"Техника и вооружение 2007 06" - читать интересную книгу автора

Ракеты отечественного флота. Часть 2. на океанских просторах

На протяжении всей славной трехсотлетней истории отечественного флота нередко возникал один и тот же вопрос: а зачем он, собственно говоря, нужен, а выражаясь корректнее, для чего предназначен? Возможные альтернативы назначения флота молодая советская военно-морская мысль 1920-х гг. кратко обозначила девизами «заливы» и «проливы».

Говоря о «заливах», прежде всего имели в виду Финский залив, в глубине которого на протяжении двух веков размещалась столица империи, а в последующие годы – второй по значимости город СССР. Это обстоятельство однозначно определяло абсолютную недопустимость присутствия на его акватории вражеских кораблей, намеревающихся высадить десант, или, что того хуже, подвергнуть обстрелу «полнощных стран красу и диво».

Под «проливами» в первую очередь подразумевались черноморские проливы, на протяжении веков бывшие одной из самых желанных целей активной геополитики России.

Решить проблему «заливов», т.е. непосредственной защиты берегов Отчизны, было намного проще и дешевле, чем добиваться господства над дальними проливами. В первые годы строительства российского флота, а также в периоды после событий с катастрофическими последствиями вроде Крымской войны или Великой Октябрьской социалистической революции, финансово-экономических возможностей державы едва хватало лишь на решение этой, несомненно, жизненно важной задачи. Напротив, в периоды действительного или мнимого благополучия и могущества – при «матушке Екатерине», Николае I, Александре III и при многим из нас еще памятном Л. И. Брежневе – мечтательный взгляд правителей устремлялся к берегам Турции, Ляодуньского полуострова или Анголы.

Для решения каждой из этих двух задач требовались принципиально разные корабли. «Заливы» берегли петровские галеры, мониторы «царя-освободителя», торпедные катера Военно-морских сил РККА. В дальний путь к «проливам» отправлялись екатерининские трехдечные парусные красавцы и «утюги» – броненосцы последних русских императоров. Более дешевым средством океанской войны были разнообразные «истребители торговли», от парусно-паровых корветов «эпохи Великих реформ» до субмарин «периода культа личности».

Океанские корабли могли отменно послужить и более скромным целям непосредственного прикрытия родных берегов. Но скольугодно крупный «флотзалива» на дальних просторах был не только бесполезен, но и опасен для собственных моряков. Опыт бискайской зимы 1929 г. показал, что даже очень большая канонерка, пусть и названная линкором «Парижская коммуна», не держит океанскую волну. Лишь воле Божьей и гражданскому мужеству красных командиров, в «те самые» годы решившихся укрыться от стихии в иноземном порту, мы обязаны отсутствием еще одной трагической страницы в истории флота.

Как ни странно, стратегия «заливов» оказалась вполне эффективной в противостоянии мощным флотам противника. Ни один вражеский корабль не смог разрывами своих снарядов обезобразить прекрасный лик «северной Пальмиры» ни в Крымскую войну, ни в обе мировые войны. Можно привести и зарубежный пример: сильнейший в мире флот Великобритании в 1916 г. вынужден был бесславно убраться от берегов Дарданелл.

Что же касается проливов, то есть среди них один с печальной памятью – Цусимский…

Мираж «проливов» время от времени соблазнял и советских правителей. Даже И.В. Сталин под впечатлением испанских событий предался кратковременному умопомрачению – строительству «Большого флота Страны Советов». Тем не менее в те годы флот развивался в основном исходя из реально разрешимых задач защиты рубежей СССР и нарушения вражеских коммуникаций.

Но в середине XX века научно-технический прогресс как бы расширил акваторию наших «заливов» если не до половины Мирового океана, то хотя бы до почти всего Средиземноморья. Авианосная авиация приобрела способность доставлять ядерные бомбы на сотни километров и стала угрожать не только приморским районам, но почти всей территории СССР. Для сил и средств Войск ПВО страны корабельные самолеты стали целями посложнее стратегических бомбардировщиков: летали они быстрее, а по маневренности не уступали советским перехватчикам. В отличие от наземных истребителей-бомбардировщиков, их нельзя было накрыть упреждающим ударом фронтовой авиации или баллистических ракет.

Огромная ударная мощь и колоссальная стоимость авианосцев не позволяли скупиться на обеспечение их защиты. Десяток-другой кораблей охранения в боевой обстановке лишили бы наших моряков возможности даже полюбоваться на эти плавучие аэродромы. Но именно на дальность прямой видимости проектировались первые советские противокорабельные крылатые ракеты «Стрела», КСЩ иП-15. Фактически по результатам испытаний были подтверждены несколько большие дальности, но их достижение зависело либо от нестабильного явления – распространения радиолокационного излучения в «приповерхностном канале», либо от возможности получения четкого целеуказания от внешнего источника, например от передового корабля соединения, уже вышедшего на контакте противником.

Конечно, для борьбы с авианосцами требовалась намного более длинная рука. Но длина этой руки имела естественное ограничение, связанное с обнаружением вражеских кораблей и выбором среди них главной цели – авианосца. Для решения этой задачи потребовалось привлечение человека-оператора к определению главной цели по информации, транслируемой на стреляющий корабль с борта ракеты. Основные принципы работы комбинированной системы управления, сочетавшей телеуправление с радиолокационным самонаведением, были выработаны к середине 1950-х гг.

По мере осознания угрозы важнейшим объектам СССР со стороны авианосцев у военно-политического руководства страны нарастал интерес к противокорабельным ракетам как к одному из наиболее эффективных средств борьбы с ними.

Для довольно многочисленных советских подводных лодок авианосцы представляли собой труднодоступную цель не только из-за противодействия мощного наряда кораблей охранения, но и вследствие большой скорости хода, вдвое превышавшей соответствующий показатель дизель-электрических субмарин, что практически исключало их выход на позицию эффективной торпедной стрельбы. Положение практически не изменилось и после создания подводных атомоходов второго поколения с максимальной скоростью, соизмеримой со скоростью авианосцев: и без того шумные советские лодки на таких скоростях «гремели» чуть ли не на весь океан.

Морская ракетоносная авиация располагала существенно большими возможностями в борьбе с авианосцами. Она обладала принципиальным преимуществом перед кораблями-ракетоносцами – возможностью самостоятельной доразведки целей, а также способностью сконцентрировать силы для нанесения мощного удара несколькими десятками ракет. Но радиус боевого применения большинства самолетов- носителей не намного превышал тысячу километров. Кроме того, на маршруте боевого вылета морской ракетоносной авиации пришлось бы прорываться через заслон перехватчиков наземного базирования. Так что ее полки вышли бы к своим целям в Средиземноморье и Атлантике основательно потрепанными.

Создание собственной группировки авианосцев стало бы задачей, непосильной не только для судостроения, но и для всей советской экономики в целом. Как и предшествующие владыки морей – линкоры, авианосцы могли рассчитывать на успех только при численном превосходстве или ориентировочном равенстве со вступающими в бой аналогичными кораблями противника. Иначе решительный бой в лучшем случае сулил славную гибель, как у «Тирпица» или «Шарнхорста».

Успешно вести борьбу с авианосцами могли корабли-ракетоносцы. Задача создания таких кораблей и их оружия прибрела особую актуальность из-за проблемы достройки крейсеров пр. 68бис-ЗиФ – слегка модернизированного проекта 68бис, более известного по головному кораблю «Свердлов».

После Второй мировой войны продолжение строительства крейсеров по исходному или немного модифицированному в части усиления зенитной артиллерии проекту было уже явно абсурдным: артиллерийские корабли при более чем сомнительной боевой ценности превратились бы в расточительную обузу для финансов страны. Недостроенные громады напоминали чемодан без ручки с незастегиваю- щимися замками: тащить дальше невозможно, но бросить жалко. Но к середине 1950-х гг. уже было полностью готово не такуж мало крейсеров пр. 68бис – 14 единиц. Они дополнили имеющиеся силы из пяти кораблей этого класса, заложенных до войны, но завершенных по скорректированным проекту 68Ктолько в 1950 г. Таким образом, каждый из флотов располагал 4-5 крейсерами.

В соответствии с программой, принятой правительственным постановлением от 27 ноября 1945 г. о десятилетнем плане военного кораблестроения и несколько откорректированной в последующие годы, применительно к пр. 68бис и его модификациям велись работы по 27 кораблям, из них был заложен 21 крейсер, спущено на воду 19. В 1955 г. работы на недостроенных кораблях пр. 68бис-ЗиФ были приостановлены, при этом 2-3 из них (в том числе «Щербаков» на Балтийском заводе, «Адмирал Корнилов» на Черноморском заводе) находились в очень высокой степени готовности.

Вопреки распространенной версии, в середине 1950-х гг. эти корабли вообще не предполагалось разделать «на иголки». Приостановление строительных работ предусматривало их последующую достройку как ракетоносцев по пр. 67. Предполагавшееся ракетное оружие – комплекс «Стрела» – только начало разрабатываться по постановлению от 30 декабря 1954 г., и корабли вынужденно застыли у стенок заводов.

В тот же день, но другим постановлением правительство задало разработку крылатой ракеты КСЩ (корабельного снаряда «Щука») для вооружения эсминцев пр. 57. В следующем году также отдельными правительственными документами были определены работы по созданию ракеты П-15 для вооружения катеров (постановление от 18 августа 1955 г.), стратегических самолетов-снарядов П-10 для больших подводных лодок пр. 611 (постановление от 19 июля 1955 г.) и П-5 для средних подводных лодок пр. 613 (постановление от 3 августа 1955 г.).

Все перечисленные документы предусматривали разработку ракетного (или, как тогда его именовали, «реактивного») вооружения либо для уже строящихся кораблей (пр. 611,613, 183, 68бис в модификации пр. 67), либо для проектов, представляющих собой минимальную модернизацию существующих (пр. 57 на базе эсминца пр. 56).

По специфике производства судостроение отличается от других оборонных отраслей большой протяженностью производственного цикла. В отличие от изготовления танка, ракеты или самолета, постройка корабля длится годы, а не недели и месяцы. Поэтому применительно к этой отрасли разрабатывались долгосрочные, как правило, десятилетние, программы, конкретизирующие планы не только постройки, но и проектирования новых кораблей. К середине 1950-х гг. формально завершился срок действия послевоенной десятилетней программы. Не все предписанное было выполнено, но именно в это десятилетие произошла так называемая «научно-техническая революция в военном деле». Дальнейшая реализация сталинских замыслов, отражавших в основном предвоенные взгляды военно-морских теоретиков, а не реальный опыт войны, и тем более не учитывающих послевоенных свершений науки и техники, была неуместна.

Наряду с определением судьбы недостроенных кораблей требовалось наметить и перспективы строительства флота. Стало ясно, что основным для новых кораблей станет ракетное оружие. Типаж перспективных проектов кораблей был впервые определен постановлением от 25 августа 1955 г об утверждении программы работ по корабельному реактивному вооружению. Наряду с вооруженной баллистическими ракетами большой подводной лодкой пр. 639 и кораблем ПВО пр. 81 с зенитным ракетным вооружением этим документом предусматривались атомный крейсер-ракетоносец пр. 63 и эсминец с ударным ракетным вооружением пр. 58.

Пусковая установка Б-163 с самолетом-снарядом КСС подвижного комплекса «Сопка».

Ракетоносец Ту-16КС с самолетами- снарядами КС-1 авиационной системы «Комета».