"Ради удовольствия." - читать интересную книгу автора (Торвальдс Л., Даймонд Д.)

сотрудников гораздо практичнее и продуктивнее европейской. В Финляндии, если
один сотрудник оказывается намного лучше других, то ему немного повысят
зарплату и сохранят все в секрете. В Америке он получит намного больше денег
-- и это работает.) Стажировка казалась мне хорошим способом попробовать
воду или скорее, поскольку речь шла о северо-западе Тихоокеанского
побережья, попробовать дождя. Мы решили, что надо использовать эту
возможность. Но я колебался. Мне не хотелось уходить из университета, не
получив магистерской степени. Что-то внутри меня -- возможно, кровь
дедушки-профессора -- не позволяло бросить университет. В конце концов мои
чувства ни на что не повлияли. Начальник того инженера решил, что мне будет
трудно получить от Службы иммиграции и натурализации необходимое разрешение
на работу в США в течение полугода.
Поэтому мы остались в Хельсинки. Когда известные своим пристрастием к
алкоголю финны поднимали тосты за наступление нового, 1996 года, я медленно
подползал к финишу -- получению магистерской степени. Мне оставалось сдать
всего один маленький курс, чтобы получить нужное количество зачетов. И еще
нужно было написать магистерскую диссертацию. Смешно сказать -- я впервые
должен был получить оценку за Linux, над которой корпел почти все время
учебы в университете.
В 1996 году я испытал потрясение. В Финляндии царит уравниловка:
прослужив три года, каждый обязательно получает прибавку к жалованью. Когда
я впервые увидел ведомость с моей новой зарплатой, то вздрогнул: я
проработал в университете столько лет, что получил право на повышение.
Неужели я буду работать здесь до самой пенсии? Пойду ли я по стопам дедушки?
Вспомните, как я его описывал: лысый, полный, без запаха. Я начал регулярно
поглядывать в зеркало. Волосы отступили назад на пару миллиметров. На моем
когда-то тощем теле стали постепенно нарастать лишние килограммы. В свои 26
я впервые почувствовал себя старым. Я торчал в университете уже седьмой год.
Я понял, что смогу закончить его быстро, если как следует соберусь.





Моя десятилетняя дочь Кейли полагает, что получить от кого-то в подарок
пингвина -- это верх счастья. В ясную ночь мы сидим вокруг костра в горах,
Сьерра-Невада, и Линус рассказывает, как группа пользователей Linux из
английского города Бристоля купила ему пингвина. Кейли не может поверить,
что он даже не потрудился навестить птицу. Тогда он поясняет: на самом деле
они не купили пингвина, а оплатили от имени Линуса содержание птицы. Он
думает, что в течение года.
Торвалъдсы пытаются освоить запекание американской тянучки. Кто-то
поднимает голову от тянучки, которая коптится над костром, и совершенно
некстати интересуется тем, как пингвин стал международным символом Linux.
"Это была моя идея, -- говорит Туве. -- Линус пытался подобрать эмблему
для Linux, потому что народ говорил: "Ну должен же быть какой-то символ!" Он
стал перебирать, что он видел. У Linux-компаний была своя символика. У одной
из них был розовый треугольник. Но я знала, что это международная эмблема
геев, поэтому сказала, что знак уже занят. Он сказал, что хочет что-то
милое, симпатичное. Я подумала о пингвинах. Линуса однажды клюнул пингвин в