"Ради удовольствия." - читать интересную книгу автора (Торвальдс Л., Даймонд Д.)

какую-то определенную нишу. И это важно для понимания ее успеха.
Мэйнфреймы представляли собой рыночную нишу. Рынок Unix в целом состоял
из ряда ниш -- суперкомпьютеры Министерства обороны США, банковская сфера.
На продаже операционных систем для мэйнфреймов и других больших машин
делались большие деньги, потому что цены были высокие. Потом пришла
Microsoft и стала продавать свои системы по 90 долларов. Microsoft не
боролась ни за банковскую, ни за любую другую нишу, но вскоре оказалась
везде. Это было похоже на налет саранчи. С таким трудно справиться. (Лично я
ничего не имею против саранчи. Мне нравится всякая живность.)
Гораздо лучше быть везде и заполнять все ниши. Что Microsoft и сделала.
Представьте себе жидкий организм, который заливает любое обнаруженное
пространство. Если одна из ниш потеряна -- не беда. Организм заполоняет весь
мир, затекая во все дырки.
То же самое сейчас происходит с Linux. Она оказывается всюду, где к ней
есть интерес. У Linux нет какой-то одной своей ниши. Она маленькая, гибкая и
всюду пролезает. Ее можно найти на суперкомпьютерах во всяких крутых местах
вроде Национальной лаборатории им. Ферми и НАСА. Но туда она перетекла из
серверного пространства. А в него, в свою очередь, попала из мира настольных
компьютеров -- здесь я начинал. В то же время Linux стоит и на встроенных
устройствах -- от тормозов с антиблокировочной системой до часов.
Смотрите, как она заполняет мир.
В глазах толпы у нее есть особое преимущество. Лучшие и умнейшие
представители следующего поколения используют твой продукт, потому что ты
приводишь их в экстаз. В предыдущем поколении люди восхищались в основном не
Microsoft или DOS, a PC. Тот, кто пользовался PC, пользовался и DOS. Особого
выбора не было.
И это существенно помогло повсеместному распространению Microsoft.
Посмотрите на головастых ребят вокруг -- не все, но многие из них
используют Linux. Ясно, что одна из причин популярности среди студенчества
как открытых исходников, так и Linux, крайне проста -- неприятие
истеблишмента. (То же самое неприятие истеблишмента, которое оказало такое
влияние на жизнь моего отца.) Расклад тут такой: с одной стороны, огромная
коварная корпорация Microsoft и злобный, жадный, отвратно богатый Билл
Гейтс, а с другой -- любовь и бесплатный софт для всех плюс скромный (с
виду) народный герой Линус Б. Торвальдс. Эти ребята заканчивают учебу и
приходят на работу в корпорации, принося с собой любовь к Linux.
Поэтому те, кто проникал в недра Microsoft, рассказывают, что видели
мое лицо на мишенях для игры в дартс. У меня вопрос: разве можно не попасть
в мой нос?
Но я опять забегаю вперед. После судьбоносного объявления IBM,
сделанного весной 1998-го, к нам косяком пошли и другие крупнейшие
производители оборудования. В августе журнал "Forbes" обнаружил наш
маленький мирок и поместил на обложке мою фотографию с надписью "Мир,
любовь, программы". По мере того как компания за компанией (с неуклонным
постоянством) объявляла о своей поддержке Linux, предсказывать будущее уже
можно было, не обращаясь к рекламным конференциям.