Глава Двадцать Третья

Италия. Неаполитанский залив. Остров Искья.

Арагонский замок…

Этот невероятный комплекс замысловатых строений рос почти полтора тысячелетия, постепенно превращаясь из маленькой крепости Гиерона I Сиракузского в огромный замок-остров, вмещающий в себе некогда целый город, целый мир…

Вырываясь из рук одних властелинов и тут же попадая к другим, этот удивительный уголок природы, венец творений человеческих рук, успел побывать домом и римлянам, и грекам, и византийцам, и сарацинам, и немцам, и сицилийцам…

XIV век. Время новых надежд и новых скитаний…

Да то ли прихоть божья, то ли воля случая, но, казалось бы, навеки уснувший вулкан, вдруг оживает…

Гибнет целое поселение…. рушатся здания…

Вот он, бездушный конец?

Нет! История не прекращает на этом свой долгий путь. Беря начало еще в V веке до нашей эры, это удивительное место яростно борется за свое существование…

Новый век — новые почести. Короли Анжуйской династии превращают этот маленький островок в главное поселение Искьи. Некогда мертвое царство вновь оживает… На вершине скалы строиться новая крепость.

XV век… Альфонс I Арагонский. Отдавая приказ перестроить замок на вершине скалы, одновременно расширяя и укрепления по периметру острова, построить мост и туннель, он начинают новую эпоху в истории Замка…

Чего только не было с тех заветных пор, что только не пережили…

Некогда владения рода д'Авалоса, места порхания вольной музы самой Виттории Колонны, известной поэтессы и меценатки, в один миг превращаются в монастырь клариссинок, затворниц, истинно питающих свою духовность в молитве, бедности и смирении.

Время радушия и покоя…

Казалось, так будет всегда… Казалось, да не есть.

Род д'Авалос пресекся. Остров и крепость становятся собственностью королей из династии Бурбонов. Будучи владением французов, это место попадает под сильный обстрел английской эскадры. Разрушен собор.

Но мало на этом бед. Мало страданий…

Король Неаполя Мюрат закрывает монастырь. А Фердинанд I Бурбон выселяет со скалы последних 30 обитателей и превращает этот замок в тюрьму для особо опасных преступников.

Средина XIX века — на острове строится отдельная тюрьма для политических преступников…

Некогда убежище для духовности и радушия, а нынче — настоящий ад на земле…

Лишь после прибытия Гарибальди в Неаполь, тюрьма на острове закрывается.

А в начале XX века полностью заброшенная скала продается с аукциона в частные руки. Потомки купившего ее адвоката владеют островом и в наши дни.

*** (Майя)

В глазах все мерцало яркими вспышками, пестрыми красками…

Волнами набегало помутнение… Смешивались звуки и тут же превращались в жалящую тишину…

Еще мгновение безумия — и вдруг оковы спадали, давая все ясно видеть и слышать…

Но едва делала жадный вдох сосредоточения и свободы… свободы от сумасшествия, как тут же окружающие запахи врывались внутрь меня, казалось, цепко вонзаясь когтями в душу и рьяно таща ее на себя… Тошнота сдавливала горло, лишая права на ясный рассудок.

Да и в помощь ей уже спешно мчала волна помутнения…

И снова все по кругу…

Едва шла вперед…

Ноги заплетались, тело дрожало от внутренних спазмов…

— Аккуратно, здесь бордюр, — заботливо прошептал Мэт, — вот, а теперь…

И вдруг какофония звуков взорвалась вокруг, лишая возможность расслышать продолжение…

Жадно уцепилась в руку и попыталась идти на ощупь…

Еще шаги адских мучений — и наконец-то нырнули в туннель.

Тьма ласково обняла меня, заботливо скрыв от убийственных лучей солнца.

Глубокий вдох. И вот оно…

В глазах прояснилось… Рычание, крики, визг, клокотания стихли…

— Теперь легче?

— Да, — спешно ответила я.

— Теперь мы на Искье, так что больше такого не повториться. Здесь всё… по-другому…

— Нас встретят?

— Возможно…

— Уже встретили, — неожиданно за моей спиной раздался звонкий, ядовитый женский голос.

Испуганно обернулась.

Молодая девушка стояла почти вплотную ко мне, но ее дыхания я не замечала. Вампир?

Огромные, пушистые ресницы надменно взмахнули вверх.

Ехидно улыбнулась…

Милое ангельское личико…

… адские, черные, блестящие угли вместо глаз…

Я невольно поежилась.

— Виттория Колони, — любезно произнесла дьяволица и лживо улыбнулась. — С кем имею честь встретиться? — и, бессознательно вздернув кверху носиком, гордо выпрямилась.

Удивительно, но ее грудь вздрагивала, наполняясь воздухом лишь перед тем, как выдавить из себя слово.

До этого в вампирах я такого не замечала. Лишь сон лишал их вздохов…

Кто она такая? Что она ТАКОЕ?

Высокая прическа из длинных, прямых, черных волос.

Длинное черное, пышное платье в стиле девятнадцатого века.

Глубокое декольте, пресеченное строгостью корсета… Длинные белые кружевные рукава…

Большие, выразительные, наведенные в черных тонах, глаза. Ярко алые губы.

Детское личико с глубокими ямочками при улыбке…

Вот это дьявольское существо сейчас стояло в шаге от меня, молчаливо требуя повиновения… Полного, безукоризненного, безоговорочного, унизительного…

— Майя Девю, — едва слышно прошептала я в ответ, не желая уже изначально ссориться с жителями Туманного Альбиона вампиров.

Я все еще отчаянно надеялась на чудо…

— Мэт Смит, — торопливо ответил и мой друг.

— О, сам Мэт Смит? Недостающая частичка нынче судимых "ТХПМ"?

— Да, — немного помедлив, все же ответил Таурс.

— А это — ваша спутница?

— Это — жена Дейнли, — спешно уточнил Мэт.

От таких слов я невольно вздрогнула.

Тоненькие смолянистые бровки дьяволицы удивленно выгнулись.

— Жена? Тогда почему обращенная только пару дней назад? Да и судя по моим данным, не самим Кайлом это сделано.

— Я ее обратил.

— Возлюбленная, значит, — тяжело вздохнула девушка и пристально уставилась мне в глаза. — Жена, говоришь… Эх, все меньше и меньше незараженных остается…. - печально скривилась, но вдруг мгновение, короткая мысль — и личико прояснело. — Но зато это весело. Не так ли?

Я знала это существо лишь минуту, а уже готова была поклясться, что она — сумасшедшая…

Невольно поежилась от страха.

Промолчали.

— Ладно, прошу следовать за мной. Думаю, к КАЗНИ успеете, — ядовито захихикало это существо и в миг сорвалось с места.

"К казни?!! К казни?!!" — громом раздалось в моей голове, пробирая болью до последней клеточки.

Рванув вперед, дьяволица пронеслась по темному туннелю подобно ворону. Ни единого шороха, ни короткого удара каблуком.

Исчезла, подобно тени в полдень.

Вдруг из мрака отделилось четыре фигуры, четыре высоких плечистых вампира и тут же окружили нас.

Молчаливый приказ.

И как неповиноваться?

Все еще глотая ужас, сражаясь с ужасными словами этого сумасшедшего демона, я несмело шагнула вперед.

Ярд за ярдом, ярд за ярдом. Я несмело пробиралась вперед, едва замечая что-либо перед глазами.

И хоть теперь мое новое, уникальное зрение мрак развевало в прах, оставляя лишь серую пелену в занавески, от ужаса и переживаний я была слепа…

Около трети мили, с глупыми отверстиями для вентиляции и освещения, с несколькими, выходящими на склон, маленькими двориками, кишкообразный проход — и мы вшестером наконец-то выбрались на террасу.

Я уже ожидала новый удар солнечных лучей, гадкого помутнения "новообращенной", как секунды тикали, а солнце лишь ласково улыбалось мне, уже вовсе не пытаясь выдрать из меня душу.

"Здесь все… по-другому", — неожиданно всплыли в моей памяти слова Мэта.

Удивительно.

Впервые я смогла увидеть своим новым зрением солнце… Пульсирующее, живое, оно впервые не слепило меня, не лишало возможности заглянуть себе в глаза. Впервые идеальный дышащий шар дал заглянуть себе в душу.

Невольно замерла от восхищения.

— Еще успеешь нарадоваться прелестям упырского нутра. Не долго тебе страдать новообращенной. Как только вся твоя кровь уйдет, заменившись жертвенной, то домом будет для тебя вся земля, а не только Искья, — увлеченно прошептала Виттория и в миг приблизилась ко мне. — Эх, как давно эти были мучения девственницы. Как давно это было со мной… А теперь я — чудовище, дикое, безумное чудовище, — печальный вдох, отчаянные глазки… Но вновь мгновение, короткая буйная мыслишка — и милая улыбка выскочила наружу. Еще секунда — и дико расхохоталась.

Я невольно попятилась.

Вдруг смех резко стих. И вновь печаль коснулась ангельского личика.

— Ты боишься меня? Боишься?

Тяжело сглотнула. Соврать?

Но ответ очевиден…

— Боюсь.

— Вот и я боюсь, — радушно пооткровенничала дьяволица и неспешно прошлась вперед.

— Но это — хорошо, хорошо… Очень хорошо, — неожиданно продолжила свою речь Виттория, а затем вновь злобно расхохоталась.

Увлеченный разворот на месте, закружилась, запорхала, умиленно всматриваясь в небо, а затем вдруг сорвалась на бег, скрываясь уже в другом узком проходе.

Я и Мэт спешно последовали за ней.

Две каменные стены уныло тянулись под небольшим наклоном вверх, казалось, искренне мечтая лишь об одном — наконец-то сомкнуться, встретиться, прижаться друг другу. Но…. видимо, напрасно…

Над нашими головами иногда появлялись небольшие мостики, соединяющие эти две стены в единую структуру. Маленькие навесные мостики, как залог того, что стены никогда, подобно волнам, не сойдутся, не столкнуться, не встретятся…

Короткие секунды сверхчеловеческого "шага" — и мы вышли к цвингеру. Мощная стена охватывала сам замок с трех сторон, а по углам ее — четыре круглые башни с зубцами.

Еще немного — и встали перед большими, тяжелыми воротами. Легкое, небрежное касание Виттории — и две половины разлетелись в стороны, подобно створкам на окнах. Внутренний двор. Вдоль длинной южной стены с внутренней стороны пристроено дополнительное здание, а с северной стороны жилые башни повисли прямо над пропастью.

На улице было пусто. Ни единой души…

В окнах — даже легкой тени обитателя…

Короткие, спешные шаги — и наконец-то ворвались в само сердце Искьи.

Арагонский замок…

Виттория замерла, поджидая нас у огромных, покрытых золотыми лианами, дверей.

— Вот и все, мои дорогие гости. Здесь я вынуждена вас покинуть. Да будет с вашим разумом солидарна Natura, — и на этих словах тут же исчезла. Даже с нынешним зрением, реакцией, восприятием я не смогла уловить это ее движение, миг, когда она растворилась.

Глубокий вдох, страх в кулак.

Мэт распахнул дверь — и мы вошли внутрь.

Огромная, просторная зала в форме сферы, со стеклянным, куполообразным потолком пестрела яркими пафосными красками, разрываясь между черными розами на багровых полотнах и ярко алыми, кровавыми вспышками, взрывами, всплесками огней на черных бархатных портьерах.

От дверей вела красная дорожка, к самому центру, где на невысоком подъеме, подобно алтарю, на ярко алом ковре стояло три огромных пурпурных кресла, а в них вальяжно развалилось три старика с бледной, целлофановой кожей и темными мешками под глазами.

У ног их сидели, видимо, верные жены и близкие советники, сидели приближенные и поверенные.

Чуть справа стоял небольшой бархатный диван черного цвета, а на нем…. на нем лежала та самая Виттория, которая нас встречала. Лишь только уже вместо черного атласа и белых кружев, ярко красное платье обнимало ее тоненькое, хрупкое тело леди. Лишь только длинные волнистые локоны черных волос, вместо высокой прически, уныло спускались, подобно рекам, по ее маленьким бледным плечикам. И когда она успела сменить свой образ?

Вампирша лежала на диване, не дыша. Глаза закрыты. Губы расслаблены, рот слегка приоткрыт.

Робкий шаг вперед — и я наконец-то смогла увидеть тех, на кого сейчас были обращены все взгляды.

Трое… Кайл, Шон и Грэм стояли перед "судьями" на коленях. Руки за спиной, головы невольно опущены вниз. Едва дышали.

Волнение?

Волнение…

Страх? Ужас?

Нет… Невольно расплылась моя радостная ухмылка.

В глазах ребят было все, кроме страха…

Обида, ненависть, интерес, насмешка, разочарование, уверенность, нахальность…

Но страха там и доли не видать.

Гордость не позволит. Нет.

Перед ними похаживал из стороны в сторону тот самый "главный", что меня и оставил в живых. Враг Кайла? Мой враг? Так это и есть этот Фраческо?

НЕНАВИЖУ!

— Так вот, — неожиданно продолжил этот мерзкий ублюдок свою речь. — Дейнли, ты был пойман и приговорен. Ты был предан воле Сedrus и погребен. Ты думал, попытка сбежать — твой самый лучший трюк за все свое существование? Прости, но глуп, кто допускал такую мысль, Ты — глуп… Переступить Закон Nature, переступить Закон Вампиров — подписать себе смертный приговор. Н-н-но даже на этом ты не остановился! Буквально месяц — и уже пятнадцать смертей. Да еще как! Снова резонанс на все Штаты. Я не вижу другого выхода, как предать poena capitis.

— Идея нарушить Закон — моя. Мои усилия. Я готов полностью нести ответственность за содеянное. Прошу снисхождения для тех, кого я втянул во все это.

— Ты согласен на смерть ради спасения остальных? — неожиданно раздался женский голос.

Виттория?

Все присутствующие с жадностью уставились на дьяволицу.

Ехидная ухмылка заплясала на ее личике.

Гробовая тишина. Я слышала, как глубоко вздохнул Кайл. Ответил:

— Да.

Вдруг вампирша сорвалась с дивана и в миг пролетела расстояние, разделявшее их. Села на пол рядом с моим Дейнли и пристально уставилась в глаза.

— И ты даже не попытаешься вымолить для себя снисхождения?

— Нет.

— И даже ради твоей жены?

Кайл вздрогнул. Тяжело сглотнул.

Отчаянный взгляд уткнулся в пол.

У него нет жены…

Жена его давно умерла…

Печально заныла совесть внутри меня. Дура малохольная, о чем ты только мечтала, кода поверила в эти слова…

Нервно прикусила губу и опустила свой взгляд вниз. Майя, Майя…

— Я это делаю и ради нее.

— Интересно, интересно, — ядовито зашипела Виттория и вдруг, опершись руками в пол, поползла на четвереньках, выгибаясь кошкой, к крайнему из "подсудимых".

Шон.

— Милый мальчик, и ты готов принять такую жертву своего друга?

— Нет, — резко, твердо, жестко отрезал Бесенок и вызывающе ухмыльнулся. — Я с радостью готов принять ту же участь.

Дьяволица замерла на мгновение. Притихла. Затем вдруг быстро уселась на попу, вытянула в бок свою ножку и, эротически скользя по ней тоненькими пальчиками, приподняла полы платья аж до самого "постыдного". Буквально еще несколько дюймов — и показались кружева чулка. Еще чуть-чуть — и я увидела нож. Заткнутый за черной атласной ленточкой, на ее бедре висел деревянный клинок. Резкий рывок — и схватив его в ладонь, тут же прильнула к Шону, жадно выгнулась, извелась перед ним, подобно змейке, чувственно скользя по его полуобнаженному торсу своей грудью, и вдруг резко отпрянула назад, отчаянный взмах — со всех сил ударила, вонзила ему нож в сердце.

Упал замертво, жадно выпучив глаза.

Инстинктивно мне захотелось тут же рвануть к нему на помощь, но едва я дернулась вперед, как жадная хватка Мэта пресекла эту попытку.

— Он жив, — едва слышно прошептал мне на ухо Таурс.

Виттория победно улыбнулась. Забравшись сверху на, казалось, мертвое тело Бесенка, она умостилась ему на колени. Короткий взгляд в стеклянные глаза — и тут же прильнула своими губами к его устам.

Я удивленно вздрогнула.

Дьяволица жадно облизала его губы, а затем неспешно выровнялась…

Каждый сейчас в этой комнате с жадностью ловил любое ее движение. Каждую ее эмоцию. Каждый властный взмах ее ресниц.

Девушка эротически выгнулась на своей жертве, а затем вдруг, схватившись правой рукой за рукоятку ножа, резко рванула его вверх.

Глубокий, жадный, звонкий вдох Шона — и парень моментально привстал, оторвавшись спиной от пола, но все еще удерживая у себя на руках сумасшедшую вампиршу.

Виттория ликующе ухмыльнулась. Рука дрогнула, приподняв вверх окровавленный нож, преподнесла его к своим губам и вдруг сексуально скользнула кончиком своего языка по лезвию, слизывая жертвенную кровь.

Я поежилась.

Мне показалось, или один из стариков в кресле напрягся. Ревность? Зависть? Отвращение?

— Думай, о чем говоришь, мальчик, — наконец-то изрекла дьяволица и язвительно ухмыльнулась.

Короткий вдох — и вдруг, резко выстрелив взглядом мне навстречу, произнесла:

— А ты? Ты готова принять?

Мгновение ока — и Виттория уже стояла у меня за спиной, жадно прижавшись своим телом ко мне.

Зашептала, зашипела на ухо.

— А, Майя?

Как по команде, все присутствующие обернулись к нам. Уставились своими холодными, голодными, гадкими взглядами.

Кайл… Первой его реакцией было удивление, а затем вдруг дикий ужас сковал его душу.

— НЕ ТРОГАЙ ЕЕ! — но буквально еще мгновение, и что-то уловив во мне, испуганно замер. Застыл, не дыша.

— От чего же? — наивным голосом прошептала дьяволица и, обойдя меня справа, тут же уставилась мне в глаза. Рука, удерживающая нож, робко дрогнула. Растяжное движение — и коснулась лезвием моей щеки.

— Она здесь не причем, — горько прошептал Дейнли и скривился от боли.

— Позволь нам решать, — ехидно улыбнулась девушка и подошла ко мне еще ближе. — Так что, Майя. Какое твое слово?

Глубокий вдох.

Решение принято.

— Нет, конечно, — со вторым дыханием открылась моя смелость, храбрость. Вынырнуло наружу мое безумие… — Тем более, что это я виновата в том, что ваш Закон был нарушен. Это я отрыла ребят. Это я сломала ваши печати, пресекая наказание.

— Спасти мужа — благие рвения. Не так ли, ребята? — неожиданно заулыбалась Виттория и пафосно обернулась по сторонам, подталкивая тем самым зрителей на поддержку.

Присутствующие испуганно молчали.

Только мои друзья нервно переглянулись.

— Она не знала, что творила, — грубо рявкнул Кайл. — Она была далека от наших законов.

— Нет, это не так, — дерзко перебила его я, выкрикнула, намеренно пытаясь заглушить своим виском его слова. Неожиданно кто-то ударил меня сзади по ногам, от чего я невольно грохнулась на колени. Промолчала. Сдержалась. Глубокий вдох — и продолжила. — Не так. Я знала, что творю. Я нарочно ломала все, переступая через ваши законы. Виновата во всем я — и только. И я готова понести наказание. Готова умереть за это. Лишь только отпустите… их.

— НЕТ! — взбешенно завопил Кайл, и, было, уже дернулся на месте, желая меня остановить, убрать, спрятать, как вдруг из толпы тут же выскочило два вампира в черных мантиях и в мгновение ока, жадно прильнув к бунтовщику, вогнали в тело два деревянных кола.

Дейнли обреченно упал.

Я поежилась. Сердце испуганно ойкнуло.

Сдержалась.

Он жив. Жив!

А мне так будет легче.

— Так что, Франко, как тебе такая замена? Готов ты довольствоваться одной смертью? — ехидно улыбнулась и неспешно прошествовала от меня к своему диванчику. Устало присела на краюшек. Милая улыбка — и вдруг разлеглась в нем, словно наконец-то смогла расслабиться после бурной вечеринки.

Что же она такое, кто она здесь такая, что позволяет себе такое поведение? Кто она для этих троих судей, что они терпят такую фривольность этой дамы? Пренебрежение и безумие?

Франческо немного помедлил с ответом, но все же наконец-то изрек:

— Думаю, что да.

Вдруг, как по команде ко мне подскочило все тех же двое стражников и, подхватив за руки, вытащили в центр залы.

Видимо, Мэт машинально дернулся, пытаясь меня защитить, потому что вдруг замертво упал на пол с колом в груди, не издав даже малейшего звука.

— Не трогай ее, — грубо рявкнул Грэм, — она здесь не причем. И Виттория это знает.

— Спроси ее, — спешно поддержал Бесенок.

Дьяволица ехидно улыбнулась, но промолчала.

Лишь на мгновение Франко застыл, лишь на мгновение бросил косой взгляд на вампиршу, но не получив подтверждения, как и ровным счетом и опровержения, тут же слегка кивнул головой в сторону своих "стражников".

В мгновение ока к ребятам подскочили вампиры и обездвижили, заткнули их приговоренным ударом кола в грудь.

Обвисли.

Упали… замертво…

Я поежилась.

Прощальный взгляд на Кайла.

Тяжелый вздох — и уставиться в глаза своему палачу.

Франко подошел ко мне ближе.

Как и в тот злополучный вечер, присел рядом на корточки и вкрадчиво, с ухмылкой на лице, прошептал:

— Твоя смерть не будет даром, милая. Пусть выжжет она огромную дыру внутри Дейнли, а уж потом, лет так через пятнадцать, я его окончательно прикончу. Этого не изменить, глупая девочка. Этого не изменить, — и на последнем слове резко поднял руку вверх и клацнул пальцами. — ЧЕТВЕРТОВАТЬ!

Этот звук ножом ударил мне в сердце. Поежилась, вздрогнула и приговорено замерла. В мгновение ока ко мне подлетело трое вампиров в красных атласных мантиях.

Схватив за руки, повалили на пол. Плюхнулась лицом в ковер. Руки развели в стороны.

Косой, жадный мой взгляд уловил, как взлетела секира Палача. Блеснули высверки в глазах смерти.

Дьявольский, смертельный визг, разрезая воздух — и вдруг резкая, ужасная боль. В глазах все дрогнуло….

… помутнело и…

………………..стемнело.