Глава 5

Барон де Лузиньян ждал в приемной уже более часа. Он прибыл на Утремер менее суток назад, привезя с Мелии сведения первостепенной важности. До сего момента все двери перед ним распахивались, как по мановению волшебной палочки, и вот, в приемной короля он томится уже шестьдесят минут. Время медленно утекало, пробуждая в бароне сомнения и даже опасения за собственную жизнь — слишком долго его не пускают к королю.

Гвидо подготовился к этому визиту со всей тщательностью: на нем был черный с серебром виц-мундир, на груди тяжко позвякивали награды минувших лет, а на поясе висела ритуальная шпага, рука барона в белоснежной перчатке нервно теребила эфес.

Время шло, а тяжелые двери королевских покоев все еще оставались закрытыми. Дразня золотистым узором, они таили в себе неизвестность. Там — за ними барона ожидала либо милость монарха, либо мрачные застенки Лабиринта Ужаса.

Наконец из скрытой ниши возле дверей вынырнул молодой адъютант короля:

— Барон Гвидо де Лузиньян, Его Величество примет вас.

Двери распахнулись.

В глубине холодного тронного зала виднелась фигура Луи II. Король был одет в парадный синий мундир с перекрещивающимися алыми лентами, это были высшие награды королевства — орден Утремера и орден Королевского Синего Льва. Королю, недавно отметившему свое сорокалетие, не пристало бравировать перед подчиненными орденами, поэтому Луи II надевал их только когда принимал инопланетных посланников.

Гвидо впервые видел короля так близко; монарх был человеком среднего роста, но сложенный необычайно плотно, что придавало ему внушительности и энергичности. Хмурое гладко выбритое лицо окаймляли волосы смолянисто-черного цвета, а тронувшая виски седина добавляла аристократичности. Над волевым подбородком нависал почти орлиный нос, по бокам от которого холодно сверкали глубоко посаженные черные глаза.

— Барон де Лузиньян? — король поставил золоченый кубок на мраморный столик.

— Да, Ваше Величество, — Гвидо учтиво поклонился, торопливо перебирая в уме правила этикета: должен ли он сделать еще что-то или же ему надлежит ожидать дальнейших слов монарха?

— Вы проделали долгий путь барон, — взгляд Луи II сфокусировался на собеседнике. Теперь король крепко держал нити разговора в своих руках. — Надеюсь, что не напрасно. Я жду от вас полного отчета о том, что происходит на Мелии. Не упустите ни одной детали, ни одной мелочи. Я хочу четко знать: готова ли Мелия к войне против Утремера или нет?

Пока король говорил, Гвидо де Лузиньлн не осмелился даже выдохнуть.

— Те известия, которые вы отправили гиперпочтой, — продолжал Луи II, — обеспечили вам беспрепятственное продвижение вплоть до этого зала. Но здесь — здесь царство истины. Итак, я жду.

Барон де Лузиньян вытянулся в струнку перед королем:

— Мне выпала честь сообщить Вашему Величеству, что Мелия полным ходом готовится к войне. Чип, подтверждающий мои слова, уже находится в секретариате Ассамблеи. Последние месяцы наши противники ведут активное военное строительство. Даже на самой Мелии некто Гамильтон строит несколько звездолетов различных классов.

— Некто? — перебил его король. — Что значит "некто"?

Гвидо ощутил, так струйка холодного пота пробежала у него по щеке: это был крайне щекотливый момент, который мог повергнуть короля в состояние гнева, и… все-таки барон нашел в себе мужество продолжить доклад:

— Он землянин, Ваше Величество. Недавно его приняли в Мелианский Совет.

— Землянин? Землянин!? — глаза Луи II яростно сверкнули. — Да как они посмели!? И это после стольких моих трудов! Чертова Земная федерация воткнула мне нож в спину! О чем они думают? Пойти на союз с этими вертлявыми ксеноморфами. Как им вообще могло прийти это в голову? Я понимаю, когда против меня выступают соланийцы или дце, фомальганцы или глечане, но ЗФЗ!

Гвидо де Лузиньян слушал своего короля с хладнокровием статуи: лишнее слово или жест запросто могли отправить его не обратно на Мелию, а в какой-нибудь глубокий подвал печально известного Лабиринта.

Спустя пару минут Луи II, наконец-то, смог обуздать свои эмоции.

— Надеюсь, это единственная плохая весть, которую вы мне принесли, — молвил король, и от его голоса повеяло морозным воздухом и льдом.

— Остальные новости гораздо лучше, Ваше Величество, — поспешил заверить своего короля Гвидо де Лузиньян. — Мне удалось установить тесный контакт с лоуменами.

Луи встрепенулся, по его лицу пробежала искра заинтересованности:

— Лоумены? Неужели?

— Да, Ваше Величество, они согласны на сотрудничество с нами, немного оружия — и они смогут поднять вооруженное восстание в любой момент, который мы посчитаем благоприятным.

— Что они попросили взамен? Ведь не даром же они решили мне помочь? У каждого есть свой интерес.

— Ничего такого, что мы не смогли бы им предоставить. Они всей душой ненавидят тех, кто живет на поверхности. Их королева обратилась ко мне с одной личной просьбой, и сейчас мои люди работают над этим заданием. В итоге мы получим почти целую армию, находящуюся на Мелии, и это будет союзная нам армия.

— Прекрасно, значит, они станут трудиться из мести мелианцам, — Луи не слишком-то интересовался методами, какими его подчиненные добиваются поставленной цели, ему был важен результат. — Вместо одного союзника мы получим другого, быть может, даже более полезного. Вы хорошо поработали, барон.

— Я тружусь на благо Утремера, Ваше Величество, — барон церемонно поклонился, надеясь, что на этом разговор окончится. Но король еще не удовлетворил свое любопытство:

— А как поживают принцы Мелии?

— Боюсь, мой ответ удивит Ваше Величество, — Гвидо потупил взор. Информация, которой он располагал, действительно могла быть понята неоднозначно, а сам барон в ней до конца еще не разобрался.

— Удивит? — брови короля в самом деле поползли вверх. — Что вы хотите этим сказать? Неужели они оба умерли?

— Нет, нет. Но оба принца сейчас ведут частную жизнь, и их влияние на политику и экономику планеты практически неощутимо. Всем заправляет Совет.

— Принцы отошли от дел?! Не верю. Барон, вы смогли бы добровольно оказаться от титула и власти? Думаю, нет. Мелианские принцы тоже. Здесь явно что-то не так. Расскажите поподробнее все, что вам о них известно.

— Насколько меня информировали, они теперь ходят по улицам и общаются с гражданами, как простые смертные. Конечно, их личная гвардия теряется в толпе, но все же их поведение нормальным не назовешь. Я бы предположил, что король намеренно отстранил их от власти, если он на это способен.

— И передал их полномочия Совету?

— Похоже, что так оно и есть, — кивнул барон.

Луи II задумчиво стал прогуливаться из стороны в сторону, меряя зал большими шагами: то, что сообщил ему де Лузиньян, не укладывалось ни в какие рамки. Неужели мелианский король действительно решился на такой шаг, как отстранение принцев от власти? Но зачем? Или же здесь кроется какая-то хитрая игра, недоступная постороннему наблюдателю?

— Принцы не делали никаких политических заявлений? — поинтересовался король.

— Нет, Ваше Величество.

— Быть может, Мелия испытывает экономический кризис? Впрочем, можете не отвечать барон, — и так ясно, что нет.

Де Лузиньян промолчал: что он еще мог добавить? Что Мелия процветает, и ее тороговый оборот за последние годы вырос в несколько раз?

— Н-да, барон, — проговорил Луи II, — эта задачка выгладит весьма занимательно. Если принцы в ссоре с королем Мелии, то у нас появляется шанс использовать их вражду в наших интересах.

Консул и сам это прекрасно понимал: разборки в высших эшелонах власти на Мелии сулили барыши только Утремеру. Однако де Лузиньян сомневался, чтобы принцы пошли на предательство планеты, которая в любой момент может стать их собственностью.

— Будут какие-нибудь указания, Ваше Величество? — осведомился Гвидо.

— Да, барон. В течение месяца вам надлежит выяснить ситуацию в Мелианской верхушке и доложить мне лично.

Последнее слово король особенно подчеркнул; и Гвидо почувствовал, насколько важной считает эту информацию его монарх, и насколько высоко Его Величество оценил работу своего консула.

— Если Ваше Величество снабдит меня некоторыми средствами, то я сумею выполнить это задание гораздо быстрее, — заметил барон.

Король понимающе улыбнулся:

— Чего же вы хотите?

— Чин обер-камергера двора Утремера. Это дало бы мне право использовать три фрегата нашего флота. И, более того, это поднимет мой личный статус на планете.

— Зачем вам три фрегата? — спросил король, нахмурившись. Слова консула насторожили монарха.

— В случае вступления Мелии в войну, три местных властителя могут разлететься в различных направлениях. Космофрегаты позволят нам контролировать этот процесс.

Король на мгновение задумался.

— Наверное, вы правы, барон; такую возможность необходимо предусмотреть.

Гвидо де Лузиньян выпрямился: это был миг его торжества.

— Барон де Лузиньян, отныне вы — обер-камергер моего двора, — произнес Луи II. — И я жду от вас следующего отчета через пятнадцать дней…

— Бальдуэн, приведите Гамильтона в чувство. И побыстрее!

Адмирал Бальдуэн уложил тело землянина в одно из кресел и побрызгал на него активированной водой; в значительной концентрации она могла вызвать химический ожог, но в малых дозах была прекрасным бодрящим средством.

— Чейши, вы, однако, не слишком торопились.

— Да, мой принц. Я опробовал наш новый граундер — сделал пять витков вокруг планеты. Замечательная скорость. При том, со мною был пассажир.

— Понимаю.

Гамильтон уже открыл глаза: нет, ему не померещилось, кроме лорда Бальдуэна и советника Чейши в кабинете находился только Хорсер. И это был страшный удар: Гамильтон даже подумать не мог, что принц может работать обыкновенным полицейским и заключать сделки с инопланетными бизнесменами. Нет, это слишком для рассудка землянина!

— Майор… — прохрипел Гамильтон и тут же осекся: правильно ли называть принца майором?

— Продолжайте, Гамильтон, продолжайте, — довольно заурчал Хорсер. — Когда вы называете меня майором, то ни капельки не ошибаетесь, если вкладываете в это слово смысл "старшинства", а не "полицейского звания". Ведь из двух принцев Мелии я действительно старший.

— Простите меня, принц, — пробормотал Гамильтон. — Я был с вами не очень почтителен.

— А позвольте узнать; к чему мне ваше почтение? — съехидничал эльсинорец. — Зачем я должен выслушивать все мои титулы, вместо того, чтобы четко и быстро получить нужную мне информацию? Почему я должен тратить на всякую чушь, вроде церемоний, свое время? У нас на Мелии нет природной аристократии, которая кичится своим происхождением. Аристократия быстро вырождается. И постепенно им становиться не чем гордиться, кроме деяний передков. А мы гордимся только своими делами.

Гамильтон судорожно глотнул: то, что говорил Хорсер, великолепно подходило бы к бизнесмену экстракласса, но не к принцу. Однако, велика ли разница между этими двумя понятиями?

— Принц, я целиком к вашим услугам, — язык землянина ворочался почти автоматически.

— Ничего другого я от вас и не ожидал, — хмыкнул Хорсер. — А теперь перейдем к делу. Насколько мне известно, мистер Гамильтон, на текущий момент вы являетесь наиболее полномочным представителем ЗФЗ на Мелии.

— Я? — переспросил землянин.

— Да, именно вы. Потому что Мерсон сейчас зализывает раны в нашем планетарном госпитале, а вы являетесь резидентом разведки 3ФЗ в Мелианском секторе.

— Принц, вы что-то путаете, — запротестовал Гамильтон, — я — бизнесмен и не имею к шпионажу никакого отношения. Это не в моих правилах.

— Не отпирайтесь — это бесполезно, — оскалился Хорсер. — Но если у вас такая слабая память, что вы не можете вспомнить, какое задание вам дали на Земле, то я могу кое-что напомнить. Когда вы последний раз видели своего помощника Дженкинса?

Резкая перемена в ходе разговора застала Гамильтона врасплох. Он был готов все отрицать, но не знал, чего же в действительности хочет эльсинорец.

— Около недели назад, — эту фразу землянин произнес, не задумываясь.

— Правильно, а куда вы его отправили?

Вот оно что. Дженкинс полетел к космоверфям, чтобы проверить, как идет строительство новых звездолетов. Однако в данном случае ничего предосудительного Гамильтон не видел.

— Нет, мистер Гамильтон, — голос Хорсера стал вкрадчивым и тихим, — это вы думаете, что он отправился с инспекцией, а в реальности Дженкинс там даже не появлялся. Но моим людям стало известно, что вашего помощника видели среди лоуменов. По отношению к властям Мелии этот факт может рассматриваться как предательство планетарных интересов. Дженкинс будет отправлен в тюрьму сразу, как только мои агенты зафиксируют его на поверхности.

Землянин почувствовал, как его лицо и шея краснеют: нет, он ничего не знал о похождениях Дженкинса. Помощник оказался хитрой бестией.

— Теперь перейдем к вам, мистер Гамильтон, — черные бусинки глаз эльсинорца уставились на землянина с точностью лазерного прицела. — До сих пор вы проявили себя как активный поборник интересов Мелии: вы создаете для планеты новый космофлот, вы вкладываете деньги в нашу экономику, вы регулярно бываете на заседаниях Совета и придерживаетесь на них правильной, с моей точки зрения, позиции. Лично я не вижу никаких причин, которые могли бы вам, мистер Гамильтон, воспрепятствовать отказаться от никчемного и унизительного шпионажа в пользу Земли и полноправно перейти в мелианское гражданство, тем более что вас вынудили к этому шпионажу обстоятельства.

Лицо Гамильтона вытянулось: Хорсер явно чего-то недоговаривал. Однако землянин понимал, что от этой сделки будет зависеть очень многое — и его собственная жизнь в том числе.

— Может быть, вы действительно собирались переехать на Мелию и перевести сюда свои капиталы, но дела "Гамильтон индастри" в последнее время шли хуже некуда, — продолжал эльсинорец. — Мои экономические советники прекрасно осведомлены о состоянии ведущих фирм Галактики. Вы понесли значительные убытки из-за слишком больших вложений в производство никому не нужных роботов. Вы не могли конкурировать с илинийцами. И в этой ситуации вам пришлось согласиться на сотрудничество с правительством ЗФЗ. Деньги Федерации помогли вашей компании избежать банкротства.

— Но ведь и вы, наверняка, что-то потребуете от меня взамен? — не стал сдерживать свой язык Гамильтон. Хорсер явно обладал достаточной властью, чтобы, начиная с этого часа, никто больше в Галактике никогда не увидел финансового воротилу Гамильтона.

— Естественно, — зубы эльсинорца сверкнули в ослепительной улыбке.

— Предположим, я соглашусь. Что тогда?

— Тогда начинается для вас новая эра вашей жизни. Во-первых, мы обеспечим вас надежным биологическим телом вместо той рухляди, которую вы меняете каждые пять лет, пользуясь сомнительными услугами торговцев органами; во-вторых, вы будете работать под моим непосредственным руководством, и все распоряжения будете получать только от меня, для вас не будет существовать никакого другого закона, кроме моего слова; в-третьих, вы получите доступ второго уровня, которым обладают сенатор Чейши и лорд Бальдуэн, это сделает вас одним из самых влиятельных людей на Мелии.

Гамильтон слушал с замиранием сердца: он был готов поклясться Галактикой, что никогда прежде не получал подобного по щедрости предложения.

— Это то, что вы предлагаете мне, принц, — ответил землянин, — но ведь и я должен буду что-то сделать?

— Конечно, и могу вас заверить, что на меньшее я просто не соглашусь, — проговорил Хорсер. — Вы немедленно передаете мне все свои архивы, предоставляете в мое распоряжение всю свою сеть на Мелии и в ее окрестностях и отказываетесь от любых попыток в будущем возобновить контакты с Землей, за исключением, санкционированных мною. Фактически я от вас требую все, что у вас есть, все, что вам доступно, и все, что вы можете.

Да, на меньшее Хорсер действительно не согласится. И Гамильтон это четко понимал. Принц требовал от землянина и тело, и душу. Но, черт возьми! Ставка была того достойна! Земля, какой далекой она казалась теперь! Именно там, в секретных бункерах, в высоких небоскребах, в овальных кабинетах сидели люди, мечтавшие управлять Галактикой. А здесь и сейчас, на Мелии, принц-майор Хорсер предлагал ему то, к чему стремились на Земле, но о чем он сам и думать не смел. А если он откажется? Что тогда? Впрочем, и так ясно — Хорсер не зря начал разговор с Дженкинса: тюрьма в лучшем случае, вакуум — в худшем. Так был ли выбор?

— У меня есть время, чтобы подумать над вашим предложением? — спросил Гамильтон.

— Да, две минуты.

"Интересно, почему именно две, — мелькнуло в сознании Гамильтона? — почему не одна или три?"

Взгляд землянина упал на циферблат часов: из отведенных ему двух минут прошло уже девять секунд. В этот миг Гамильтон понял, что ни одна клеточка его мозга не сможет отказать эльсинорцу. Черт побери! Кому нужна Земля, когда перед тобой распахиваются ворота Космоса?!…

…Жак решил прогуляться по набережной. Здешнее светило, даже в полдень проявлявшее милосердие, к вечеру и вовсе становилось ласковым. Белую кожу плутонита это устраивало значительно больше, чем жгучие объятия Сириуса или Альтаира. Взобравшись на небольшой утес, Жак выбрал себе местечко под одиноко стоявшим деревцем, чьи нежо-зеленые листки своим легким шелестом приятно убаюкивали сознание плутонита.

Расслабившись, Жак прислонился спиной к деревцу и задремал. Ему так хотелось отдохнуть от крайне утомительного общества соланийки и чиуан, от невозмутимого И-Лима и непостижимого Хорсера. Однако по-настоящему поспать плутониту так и не удалось.

"Деревце" внезапно подалось куда-то в сторону, и кто-то с завидной ловкостью набросил Жаку на голову мешок. Жак хотел закричать, но какой-то едкий газ попал ему в горло, и плутонит зашелся надрывным кашлем. После этого его сознание окутал неясный туман, а затем и вовсе померещилась черная яма небытия, в которую он вот-вот должен был упасть, чтобы больше никогда оттуда не выбраться. Он все еще балансировал на краю, но самого этого края уже не видел.

Пробудившиеся внутренние приятели Жака один за другим предлагали свои услуги. Второпях Жак передал свой мозг в распоряжение Пятого. Тот быстро и без особых затруднений установил, что в мешке содержится паралитический газ. Затем Пятый со всей осторожностью пощупал окружающее пространство: обмякшее тело Жака явно куда-то спешно несли, но кто нес, сколько их было и где находился конечный пункт назначения — все это оставалось загадкой даже для Пятого, пока он не услышал голос похитителя.

— Доставьте его на место, — с этими словами ярр бросил свою ношу на палубу качавшегося возле причала катера.

Цепкий и длиннорукий Раймек из расы мооков не очень удивился, когда к его посудине пожаловал ярр — Лига Казино и другие влиятельные организации частенько использовали его в качестве посланца или киллера. А вот ноша ярра была примечательной — в плотном органометаллическои мешке мог поместиться не один представитель любого разумного вида, которых на Мелии, слава Космосу, еще было предостаточно. Раймека иногда подмывало узнать характер груза, который ему поставлял ярр, но в целях безопасности этого, конечно, делать не следовало.

— В подводный город? — уточнил Раймок, почесав пурпурно-красный костяной гребень на голове. Этот вопрос он задавал всегда и, как правило, получал подтверждающий ответ.

— Да, но было бы гораздо лучше и прибыльнее, если бы ты выкинул груз немного раньше, — прошелестев это, ярр методично заковылял прочь из гавани, всем своим видом давая понять, что не намерен больше тратить свое драгоценное время на пустую болтовню с каким-то мооком.

Раймек поспешил перетянуть мешок в каюту катера и отдал своей посудине приказ начать немедленное погружение.

Легко выскользнув из акватории порта, катер стремительно удалялся от берега — у Раймека не было ни малейшего желания, чтобы полиция застукала его с подобным незаконным грузом на борту. Хвала Играм, все полицейские сейчас наблюдают за своими подопечными — игроками во Дворце и бесценным майором Хорсером.

Когда в глубине показались огни подводного города, моок, не задумываясь, выбросил мешок из катера и прибавил скорость. Вскоре он и вспомнить бы не смог, где именно он это сделал. Забывать — это искусство Раймек освоил почти в совершенстве. Да разве и можно было его не освоить, работая в столь опасном бизнесе?