"Ради удовольствия." - читать интересную книгу автора (Торвальдс Л., Даймонд Д.)

Я сел и внимательно прочел все бумаги Red Hat. Да, я не имел права
продавать свои акции в течение 180 дней.
Как же долго могут тянуться 180 дней для свежеиспеченного миллионера на
бумаге!
Я занялся новым видом спорта (или просто занялся спортом!) -- следил за
стоимостью акций Red Hat, которая продолжала расти все последующие полгода.
Она росла и росла все время, а пару раз даже резко подскочила. Потом акции
снова раздробили. Стоимость моего опциона доходила до 5 миллионов!
Red Hat начала со сравнительно невысокой цены, а потом ее акции
взлетели вверх, когда Уолл-Стрит -- в порыве страсти ко всему, что связано с
Интернетом, -- "открыла" Linux. Все холодные месяцы конца 1999 года мы были
просто "гвоздем сезона". Газетные и телевизионные знатоки инвестиций не
могли налюбоваться на эту маленькую крутую операционную систему, бросившую
вызов Microsoft. Мой телефон звонил не переставая. Все это кончилось 9
декабря потрясающей кульминацией -- выходом на биржу VA Linux. Такого
ошеломляющего успеха никто не ожидал.
Мы с Ларри Огастином поехали в Сан-Франциско, чтобы в момент выпуска
акций на биржу быть в здании First Boston Credit Suisse. Я был одет, как
обычно: в сувенирную майку и сандалии. Мы взяли с собой жен и детей. Зрелище
было то еще: малыши беззаботно бродят среди толпы застегнутых на все
пуговицы банковских служащих.
Все произошло очень быстро. По экранам мониторов неслись цифры, которые
показывали, что акции VA Linux в первый день торговли достигли отметки в 300
долларов за штуку. Это было неслыханно. Даже не видя цифр, мы бы поняли, что
это рекорд. Достаточно было увидеть, как брокеры впадают в транс, слушая CNN
или финансовый канал Блумберга. Ларри сохранял присущую ему невозмутимость.
Я думаю, он и бровью не пошевелил за все это время. Впрочем, точно не знаю
-- сам я был занят, отлавливая своих дочерей.
Вероятно, даже туземцы Мадагаскара знают, как разбогател тогда Ларри.
Приехал он в Сан-Франциско без особого, капитала за душой, а когда вернулся
в Кремниевую Долину, то "стоил" уже около 1,6 млрд. долларов. А ведь ему,
как постоянно подчеркивала пресса, не было еще и тридцати.
Что касается меня, то я получил от VA Linux акции и опцион. Как и с Red
Hat, я не имел права продавать эти акции в течение полугода. Но в отличие от
Red Hat, акции которой постоянно росли, VA Linux было некуда идти, кроме как
вниз. После рекорда, поставленного в первый день, ее акции устойчиво падали
в течение года, достигнув минимума в 6,62 доллара. Отчасти они пали жертвой
корректировки рынка, которая в апреле ударила по акциям большинства
технологических компаний. Но и сама Linux с наступлением весны перестала
быть "гвоздем сезона". Из-за запрета на продажу акций я не смог
воспользоваться бумом на фондовом рынке. С психологической точки зрения
следить за акциями этой компании было гораздо труднее, чем за Red Hat: ведь
каждый раз, ложась в постель, я знал, что наутро мое состояние уменьшится.
И все-таки я был счастливейшим сукиным сыном на свете.





Однажды, январским вечером, Линус приезжает в мой офис в Саусалито.