Александр Сапегин Долгие дороги сказок

Глава 1 Андрей

Ортен. У западных ворот.

…Толпа у ворот заволновалась, колокол на башне пробил восемь утра и из-за стен послышался шум подъемных механизмов решетки.

«Пора», — подумал Андрей и вслед за крестьянами двинулся к перекидному мосту. Но не тут-то было. Раздвигая толпу словно атомные ледоколы паковый лед первыми в город двинулись верховые дворяне различных мастей. Благородные и высокородные. Вот, в окружении десятка телохранителей, одетая в светло серый костюм для верховой езды, на высоком гнедом жеребце, проскакала высокородная тейна (обращение к незамужней девушке дворянского сословия). Сидя в седле девушка одной рукой держалась за узду, второй постоянно подносила к носу надушенный платочек, презрительно оглядывая сервов и кривя, в гримасе отвращения, пухлые губки. Ее взгляд остановился на Андрее, как колокольня выделяющемся среди невысоких крестьян, носик сморщился и губки скривились в очередной раз, презрение к простолюдину, посмевшему вымахать выше дворянина, кипящей волной обдало его с ног до головы и ощущения взгляда пропали. «Коз-за! — подумал Андрей. — Магичка хренова, тяжело мне придется в школе, если там таких будет хоть парочка. Не выдержу. Кого-нить загрызу точно».

Дворянские отпрыски на лошадях, верховых хассах, в экипажах первыми запускались в город. Андрей равнодушно осматривал это пестрое, словно попугаи, общество. Камзолы, платья и плащи разных типов и фасонов, перья на шляпах вышивка и кружева призванные показать положение дворян в обществе. Надменные и презрительные выражения на лицах, личиках и мордах детишек и родителей «золотой» молодежи, сопровождающих своих отпрысков на вступительные испытание в школу магии. И какое разочарование испытывали эти хозяева жизни, когда, порой, в школу принимали замызганного серва, а не расфуфыренное чм… м-м чадо. Правда, надо сказать, что среди знати процент магически одаренных был намного выше, чем среди остальных сословий, сказывалась столетиями проводимая работа по евгеническому отбору и династическим бракам, но среди остальных чаще рождались настоящие самородки.

Городские стражники, вышедшие из надвратных башен, криками, пинками и копьями, принялись наводить порядок. Нельзя допустить, чтобы люди потоптали в давке друг друга, тем паче в толпе множество будущих студиозов магической школы, а гильдия магов не любит беспорядков и чинимых своим, даже будущим, членам неудобств.

— Посторонись, сначала идут досточтимые представители дворянских семей! — надрывался у ворот толстый неопрятный стражник.

— А мы? — задал неуместный вопрос Андрей

— А чернь может и подождать! — мерзко ухмыльнувшись, ответил, жирный как боров, напарник неопрятного стражника. Сплюнув Андрею под ноги, он оттолкнул его от городских ворот древком копья.

От резкого толчка широкополая шляпа Андрея, призванная закрывать лицо и, в принципе, одетая им только ради этой слабенькой маскировки, накренилась и задралась полями кверху, открывая ярко синие без белка глаза.

— Будешь наглеть, нелюдь, я тебя до следующего заговенья у ворот продержу! — довольно загоготал толстяк стражник, почесывая пальцами затянутое кольчугой брюхо. Толстые, как сосиски пальцы, скребли по кольцам, не устраняя причину зуда. — Хоть и оплатил ты подорожную, но я ещё королевский эдикт помню! Понял?

Изо рта толстяка пахнуло чесноком и давно не чищенными зубами, да и воняло от него застарелым потом и козлятиной. Андрей поморщился и поблагодарил провидение, что подсказало ему сделать обоняние слабее, не то бы его точно вывернуло наружу.

— Понял, чего тут не понять. — Андрей отвернулся от блюстителей порядка. Сволочи. Ну ты глянь, одним х… прессом их клепают что ли? Что стражнички в Тантре, что менты в России — одинаково похожи и наглые. Миры разные, а повадки схожие, рожи мерзкие — на утюги похожие.

Сплюнув от досады на мостовую, он отошел в сторону крестьянских телег. Не обращая внимания на крестьян, которые при его появлении, в страхе начали перешептываться и творить пальцами рук знаки, отгоняющие злых духов, Андрей сел на бревно в тени навеса коновязи, надвинул шляпу поглубже на глаза и принялся ждать, когда рассосется давка у ворот и можно будет спокойно войти в город.

А что он хотел? Нелюдью в деревнях пугают детей на ночь, рассказывая страшные сказки, а он как нельзя лучше подходит под описания. Высокий и широкоплечий, повыше многих дворянских отпрысков, пепельноволосый, с волевым подбородком, синими глазами и острыми, чуть выступающими при улыбке клыками явно подходил на выродка какой-нибудь распутной эльфийки и северного орка или степного кочевника.

Крестьян не волновало, что у эльфов и орков нет таких глаз и синева не уходит за радужку, орки так вообще все поголовно серо или кареглазы, а эльфо-орские смески серокожи или не отличаются от эльфов. Впрочем, что можно взять с крестьян, видевших орков только на картинках? В какой бы деревне Андрей ни появился, бабы и мужики начинали строить догадки какой же это был противоестественный союз. А может и того хуже! По-видимому дикий и воинственный орк во время набега изнасиловал захваченную эльфийку, спалив перед этим действом все дома клана или рода эльфов и перебив родню несчастной! Недаром у синеглазого выродка нет на лбу метки клана эльфов! Кто ж захочет взять в род такое непотребство! Вот и шляется погань, по городам и весям, пугает народ и строит пакости честным людям. Где порчу нашлет, где посевы потравит, а что еще от такого смеска ждать? Только пакости.

Как ни странно, но эльфов здесь любят и уважают. Умеет нравится людям ушастое племя. Девки прямо глазами расстреливают каждый эльфийский кайт[1] и готовы капитулировать без начала военных действий, так…, заранее…, а может повезет? И получающихся вследствие капитуляций метисов за нелюдь не считают……

Да ещё гномы. Как говорят — захапали весь банковский сектор и монополизировали торговлю «высокотехнологическим» оружием. Старшины гномов взяли к ногтю гильдии цеховых мастеров Тантры. Даже королевские дознаватели старались лишний раз не лезть в дела подгорных мастеров. Откажут казне в кредите, потом король премирует батогами.

— А ты не стласный! Хаг говолил, что нелюди стластные и с больсыми зубами нулузу!

Задумавшись, Андрей не заметил, как к нему подобралась чья-то девчушка лет четырех-пяти и стоит в паре шагов от него, рассматривая нехитрый наряд и самого пришельца, не забывая ковыряться в носу и вытирать пальцы о подол поношенного серого платьица. Дожил, привык к своему второму облику и даруемому им чувствам и ощущениям, что находясь в человеческом обличье, ощущаешь себя инвалидом… Впрочем, малышка умела ходить бесшумно.

— А может я очень страшный и ужасный! Просто прикидываюсь белым и пушистым? — обратился он к пигалице.

— Не-а, — пигалица опять потянулась пальцем к носу, но на полпути передумала и потеребив подол платья продолжила: — У тебя клыки маленькие и пена изо лта не идет! У белеселков всегда пена изо лта идет! Вот!

— Клыки у меня маленькие, но острые, а вот на берсерка я и правда не тяну, раз пены нет. Откуда-ж ты взялась? Знаток берсерков? — Андрей с интересом посмотрел на свою визави. Девчушка надула губки и потупила взгляд, опустив вниз белокурую головку, выдающую своим цветом уроженку севера. Старое серое… нет, когда-то синее платье, перешитое с плеча старшей сестры. Поношенные чуни из оленьей кожи на ножках и витая медная гривна-оберег на шее, все говорило в пользу версии о далеких северных островах Полуночного моря.

— Майра! Ты где? — из-за телег вышел высокий светловолосый мужчина. — О! Нашлась, а ну иди сюда! Сколько тебя можно искать! Вот выдеру хворостиной, забудешь, как убегать у меня.

— А я олка насла! Хаг, а я олка насла! — забавно глотая «р» и шепелявя, радостно сообщила Майра.

Мужчина остановился напротив Андрея и принялся с интересом разглядывать его, причем во взгляде не было и тени страха или, того хуже, презрения и ненависти, только академическое любопытство. Андрей поднял глаза и, в свою очередь, принялся рассматривать северянина. В том, что это северянин не было и тени сомнения. Расшитая драконами по отвороту нательная рубаха, кожаные штаны и сафьяновые сапоги, стягивал рубаху испещренный рунами наборный пояс с прикрепленным к нему прямым полусаженным клинком. Замысловатым узором выделялась татуировка хирдмана на левой щеке. Множество тонких шрамов на сильных мускулистых руках говорили, что мечом северянин пользовался часто и не только на тренировочном ристалище…… точнее в основном не на ристалище… Да и стоял тот так, чтобы в любой момент можно было выхватить меч и ударить, вздумай Андрей кинуться на него или девочку. Сильный, опытный боец, прошедший горнило не одной сечи и отмеченный татуировкой на щеке — это навевало определенные мысли, что недовольство оного может закончиться летальным, для его вызвавшего. Наличие только одной татуировки многое могло сказать для человека, знающего, что она обозначает, а уж Карегар дал подробные инструкции, в которых тяжелым подзатыльником по голове вбивалось — люди сии не боятся ни черта ни дьявола, отменные рубаки (куда там эльфам), отличные мореходы и задирать их — это есть растянутый во времени способ самоубийства.

Такая игра в гляделки продолжалась минуты две. Хаг первым отвел глаза, посмотрел на девчушку, что-то прикинул в голове, видимо решая как вести себя с нелюдью и вдруг протянул Андрею раскрытую для рукопожатия и приветствия ладонь:

— Хаг Морской Тур!

— Керровитарр Дракон! — представился Андрей, на полном автомате пожав руку северянина, отметив про себя крепость и силу рукопожатия и то, что кожа на ладони Хага больше напоминает толстую мозоль или наждачную бумагу. Да, явно в этой ладони весло бывает чаще и дольше чем женская попка. Странно, Хаг не назвал ни клана, ни рода, ни с какого он борга. Не доверяет, однако! Зачем знакомиться полез тогда? Сам Андрей тоже ограничился только данным ему дома, в долине, прозвищем.

Дома… Он уже давно признался себе, что считает долину, пещеру, домик Яги своим домом…

— Не похож ты, Керовитар Дракон, на орка! Ох не похож. Впрочем на эльфа тоже!

— Керровитарр, — поправил северянина Андрей.

Хаг улыбнулся, обнажив в улыбке белые крепкие зубы. «Странно, что его могло рассмешить?» — подумал Андрей, с немым вопросом на лице смотря на Хага.

— Имечко у тебя веселое! — пояснил тот, глядя на недоуменную рожу Андрея, после чего продолжил: — Керр, если по эльфийски, будет Пепел или Пепельный. Витар — это уже оркское имя, обозначает убивающий, а так же Воин, но это зависит от момента и времени рождения, такое дают при посвящении в воины и когда претендент проходит испытание и инициализацию у шаманов. Выходит ты — Дракон Пепельный Убийца, ну-у, или Убивающий Пеплом Дракон, а может Дракон Воин Пепла!

Андрея даже покоробило такое имечко, и в правду «веселая» интерпретация…. гм-гм, особенно первая часть перевода.

Услыхав такой вольный перевод, стоящие поблизости крестьяне, до этого увлеченно прислушивающиеся к разговору, резко вспомнили о каких-то своих не оконченных делах и, словно стая испуганных щукой мальков, порскнули по сторонам. Тарг с ним, с нелюдью, себе дороже будет рядом с ним находиться. Только Майра восторженно пялила на него глазенки и даже подпрыгивала от возбуждения.

— Вау! Келловиталл, у тебя такое стласное имя! Плавда сдолово!? Хочу такое же! Хаг хочу себе длугое имя, как у Келловиталла! — Майра уцепилась в штанину Хага и трясла его изо всех своих сил, казалось, что из Хага вытрясут душу, так на нем позвякивали обереги и оружие, вторя, в такт, потряхиванию головы.

Интересная картинка — нелюдь, хирдман, как в припадке, трясущий головой и маленькая девочка, юлой летающая вокруг двух мужиков и успевающая ежесекундно дергать одного из них за штанину. От такого напора штаны уже поползли вниз, грозя окончательно сорваться и явить миру на обозрение пятую точку их обладателя. Пока не стало слишком поздно, Хаг вцепился левой рукой в наборный пояс, поддерживающий штаны, правой поймал маленький смерч, что только по странному недоумению был назван Майрой и намертво прижал девочку к себе.

— Успокойся, егоза! — прикрикнул он на нее. — Что творишь!? Чуть без штанов не оставила! Ты о чести дяди подумала? Что сказали бы воины, увидя меня без порток? Позор на весь север! То-то бы хевды орков обрадовались, нарекли бы Туром Голозадым! А все от того, что одной взбаламошной девчонке захотелось поменять себе имя! Учись держать себя в руках!

Несмотря на металл и суровый тон в голосе северянина, которым он отчитывал разошедшуюся девочку, было видно, что тот любит свою племяшку и позволяет ей веревки из себя вить.

После окрика Майра резко остановилась, одернула платье и, опустив глаза долу, тихо ответила:

— Плости, дядя, я больсе не буду. Я вела себя недостойно. Позволис ли ты мне самой выблать себе наказание?

Ой-ла-ла! Андрей по-новому взглянул на своих знакомцев! Северяне-то не простые олени, а как минимум волки из совета Сионийской стаи. Судя по тому как реагирует ребенок на замечание взрослого, явно не обошлось без наставника или наставницы…. Наставника или пестуна…. Мысли в голове прыгнули бешеным гривастым волком. «Твою мать! — выругался Андрей про себя. — Драконы на рубахе Хага! Рунный пояс! Остолоп я, ой остолоп, да он наверняка из вождей Клана Драконов, походный конунг! То-то лыбу давил, когда я Драконом назвался. Такой за одно слово оскорбления может нашинковать на мясной григ[2] и будет в своем праве. Правда по реакции нормальный мужик, хотя, кто их северян знает? Как говорила Алиса: „Все страньше и страньше“. Высокородный северянин пожал мне руку. Нет, тут что-то не вяжется. Проверяет? Или у них нелюди в почете? Не должны, вроде. Они с хевдами[3] серых орков постоянно рубятся, только шум стоит, чай, что те, что эти — викинги, мать их. Да эльфов с Долгих фьёрдов постоянно за мошну щипают. С другой стороны, постоянные терки с орками и ушастыми — это разбрасывание своего семени по чужим народам. Другие племена, соответственно, „одаривают“ их. Законы войны ещё никто не отменял. Борг — под огонь, мужиков — под нож, баб и девок — под…, и так по кругу. В течение нескольких поколений или сотен лет. То-то он во мне ни орка ни эльфа не признал, насмотрелся видать: смесков там всех мастей хватает. Бурлит север, как котел бурлит».

Пока Андрей думал над перипетиями складывающейся ситуации и как отвязаться от случайного знакомства, Хаг позволил выбрать девочке себе наказание из названного им целого списка.

— Я, Майла…, — тут девочка запнулась, глянула на Андрея и, не произнося фамилии и рода, продолжила: — За свой поступок, несущий улон чести и достоинству клана…. моего клана, с лазлешения сталшего, Хага Молского Тула, выбилаю себе наказание — заплет на покупку сладостей и сладкой воды до момента пока Хаг Молской Тул не лешит, что наказание достаточно и может быть снято. Я сказала!

Андрей тихо порадовался — какой он умный, жаль только, задним умом. Обидно. Ритуальное «Я сказала!» могла произнести только представительница знати. Значит, в своих оценках он не ошибается, по крайней мере, не сильно ошибается. Дай то Тарг, чтоб не сильно, не хочется улепетывать отсюда на всех крыльях и парах. Походный конунг без своего хирда по Тантре не ходит, значицца рядышком десятка три-четыре перепоясанных мечами воина шарахается, а его верховой хасс оставлен в стойле конюшни пригородного трактира, меч, ножи и лук в сундуке съемной комнаты (Нелюдь? С оружием? В город? Только через труп! Через труп нелюди!). Как жаль… пошел… понимаешь, за хлебушком. Он посмотрел вверх, на небо. Глубокое, синее, как его глаза, оно манило и звало ввысь…. И надо как-то разруливать ситуацию.

— Уважаемый тэг (обращение к дворянину, высокородному) Хаг Морской Тур! Все же Вы не правильно перевели мое… имя. «Керро» переводится как золото, а «Витарр» сверкающий. Сверкающий золотом Дракон.

— Оставьте, молодой человек, свои политесы и не стоит нам путаться в трудностях перевода, я Вам приведу последний вариант, думаю, что он правильный. — Хаг помолчал пару секунд и на выдохе продолжил: — «Витарр» на малой Эдде драконов обозначает хрусталь, «Керр» — гору. Рад приветствовать Хрустального Дракона.

Попадос. Северный варвар, дикарь, на взгляд просвещённого юга, спокойно щёлкает имена на Малой Эдде драконов — языке давно забытом как людьми так и прочими народами, только жалкие Гнёзда драконов продолжают говорить на нём, вспоминая былое величие крылатого племени. Сейчас Андрей не удивился, если бы северянин вдруг заговорил на Высокой Эдде, слагая рифмованные пятистрочия. И как, скажите, сохранять инкогнито, если знатоки забытых языков выползают из самого захолустья мира? Причем встреча эта уже не кажется просто случайной. Такое иррациональное чувство, что варваров ведет проведение местных богов. Видимо, божества решили играть в темную и, раскинув карты, посмотреть, как ляжет масть, и стоит ли темная лошадка ставок на небесном тотализаторе. Андрей мысленно скрутил кукиш и ткнул им в небо. Не дождетесь!

В этот момент, шестым чувством, задницей (называйте, как хотите), он почувствовал движение позади коновязи. Скосив глаза на блестящий кругляш, висевший на шее северянина, в отражении которого виднелась крепостная стена и часть посада, Андрей увидел, что путь назад отрезан пятью мордоворотами, еще четверо занимают позиции справа и слева.

О небеса! За что? Нелюди, если ты не ученик школы или не зарегистрированный в гильдии маг, запрещено заниматься магией, не без исключения конечно — эльфы и здесь стоят в сторонке. Королевский эдикт карал таких усекновением головы, без суда, без следствия. Чик топориком и голова отдельно гулять пошла, потому Андрей и не раскидывал сторожевые паутины у стен города (засекут наказующие маги, в три счета засекут), потому прозевал бесшумное появление хирдманов.

Незаметно собрав энергию на кончиках пальцев, Андрей приготовился ударить молниями по кругу, сбивая замерших в ожидании приказов Хага воинов: от такого сюрприза им и защитные амулеты не помогут, нет от молний защиты, и все тут. И валить, быстро так валить, жаль только о поступлении в Ортенийскую Общую Школу Высшей Магии (все с большой буквы) придется забыть, приметы у нарушителя больно запоминающиеся. Добраться б только до Снежка, жалко бросать хасса, прикипели они друг к другу. Душами прикипели.

А северянин наслаждался ситуацией. Сука. Надо же было назваться Драконом! Тянули тебя за язык! Теперь эта Морская Корова его живого не выпустит. Клан драконов щепетильно относится к названию клана — вон даже шмакодявка Майра, выбирая наказание, не назвала при нем свой клан: сообразила что он чужак (не похож на своего, чуть ли не всех своих в лицо знают), а он прямо в глаза, получается, набивался к хирдманам в родственники, за такое наказывают.

Отослав девочку за спины своих воинов, Хаг вытащил из-за голенища кривой нож-засапожник, ковырнув кончиком ножа под ногтем большого пальца левой руки (прямо гопота городская на разводе лоха), посмотрел на лезвие и ледяным тоном спросил:

— Так я правильно перевел? Дракон-самозванец! — зачем, спрашивается, руку жал?

Ой, как не хочется светиться запретной магией и как хочется поступить в школу. Интуиция подсказывала, что бежать нельзя — возврата назад не будет. Нельзя показать сомнений и страха, варвары страх врага нутром чуют и презирают трусов, отважного — уважают. Стоит показать спину — ты дичь, затравят как волка. Хотя Андрей не волк, а нечто другое, но нельзя здесь и сейчас! НЕЛЬЗЯ!

После момента сомнения, на Андрея сошло ледяное спокойствие и изнутри поднялась странная сила и уверенность, как тогда, перед побегом из рабской клетки…

Словно выросли крылья и хвост. Вот когда жалеешь, что нет хвоста… Рот наполнился острыми зубами.

Видимо, что-то поменялось в его позе и лице, раз хирдманы напряглись и наполовину выдвинули клинки из ножен. И он пошел ва-банк, чем Тарг не шутит:

— Правильно, тэг Хаг Морской Тур из клана Драконов. Редко встретишь знатока Малой Эдды, тем более из таких далеких земель. Да только слова свои назад подбери, за самозванца я могу и голову открутить, — Андрей хищно улыбнулся, обнажив острые зубы и выступающие клыки, северяне полностью обнажили клинки и придвинулись поближе, парочка воинов, стоявших у телег, вскинули луки с наложенными на тетивы стрелами. — Слово не воробей, вылетит — не поймаешь! И с чего вы взяли, что вы единственные в мире? А? История моего рода (Чуть не сказал гнезда, Карегар усыновил? Усыновил! Ты назвал его отцом? Назвал! Кровь одна — будь добр, блюди честь рода. Все просто.) насчитывает десять тысяч лет. Я же не предъявляю претензий варварам в том, что они узурпировали имя моего рода. Не стоит кидаться на слово «дракон» как хурф[4] на кролика. Я Дракон и мне приятно, что на севере есть и другие — воины, мореходы, чтящие честь и достоинство своего имени, добывающие славу своими деяниями и оружием. Будет неприятно убить их здесь из-за того, что их походный конунг страдает излишней мнительностью.

— Запри гортань, нелюдь. Не много ли на себя берешь? — спросил один из хирдманов из-за спины Андрея. Занервничал, раз поперед конунга встрял.

Глаза защипало, опять перестроился спектр зрения, окрасив окружающий мир новыми красками. Уши ловили биение сердец окружающих. В воздухе носились флюиды страха, северяне не чувствовали уверенности в своих силах перед этим странным, совершенно не боящимся их не человеком. Андрей продолжил, голос его обрел необыкновенную глубину и слова падали словно гром с небес. Раскатами, громче, тише и опять раскат. Любимый прием Карегара, когда он хотел кого-то запугать:

— Два удара сердца, два удара. На вас всех. И только пепел, тэг Хаг хорошо знает языки, есть и такой перевод моего имени. — Неизвестная ранее, нет, забытая после воплощения сила вливалась в него, Андрей закрыл эту силу Щитами воли. Сдерживаемая сила бурлила, и он, незнамо откуда, знал — выпусти ее за щиты и на десять саженей вокруг все сгорят к ядреной фене. Сгорят, не успев понять — смерть пришла.

— Лживый пёс. Плешивый шушуг[5].

Хотелось сменить облик и убить всех, насладиться кровью, Андрей с трудом сдерживал себя. Надо говорить, говорить, сбить врагов с толку, ковать железо пока горячо. Хаг выглядит не так уверенно как в начале, размышляет, где ложь, а где правда. Ну-ну. Правда, одна только правда и ничего кроме правды, это ничего что она с соусом и приправами да разбавленная водой недосказанности. Поспешил ты, брат, обзываться самозванцем, твое решение развлечься с редкой дерзкой нелюдью уже не кажется хорошей идеей? Тает уверенность в победе? А между тем… в глазах круги, огонь внутри жжет душу. «Уйдите, отступите. Не хочу я вас сжигать!» — мысленно молил Андрей, тут же отвечая викингу:

— Смотри, идя по овец — не вернись стриженым!

Нельзя отступать. Второе «Я», задетое за живое, требует крови, «Я» — человек из последних сил сдерживает ярость. Ради себя самого нельзя убивать, викинги тоже почувствовали холодное дыхание богини смерти. Белые полотняные лица, обреченный взгляд. Сама неизбежность — смерть кружит рядом. Андрею казалось, что дымные ниточки судеб протянулись от воинов к нему в ладони. Порви нитку, дым развеется и человек умрет. Да что же это такое! Страшно ощущать себя монстром. Убей! Нет! Убей! В тенетах силы забилась сама его душа, казалось выжженная пытками и плетьми дворцовых доброхотов Ханда короля Риммы и адской болью воплощения, не хочется становиться бездушным убийцей! Нет!

Ему нравятся эти мужественные люди, которые даже перед его давящей мощью не опустили клинков. С такими друзьями, будь у него такие, можно хоть на край света! Такие не предадут! Такие…

— Не убивай дядю! Не надо! Керр! — прошмыгнув мимо замерших воинов, кинулась к нему в ноги Майра, в глазах страх за Хага, за воинов клана, за него! За Керра?! Мокрые дорожки на щеках и сжатые у груди кулачки. — Я знаю, ты хороший!

Дымные ниточки истаяли, бурлящий котел силы в груди перестал кипеть и исчез вместе с неистовым блеском глаз. Керр опустился на колени перед девочкой, достал из кармана куртки платок. Стер слезные дорожки на её щеках. Рядом, роняя оружие, обессилено опускались на землю воины, счастливо избежавшие смерти.

— Спасибо. Спасибо Керр!

— Тебе спасибо, Майра! И заметила, ты больше не картавишь! — Керр сжал маленькие кулачки девочки в своих ладонях и поцеловал тоненькие пальчики.

— Да? А за что спасибо? — ошарашенная новостью, спросила Майра.

— Спасибо за то, что помогла мне остаться человеком!

— Говорил я — не похож ты на орка и эльфа! — прохрипел рядом Хаг.

Ортен. У западных ворот. Чуть ранее.

…Дружеский удар в плечо вывел Хага из оцепенения. Рядом нарисовалась довольная рожа Гилви, как всегда что-то жующего на ходу. И сколько в него влезает и, главное, куда? Дружинный знахарь даже как-то напоил его настойкой от глистов. Предполагали хирдманы такое. Не помогло. Жрать даже стал больше. Вот и сейчас, Гилви выхватил из седельной сумки заранее припасенную на придорожном дворе куриную ножку.

— Лопнешь от жратвы. Может на тебя такую порчу навели? А? Чтобы жрал и жрал? И ведь и запора у тебя не бывает! — добродушно поддел обжору Хаг.

— А не ходит наш Гилви до кустиков, вроде соберется посрать, а уж хочется пожрать! Гилви, может ты и в позе орла чем-нибудь закусываешь? — сказал, ехавший позади Хага, Торир, добродушный увалень с глазами матерого убийцы. Многих, теперь уже бывших врагов и противников Торира, вводила в заблуждение его простоватая физиономия с коротким ежиком рыжих волос на голове и носом-картошкой в середине композиции. Не стоило с Ториром терять внимания: мгновенно двигаясь, что многим казалось невозможным для двухсаженного здоровяка, и виртуозно владея двуручником, он был страшным противником. Тяжелый меч, бабочкой порхая в лапищах хирдмана, обычно ставил жирную точку в пляске смерти, даже не дав супостатам понять своей ошибки. Хаг сам не единожды видел как Торир, играючи, разваливал полный доспех гномской работы и его хозяина на две равные или не очень половинки, в зависимости куда пришелся рубящий удар меча. За что и бывал, частенько осуждаем воинами хирда — ну скажите, на кой ляд Торир вставил в набалдашник меча кристалл-усилитель? Покрасоваться перед остальными своей силой? Так он и без усилителя может быку одной рукой голову открутить. Герой, кому теперь нужна половинка доспеха? Смех, а не добыча. Ни один перекупщик такое непотребство не возьмет. Зато в роли живого тарана, закованного в стальные доспехи, он был просто незаменим. Стоило Ториру ворваться в строй противников или перепрыгнуть на борт захватываемого судна, враги разлетались в разные стороны, посеченные как соломенные чучела. Такая тактика не раз приносила хирду Хага победу как на земле, так и на море. Увидев, как бесславно и моментально люди погибают от рук этой стальной машины противники теряли волю к сопротивлению, а воины купцов порой и оружие бросали. Так что Хаг ни капли не жалел, что взял Торира на юг. Может по воле Норн тот и пригодится в какой-нибудь заварушке…

— А что, это идея, Торир! Спасибо за мысль! — засмеялся Гилви, ничуть не обидевшись на грубую шутку здоровяка. Весело засмеялись, поддержав Гилви, и едущие по сторонам от телег воины, меж тем цепко осматривая придорожные кусты и перелески. Хоть до Ортена всего лишь две лиги, но береженого, как известно, боги берегут.

— Хаг, а ты что брови нахмурил, весь в мыслях. Уже ничего вокруг не замечаешь! Тебя как этого куренка, — Гилви поднял к глазам обглоданную куриную косточку, — взять можно было, тепленьким!

— Так… ничего, не нравятся мне непонятные задания тинга вождей. Для чего все это делается? Не знаешь? Вот и я не знаю! Хорьком дело пахнет!

За поворотом началась вымощенная серым обтесанным камнем дорога. Ещё через пару минут, из-за холма показались белые башни Ортена, блеснула бликами широкая лента реки Орть.

— Подтянулись! С развилки идем к западным воротам! Брони снять! — скомандовал Хаг и, пришпорив коня, поехал к телегам: следовало дать указания обозникам.

У западных ворот было столпотворение. Несколько удобных трактов сходилось сюда. Крестьяне толпами ехали на торжище. Множество представителей разных рас ожидало открытия городских ворот.

Сегодня начинался прием в школу магов и претенденты стянулись сюда со всех концов Тантры и других государств. Среди них было много нелюдей — орков, гномов; черными гривами волос выделялись горные вампиры, смески разных рас. Дворяне, крестьяне — представители разного сословия. Школа не делала различий между людьми и нелюдью и не отдавала кому-либо предпочтений, важен лишь дар и его сила: не тусклая искра деревенского шептуна, а полновесное пламя и двери школы открыты перед тобой. Если ты нелюдь, типа орка, вампира или смесок, то надев значок ученика, можешь уже не опасаться за свою шкуру: Школа и Свободная гильдия магов гарантируют защиту. Люди в Ортене спокойно относились к ней на улицах города. Только эльфы предпочитали учиться в своих кланах и школах, периодически присылая на практику в одно из лучших учебных заведений континента своих отпрысков.

Решив не лезть в толчею и переждать давку в сторонке, Хаг направил отряд в сторону от ворот. В сотне саженей левее ворот располагалась общественная коновязь, рядом были ясли и поилки для скота и верховых животных. Места было достаточно — большая часть людей кинулась к открывающимся воротам, спеша скорее попасть в город. А у хирда время не лимитировано, можно передохнуть с дороги, напоить животных, сменить дорожные платья и только потом двигаться дальше.

Обозники подогнали телеги к крестьянским скрипучим арбам, стоявшим у края коновязи, выпрягли лошадей — пусть отдохнут от ярма, родимые. Хирдманы, споро обтерев с лошадиных боков пот и навесив на морды своих скакунов мешки с овсом, разбрелись по сторонам.

Памятуя, что они уже не в поле, Хаг выставил сторожу из пяти воев. Воришки не дремлют — подметки на ходу рвут и предосторожность лишней не будет.

От группки женщин-северянок (взятых с собою на юг воинами жен, подруг и родственниц) отделилась стройная фигурка. Хильда. Жена.

Жена погибшего полгода назад в неудачном походе-вике Бъерна, старшего брата Хага. Вот и принял Хаг ее под свою крышу. Три месяца прошло с той поры. Они стали жить как муж и жена, наплевав на все пересуды и шепотки за спиной. Разбитные молодки, охотящиеся на женихов, вовсю чесали языками — как же! Второй раз походного конунга отхватила! Ведьма! Траур еще толком не отпела, а уже вовсю хвостом крутит.

Хаг только презрительно скалился на охотниц. Хильду он любил. Полюбил с первого взгляда, когда брат привез невесту из клана Рыси и ввел ее в родительский дом. Хаг тогда вернулся из удачного вика на эльфов и был дома, раскладывая с матерью добычу по разным сундукам. Что себе оставить, что в дары отложить, а что на ярмарку свезти. Брат, ввалившись в горницу и хмельным голосом созвав домашних, представил старшим рода невестку. Хильда, одетая в зеленое платье с широкими рукавами, перепоясанная в тонкой талии расшитым магическими оберегами кушаком и вплетенными в золотые косы нитками речного жемчуга, стояла гордо подняв голову и осматривая новоприобретенных родственников своими зелеными глазищами. Пухлые губы упрямо сжаты, подрагивают крылья резного носа и высоко вздымается грудь. «Хорошая будет Дракониха в нашем гнезде!» — одобрила Хильду большуха клана. С первого взгляда Хаг понял, что обречен: он утонул в этих непокорных глазах, завяз как в топи.

На людях он ни единым словом или действием не показывал своего отношения к золовке, в тайне надеясь, что Бъерн исчезнет. Погибнет. Утонет. Сам бы он никогда не пошел против брата и первый открутил бы голову его врагам. В тайне мечтая о Хильде, на деле он даже не смотрел в ее сторону. Прелюбодеев с позором изгоняли, воров казнили в Черном болоте. Убийц в клане не встречалось триста лет. Так прошло четыре года. Хильда родила брату дочку, а Хагу племянницу — Майру. Произошло множество событий, знаменательных и не очень. Хаг старался чаще проводить время в походах-виках, отец перестал обращать внимание на него и уже, почти в открытую, демонстрировал неприязнь, ревнуя к удаче и воинской славе среднего сына. Из отчего дома Хаг ушел.

И вот, в очередном вике, драккар Бъерна погнался за посудиной купчишек из серых орков. Уходя от погони, на беду себе и Драконам, орки забирали на север, пока из предутреннего тумана не вышла им на встречу шнека. Парус на ней украшал солнечный знак — свастика, на носу фигура феникса. Арии. Далеко они забрались от своих земель. У них все было готово к бою. Арии осыпали орков длинными стрелами из тяжелых составных луков и быстро пошли на сближение. Короткая погоня и полетели абордажные крючья и кошки, стягивая корабли, с глухим стоном упал на палубу корабля орков настил-ворон.

Выйдя из полосы тумана, хирдманы Бъерна увидели, что их добычу вот-вот оприходует кто-то другой и дружно ударили веслами, но удача отвернулась от них. Арии, хоть и понесли потери во время абордажа купцов, сумели отбиться от викингов Бъерна. Два десятка арийских воинов перепрыгнули на борт «Летящей валькирии» и началась резня хирдманов. Когда их перебили, от восьмидесяти воинов хирда осталось сорок. Арии порубили канаты и цепи, связывающие корабли, запалив горящими стрелами купцов, отошли, взяв с купца добычу. Бъерн, зарубив троих, сам получил два тяжелых удара мечом. Мечи у Ариев были легкие, но необычайно прочные. Гном Гмарин, осматривающий их потом в Согнеборге, признал их лучшими по сравнению с гномской работой. И такой клинок сейчас был в ножнах у Хага.

Колдунов у хирда не осталось — один словил стрелу в глаз, второй получил мечом по шее, их арийцы выбили первыми. Раны через три дня воспалились, хирдманы, не смотря на все свое умение, не смогли остановить заразу, которую, даже самый завалящий, колдун убрал бы в три часа. На четвертый день Бъерн умер, еще умерло четверо раненых.

Драккар входил в родной фъерд со спущенным вымпелом, обозначавшим, что походный конунг и капитан погиб. Судно встречала скорбная процессия, тела погибших успели довезти до того, как исчерпало силу ледяное заклятие в амулете погибшего колдуна. Завернутые в белые полотна тела воинов складывали на погребальный помост, сложенный на большом плоту.

Чадное пламя вознесло души погибших викингов в Вальхаллу. Люди стояли на берегу и смотрели как пламя пожирает тех, кто еще четыре седьмицы назад был рядом и радовался жизни.

Хильда стояла на берегу понуро опустив голову и обняв дочь. Одна. Сына брату она так и не успела родить. Отец отказался держать в своем доме безсыновную вдову. Все, что выдала Хильде семья, могло уместиться в одной телеге. Большуха, старая Фрейра, пыталась увещевать главу клана, но отец был неумолим. Бъерна он любил больше всех своих сыновей: первенец. Он ждал внука, тогда Хильда могла надеяться на многое, но Норны распорядились иначе.

Решившись на отчаянный шаг, Хаг подошел к невестке:

— Пойдешь со мной? — спросил он. — Не отказывай сразу. Отпоешь траур, будешь хозяйкой в моем доме. Майру приму как родную дочь.

Он тогда очень боялся, что Хильда пойдет на костер за мужем, потом боялся, что она откажет ему, но Хильда согласилась:

— Пойду, — прямо сказала она.

— Почему? — как дурак спросил он.

— Пойду. Не потому, что боюсь остаться одна, а потому, что всегда любила тебя, с первого дня как увидела в доме вашего отца. Пойду, потому, что твоя мать и отец всегда знали это. Не спрашивай откуда они это знали. Знали и все. Бъерн не любил меня, таскаясь по соломенным вдовам, а тебе завидовал. Оттого и выжил отец тебя из своего дома. Думал, что Бъерн будет меньше ревновать к твоей воинской удаче и славе. Но что ты скажешь роду?

— Ничего не скажу. А будет род или клан против — уйду. Драконы должны быть вместе, а мой дом — твое гнездо! — произнес он ритуальную фразу.

Клан на малом тинге ничего не сказал, отцу было все равно, учитывая, что средний, нелюбимый, сын вот уже как два года жил в своем «длинном» доме и водил в вики хирд, наполовину состоящий из личной дружины. А Хаг еще ни разу не пожалел о своем решении.

История с ариями имела тогда неожиданное продолжение. Оказалось — лодьи, струги, насады и шнеки ариев стали повсеместно встречаться в водах, где обычно ходили драккары серых орков — викингов востока. Кланы орков с дальних островов снимались с мест и мигрировали на юг….

— У тебя беспокойные глаза, что-то случилось? — спросил Хаг подошедшую жену.

— Майра пропала, уже минут десять нигде не могу ее найти. Скажи воинам пусть прочешут все вдоль коновязи.

Хильда нервно теребила пояс на тонкой талии, лицо покрывал беспокойный румянец, зеленые глаза молящее смотрели на мужа.

— Успокойся, найдем! — он чмокнул жену в щеку и крикнул Олафа-десятника, флегматичного, словно дремлющий бык, воина. Олаф, действительно, и фигурой и повадками напоминал быка. Только, как и многие в дружине Хага, имел двойное дно — жесткий, волевой, не дающий поблажек своему десятку. Сильный боец, Олаф давно завоевал авторитет свом умением, тактической сметкой и, где надо, кулаком и крепким словом. Разбирался он и в купеческих делах, торгуясь с последними до сорванного голоса и хрипа, неизвестно откуда зная все цены и потребность в товарах. Возможно, в будущем, Олаф и уйдет из хирда, тогда у Хага будет очень хороший друг-купец. Не даром купцы, с первого взгляда, привечают Олафа. Свояк свояка…

— Олаф!

— Да, конунг! — Олаф нарисовался в одно мгновение.

— Возьми десяток и пройди вдоль коновязи. Майра пропала.

— Опять?

— Опять, Олаф, опять! Найду — выдеру хворостиной как козу!

Олаф расплылся в улыбке. Обещание Хага выдрать девчонку хворостиной можно было услышать по несколько раз в день. Ходячее бедствие, а не ребенок! Она вечно держала всю дружину в напряжении: терялась и пропадала, влезая туда, куда в здравом уме и большом напряжении и влезть то невозможно. Любимая всеми воинами, она крутила ими как куклами в своем возке для игр, частенько выставляя усатых мужей дураками и делая мишенями для дружеских насмешек, умудряясь при этом остаться в стороне.

Хаг решил пройти в сторону городских ворот; кто знает, может Майра решила поиграть с крестьянскими детьми?

— Клыки у меня маленькие, но острые, а вот на берсерка я и правда не тяну раз пены нет. Откуда ж ты взялась? Знаток берсерков? — донеслось из-за телеги с высокими бортами.

Хаг ускорил шаг и выскочил на свободную площадку. На толстом бревне, откинувшись спиной на столб, сидел высокий человек. По всей видимости, он уже довольно давно разговаривал с девочкой, раз тема разговора коснулась берсерков, любимцев и героев девчонки. А что там про клыки было? Хаг напрягся. Какие у него клыки, острые? Вампира ему еще не хватало! Надо закруглять беседу.

— О! Нашлась, а ну иди сюда! Сколько тебя можно искать! Вот выдеру хворостиной, забудешь как убегать у меня, — сказал Хаг, выходя из-за телеги и прерывая беседу девочки и незнакомца.

— А я олка насла! Хаг, а я олка насла! — Майра вприпрыжку, подскочила к нему.

Орка? Вот значит откуда клыки растут! Незнакомец встал с бревна, отряхнул пыль с плаща и соломой оттер грязь с сапог. Ростом он оказался на пару дюймов выше Хага, шире в плечах, но тоньше в кости. Широкополая шляпа ранее закрывала лицо, но теперь Хаг мог его разглядеть.

Нелюдь, как интересно! Хм-м, викинг, насмотревшийся на смесков всех кровей, впервые затруднялся с определением расовой принадлежности человека. Не орк: острые клыки не показатель оркской крови, есть еще множество признаков от строения черепа до цвета кожи. И пусть клыки при открывании рта чуть выступают из-под губ и остры даже на взгляд, но оркскими предками тут и не пахнет. Не эльф — не тот тип лица и разрез глаз. Возможно вампир, но синие, без белков глаза, не дают остановиться на этой версии. Да, глаза, таких глаз нет ни у орков, ни у эльфов: разрез глаз человеческий. Хаг даже сказал бы, что даже северный или арийский, так как телосложением нелюдь больше всего походил на норда-викинга или арийца. Стоит и держится как благородный, ровная спина и вскинутый подбородок. Хорош! Он более внимательно пробежался по фигуре незнакомца.

На возраст незнакомцу было лет двадцать. Нелюдь отличался высоким ростом, шириной плеч и пепельным цветом волос. Правая рука чуть согнута в локте — так и тянется к несуществующему на поясе мечу, а то, что меч там был, говорят следы от перевязи на поясе и боковине кожаных брюк. Моторика движения рук и положение тела нелюди говорили о том, что мечником тот не является, значит меч не характерное для него оружие, а вот пальцы… На тонких аристократических пальцах правой руки видны характерные мозоли, оставленные тетивой, выдающие стрелка из лука. В пользу этого предположения говорил измятый левый рукав с потертостями от костяного щитка, да и отмеченная ранее ширина плеч и груди. Как индивидуальный боец, нелюдь не представляет большой опасности, впрочем, первое впечатление может быть обманчивым: Торир тоже похож на бонда, чем на смертельно опасного бойца. Какой загадочный нелюдь, становится интересно. Надо проверить. Хаг решил представиться и протянул открытую ладонь:

— Хаг Морской Тур!

— Керровитарр Дракон! — ответил нелюдь, пожав руку северянина. Хаг отметил силу и крепость рукопожатия. Бывает, смески зачастую сильнее людей. Боги так уравновешивают шансы….

«Дракон? Издевается, сволочь? Или настолько туп, что не увидел клановой вышивки? Нет больше Драконов! И чтобы в имя добавляли! Кто кроме северян пойдет на это? А ты, скотина, точно не северянин! Иначе словами бы не бросался!» — Хаг скосил глаза на свою нательную рубаху, где по отвороту шла клановая вышивка. Кровь ударила ему в голову. «Посмотрим-посмотрим… Намеренное оскорбление или…?…Развлечемся хоть с дороги!»

— Не похож ты, Керовитар Дракон, на орка! Ох, не похож. Впрочем, на эльфа тоже!

— Керровитарр, — поправил Хага синеглазый.

Хаг улыбнулся, заметив непонимание на лице оппонента. «Так-так, что он скажет по имени? Прогуляемся по имечку…» И Хаг «прогулялся»:

— Керр, если по эльфийски, будет пепел или пепельный. Витарр — это уже оркское имя, обозначает «убийца», а так же воин, но это зависит от момента и времени рождения, такое дают когда посвящают в воины и когда претендент проходит испытание и инициализацию у шаманов. Выходит ты — Дракон Пепельный Убийца, ну-у, или Убивающий Пеплом Дракон, а может Дракон Воин Пепла!

Рядом запрыгала Майра, выражая свое восхищение такой интерпретацией имени нелюди. Синеглазый поморщился и попытался внести свою поправку, видимо почувствовал свой промах. «Не зли Дракона, мальчик, Ох не зли». Долгая дорога на юг, постоянное нервное напряжение, отсутствие драк и столкновений, требовали на ком-то отыграться. На своих людях нельзя, а этот выродок, со своей оскорбляющей клан припиской к Драконам, подходил как нельзя лучше. Тут еще Майра чуть штаны не спустила, то-то бы смеху было! На год вперед! Стоит спустить пар и наказать гада, чтобы знал, как называть себя Драконом. Убивать его не буду, но почтение сапогами вобью. Со стороны лагеря бесшумно подошел десяток Олафа и отрезал нелюди пути к отступлению.

Тут Хагу вспомнилась Малая Эдда драконов, так вбиваемая ему в голову наставником Милибэрилемом — старым, действительно старым и поседевшим, что само собой уже удивительно, эльфом. Бэриэм, как он сам называл себя, долгих десять лет учил Хага искусству воина и вождя. Бэриэму нравился этот светловолосый парнишка, оставленный на его попечение ярлом Сигурдом Ледяной Нож из клана Драконов. Мальчишка как губка впитывал в себя знания, на которые Бэриэм не скупился: он давал юному ученику сведения из различных областей: письму, фехтованию и стрельбе из лука, тактике и стратегии, кораблестроению и мореплаванию, картографии и ориентации по звездам, математике и языкам. Магией они почти не занимались, дар у Хага был слабенький, не обладал он силой мага, но искра шептуна в нем была и рассмотреть истинным зрением ауру другого он мог, как и наложить целебный заговор или мелкую порчу. Отдельным предметом шла Малая Эдда Драконов. Хаг недоумевал. На Эдде не говорят уже больше тысячи лет, но учитель продолжал обучать его этому старью. «Пригодится! Поверь мне!» — говорил он. Пригодилось!

— Оставьте молодой человек свои политесы и не стоит нам путаться в трудностях перевода, я Вам приведу последний вариант, думаю, что он правильный. — Хаг помолчал пару секунд и на выдохе продолжил: — «Витарр» на малой Эдде драконов обозначает хрусталь, «Керр» — гору. Рад приветствовать Хрустального Дракона, — взял быка за рога Хаг.

Синеглазый скривился, оп-па! Хаг понял, что с именем он попал в яблочко! И он учил Эдду? Может ещё и рунный алфавит учил? Весело! Образованная нелюдь! Но это уже ничего не меняет — наглость надо наказать! Зваться Драконом — это великая честь! И не место всякой нелюди в этих рядах. Пора…

Но вместо страха и неуверенности, на лице нелюди, вдруг, проступило ледяное спокойствие и надменное выражение, а так же такая уверенность в своих силах, что Хаг ощутил как волна холодных мурашек пробежала вдоль позвоночника. Что-то пошло не так! Со стороны лагеря быстрым шагом подобрались колдуны Тим Кривой и Свейни Волна, глаза у них «стреляли» по сторонам, охватывая окружающую картину, на лицах беспокойство. Хаг отослал Майру за спины воинов. От греха подальше.

…Кусок времени и мира выпал из его восприятия.

— Два удара сердца, два удара. На вас всех. И только пепел, тэг Хаг хорошо знает языки, есть и такой перевод моего имени, — сказал нелюдь. Хаг, выпавший из потока времени, поднял взор на говорившего.

Первый раз в жизни, первый раз! На него напал страх! Аура этого нелюдя сжата в мощных щитах, вокруг клубится подчиненная им сила. Маг! Сильный маг! Тим и Свейни пытаются поставить активную защиту, но все бесполезно! Чужая сила ломает их общий щит как тоненькую щепку! Рвет как бумагу! Колдуны валятся с ног. На плечи навалилась такая тяжесть, что Хаг и шага не может ступить, он огляделся на воинов — белые личины и обреченность во взгляде, а смесок… Боги! Синие глаза нелюди светятся призрачным светом, руки подняты вверх — еще пара секунд и он ударит. Все! Отходил ты свое, Хаг! Развлекся, твою мать! Что там говорилось про овец?

Сбоку что-то мелькнуло. Майра! Нет!

— Прошу! Не убивай дядю! Не надо! Керр! — кинулась в ноги смеска Майра, тот уронил руки вниз и опустился пред девочкой на колени. Мокрые дорожки на щеках и сжатые у груди кулачки. — Ты хороший! Я знаю. Прости нас.

Пропала тяжесть с плеч. Хаг упал задом на мостовую, выронив из обессилевших рук меч. Живой! Все живые! Непоправимого не произошло! Что там? Что с Майрой?

— Спасибо, что помогла остаться человеком! — это Керр. Кому? Майре? Майре спасибо!

Человеком? Ну, ничего себе заявка, хе-хе раздавил бы нас как жуков, человек!

— Говорил я — не похож ты на орка и эльфа! — Хаг хрипло рассмеялся, убирая смехом весь страх и переживания. Смеялись воины и Майра.

Краем глаза Хаг посмотрел на державшего в своих ладонях пальчики девочки Керра, поймал синий взгляд…, и поперхнулся. Такой тоски, печали, одиночества и боли он еще никогда ни у кого не видел. Мать моя волна!

— Что скажем наказующим? — донеслось как издалека. Очухался Свейни — колдун. — Волшба такого уровня у ворот, по головке не погладят. Колдующий нелюдь без знака мага или ученика, могут и вздернуть!

Майра в ужасе вцепилась в одежду, чуть не убившего их смеска. Впрочем, поделом бы им досталось. Со своим уставом сунулись в чужой монастырь. Вот и щелкнули по носу. По лицу и рукам мальчишки пробежала странная рябь и пропала. Хагу показалось, что на руках он на мгновение увидел чешую и когти! Мальчишка, теперь Хаг видел, что тому не больше пятнадцати или шестнадцати лет, а не двадцать, как он думал в начале.

— Скажете, что здесь магичил я! А я уйду, пусть ищут! Не найдут! — Керр отпустил руки Майры. — Ну, пока, красавица!

Должен быть выход из ситуации, Хаг мучительно размышлял. Натворил он дел. «Честь затмевает взор!», кажется, так сказала эта егоза, а теперь мальчишка спасает им честь! Им! Драконам! Так не пойдет! Если это произойдет, то никакой чести у них не останется и на родину можно не возвращаться! Лучше на меч кинуться, чем так!

— Свейни! Тащи сюда Амулет Грома! — приказал колдуну Хаг. Кажется, он нашел выход из ситуации. — А ты, Хрусталик, сиди и не рыпайся! «Пойду, пусть ищут». Сиди, волну тебе в борт!

— Зачем? Он пуст. Я его не заряжал, надо столько маны в него вкачать, что уму не постижимо.

— Вот именно! Расколешь накопитель и камень в оправе, пусть ищейки докажут, что мана не из амулета выплеснута!

— А это выход! — растянул в улыбке губы Свейни Волна, с полуслова уловивший замысел конунга. В Амулет Грома, для поддержания купола стационарной защиты, закачивают столько маны, что магию мальчишки можно будет списать на выплеск сломавшегося амулета. И как все здорово выходит: растянутый разряд маны, потеря сил воинов, призрачное свечение.

— И все же я тогда пойду. Ворота школы магии для приема студиозов открыты до пяти часов после полудня, надо успевать, — услыхал Хаг слова Керра, сказанные им Майре.

— А мы еще увидимся, Керр? — девочка не хотела его отпускать просто так.

— Буду рад тебя увидеть в своем доме в любой день, — добавил Хаг. — Второй особняк слева после трактира «Синий студиозус». И прими мои извинения. Я говорю от всех своих воинов и себя в первую очередь.

— Да что уж, племяшку, Майру, благодари! И знаешь что, Хаг…

— Что?

— Найди ей наставника, ага? Лучше мага Жизни. Дар у нее. Кстати, можешь звать меня Гурдом!

Бам-с, стукнула челюсть об мостовую. Добрые боги! Вот и вся связка из Малой ЭДДЫ. Четыре слова, полное имя. Вот тебе и синь глаз без белка! Может ещё и титул есть? Но откуда!? Хаг оглянулся по сторонам, Керра-Гурда уже и след простыл.

— Найду, обязательно найду. Мага жизни. Я запомню. Увидимся еще! — ошеломленно протянул под нос Хаг.