителями. Глазом не успеешь моргнуть, как уже окажешься в койке с объектом своей страсти. – Не знаю, Миа, по-моему, слишком много мороки только для того, чтобы затащить кого-то в койку, – рассудила я. – Ну, некоторых мужчин не так-то просто соблазнить. Например, женатых. Я рассмеялась: – Ну, какая же дура будет вешаться на шею женатому мужику? Миа серьезно на меня взглянула: – Многие женщины охотятся на женатых, Герри. Их больше, чем ты думаешь. Ты, наверное, не поверишь, но даже Оле время от времени сворачивает с истинного пути налево. – Оле? – Я бросила взгляд в его сторону. Вид у него был обеспокоенный, как будто диванная подушка под ним раскалилась. – Нет, только не Оле! – А вот представь себе, – прошептала Миа. – Он еще об этом не знает, но моя подруга в эти выходные видела его с другой. – Может, это была его кузина? – с серьезным видом предположила я. Вся эта ситуация начала меня сильно забавлять. – Нет-нет, ты меня не понимаешь, – сказала Миа и наклонилась ко мне поближе. – Моя подруга видела Оле с его любовницей в отеле. За завтраком. В очень интимной обстановке. Они лапали друг друга на глазах у всех. Наверное, Миа посчитала меня настоящей стервой, потому что я, выслушав это признание, даже не покраснела: – Нет, в это я ни за что не поверю. Только не Оле! Твоя подруга наверняка его с кем-то спутала. Миа затрясла рыжей гривой: – Она уверена на все сто процентов! – И когда это было? – В позапрошлые выходные, – ответила Миа, и ее зрачки стали совсем крошечными, с булавочные головки. – О! Бедняжка! – посочувствовала я. – Это когда ты была на курсах повышения квалификации? Какая пошлость! Ну, и что он на это сказал? – Он еще ничего не знает. Я решила сначала... выждать. – Так ты думаешь, это у него серьезно? – поинтересовалась я. Миа долго меня разглядывала, потом заявила безапелляционно: – Это совершенно исключено. Да что ты? Какая наглость! Задиристая коза! – Ну и славно, – спокойно произнесла я. – Только не понимаю, почему ты прямо не сказала Оле о том, что видела твоя подруга, – давно бы все выяснила. – Может быть, я так и сделаю, – ответила Миа. – Я бы давно с ним поговорила, если бы не началась вся эта кутерьма из-за твоего неудавшегося самоубийства. А ты собираешься попробовать еще раз? – Да нет, знаешь, мне хватило внимания и похвал, которые обрушились на меня после первого раза. – А тебе совсем неинтересно, что это за женщина? – Ты имеешь в виду любовницу Оле? Конечно, мне интересно, – сказала я. – Я просто подумала, что, может, тебе больно говорить об этом. – Нет, вовсе нет. Подруга сказала, что это была пустышка весьма невыразительной наружности. – Ну, – одарила я Миа дружественной улыбкой, – на ее месте я тоже бы так сказала. Кто же захочет во всех подробностях описывать подруге, которой и так неприятно, какая горячая штучка ее соперница. Довольно уже и того, что он вообще тебе изменил, так ведь? – Да нет же, правда! Подруга удивилась, что только Оле в ней нашел. – Просто когда дело касается любви... – протянула я. – Любовь! – фыркнула Миа. – Я же только что сказала, что там ничего серьезного! – Хм, ну, значит, это просто... животное влечение, – сделала я вывод. – Тем лучше. Такое быстрее проходит. – Да! Да-а-а! – Марте, наконец, удалось извлечь автомобильную фару от конструктора «Лего» из носа Одило, и она с видом победителя подняла ее в воздух. Одило с облесением ретировался. Он часто засовывал что-нибудь себе в нос, и не всегда Марта могла вынуть это. Перед Пасхой Одило проделал фирменный номер с каской одного из членов игрушечной пожарной команды, которая входила в комплект машинки того же назначения. И извлечь ее смог только врач дежурной скорой. А еще Марта клялась, что в носовой полости Одило бесследно канули как минимум две туфельки Барби. – Нам уже пора, – сказал Мариус, взглянув на Берта, который заснул, сидя с Северином на плече, как бывало почти каждую субботу. – Да, нам тоже, – поддержал его Оле и тут же вскочил. – Ты идешь, Миа? – Но я так замечательно общаюсь с Герри, – ехидно ответила Миа. – Договорим в следующий раз. – Я позволила себе слегка улыбнуться. – Мне очень интересно, что будет дальше. – Мне тоже, – бросила Миа. Оле наморщил лоб. Среди общей суматохи, которая сопутствовала сборам, потому что дети уходить не хотели и за ними пришлось гоняться по всему дому, Берт проснулся и тщетно пытался установить местонахождение пиджака Миа, а Оле вдруг схватил меня за руку: – Нам нужно поговорить! – На твоем месте я бы лучше поговорила с Миа, – передразнила я его. – Она думает, что я заманила тебя в отель под предлогом предотвращения моего самоубийства. И сразу тебе поверит, если ты скажешь ей, что легко смог устоять перед моим толстым задом. – Но это неправда, – возразил Оле. – Но правда так же безобидна, – сказала я. – Кроме правды о Миа, конечно! Ну, чего же ты ждешь? У тебя все козыри на руках. Берт торжественно извлек пиджак Миа из-под красного анорака и пары резиновых сапог и отдал ей. Марте в это время удалось поймать Одило, схватив его за локоть. Тот жутко ревел и дергался. – В понедельник в половине первого в кафе «У Фассбиндера». Пожалуйста, приходи, – произнес Оле тихо, почти одними губами. Тут Миа повисла у него на руке и заглянула ему в глаза, изогнув губы в соблазнительной улыбке: – Мне не терпится поскорее оказаться в постели, дорогой. А тебе? Оле высвободился из ее объятий, и тогда Миа окинула меня в последний раз, причем в ее взгляде явственно читалось: «А что касается тебя, я договорюсь с киллером, как только доберусь до дома». В принципе я была не против. Оставалось только надеяться, что она наймет не какого-нибудь неумеху, а профессионала, выполняющего свою работу быстро и безболезненно. На следующее утро позвонила мама. – Сегодня воскресенье, – сообщила она. – Да, мама, – вежливо согласилась я. – Ровно в половине первого еда будет на столе, – продолжала мама. – Камбала, спаржа и вареная картошка. Я просто хотела тебя предупредить, потому что, если ты придешь поздно, рыба пристанет к форме. Я ошарашенно переспросила: – Мама, ты приглашаешь меня на обед? – Ну конечно! – И ты даже не хочешь посадить меня с тарелкой в прихожей и игнорировать меня во всех прочих отношениях? – Не говори глупостей. В общем, договорились, ровно в половине первого. И надень что-нибудь поприличнее, Патрик приведет свою маму, и я хочу, чтобы все произвели на нее самое приятное впечатление. Мы просто обязаны это сделать ради Ригелулу. Ух ты, похоже, у сестры и правда намечается что-то серьезное, раз Лулу отважилась привести свою будущую свекровь в нашу клетку с леопардами и познакомить ее со всей семейкой, в том числе с Арсениусом и Хабакуком и их весьма своеобразными манерами за столом. Прежние романы Лулу кончались через два, ну, максимум через три месяца, и я не помню, чтобы хоть раз знакомилась с ее потенциальной свекровью. Чтобы отважиться на нечто подобное, человек должен быть чертовски уверен в отношениях. Ну, лично я Лулу не завидую. Тот факт, что где-то бродит извращенец, вылитый будущий муж моей сестры, вызывал у меня довольно неприятные ощущения. – Ладно, тогда скоро увидимся, пока. – Очевидно, мама решила, в силу неизвестных мне обстоятельств, забыть о том, что очень на меня разозлилась и не собиралась больше никогда со мной разговаривать. Найти что-нибудь приличное в плане одежды было сложно, потому что в результате моих действий по очистке квартиры от хлама большинство вещей отправились на помойку, а в шкафу у Чарли, к сожалению, было мало того, что в представлении моей мамы являлось «приличным». Когда я отложила в сторону все ее вещи с надписями «Риск» и «Shit», выбирать мне осталось только между футболкой с надписью «Подольски, я хочу от тебя ребенка» и просвечивающей белой блузкой. – Остальное в стирке, – извиняющимся тоном произнесла Чарли, протягивая мне черный кожаный корсет. – Ну, уж нет, – ответила я. – Тогда лучше рубашка с черепом. – У нее, к сожалению, под мышкой огромная дыра. В конце концов я надела просвечивающую блузку, потому что Чарли сказала, что с симпатичным кружевным лифчиком (он немного царапал кожу, зато смотрелся очень благородно, поэтому я его не выбросила) блузка выглядит элегантно и очень стильно. Когда я вышла из ванной, Ульрих восхищенно присвистнул. – Эй, подруга! Вот ведь правду говорят – никогда не знаешь, кто именно перебежит тебе дорожку. Чарли ткнула его локтем под ребро и кивнула мне: – Ты выглядишь вполне подобающе для общественной жизни, мышка. – Ну, не знаю, – сказала я. – А соски через эту блузку не просвечивают? – Да уж, детка, – продолжал Ульрих. – Вполне подобающе, ничего не скажешь. И как же зовут этого счастливчика? А ты не думаешь, что еще немного рановато для такого? По-моему, ты должна прийти в стабильное, с точки зрения психики, состояние и только потом уж... Ай! Чарли еще раз двинула ему по ребрам. – Сегодня к моим родителям придет будущая свекровь моей сестры, – сообщила я, окидывая себя нерешительным взглядом. – А, понятно, – протянул Ульрих. – Ну, для такого случая костюмчик что надо. – Грудь вперед, плечи назад, голову выше, – скомандовала Чарли. – Не вздумай больше облажаться, слышишь! Все это не должно быть напрасным. – Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Ну, все это смертоубийство, – произнесла Чарли. Мама Патрика была миниатюрной невзрачной женщиной с седыми, коротко подстриженными волосами. Общую картину дополняли очки и бежевая блузка в цветочек. В столовой она уважительно огляделась и сказала: «О, как у вас тут мило», чем в одно мгновение покорила сердце моей мамы. – Очень простая женщина, но сердце у нее золотое, – говорила она позже на кухне, когда я помогала ей раскладывать еду по тарелкам. – Блузка, конечно, у нее просто невообразимая, но, с другой стороны, когда ей, бедняжке, было следить за модой? Она ведь пошла мыть полы, чтобы заработать сыну на образование. А теперь она очень гордится тем, что Патрик нашел себе такую умную девушку, как Геритилу. Ведь она учительница и из хорошей семьи. – И блондинка, – вставила я. – И блондинка, – повторила мама. – У них будут прелестные детишки. Больше соуса, Тиригерри, но клади его только на спаржу. Кстати, у тебя блузка тоже совсем никуда! Сквозь нее даже лифчик просвечивает. Разве я не ясно выразилась, когда сказала, чтобы ты надела что-нибудь приличное? Вот один раз в жизни я тебя о чем- то попросила и... – Извини, – прервала я ее обвинительную речь я. Надо было все-таки надеть футболку с Подольски. – Да что уж там. Ты делаешь это нарочно. Вечно с тобой так: ты никогда не вписываешься в рамки! Обед был вкусным, несмотря на то что Арсениус с Хабакуком презрительно отвергли некоторые блюда и проделали неприятные фокусы с картошкой. Все вели себя как обычно, и только папа не удостоил меня взглядом. Наверное, все еще сердился за грубости, что я наговорила ему в прошлый понедельник. Хизола села рядом со мной и робко мне улыбнулась: – Вот, твой mрЗ-плеер. Он теперь тебе и самой понадобится. – Можешь оставить его себе, Сисси. – Я так иногда называла ее, и это уж точно было лучше, чем Хисси, как нередко звала ее моя мама: ведь не все сокращения бывают удачными, а краткость иногда бывает таланту сводной, а не родной сестрой. – Дареному коню в зубы не смотрят, а повторять – все равно, что воровать. – Но ты ведь остаешься жить, правда? Я вздохнула: – Вероятно. – Спаржа на вкус полное дерьмо! – завопил Хабакук. – А рыба – говно, – в рифму прибавил Арсениус. Хорошо, что они только близнецы, а не тройняшки, а не то картофелю тоже пришлось бы подбирать рифму... – Хаби! Арсениус! Что про нас подумает наша гостья? – одернула их мама. Гостья, в единственном числе. Патрик, очевидно, уже относился к членам семьи. – Ах, иметь большую семью – это так прекрасно, – защебетала мама Патрика. – Я всегда хотела, чтобы у моего Патрика были братья и сестры, но... – тут она вздохнула, – видно, не судьба. – Значит, у Патрика никогда не было брата-близнеца, бесчинствовавшего в Интернете под ником otboyniymolotokЗ1. Жаль. – Здесь еще нет одной из сестер, Тигелу, – сказала мама. – Моя вторая дочь живет с семьей в Венесуэле. Ее муж дипломат, и наша Гетирика работает переводчицей в посольстве. Она говорит на трех языках. – О, как чудесно. Какие у вас талантливые дочери! – Мама Патрика повернулась к Тине: – А кем вы работаете? – У меня сейчас хватает забот по хозяйству и воспитанию детей, – с достоинством пояснила Тина. – Но когда у близнецов самый трудный период будет позади, – интересно, и когда, же это, наконец, случится? – я хочу вернуться на работу в школу. – Тоже учительница... – Мама Патрика явно находилась под впечатлением, а моя мама чуть не лопалась от гордости. Но, когда мама Патрика повернулась ко мне, моя молниеносно сунула ей под нос блюдо с картошкой: – Еще немного? – Нет, спасибо, – поблагодарила та. – Все было очень вкусно. Как в ресторане. Я ничего такого сама не делаю. – Да что ты, мама! Как будто ты не можешь приготовить ничего вкусного! – Патрику явно было немного неловко за свою мать. Мама Патрика опять повернулась ко мне: – А чем вы занимаетесь? Моя мама вскочила и лихорадочно начала собирать тарелки: – Луриге, ты не поможешь мне на кухне с десертом? – О, еще и десерт будет! – удивилась мама Патрика. – Мама, пожалуйста, не надо делать вид, что ты никогда не готовишь десерт, – попросил Патрик. – Герри – писательница, – громко заявил вдруг мой папа. Мама замерла с горой тарелок в руках. Все остальные тоже изумленно уставились на папу, причем больше всех изумилась я. – Писательница! – восторженно повторила мама Патрика. – О, но это, же просто великолепно! А что вы пишете? Может быть, я что-нибудь читала? – Я... – начала я, но мама уронила вилку на кафельный пол, и я замолчала. – Лично мне больше всего нравится «Ночная сестра Клаудия под подозрением», – сообщил важно папа. – Очень увлекательно, невозможно оторваться до самой последней страницы. Будь у меня в руке вилка в тот момент, я бы тоже ее уронила. – Или вот еще «Роза для Сары», – продолжал папа. – Очень проникновенное произведение. – Звучит потрясающе, – произнесла мама Патрика. – Надо будет при случае купить. – Я могу дать вам почитать свои экземпляры, – предложил папа. – Если вы пообещаете, что они никуда не денутся. – Ну, это само собой, разумеется, – кивнула мама Патрика. |
||
|