Глава 15

Я приехал на автовокзал, уже через семь минут сидел на жёстком месте в старом автобусе ещё советского производства, который меня увозил в родной маленький провинциальный городок. Несмотря на то, что время пути всего два часа, в Сердобске я оказался на тридцать пять минут позже времени, указанного на табличке, прикреплённой позади кабины водителя.

Восьмой год пошёл, как я живу в этом мне полюбившемся и родном, хотя и утопающем в грязи и мусоре городе. А как было тяжело перенести переезд, который разлучил меня со многими друзьями. Как я ненавидел его первое время! Мне было одиноко. Но всё меняется, приходится с чем-то мириться и начинать новую жизнь. С какой-то стороны, так даже интересней, будто бы только открыл купленную тетрадь по предмету "Моя жизнь" и аккуратно, неторопливо выводишь букву за буквой очередного сочинения, но уже на другую тему.

Перед тем, как подняться на лифте на девятый этаж, я зашёл в магазинчик, что находился в моём же доме, и купил там всё необходимое. Длинным, необычным ключом отпер тяжёлую железную дверь, доставшуюся от прежних хозяев. Затем вторую. Повесив сумку на место, я облегчённо вздохнул: "Ну, наконец-то дома". Развалился на двухместном диванчике. Рядом лежал дистанционный пульт от миницентра, взял его и включил диск. Зазвучала спокойная, медленная музыка. Голову склонил на спинку диванчика. Взглядом упёрся на телефонный аппарат в виде стоящего Мики-Мауса: "Потом…"

Прервал музыку на третьей композиции и включил старенький корейский телевизор. Я люблю, когда он говорит и показывает, а я нахожусь на кухне: ем или готовлю. По моей задумке, рабочие снесли стену, отделяющую зал от кухни до двух третьей части, превратив её в ступенчатую загородку, на которой у меня с обеих сторон каскада на первых четырёх ступеньках росли в квадратных глиняных горшках густые комнатные растения. Любовь к цветам привилась мне ещё с шестого класса, с изучения предмета "ботаника", по которому я два раза выступал на олимпиаде среди школ и занимал шестое и первое места. И разочек вырвался на областную, где оказался девятым. Так и повелось, что у меня в квартире с каждым годом появляются новички, а уже надоевшие мне цветы раздариваю знакомым.

Поджарив сардельки и нарезав тонко сыр с батоном, я сел обедать. По НТВ показывали познавательную передачу про насекомых. Пощёлкал по каналам и оставил тот, где шёл какой-то боевик с Шварцнеггером.

— После сытного обеда полагается часок-другой поваляться, — произнёс я. — Но сначала нужно "накормить" моих зелёных друзей. "Мики-Маус" резко зазвенел. Кто это может быть? Я подошёл к телефону. На определителе засветился фиолетовыми цифрами знакомый номер.

— Семёнов слушает.

— Плюшевый, приветик!

— Добрый день, Тонечка!

— Я тебе уже звонила несколько раз. Почему ты трубку не поднимал?

— У меня не получилось приехать с электричкой. Как у тебя дела? Малыш растёт?

— Данилка прибавляет в весе. Сегодня собираюсь его к матери денёчка на два отвезти. Давно у неё не был, моя уже стала обижаться. Лёшечка, я соскучилась по тебе.

— Я тоже, — нечестно ответил я.

— Хочу тебя обрадовать.

— И чем, интересно?

— Коля вчера вечером уехал в Москву.

— А-а-а. Это хорошая новость.

— Так что я буду тебя ждать после восьми. Ничего по дороге не покупай. У меня всё есть, что ты любишь. Миленький, придёшь?

— Не могу отказать, когда ты просишь, — сказал я обнадёживающе мягко.

— До встречи. Целую, — и она, чмокнув в трубку, положила её.

Тоня когда-то была моей единственной девушкой в этом городе. Нас познакомила подруга, что жила в моём подъезде. Она предпочитала красить волосы в каштановый, под цвет глаз. Невысокая смугляночка с тонкой талией и маленькой грудью.

Сначала всё шло, как всегда — хорошо, пока ей в голову не пришла мысль, навязанная родителями, что пора выходить замуж. Как я уже говорил, для женитьбы у меня была заперта дверь. Если я не люблю человека, то о свадьбе не может идти никакой речи. А создавать семью для того, чтобы не остаться потом одному, я в эти сказочки не верю. Лично моё мнение: любовь можно ещё встретить и за сорок лет. Это зависит от человека. Если он захочет ещё цвести, то и жить будет. А жениться ради того, чтобы она хозяйничала и была подстилкой, увы, это не ко мне.

Конечно, я Тоне нашёптывал в постели красивые слова, даже "бросался" древней фразой "я тебя люблю", но после секса они уже не слетали с моих губ.

Когда ей надоели мои постоянные отсрочки от женитьбы, она поставила вопрос ребром: или женись на мне, или мы расстанемся. Если бы я согласился на брак, то у нас не было бы проблем с квартирой; на что жить и на что содержать ребёнка первое время, об этом позаботились бы её родители.

Но и расставаться с Тоней тогда мне не хотелось, сильно я к ней привязался. Ведь приятные ежедневные встречи и почти постоянную половую жизнь не было желания менять на временное, а может быть, и долгое одиночество.

Как только я твёрдо отказался от намерения жениться, Тоня словно сквозь землю провалилась. Сколько раз я пытался дозвониться, но безрезультатно. Услышав мой голос, или поняв, кто говорит, сразу же бросали трубку.

Потом, спустя полгода, мы снова встретились на праздновании дня рождения моей соседки, что нас познакомила. Гуляли в лесу. И Тоня мне рассказала, что всё это время жила у тётки в Беднодемьяновске. Так решили её родители. Там-то она и встретила будущего мужа Николая. Хороший мужик ей достался: любящий, работящий, непьющий, спокойный и с золотым характером. Рассказывала это она у костра и ещё, что через одиннадцать дней выходит замуж, пригласила меня на свадьбу, на которую я, естественно, не пошёл.

В тот вечер я выпил много "водяры", да и она немало… Так мы и оказались утром в моей квартире в постели, обнажёнными, под лёгким покрывалом…

В это же утро, она, осознав произошедшее, попросила меня: "Лёшечка, будь моим любовником всегда, даже после моего замужества". В чём я не мог и не хотел ей отказать.

Её муж часто уезжал на заработки строителем в столицу, и Тоня часто оставалась скучать на две недели. В которые я и ублажал её.

Коляну и в голову не приходило подозревать свою жену в измене. Потому что о наших продолжающихся отношениях не знал никто. С одной стороны мне его жалко, а Тоня — просто сука.

Я, прихватив с собой трубку телефона, вышел на балкон. Он у меня был небольшой, всего шесть квадратных метров. Тут я обычно любил читать, сидя в кресле-качалке, или, "оседлав" барный кожаный стул на высоких ножках, курить.

Прищурив левый глаз от попадания сигаретного дыма, я набрал код города Пензы, и следом потыкал номер телефона, запомнившийся мне после просмотра видеокассеты, которую я выкинул в первую же попавшуюся урну. Приложив к уху трубку, стал ждать. Гудки. Глазами беспорядочно пробежался по окнам соседней девятиэтажки. Обратил внимание, как на седьмом этаже, на открытом балконе парень поднимал гири. Взглянул вниз: кто-то переезжает. Последовал длинный гудок. Повторил попытку. Не отвечают.

Положив трубку телефона на перила, я уселся в кресло-качалку, и, взяв в руки с подставки детектив, принялся читать. У меня была одна причуда, с которой я давно смирился: это везде иметь под рукой томик увлекательного чтива: на работе, в сумке, на кухне, в спальне… Друзья и знакомые удивляются, как я могу так читать, в правильном порядке всё запоминать и не путаться в сюжетах. Они меня не понимают, а мне нравится.

Вот и сейчас, прочитывая слово за словом, строчку за строчкой, абзац за абзацем, и перелистывая страницу за страницей, я не был смотрящим свысока на происходящее в читаемой книге. А вспоминал сегодняшнее утро, которое не похоже ни на одно другое; про телефон, который пока преградил путь моему любопытству; про блондинку, сбившую меня на своей "десяточке"; про Тоню; и про всё остальное… "Всё равно я дозвонюсь сегодня или потом…" — выразил я вслух свою мысль и отложил книжку. Посмотрел на наручные часы. Пора. Пока дойду, как раз приду к ней к половине девятого.

Из дома я вышел с продолговатым пакетом. Тоня жила недалеко. Тут идти два квартала.

Я подошёл к подъезду, где жила она. Докурил только что зажжённую сигарету, сидя на лавочке. Зажевал парочку подушечек жевательной резинки с освежающей мятой и открыл бордовую, наполовину застеклённую дверь: внутри чисто и пахнет недавно сделанным ремонтом. Поднялся на последний этаж по дощатым, кое-где скрипучим ступенькам.

Перед тем, как позвонить в среднюю дверь на площадке третьего этажа, я зубами разделил "жвачку" и, взяв половину пальцами, оттянул её до тех пор, пока она не оторвалась. Приблизился к правой двери, залепил глазок. То же самое проделал я и с другой дверью. Это я на всякий случай, для безопасности, мало ли что…

Вдавив кнопку звонка, я услышал неприятное дзиньканье. Открылась дверь. Тоня меня затащила в квартиру и набросилась с поцелуями. В этот раз она была одета лишь в одну зелёную джинсовую рубашку мужа. Тоня припёрла меня к стене прихожей, дразня своим возбуждающим язычком и посасывая мой.

Пакет выпал из моей руки. Я с жадностью схватил её за ягодицы и ещё сильнее прижал к себе. Мы поменялись местами. Она быстро сняла с меня очки и обхватила ногами мою талию. Долгие ненасытные поцелуи сменялись нежными, неторопливыми, но потом снова набирали темп. Они походили на волнообразную линию, которая то поднималась, то плавно опускалась.

Мои руки гладили всё её тело: начиная от гладких ног и заканчивая влажными короткими волосами, и обратно.

Присосавшуюся ко мне Тоню я отнёс, не прекращая ни на секунду целовать, в спальню. Бережно положил на кровать.

— Тигрёночек, а как же ужин? — прошептала она.

— Потом, — ответил я, глядя ей в глаза.

Молча стал расстёгивать рубашку, сопровождая поцелуями обнажённое тело. Лифчика на ней не было. Прочертил языком вокруг небольших грудей. Поочерёдно поднимался, играя им, к задорно торчащим соскам. Щекотал их, нежно покусывая и посасывая. В то время как моя рука, уже просунувшись под лёгкую резинку, погладив волосы, скользнула дальше. Я снова потянулся к губам Тони.

Не выдержал, стянул с неё трусики…

…проснулся. Посмотрел на электронные часы. Они показывали 2:39 ночи. Тоня, растянувшись на мне, спала. Я снова погрузился в сон…

Снова проснулся я раньше неё. Пока она спала, успел принять душ, плотно позавтракать и ещё раз позвонить по тому телефону, по которому не дозвонился вчера. Безуспешно.

Вытащил из чёрной прямоугольной коробки красную розу. Понюхал. М-м-м. И пошёл с ней в спальню.

Прижав губами цветок, стал медленно на себя тянуть одеяло. Я любовался, как обнажается её маленькая грудь (мне захотелось вновь прикоснуться к ней), затем животик и… Тоня, натянув одеяло на себя, поменяла положение.

Я залез под одеяло и прилёг к ней. Провёл рукой по голени, по ягодице и отправил её к груди, где стал тереть ладонью её отвердевшие соски. Тоня, промычав, взяла мою руку и перенесла к мохнатому треугольнику со словами: "Я хочу там".

Я вынул розу изо рта и стал ею проводить по лицу Тони. Она приоткрыла глаза и, повернувшись в мою сторону, поцеловала меня.

— Это тебе, — я протянул цветок.

Она приняла его и крепко обняла меня.

— Спасибо, милый. Но откуда ты его взял?

— Вчера у меня не получилось его тебе преподнести. Бедненький всю ночь в коробке пролежал.

— Ух, какая я… — Тоня улыбнулась.

— Ещё какая, — сказал я, всматриваясь в её блестящие довольные глаза. Она судорожно вздрагивала.

Смотря на меня, Тоня гладила мою щетину, касаясь моих губ, носа и очков.

— Я ещё вчера заметила на тебе уже новые очки. Быстро же ты их меняешь. Я и то так не меняю перчатки.

Я её поцеловал.

— Позавчера, как обычно, заглянул в "Мир очков". И представляешь, стал миллионным посетителем. За что и получил в подарок эти модные очки и электронные суперские часы. Давно о таких мечтал, — я вытащил из-под одеяла руку, на которой были часы.

— Класс! Я рада за тебя. А эти очки лучше, чем в прошлый раз. Они тебе идут.

— Спасибо.

— Интересно, а когда им придёт смена?

— На этот вопрос в данный момент я затрудняюсь ответить. Хотя… наверно, тогда, когда мне надоест их носить.

— Да знаю я тебя. Не удивлюсь, если ты завтра же их на другие променяешь.

— Всё может быть. Я не отрицаю.

Тоня откинула одеяло. Встала с постели. Потянулась.

— А я хотел продолжить, — сказал я, когда она, подмигнув мне, подошла к двери.

— А никто и не отказывается. Просто мне хочется это сделать в душе. Пойдём со мной.

Сегодня, по сравнению с вчерашним днём, намного лучше — "вечное будило" светило и согревало своими ласковыми лучиками. Утро было приветливым, с несмолкаемыми птичьими распевами. Улицы нашего городка необычайно богаты зеленью.

Я вызвал лифт. Он спустился, и из него вышла моя соседка по площадке Нина Семёновна, возраст которой перевалил за 55, но она не сдавалась и боролась с ним, стараясь выглядеть всегда привлекательной и энергичной. Завивающаяся причёска апельсинового цвета сочеталась с её маленькими глазками, в которых иногда я замечал грусть.

— Здрасти.

— Здравствуй, Лёша! — сказала она, освобождая лифт. — Ты смотрел про себя по 11 каналу?

— Нет, — удивился я. — А что там показывали?

— Радуйся, Лёшечка. У тебя объявилась богатая бабушка из Испании, — радостно сообщила Нина Семёновна, коснувшись меня рукой.

— У меня нет никакой бабушки.

— Значит, будет.

— Да не может быть. Папина и мамина, царство им небесное, уже давно лежат…

Лифт уехал наверх.

— Ну не знаю, какая она тебе бабушка. Но ты у неё единственный наследник, и от наследства только дурак откажется.

— Тёть Нин, вы поточнее мне расскажите, что именно про меня там говорилось.

— Показали твою фотографию, на ней ты ещё молоденький. Следом приятной внешности старая женщина на нерусском языке что-то говорила, сидя в старинном кресле у горящего камина в красиво убранной гостиной. А симпатичная переводчица переводила. Но самое главное, объявили: что кто позвонит и сообщит твоё место нахождение, получит высокое вознаграждение. И это несколько раз показывали вчера по одиннадцатому. Вероятно, уже кто-нибудь из сердобчан не упустил такую возможность. Был бы и у меня телефон, тоже попытала бы счастье.

Я на секунду задумался.

— Спасибо, тёть Нин, что меня обрадовали, — поблагодарил я, изобразив улыбку, когда она уходила.

— Пошла я в магазин. Когда приедет твоя бабушка, не забудь с ней зайти ко мне в гости. Я вас чем-нибудь побалую.

Что ещё за бабушка? Здесь что-то не так.

— Хорошо.

Я поднялся на пол-этажа. Посмотрел в окошко. Нет ли чужих машин во дворе, если не считать разобранного старого военного ЗИЛа. Двор был пуст.

Стоит ли заходить к себе? Лучше не рисковать. А проверить: есть ли кто-нибудь в квартире? Осторожность ещё никому никогда не мешала в любом деле.

Я нисколечко не сомневался, что вчера уже был известен мой адрес. Я не удивлюсь, если незваные гости сидят у меня дома и ждут моего появления. Обломайтесь! Не на того напали!

Я стоял уже на четвёртом этаже и слабо постучал согнутым указательным пальцем в дешёвую дверь. Как я и рассчитывал, на мой особый стук вышел девятнадцатилетний Стас. Он был повыше меня на голову, с узким детским лицом. Друзьями нас трудно было назвать, просто знакомые.

— Выручай, — сказал я ему, когда происходил особый жест приветствия. — Сгоняй ко мне на хату, проверь, пустая ли она. Если да, выйдешь на балкон, свистнешь. Если не появишься, значит там гости. Наверно, тебе не стоит объяснять, как ты будешь выяснять нахождение посторонних в моей квартире? — он сделал жест, мол, не учи. — Сделаешь дело, заработаешь на пиво. Идёт?

— А что случилось?

— Неважно. Потом… Ну как?

— Две бутылки "Клинского", и не торгуйся.

Я посмотрел ему в глаза: "Наглеет. Ладно, потом проучу".

— Твоя взяла. На ключи.

— Не-е. Сначала дай.

— Не доверяешь?

— Оберегаю себя от…

— Соображаешь.

— Всякое бывало.

Я ему отстегнул на литр пива, после чего лифт поднял его наверх. А я, спустившись вниз, отдалился от дома на приличное расстояние, встав на перекрёстке улочек у колонки. Стал ждать.

Стас на балконе не появлялся даже спустя десять минут.

— Я был прав, — прошептал я и пропел строчку из песенки группы "Мумий-Троль": "Уходим, уходим…"

Да, влип я из-за этой чёртовой видеокассеты. Теперь и домой не пойдёшь. И зачем меня угораздило сесть именно в тот вагон? Как же быть с моими цветочками? Без воды их ждёт медленная смерть. Кроме меня, о них никто не позаботится. А с другой стороны, жизнь дороже, чем какие-то комнатные растения. Ничего, новые посажу. В крайнем случае попрошу за ними поухаживать тётю Нину, у неё ведь имеются ключи. Блин, знать бы, насколько в моей квартире поселятся незваные гости? Смогу ли я туда на днях без боязни вернуться? Лучше этого делать не стоит до поры до времени. Куда сейчас податься? Надо посмотреть, сколько у меня осталось денег в кошельке.

Я достал из заднего кармана джинсов самодельный кожаный маленький "лопатник". Пересчитал содержимое. Оказалось, всего 536 рублей, не считая копеек. С такой суммой надолго нигде не затаишься. А припрятанные доллары в квартире временно, а может быть, и навсегда не доступны. А там их у меня — моя январская зарплата, которую я обменял на валюту, чтоб она когда-нибудь мне пригодилась. Иногда всё-таки надо прислушиваться к девизу сберегательного банка России. Что произошло, то произошло. Не надо отчаиваться и ссылаться на то да на это. Сейчас нужно было как-то действовать. Так, Лёха, думай.

Мысли и ноги быстро привели меня по истоптанному много раз маршруту к лавочке, что сколотили под раскидистой ивой у речки. Метр от неё — и тут же обрывается берег, омываемый светло-зелёной водой. Сел, закинув ногу на ногу, закурил.

Мужичок на лодке проплыл мимо.

"Так, во-первых, вечером надо выцепить Стаса и расспросить, кто такие и сколько их, и дать ему поручение. Второе, отправить сегодня же тёте Нине срочную телеграмму и попросить, чтобы она завтра утром в назначенное место принесла деньги, что лежат в тайнике. Ночку где-нибудь проведу, благо что на дворе лето. Можно было бы, конечно, через Стаса передать ей об этом, но что-то я ему не доверяю".

Прошёл к городскому пляжу, который находился недалеко, рядом со старым навесным мостом, от которого осталось одно название. Лишь несколько рыбаков скрашивали этот унылый пейзаж.

Заглянув на почту, сделал то, зачем сюда и пришёл.