"Училка" - читать интересную книгу автора (Львова Марина)

16

По дороге домой Ирина курила сигарету за сигаретой, нервно гася окурки о пепельницу. У Насти разболелась голова, она вернулась к себе настолько измученной и усталой, словно ехала не на машине, а шла пешком через весь город.

Калерия Андреевна взглянула в лицо дочери и, ни слова не говоря, отправилась на кухню ставить чайник. За чаем, обнимая руками горячую чашку, Настя и рассказала все маме. Они долго молчали. Калерия Андреевна задумчиво смотрела на дочь.

— Так или иначе, но Ирина права: ты не сможешь водить Галку за руку. Она взрослый человек и сама решает, как ей жить.

— А Кир? Как быть с ним?

— В конце концов, она прежде всего мать. Будем надеяться, что она поймет, что для нее дороже.

— Мама!

— Что «мама»? Ты не можешь решать за всех их проблемы. В конце концов, мы можем и ошибаться. Почему ты считаешь, что ситуация безнадежная? Перебесится твоя Галка, все у нее нормализуется. Вспомни, у нее были разные увлечения. Вечно она металась, никак не могла найти себя. Не переживай. Скоро твою болтушку привезут, ее отец, похоже, начинает привыкать к своим обязанностям. Пойди лучше отдохни у себя в комнате, пока девочки нет. Почитай свою макулатуру, вон сколько у тебя на столике скопилось непрочитанных книжек. Да не хватайся ты за свою чашку, уберу я со стола. Иди отдыхай.

Настя прошла к себе, включила настольную лампу, легла и, раскрыв книгу, принялась читать о приключениях очередной героини.

Час спустя Валерий Петрович привез Марьяшку. Девочка сонно зевала и безропотно пошла в ванную чистить зубы. Пока Настя договаривалась с Валерием Петровичем, когда он завтра заберет Марьяшку к себе, усталая девочка прошла в комнату и легла спать. Наконец все проблемы были решены, детали уточнены, Валерий Петрович попрощался и направился к двери. Настя заслонила абажур лампы газетой и со спокойной совестью смогла вернуться к своей героине.

Наутро в школе все оживленно обсуждали подробности вчерашнего события. Большинство детей откровенно жалели, что взрыв не состоялся. Дети видели в нем только приключение. Директор с ужасом призналась, что одну из школ района угрожают взорвать чуть ли не каждую неделю. Учитель труда кровожадно пообещал, что собственноручно открутит шутнику уши. Несколько пожилых учительниц признались, что не могли заснуть почти всю ночь, а завуч Марина Теодоровна сказала, что по самым скромным подсчетам вызов милиции и саперов обошелся в несколько миллионов рублей. Если бы шутников удалось найти, то эту сумму пришлось бы заплатить их родителям. Настя в общей беседе не участвовала, так как не могла решить: ехать в эту субботу к Галине или нет. С одной стороны, ей хотелось увидеть Кира, а с другой — гордая Галка могла подумать, что ее контролируют. Тогда даже трудно предположить, что могло взбрести ей в голову. В конце концов, она решила посвятить эти выходные себе самой: хотелось как следует отдохнуть, выспаться и просто почитать о чем-нибудь хорошем.

С детьми всегда трудно работать в пятницу, первоклашки сильно устают к концу недели. Вчерашний срыв занятий окончательно выбил малышей из колеи, и детей было почти невозможно заставить сосредоточиться. Как обычно говорила в таких случаях Марина Теодоровна: «Была бы моя воля, отпустила бы всех немедленно домой, все равно не учатся, а только мучатся». Разумеется, так она говорила только в тех случаях, когда ученики не могли ее слышать.

При звуке долгожданного звонка, возвестившего об окончании последнего урока, Настя поймала себя на мысли, что вместе со своими малышами облегченно перевела дыхание. Строгим голосом она дала ученикам задание на понедельник. Настины ученики стали уже достаточно самостоятельными, и теперь ей уже не приходилось отводить детей к выходу из школы, где их забирали домой родители. Марьяшка терпеливо ждала, пока последний человек не выйдет из класса, с этого момента она считала, что Настя поступает в ее полное распоряжение. Настю всегда удивляло, насколько тактично девочка вела себя во время занятий в школе: она никогда не подчеркивала свое близкое знакомство с учительницей. Однажды Настя слышала, как одна из девочек спрашивала Марьяшку, почему она каждый день возвращается из школы вместе с учительницей. Марьяшка ответила, что просто-напросто живет недалеко, поэтому они и ходят вместе.

Придя домой, Настя сразу же позвонила Валерию Петровичу. Трубку сняла секретарша Юля, попросила подождать немного и соединила Настю с Оксаной Дмитриевной. Та, как обычно, разговаривала несколько пренебрежительно, всячески подчеркивая при этом свою занятость и загруженность Валерия Петровича. В заключение она пообещала обязательно сообщить Валерию Петровичу о звонке, как только тот освободится. Насте почему-то показалось, что она постарается сделать все наоборот.

Расстроенная, она положила трубку и повернулась лицом к Марьяшке, стоявшей рядом.

— Твой папа сейчас занят, нам позвонят позднее.

— Но он же обещал меня сегодня забрать.

В глазах девочки было столько обиды, что Насте стало жаль ее. Отношения отца с дочерью только начали налаживаться, и было бы обидно, если порвется пока еще тоненькая ниточка, связывающая его с дочерью.

— Хорошо, если твой папа сейчас занят, то я могу сама отвезти тебя к нему домой, — решительно заявила Настя.

Разумеется, подобное заявление коренным образом меняло все Настины планы на сегодняшний день. Ей очень хотелось съездить к Киру и пойти с ним куда-нибудь погулять. Насте почему-то казалось, что на выходные Галка опять оставит его одного.

Но, видя с какой радостью бросилась собирать свои вещи Марьяшка, Настя улыбнулась и подумала, что день прошел не зря. Сегодня ей удалось если не укрепить, то хоть не разрушить дружбу Марьяшки с отцом. Но Настя мысленно постаралась себя одернуть, ведь еще неизвестно, как встретит их Валерий Петрович. Может быть, его планы на выходные изменились и он вовсе не обрадуется, увидев их с Марьяшкой. В таком случае их поездку совсем нетрудно будет превратить в интересное приключение, полное новых впечатлений. По счастью, дети не так избалованы, как взрослые, порой даже бывает трудно предположить, что им понравится больше: цель поездки или то, что они видят по дороге. Насте вспомнилось, как два года назад они втроем вместе с Киром и Галкой ездили на выставку книг. По дороге домой Галка и Настя оживленно обменивались впечатлениями. Настя спросила Кира, что ему понравилось больше всего. Мальчик, ни секунды не задумываясь, ответил, что утки, а потом чуть ли не пять минут втолковывал растерянным Галке и Насте, что видел их на пруду рядом с местом, где проводилась выставка, и возмущался, как это они умудрились не заметить такую красоту.

Марьяшка быстро положила к себе в сумку куклу с новыми платьями, по настоянию Насти сунула туда же тетрадку по письму и учебник по чтению. Калерия Андреевна посоветовала Насте надеть более приличные туфли и причесаться. Наконец все приготовления были сделаны, а советы выполнены, и путешественницы отправились в путь.

Поездка в метро Марьяшке понравилась даже больше, чем на машине. Настя замечала и раньше, что девочка лучше чувствует себя среди людей, чем в одиночестве. Дорога не показалась им тяжелой. Марьяшка оживленно болтала, почти не обращая внимания на то, что Настя, погруженная в свои мысли, ей почти не отвечает.

Не ухудшит ли сегодняшнее появление Насти ее отношения с Галкой? Как бы сама Настя реагировала на излишнюю опеку подруг, окажись она в положении Галки? А Кир? Как быть с ним? Чью сторону он примет?

Внезапно под ногами что-то хрустнуло. Вот уже и первый снег, скоро зима. Стоп! Какая зима? Сейчас только начало ноября. Настя резко остановилась и посмотрела под ноги. На мокром, черном после недавно прошедшего дождя, асфальте яркими, сверкающими брызгами лежали мелкие осколки стекла почти одинакового размера. Машинально Настя крепче сжала Марьяшкину руку.

— Ой, тетя Настя, смотрите! — восторженно закричала Марьяшка. Во дворе дома, где жил Валерий Петрович, стоял горький запах дыма, земля и асфальт были усыпаны осколками стекла, в окнах первого этажа были выбиты стекла, у дверей подъезда стояло несколько милицейских машин с мигалками. Настя подошла поближе, ее остановил мужчина, она объяснила, что идет в квартиру, расположенную в первом подъезде.

— Какой номер квартиры?

Настя назвала и с замиранием сердца посмотрела на развороченную машину, стоящую у дверей подъезда.

— Саша, чего там у тебя? — спросил один из милиционеров.

— Да вот, тут женщина с ребенком, говорит, им в двадцать четвертую.

— Это там, где жил убитый?

— Нет, где раненый. Да вы не волнуйтесь, жив ваш муж. Его только взрывной волной отбросило, ударился немного. Да жив он, жив! — втолковывал он смертельно бледной Насте. — Сами-то дойдете? Или помочь?

Настя отрицательно покачала головой и облизала разом пересохшие губы. Голова у нее немного закружилась, но могла ли она сейчас отвлекать милиционера, это было просто неудобно.

— Ну тогда идите вон туда, осторожно, вдоль стены, пройдете в подъезд — лифтом не поднимайтесь, дверь заклинило. Идите по лестнице.

Настя схватила Марьяшку за руку — девочка стояла разинув рот, — потом стала осторожно пробираться к подъезду, минуя столпившихся во дворе людей. Она старалась не смотреть на изуродованный автомобиль серого цвета, на пятна крови, видневшиеся на асфальте, на тело, прикрытое разорванным плащом.

Запыхавшаяся Настя поднялась на этаж, буквально волоча за собой Марианну, умудрявшуюся при этом не закрывая рта делиться впечатлениями о только что увиденном во дворе.

Настя уже подняла руку, чтобы позвонить, но заметила, что дверь в квартиру приоткрыта. Она легонько толкнула ее рукой и вошла в прихожую. В квартире суетились какие-то люди. Настя по привычке скинула туфли, помогла Марианне расстегнуть и снять куртку, повесила свой плащ на вешалку и прошла в комнату. На диване, прикрыв глаза рукой, лежал бледный Валерий Петрович. Рядом с ним на стуле сидел врач в белом халате. В комнате было полно мечущихся людей, у стола, прижав руку ко рту, стояла Оксана Дмитриевна. Врач поднялся и подошел к столу выписать рецепт. Оксана Дмитриевна, наклонившись к врачу, стала вполголоса что-то у него спрашивать. Воспользовавшись замешательством взрослых, к дивану, на котором лежал Валерий Петрович, пробралась Марьяшка. Склонившись над отцом, она внимательно его рассмотрела, чуть насупив свои бровки, потом выпрямилась и громко, на всю комнату, спросила: «Анастасия Григорьевна! Почему вы моего папу йодом не смажете?»

Валерий Петрович отнял руку от лица, чуть приоткрыл глаза и со слабой улыбкой взглянул на дочь.

— Откуда она здесь взялась? Кто ее сюда привел? Кто вас просил это делать? — Последний вопрос разгневанной Оксаны Дмитриевны уже непосредственно относился к Насте.

Она смотрела на девочку так презрительно, словно перед ней стоял не ребенок, а приблудившийся грязный котенок. Насте показалось, что сейчас эта высокая холеная женщина поднимет Марианну за шкирку, как котенка, и выкинет из квартиры. Настя встала, выпрямилась и заслонила собой Марьяшку.

— А ведь девочка права. Мелкие царапины и порезы на лице и руках не забудьте смазать перекисью водорода или йодом. Рецепт на столе. К вечеру может усилиться головная боль. Будете себя чувствовать хуже — завтра вызывайте врача.

Врач попрощался и вышел из квартиры. Оксана Дмитриевна вышла на кухню и вернулась с домашней аптечкой в руках.

— Это так ужасно! Мы так растерялись. Сейчас, сейчас я смажу тебе раны.

Плечом она попыталась отодвинуть Марьяшку от дивана, но Валерий Петрович протянул руку и сжал ручонку девочки.

— Не волнуйся, Оксана, мне Марианна поможет.

Марьяшка с важным видом взяла в руку ватный тампон и стала смазывать царапины на лице отца.

— Она сделает тебе больно!

— Все прекрасно, не волнуйся, Оксана. Мне уже гораздо легче. Ты лучше поезжай домой, собери вещи, потом с Толиком отправляйтесь в аэропорт. Я сегодня, как ты понимаешь, не смогу лететь в Петербург. Придется тебе вместо меня решать все проблемы.

— Но я не могу бросить тебя здесь одного.

— Ничего страшного. А, кроме того, кто, кроме тебя, может довести дело до конца? Бери все на себя.

— Валерий! Я не могу, как я оставлю тебя? — Голос Оксаны Дмитриевны звучал тревожно, но Насте показалось, что все ее переживания были предназначены больше для публики. Про себя она уже решила, что поедет.

— Не волнуйся, обо мне позаботится Марианна.

Марианна с важным видом кивнула. Она старательно продолжала свою работу, совсем не обращая внимания на то, что пенящаяся перекись водорода капает с тампона на диванную подушку. Настя видела, как передернуло от возмущения Оксану Дмитриевну.

— Поезжайте. Я не понимаю, что вы тут все толпитесь? У вас что, дел нет? Нечего меня рассматривать, — несколько раздраженно обратился Валерий Петрович к своим сотрудникам, находившимся в комнате.

— Да, да, поезжайте, — подтвердила распоряжение шефа Оксана Дмитриевна.

— Они перепугались, думали, что со мной что-то серьезное, — немного смущенно объяснил Валерий Петрович Насте.

Через несколько минут квартира опустела.

Настя приготовила обед, накормила Марьяшку. Как ни уговаривала ее Настя дать отцу отдохнуть, девочка ее не слушала. Марианна прошла в комнату и присела на диван рядом с задремавшим Валерием Петровичем. В комнате было тихо, поэтому Настя решила не мешать девочке побыть с отцом наедине. Сама она вернулась в кухню, помешала на плите жаркое и достала из сумки тоненькую книжку. По дороге сюда они вместе с Марьяшкой заехали на склад издательства, где Настя обычно покупала любовные романы. Теперь у нее в сумке лежало несколько новеньких книжек, пахнущих типографской краской. Настя прочитала краткое содержание каждого романа и разложила книги в том порядке, в каком собиралась их читать.

Уже начинало темнеть, когда Настя дочитала первый роман, она потянулась и встала включить свет. Мясо было давно готово, Настя поставила варить картошку. Осторожно приоткрыв дверь, заглянула в комнату. Валерий Петрович все еще лежал на диване, рядом с ним, свернувшись калачиком, спала Марьяшка. Валерий Петрович махнул Насте рукой, делая знак приблизиться. Настя подошла, осторожно ступая по ковру ногами в чулках.

— Вы можете ее приподнять? Мне не хочется будить девочку.

Настя наклонилась и осторожно приподняла девочку. Валерий Петрович вытащил затекшую от неудобного положения руку.

— Ее лучше перенести в спальню, там ей будет удобнее. Сейчас я отнесу ее, как только рука отойдет.

— Ничего, я сама, — шепотом ответила ему Настя, осторожно приподнимая девочку с дивана.

Она отнесла ее в спальню, откинула покрывало, уложила в постель и осторожно раздела, стараясь не потревожить сон. Когда она вернулась на кухню, Валерий Петрович уже встал и, морщась, отмывал от засохшей крови в ванной лицо и руки.

— Вы будете есть, Валерий Петрович? Я уже приготовила ужин и чай заварила.

— Честно говоря, я бы не отказался. Вас, наверное, давно ждут дома?

— Нет, я предупредила, что сегодня могу не вернуться. Мама не будет волноваться. Я сегодня вечером собиралась в гости, — пояснила Настя в ответ на удивленный взгляд Валерия Петровича.

— Значит, я вам испортил вечер? Еще не поздно, и вы можете поехать. Сейчас я позвоню и вызову машину.

— Не стоит, все равно я не поеду, кроме того, кому-то нужно за вами приглядывать.

— Это совсем не обязательно. Я хорошо себя чувствую. Почти, — добавил Валерий Петрович, заметив, как скептически ухмыльнулась Настя.

— Не сомневаюсь, но вы забыли, что здесь есть еще и Марианна. А она обладает особенностью беспокойно спать после того, как понервничает. Мне бы не хотелось, чтобы она вас беспокоила ночью. Врач сказал, вам нужен покой.

— Вы считаете, я не в состоянии позаботиться о своей дочери?

— Конечно, я так не думаю, но вам нужно отдохнуть. Кроме того, вы платите мне деньги именно за это. Это моя обязанность заботиться о девочке.

— А где вы будете спать?

— Рядом с ней на кровати, если вы не возражаете.

— У меня есть к вам два предложения.

— Какие?

— Во-первых, давайте перейдем на ты, а во-вторых, поедим. Я страшно проголодался.

Валерий Петрович сел за стол, Настя подошла к сушилке и взяла тарелку.

— И ты читаешь это?

Настя повернулась, в руке Валерия Петровича она увидела только что прочитанную книжку.

— Если вы хотите, я могу дать вам почитать.

— Мне?! — В голосе сидящего за столом мужчины послышалось искреннее удивление, смешанное с ужасом. — С меня довольно, что это читает моя секретарша. По крайней мере, я часто вижу у нее на столе подобную литературу.

— А что в этом такого страшного? И почему вы смотрите на меня так, словно я должна признаться в совершенном преступлении или в неблаговидном поступке?

— Мы договорились, что будем на ты.

— Это вы так решили, это было ваше предложение, а не мое.

— Но ты не возражала.

— Согласна, будем на ты. В таком случае я хочу спросить, почему ты так презрительно отнесся к этим книжкам?

— Ну не знаю. Это просто несерьезно.

— А почему? Сюжеты бывают очень интересными. Книжки дают эмоциональную разрядку, так что в них плохого?

— Пожалуй, ты права.

Дверь на кухню внезапно распахнулась, и на пороге появилась заспанная Марьяшка.

— Я хочу есть.

— Иди мыть руки и садись за стол.

Марьяшка грустно вздохнула и направилась в ванную. Настя положила еду еще на одну тарелку. Сонная Марьяшка быстро поела и побрела в постель.

— Идите ложитесь, вам нужен покой.

— Спать я уже не хочу, кроме того, нужно подождать звонка из Петербурга. Оксана должна позвонить.

— Мне кажется, она не будет беспокоить тебя сегодня вечером.

— Нет, Оксана человек верный и проверенный, дело для нее прежде всего.

— О каком деле может идти речь, если это вредит здоровью?

— У нас принято сообщать о результатах переговоров, чтобы вовремя можно было обдумать и обсудить все детали.

— Неужели это так важно? Разве этим не может заняться кто-нибудь другой? В вашей фирме нет никого, кто мог бы заменить вас на время? Или ваши сотрудники столь некомпетентны?

Валерий с несколько обескураженным видом потер пальцем переносицу:

— Странно, но мне никогда не приходило в голову…

— Что вы работаете почти за всю свою фирму? Лучше скажите мне, когда вы последний раз гуляли по лесу? Когда вы читали книгу? Нет, не ваши заумные книги, которые могут понять только специалисты, а просто книги — для души и для отдыха. Вы же стали рабом своей работы, простым придатком своих любимых компьютеров.

Было видно, что этот большой, сильный мужчина привык отвечать не только за себя, но и за людей, его окружающих. Мысль о том, что можно переложить часть ответственности на других, неприятно поразила его. Он привык быть постоянно занятым, привык испытывать удовлетворение и усталость от своей работы, привык, что у него почти никогда не было свободного времени. На некоторое время он задумался, но потом решительно тряхнул головой, как бы отгоняя от себя все лишнее.

— Вы не правы. Каждый человек должен заниматься тем, что у него получается лучше всего. Лучше меня мою работу не сделает никто. У вас сегодня был трудный день, поэтому вы не совсем правильно оцениваете ситуацию. А потом, мы кажется перешли на ты. — Валерий Петрович улыбнулся. — Странно, ты первая, кому удалось вывести меня из себя.

— И вы бросились защищать свои устоявшиеся взгляды.

— Тут ты совершенно не права. Каждый человек защищает свои взгляды. Посмотри на себя. Ты готова уничтожить оппонента, если он, по твоему мнению, обижает ребенка. Поэтому не будем спорить. Нам не удастся убедить друг друга.

Вот так! Все пропало, ему опять удалось найти разумное объяснение происходящему, а Настя в очередной раз упустила возможность достучаться до души этого человека. Настя вздохнула. Так или иначе, но сегодня она уже не в состоянии ни с кем спорить и что-то доказывать.

— В таком случае спать пойду я. Спокойной ночи!

Настя забрала со стола свою книжку и направилась к двери.

— Разве ты не посидишь со мной?

— Нет, спасибо. Я очень устала за последнюю неделю. Вчера у нас школу грозили взорвать, сегодня вас… тебя чуть не убили.

Валерий Петрович вздохнул:

— Это просто случайность. Покушение было организовано на другого человека. Я даже не знаю, как его зовут, он жил двумя этажами ниже. Мы иногда встречались по утрам, когда ехали на работу. Он был предпринимателем, его во дворе обычно ждал «мерседес». На обед он, как правило, возвращался домой. Я сегодня заехал днем собрать вещи, вечером у меня был заказан билет на самолет. Хотел провести день с Марьяшкой, а назавтра оставить ее с Оксаной.

— Мы звонили тебе днем.

— Странно, мне ничего не передали. Когда я вышел из квартиры, то услышал, как хлопнула дверца лифта. Кто-то вызвал лифт раньше меня. Когда я вышел из подъезда, он уже подходил к своей машине, открыл дверь. И в этот момент раздался взрыв. Меня отбросило назад, я сильно ударился головой и не сразу пришел в себя.

— Я очень боялась, что Марьяшка испугается.

— У тебя самой вид был испуганный.

— Иногда у детей нервы оказываются крепче, чем у взрослых. — Настя улыбнулась, и в этот самый момент раздался телефонный звонок.

— А вот и Оксана. Я говорил, что она будет звонить сегодня, — торжествующе заявил Валерий, снимая трубку. — Да? Это ты, Оксана? Все нормально, не волнуйся. Да, хорошо она себя ведет. Спит. Нет, она мне совсем не мешает. Настя осталась вместе с Марианной. Я ел. Я не обманываю тебя, я действительно ел. Настя приготовила вкусный ужин. Лучше расскажи, что тебе удалось сделать.

Настя шепотом попрощалась с Валерием и направилась в ванную умываться. Но даже когда она раздевалась в спальне и укладывалась спать рядом с тихо посапывающей Марьяшкой, до нее доносились обрывки телефонного разговора.

Как только у этой деловой женщины хватает на все сил? Сначала была здесь, через несколько часов оказалась в другом городе, провела важную встречу, а теперь так долго обсуждает ее результаты. Почему бы ей не подумать о своем начальнике и не дать ему отдохнуть? У Валерия сегодня выдался тяжелый день. А может быть, она потому и звонит, что волнуется о нем? Она к нему явно неравнодушна. Теперь понятно, просто Оксана умело ведет свою игру. Начальнику приятно видеть рядом с собой собранную деловую женщину, без всяких там никому не нужных эмоций, преданную делу фирмы и целиком посвящающую себя работе. Оксана вынуждена играть по правилам, установленным ее начальником. Она стремится завоевать этого мужчину и поэтому подчинила свое поведение тем требованиям, которые он предъявляет окружающим. Она ведет очень тонкую игру и не позволяет себе ни на минуту расслабиться, она должна всегда и во всем соответствовать воображаемому идеалу.

Как всякой женщине, ей, может быть, и хотелось иметь свой дом, семью, ребенка. Нет, ребенка ей не хочется. Вон она какими пустыми глазами смотрит на Марьяшку, при виде ребенка у нее в душе не рождается ответного чувства. Возможно, она просто ревнует девочку к отцу. Ведь ребенок отбирает время, которое Оксана раньше проводила наедине со своим начальником. Разумеется, девочка мешает взрослым, привыкшим свободно располагать собой. Ребенок для них просто обуза и неприятные обязанности. Оксану можно понять: не она выносила эту девочку, не она кормила ее, страдала от страха потерять ребенка во время бесчисленных детских болезней, не она мучилась от недосыпания, не она готова была плакать от бесконечной стирки и глажки крошечного белья и пеленок.

У двух любящих друг друга людей родился ребенок. По сути, свершилось чудо: чувство материализовалось в маленькой девочке. Почему же получилось так, что этот человечек, так доверчиво пришедший в этот мир, стал никому не нужен? «Человек рожден для счастья, как птица для полета». Избитая фраза? Очень возможно. Но ведь почти все птицы летают, а люди? В чем счастье человека? Самого маленького — несомненно, в том, что он должен ощущать, что его любят и он кому-то нужен. Кто-то должен искренне дарить ему свою любовь, а не задаривать чем попало.

С другой стороны, хотя сейчас Марьяшка и лишена любви родителей, но, по крайней мере, о ней хоть заботятся и материально она ни в чем не нуждается. Девочка одета и сыта, она в безопасности. А где сейчас ее мать? И что будет с Марьяшкой, когда она вернется? Отец женат на своей работе, рядом красивая и удобная женщина, которая с удовольствием посвятит ему все свое свободное время. Она прекрасно умеет подстраиваться и соответствовать его желаниям и требованиям. Общение с ней не требует душевной щедрости и каких-либо жертв.

Настя посмотрела на спящую Марьяшку. Девочка спала, подсунув ладошку под голову. Из-под одеяла высунулась круглая розовая пятка. Настя не удержалась, приподнялась и поцеловала ее. Ножка чуть вздрогнула.

«Господи! Что же я делаю! Я же разбужу ее так, перепугаю ребенка среди ночи».

Настя с испугом взглянула на Марьяшку. Но страх ее был напрасен — девочка крепко спала, чуть улыбаясь во сне. Настя осторожно погладила маленькие пальчики, лежащие на подушке. Девочка вздохнула и пошевелилась. Осторожно укутав ее в одеяло, Настя прижала Марьяшку к себе, испытывая наслаждение, что маленький теплый человечек так доверчиво спит рядом с ней. Правильно говорил учитель: «Глядя на невинное выражение лица спящего ребенка, можно совершенно искренне простить ему все его каверзы и проделки. Когда вы будете раздражены, а порой и злы на своих детей, старайтесь почаще вспоминать их спящие мордашки».