"Дочь великого грешника" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 5

Бен перекатился через нее и вскочил на ноги. На этот раз Уиллу восхитила его скорость, и она помчалась за ним. Крики не прекращались, когда Бен распахнул входную дверь.

— Господи, — пробормотал он, перешагнул кровавое месиво на крыльце и обхватил Лили руками. — Все в порядке, дорогая.

Автоматически он повернулся так, чтобы ей ничего не было видно, и, поглаживая Лили по спине, поверх ее головы поглядел на Уиллу.

Она была потрясена, но в глазах ее не было того леденящего ужаса, который обуял женщину, дрожавшую в его руках. Какая она хрупкая, совсем не такая, как Уилла, подумал он.

— Отведи ее в дом, — велел он Уилле.

Но она помотала головой, пристально разглядывая искромсанное кровавое месиво под ногами.

— Должно быть, это одна из амбарных кошек.

Вернее, это раньше была кошка, угрюмо подумала она, прежде чем кто-то отрезал ей голову, выпотрошил кишки и оставил у входной двери в качестве некоего зловещего подарка.

— Уведи ее в дом, — повторил Бен.

На крик сбежались остальные. Адам примчался первым. Сначала он увидел Лили, рыдающую в объятиях Бена. Это произвело на него едва ли меньшее впечатление, чем разбросанные по крыльцу окровавленные останки.

Непроизвольно он шагнул к ней, положил руку на плечо и утешающе погладил, когда она нервно вздрогнула.

— Все в порядке, Лили.

— Адам, я увидела… — Ей едва удалось побороть тошноту, подступившую к горлу.

— Я понимаю. А сейчас ты пойдешь в дом. Послушай меня. — Он осторожно высвободил ее из объятий Бена и, обхватив за плечи, подвел к двери. — Уилла о тебе позаботится.

— Слушай, я…

— Позаботься о сестре, Уилл, — перебил ее Адам и, взяв ее за руку, твердо вложил в нее руку Лили.

Коснувшись дрожащей Лили, Уилла сразу сдалась. Невнятно выругавшись, она потянула Лили за собой.

— Пойдем, тебе надо присесть.

— Я увидела…

— Да, да, я знаю, что ты увидела. Забудь об этом.

Уилла решительно захлопнула дверь, оставив мужчин убирать обезглавленный труп с крыльца.

— Господи, Адам, это кошка? — Джим Брюстер тыльной стороной ладони вытер рот. — Кто-то здорово над ней поработал.

Адам оглянулся, изучающе оглядел всех стоящих на крыльце мужчин: Джим — бледный как мел, кадык ходит ходуном; у Хэма губы стиснуты; Маринад сжал висящее на плече ружье. У Билли Винсента — ему еще не было восемнадцати — глаза горят от любопытства; Вуд Бук задумчиво поглаживает черную бороду.

Первым заговорил Вуд, голос его звучал совершенно спокойно.

— А где голова? Здесь ее нет.

Он шагнул ближе. Вуд отвечал на ранчо за посев и уборку пшеницы, а его жена, Нелл, готовила еду для всех работников. От Вуда пахло одеколоном «Олд Спайс» и мятными конфетками. Адам всегда считал его человеком надежным и непоколебимым, как гибралтарская скала.

— Тот, кто это сделал, мог забрать голову с собой в качестве трофея.

После этих слов Адама общее бормотание прекратилось, только Билли продолжал причитать:

— Господи Иисусе, вы только поглядите! Надо же, разбросал кишки повсюду. И что теперь делать с этой несчастной кошкой? А как ты думаешь…

— Заткни свою пасть, Билли, — устало приказал Хэм. Вздохнув, он потянулся в карман за сигаретами. — А вы все ступайте назад ужинать. Нечего тут стоять и глазеть, будто старухи на показе мод.

— Что-то у меня аппетит пропал, — пробурчал Джим, но и он, и остальные пошли прочь.

— Паршивое зрелище, — заметил Хэм. — Конечно, детишки могли это сотворить. У Вуда мальчишки отчаянные, но все же не до такой степени. Если ты спросишь мое мнение, то только распоследний гад мог такое натворить. Но я с ними поговорю.

— Хэм, а что, если я задам тебе вот какой вопрос: ты можешь сказать, где были и чем занимались твои люди в течение последнего часа?

Хэм изучающе поглядел на Бена сквозь пелену сигаретного дыма.

— Кто чем. Умывались перед ужином, еще что-нибудь в этом роде. Я за ними не слежу, если ты об этом спрашиваешь. Люди, которые работают на этом ранчо, не станут кромсать кошку ради забавы.

Бен кивнул. Он не имел права задавать подобные вопросы, и они оба это знали.

— Это произошло не раньше, чем час назад. Я пришел довольно давно, и на крыльце было чисто.

Хэм сделал затяжку, кивнул.

— Я поговорю с мальчишками Вуда. — Он бросил последний взгляд на то, что лежало на крыльце. — Ну и паршивое зрелище, — повторил он и пошел прочь.

— Уже второе искромсанное животное за неделю, Адам. Адам присел на корточки, коснулся пальцами окровавленного меха.

— Его звали Майк. Он был старый, слепой на один глаз и должен был умереть во сне.

— Мне очень жаль. — Бен и сам любил животных, он понимающе положил руку на плечо Адаму. — Кажется, у вас тут серьезные проблемы.

— Да. Дети здесь ни при чем. Они у Вуда совсем не вредные. К уому же им все равно было бы не под силу зарезать быка.

— А я и не говорю, что это дети. Ты хорошо знаешь своих людей?

Адам поднял на него глаза. В них была печаль, но смотрели они твердо и прямо.

— Работники — не моя епархия. Я имею дело с лошадьми. — Еще теплый, подумал он, касаясь всклокоченного меха. Быстро остывает, но еще теплый. — Я их давно знаю. Все, кроме Билли, живут здесь по многу лет, а Билли появился прошлым летом. Ты у Уиллы спроси, она с ними чаще общается. — Он снова посмотрел вниз и с горечью вспомнил, что старый полуслепой кот все еще обожал охотиться. — Лили не надо было это видеть.

— Да уж. — Бен вздохнул. — Я помогу тебе его закопать.

В доме Уилла расхаживала взад-вперед по гостиной. Какого черта она должна тут ухаживать за этой девицей? И почему Адам заставил ее заниматься таким никчемным делом? Все, на что способна Лили, — это лежать, забившись в угол дивана, и дрожать.

Ну, дала она Лили выпить виски, разве нет? Даже погладила по голове, не придумав ничего лучшего. Господи боже, у нее столько проблем, а тут еще к ним прибавляется эта городская неженка!

— Мне очень жаль. — Это были первые слова, которые Лили удалось из себя выдавить после того, как сестры вошли в дом. Сделав глубокий вдох, она попробовала еще раз: — Мне очень жаль. Мне не следовало так кричать. Просто я никогда не видела подобных вещей… Я была с Адамом, помогала ему с лошадьми, а потом я…

— Ты выпьешь наконец это чертово виски? — рявкнула Уилла и тут же обругала себя, увидев, как Лили вжала голову в плечи и послушно поднесла стакан к губам. Недовольная собой, Уилла потерла подбородок. — Да тут любой заорет, если увидит такое. Я вовсе на тебя не сержусь.

Лили терпеть не могла виски, оно обжигало внутренности и отвратительно пахло. Джесс обожал «Сиграмс». И чем меньше жидкости оставалось в бутылке, тем злее и агрессивнее он становился. Так было всегда. Лили притворилась, что немного отпила.

— Это была кошка? Да, наверное, кошка. — Лили до боли закусила губу, чтобы голос не дрожал так сильно. — Это твоя кошка?

— Кошки принадлежат Адаму. И собаки тоже. И лошади. Но это рассчитано на меня. Ведь труп кошки бросили не Адаму на крыльцо, а мне.

— Это как… как того бычка.

Уилла перестала мерить шагами комнату и оглянулась на Лили через плечо:

— Да, как того бычка.

— А вот и горячий чай! — В комнату ворвалась Бесс с подносом в руках. Она присела на секунду, а затем принялась хлопотать. — Уилл, это ты сообразила дать бедной девочке виски? Ей же плохо станет. — Бесс мягко взяла из рук Лили стакан с виски и отставила его в сторону. — Выпей-ка чаю, золотко, и отдохни. Ты испытала сильный шок. Уилл, перестань метаться из угла в угол и сядь спокойно. — Ты присмотри за ней, Бесс. А мне надо идти.

Разливая чай, Бесс проводила вышедшую Уиллу сердитым взглядом.

— Эта девчонка никогда не слушается.

— Она расстроена.

— Как и все мы.

Лили взяла чашку обеими руками, глотнула и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло.

— Она принимает это близко к сердцу. Ведь это ее ранчо. Наклонив голову, Бесс взглянула на нее:

— И твое тоже.

— Нет. — Лили отпила еще, наслаждаясь теплом. — Оно всегда будет принадлежать только Уилле.

Кошку уже убрали, но на крыльце еще оставалась лужа крови. Уилла пошла за тазиком с водой и щеткой. Бесс бы убрала, подумала Уилла, но разве можно об этом кого-либо просить?

Стоя на четвереньках, она при свете фонаря оттирала следы убийства. Произошла смерть. Уилла всегда полагала, что относится к смерти здраво. Коров забивают на мясо, куры перестают нести яйца и тогда заканчивают свой земной путь в кастрюле. Олени и лоси — законная добыча охотника.

Это было в порядке вещей.

Люди тоже живут и умирают.

Даже убийство было ей не в диковинку. Уилле случалось посылать пулю в живую тварь и собственными руками добивать дичь. Отец настаивал на этом, приказывал ходить на охоту, смотреть, как истекает кровью олень. Так что в ее жизни это было обыденным явлением.

Но подобная бессмысленная жестокость, с которой распотрошили кошку, не вписывалась в порядок вещей. Уилла вытерла все следы до последней капли. Потом присела на корточки и посмотрела на небо.

Прямо на ее глазах звезда прочертила в темном небе белый след и упала в забвение.

Где-то неподалеку заухала сова, и Уилла подумала, что добыча ночной охотницы сейчас торопливо прячется подальше. Сегодня отличная ночь для охоты — луна полная и светит ярко. Сегодня смерть непременно кого-то настигнет — в лесу, в горах, в траве. Так уж устроена жизнь.

Но почему так хочется плакать?

Раздались шаги, и Уилла торопливо вытерла глаза. Когда из-за угла дома вышли Бен и Адам, она со спокойным видом стояла на крыльце.

— Я бы все убрал, Уилл, — сказал Адам, отбирая у нее таз и щетку. — Тебе вовсе не обязательно было делать это самой.

— Ну, я же уже сделала. — Она подошла ближе и коснулась его щеки. — Адам, мне ужасно жалко Майка.

— Он любил поваляться на солнышке на камне позади амбара. Мы его там и похоронили. — Он посмотрел на окно. — Как Лили?

— С ней Бесс. У нее лучше получается ухаживать, чем у меня.

— Я уберу это, а потом посмотрю, как она там.

— Хорошо. — Но она на мгновение задержала руку на его щеке и проговорила что-то едва слышно на языке их матери.

Адам улыбнулся — не столько утешительным словам, сколько тому, что Уилла заговорила на другом языке. Она редко его употребляла, только в случае крайней необходимости. Он ушел, оставив ее вдвоем с Беном.

— У тебя проблема, Уилл.

— И не одна.

— Тот, кто это совершил, сделал свое дело, пока мы были в доме. — «Боролись, как два малолетних идиота», — вздохнул про себя Бен. — Хэм собирается поговорить с ребятишками Вуда.

— Джо и Пит? — фыркнула Уилла, раскачиваясь на пятках. — Это совершенно невозможно, Бен. Мальчишки носятся повсюду и дерутся друг с дружкой почем зря, но они никогда не стали бы мучить старого кота.

Он потер шрам на подбородке.

— Почем ты знаешь?

— Что у меня, глаз нет? — К горлу снова подступила тошнота, и Уилла глубоко вздохнула. — От него отрезали по кусочкам, а об мех тушили сигареты. Это не ребята Вуда. Адам прошлой весной подарил им парочку котят. Так они тех котят нянчили, как малышей.

— Адам ссорился с кем-нибудь в последнее время?

Уилла отвернулась.

— Это не для Адама сделали, а для меня.

— Ладно. — Бен кивнул, потому что и сам так думал. И это его тревожило. — А ты с кем-нибудь ссорилась в последнее время?

— Кроме тебя?

Он слегка улыбнулся и приблизился к ней вплотную.

— Со мной ты затеваешь ссоры всю твою жизнь. Мы уж давно со счету сбились. Это не в счет. — Он взял ее за руки, крепко сжал пальцы. — Как ты думаешь, у кого-нибудь есть причины желать тебе зла?

Смущенная его прикосновением, Уилла посмотрела вниз на их сцепленные руки. — Нет. Разве что Маринад и Вуд злятся, что я теперь командую. Особенно Маринад. Мол, не бабское это дело. Но против меня лично, я думаю, они ничего не имеют.

— А Маринад был в то время в горах, — задумчиво произнес Бен. — Как ты думаешь, мог он сотворить такое, чтобы попугать тебя?

Уилла уязвленно взглянула на него:

— По-твоему, я испугалась?

— Уж лучше бы испугалась. — Бен передернулся. — Мог он это сделать?

— Пару часов назад я бы сказала «нет». А сейчас я ни в чем не уверена. — Она вдруг поняла, что в этом и заключается кошмар. Не знать, кому можно доверять, а если можно, то до какой степени. — Вообще-то, вряд ли. Характер у него, конечно, преотвратный, постервозничать он любит, но чтобы вот так безо всякой причины взять и убить животное…

— Ну, причина-то как раз была. И мы обязательно должны ее вычислить.

Уилла вскинула подбородок.

— Мы?

— Твои владения соседствуют с моими, Уилл. А в течение всего следующего года я еще и по закону отвечаю за все, что у тебя тут происходит. — Бен только крепче стиснул ей руку, когда она попыталась ее отнять. — Так уж получилось, и нам обоим придется к этому привыкать. Я намерен глаз не спускать ни с тебя, ни с твоего ранчо.

— Если кто-то слишком рьяно сует нос в чужие дела, Бен, он рискует голову потерять.

— Я приму это к сведению. — Бен прижал ее руки к бокам. — Следующий год обещает быть интересным. Весьма интересным. Я с тобой не дрался… лет двадцать, наверное. А ты ничего, в теле.

Зная, что он больше весит и что мускулы у него крепче, Уилла тем не менее была готова к драке.

— Как красиво ты заговорил, Бен. Прямо настоящий поэт. Послушай, как забилось мое сердце.

— Дорогуша, я бы очень хотел послушать, но ты же постараешься меня ударить.

Она рассмеялась и сразу почувствовала себя лучше.

— Нет, Бен. Я не постараюсь, я обязательно тебя ударю. Ты теперь иди. Я ужасно устала и хочу есть.

— Ладно, пойду. — Но еще не сейчас, подумал он. Он скользнул руками к ее запястьям и поразился, как сильно бьется у нее пульс. Ни за что бы не подумал, сказал себе Бен, ведь глаза у нее такие холодные, темные. Про Уиллу Мэрси вообще мало что можно понять с одного взгляда. — Разве ты не поцелуешь меня на прощанье?

— Я могу попортить при этом твою физиономию, а она тебе пригодится для игр с другими женщинами.

— И все же я бы рискнул. — Тем не менее он отступил назад. Не время, да и не место. Но он чувствовал, что время придет, и очень скоро. — Я вернусь.

— Ага. — Она сунула руки в карманы и стала смотреть, как он усаживается в джип. Сердце ее все еще билось очень сильно. — Я знаю.

Уилла подождала, пока не исчезнут из виду габаритные огни машины. Потом оглянулась на дом, на светящиеся окна. Как же ей хотелось принять горячую ванну, хорошенько поесть и завалиться спать. Но все это придется отложить. Ранчо «Мэрси» принадлежит ей, и она должна поговорить со своими людьми.

Хотя Уилла и управляла ранчо, она старалась держаться подальше от общежития. Она понимала, что мужчины имеют право на отдых и уединение, а это деревянное строение с каменными скамейками на крыльце служило им домом. Здесь они спали и ели, читали книги, если им приходило в голову читать. Они до хрипоты ругались за картами и жаловались друг другу на хозяев.

Нелл готовила пищу в бунгало, которое занимала с Вудом и сыновьями, и относила ее мужчинам. Она им не прислуживала, поэтому они убирали помещение сами, назначая дежурного на неделю. Так что питались они, как им вздумается: не умывшись после работы, а то и в одном белье. А за едой, наверно, трепались о бабах и хвастали размером своего члена.

Что ж, это был их дом.

Поэтому Уилла постучалась и дождалась приглашения войти внутрь. Все были на месте, кроме Вуда, который обычно ужинал со своим семейством. Мужчины собрались вокруг стола, во главе сидел Хэм. Стул его был слегка отодвинут, это означало, что он с ужином уже покончил. Билли и Джим еще поглощали курятину с картошкой, похожие на двух изголодавшихся волков. Маринад сидел с недовольной миной и пил пиво.

— Извините, что помешала вам ужинать.

— Да мы почти закончили, — ответил Хэм. — Билли, убирай-ка тарелки. Если ты съешь еще кусок, ты лопнешь. Хочешь кофе, Уилл?

— Не откажусь. — Она сама подошла к плите, налила себе черного кофе. Она понимала, что разговор предстоит деликатный, необходимо говорить тактично и в то же время без обиняков. — Ума не приложу, кому понадобилось потрошить старого кота. — Она отпила кофе, давая им время осознать ее слова. — У кого-нибудь есть идея?

— Я проверил насчет ребят Вуда. — Хэм поднялся налить себе кофе. — Нелл говорит, что они почти весь вечер были дома. У обоих есть перочинные ножи, Нелл принесла мне их показать. Ножи чистые. — Хэм скривился. — Младший, Пит, разрыдался, когда узнал про старого Майка. ТЫ не гляди, что он высокий, ему ведь всего восемь.

— Я слышал, дети занимаются всякими гадостями вроде этого, — прогнусавил Маринад. — А потом из них вырастают маньяки-убийцы.

Уилла метнула в него взгляд. Если есть человек, способный малевать все черной краской, так это Маринад.

— Вряд ли сынишки Вуда усиленно готовятся к карьере Джека-Потрошителя.

— Может, это Маккиннон. — Билли загремел тарелками в раковине в надежде, что Уилла обратит на него внимание. Он всегда надеялся привлечь к себе ее внимание, потому что давно уже втрескался в нее по уши. — Он же был здесь. — Мотнув головой, чтобы откинуть со лба непослушные соломенные космы, он принялся усерднее нужного тереть тарелки. — А его люди тоже пасли скот в горах, когда нашли того забитого бычка.

— Ты думай, прежде чем языком-то трепать, придурок, — беззлобно оборвал его Хэм. По его мнению, любой мальчишка, не достигший тридцатилетия, был придурком. А Билли с его вечными фантазиями — уж точно. — Маккиннон не из тех, кто станет резать какую-то драную кошку.

— Но он же был здесь, — упрямо возразил Билли и покосился в сторону, где сидела Уилла: слышит ли она?

— Да, он был здесь, — подтвердила она. — И был в доме, со мной. Я сама открыла ему дверь, и на крыльце еще ничего не было.

— Ничего подобного не случалось, когда был жив старик. — Маринад, запрокинув голову, глотнул пива и исподлобья поглядел на Уиллу.

— Да ладно тебе, Маринад. — Джим поднялся со своего скрипучего стула, пытаясь разрядить неловкую паузу. — Ты же не можешь винить Уилл в том, что произошло.

— Я просто говорю как есть.

— Правильно, — равнодушно кивнула Уилла. — Ничего подобного не случалось, когда был жив старик. Но он умер, и теперь хозяйка здесь — я. И когда я найду тех, кто это сделал, я разберусь с ними как следует. — Она поставила чашку на стол. — Я хочу, чтобы все вы пораскинули мозгами, вспомнили: может, кого видели или что слышали. Если что придет в голову, вы знаете, где меня найти.

Когда дверь за ней закрылась, Хэм так пнул стул, на котором сидел Маринад, что тот кубарем полетел на пол.

— Ну что же ты за кретин! Девочка из кожи вон лезет, чтобы все делать как надо.

— Она же баба, разве нет? — «И этим уже все сказано», — добавил он про себя. — Им нельзя доверять, а уж тем более от них зависеть. Кто поручится, что этот псих, который зарезал кота, не сотворит то же самое с человеком? — Маринад хлебнул пива, помолчал, чтобы до всех дошли его слова. — Она, что ли, тебя защитит? Сомневаюсь.

Билли уронил тарелку. Его глаза округлились и остекленели от ужаса.

— Ты думаешь, с нами может произойти что-то вроде этого? На нас тоже могут напасть и зарезать?

— Да заткнись ты, дьявол тебя побери! — Хэм резко стукнул чашкой по столу. — Маринад хочет, чтобы мы все вроде него злились из-за того, что теперь в подчинении у женщины. Брось, одно дело убить корову или блохастого кота, и совсем другое — человека.

— Хэм прав. — Но Джим сглотнул, словно ему что-то мешало в горле, да и к булочкам на тарелке он уже интереса не проявлял. — Однако меры предосторожности принять не мешает. Все-таки теперь на ранчо еще две женщины живут. — Он отодвинул тарелку и встал. — Наверно, нам надо за ними приглядывать.

— Я буду приглядывать за Уилл, — быстро сказал Билли и тут же получил от Хэма по уху.

— Будете работать как обычно. Мне не нужна свора трусов, боящихся собственной тени. — Хэм допил кофе, снова наполнил чашку. — Маринад, если ты не способен сказать что-нибудь умное, так лучше держи свой поганый рот на замке. К остальным это тоже относится. — Он острым колючим взглядом просверлил каждого из мужчин, потом кивнул, довольный произведенным эффектом. — Я собираюсь смотреть телик.

— Вот что я скажу, — прерывающимся голосом начал Маринад. — Я намерен держать свое ружье поближе, да и нож не выпущу из рук. И если мне что-нибудь не понравится, я уж разберусь по-своему. — Он допил свое пиво и вышел вон.

Джим тоже решил выпить пивка. Он взглянул на бледное лицо Билли. Бедняга, теперь его наверняка начнут по ночам мучить кошмары.

— Ничего, Билли, он побухтит да успокоится. Ты же его знаешь.

— Да, но… — Билли вытер рот ладонью. «Это же всего лишь кошка, — напомнил он себе. — Старая, полудохлая кошка». — Конечно, я его знаю.

Уиллу мучили кошмары. Она проснулась в холодном поту, сердце готово было выпрыгнуть из груди, в горле застрял крик ужаса. Она лежала среди скомканных простыней и молотила руками воздух. Чувствуя себя одинокой и несчастной, девушка села на кровати. Через окно сочился лунный свет, легкий ветерок слегка шевелил занавеску.

Уилла не помнила, что именно ее так напугало во сне. Кровь, страх, паника. Ножи. Шедшая прямо на нее обезглавленная кошка. Уилла хотела посмеяться над собственными страхами, она подтянула колени к подбородку и хохотнула. Смешок вышел подозрительно похожим на всхлип.

Когда она встала с кровати, ноги ее слегка подкашивались, но Уилла приказала себе пойти в ванную, включила свет и, склонившись к раковине, стала горстями плескать себе в лицо ледяную воду. Смыв с себя липкий пот, Уилла почувствовала себя получше. Подняв голову, она взглянула в зеркало.

Обычное лицо, как всегда. Ничего не изменилось. Ровным счетом ничего. Просто ночной кошмар. Что, она не имеет права испугаться после всего, что произошло? Груз ответственности целиком ложится на ее плечи, и разделить его не с кем.

Она одна отвечает за сестер, за ранчо, вообще за все, что здесь происходит. Ей рассчитывать не на кого.

Если что-то и изменилось в ней самой, так это возникшее в глубине ее естества нечто исконно женское. А с этим она справится. У нее нет ни времени, ни желания устраивать тут любовные игры с Беном Маккинноном.

Уж он-то вовсю старается ее разозлить и одурачить. Уилла откинула волосы, упавшие на влажные щеки, налила воды в стакан. Бен никогда не обращал на нее внимания. А если сейчас и обратил, то только чтобы поиздеваться. Это так на него похоже. Полоща рот, она чуть не улыбнулась.

А еще она подумала, что могла бы его поцеловать. Так просто — чтобы отвязаться. И попробовать. Может, сейчас лучше бы спалось. И тогда бы он ушел из ее снов и ночных кошмаров. И тогда бы она перестала удивляться тому, что неведомые ей доселе чувства тревожат душу, занималась бы только делами ранчо.

Уилла взглянула на кровать, передернулась. Нужно спать дальше, но она не хотела снова видеть кровь и истерзанные тела. А раз не хочет, значит, не будет.

Прежде чем забраться в постель, Уилла глубоко вздохнула. Она прогонит страхи прочь, будет думать о чем-нибудь другом. О весне, которая придет еще совсем не скоро. О цветах, цветущих на лугах, о теплом ветре, дующем с гор.

Но когда она уснула, ей снова снились кровь, смерть и ужас.