"Альбом" - читать интересную книгу автора (Райнхарт Мери Робертс)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

В тот вечер у меня была еще одна гостья, Хелен Веллингтон, которая выглядела довольно раздраженной, но делала вид, что ей весело. Она пришла ко мне, чтобы спросить, где Герберт Дин, полагая, вероятно, что я спрятала его в стенном шкафу.

— Думала, он здесь, — объяснила Хелен. — Он все время проводит возле этого дома! Или он влюбился в тебя, или подозревает в чем-то. Его не поймешь. Он все держит в тайне — и любовь, и дела.

Она внимательно посмотрела на меня, заметив, что я покраснела.

— Надеюсь, что это любовь. Мне бы хотелось, чтобы ты не стояла на моем пути, Лу! Всякий раз, когда мы ругаемся с Джимом, он часами думает о том, что, женившись на мне, совершил самую большую ошибку в жизни, и жалеет, что упустил тебя.

— Не говори глупости, Хелен!

— Это не глупости. После того, как он проявил благородство и принял меня обратно, я долго рассказывала ему, какой интересной я делаю его жизнь и как скучно ему было бы с тобой. Ну да ладно. Не думай об этом. А сейчас я хотела бы вымыть руки, а потом удушить Берти Дина. Знаешь, я провела несколько часов в публичной библиотеке. Хочешь верь, хочешь нет!

Она не объяснила сразу, зачем ходила в библиотеку. Находясь в ванной комнате, она продолжала болтать о том, что случилось со мной, о том, как она пришла к нам накануне вечером, о задержании Джорджа Тэлбота.

— Они сделали полный круг, а теперь опять займутся нами. Я, например, считаю, что преступник — это твоя мать. Остальных всех они уже подозревали.

Она вышла из ванной, держа в одной руке бутылку с лосьоном, а в другой — полотенце. Это было для нее характерно. Она тут же пролила лосьон на ковер и вытерла его полотенцем. Интересно, что именно в этот момент вошла Энни с огромным букетом роз, которые Хелен принесла мне.

— Не благодари меня. Это просто выражение облегчения, которое я чувствую. Мне не удалось вчера разделаться с тобой с помощью кочережки, но теперь я надеюсь, что Берти Дин увезет тебя отсюда просто потому, чтобы спасти тебя! Лу, почему, ты думаешь, он послал меня в библиотеку сегодня? Даю тебе три шанса, чтобы догадаться. И не думай, что он послал меня туда за книгой. Он слишком хорошо меня знает, чтобы предложить что-то почитать.

Когда она наконец перестала делать вид, что ей весело, то сказала, что в библиотеке должна была просмотреть старые местные газеты. Точнее, не очень старые, а с марта по первое августа. И поискать в них объявления о желании снять комнату в нашем районе с просьбой направлять предложения до востребования или о предложении сдать меблированную комнату.

— Хотя не понимаю, почему кто-то может хотеть жить в нашем районе! Вот и все. И я не подозревала, что есть столько прекрасных комнат, великолепно обставленных, с водопроводом, с возможностью пользоваться общей гостиной, которые можно снять за небольшую сумму денег.

Объявлений по нашему району было восемь. Она переписала их и положила листок мне на колени. Только в одном из них упоминалось место, находившееся совсем близко от нас. Я не понимала, какое это может иметь отношение к нашим событиям. Я прочла объявление дважды: «Медсестра снимет меблированную комнату рядом с больницей. В доме должен быть телефон».

— Не понимаю, что все это может значить.

— Нет? Значит, ты не знаешь нашего Берти. Если бы ты знала его, ты сразу бы догадалась, что наш убийца под видом женщины живет в этой комнате и между убийствами поглаживает по воспаленным лбам пациентов больницы. Телефон, конечно, чистый камуфляж! В общем, я сделала свое дело и должна спасать мужа. Хоть он не такой уж и замечательный, но мой. А сейчас иду домой, чтобы принять ванну.

Теперь, когда я пишу эти воспоминания, восстанавливая по кусочкам историю преступлений, то часто думаю об этом посещении нашего дома Хелен и о том, что было бы, если бы эти ее записи вовремя попали к Герберту Дину и в полицию. Но такого не случилось. Она была довольно веселой, когда уходила. Я слышала, как она насвистывала, шагая по улице. Такая ее напускная храбрость и веселье часто шокировали жителей Полумесяца. Она боролась за Джима довольно доблестно, что доказывало ее поведение накануне вечером.

Но они с Джимом снова поругались. И я не сомневаюсь, что следующие две смерти произошли именно из-за этого. Возможно, теперь она понимает это. Потому что в доме у ворот Полумесяца живет сейчас совсем другая Хелен. Она все еще держится независимо, но прежней беззаботности в ней теперь нет.

Даже Джон, этот вежливый и бесстрастный полицейский агент, который работал в доме Веллингтона дворецким, не знал, из-за чего они поругались. Хотя, конечно, он что-то подозревал. И я никогда не считала, что Джим совсем невиновен. Настроение у него было плохое, он был вспыльчив и нетерпелив, а Хелен не такая женщина, чтобы терпеть все это.

Как бы там ни было, в семь часов, когда Энни принесла мне ужин на подносе, она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и сказала:

— Миссис Веллингтон опять ушла, мисс.

— Ушла? Куда ушла?

— Этого не могу сказать, мисс. Они поругались, она вызвала такси и уехала. Нужно сказать, что сейчас не то время, чтобы оставлять мистера Джима одного. Его следовало бы поддержать.

Все это, как я уже сказала, было не слишком важно. Важно было то, что она увезла с собой сумку с записями, которые сделала в библиотеке, и что она не поехала в гостиницу, в которой всегда останавливалась. Когда ее наконец нашли, то есть когда она нашлась, в сумке у нее все еще были эти записи, о которых она совершенно забыла. Но тогда они уже были не нужны.

Я все время думаю, что бы произошло, если бы Хелен сообщила в этот день полиции все, что узнала. Передала бы свои записи, рассказала о том, что произошло в ту воскресную ночь. Но она не сделала этого. Она была испугана, как и мы все.

Понимали ли мы тогда, что происходило? Возможно, нет. Хотя Герберт Дин был ближе всех нас к истине. Доктор Армстронг сказал мне впоследствии:

— Даю слово, Лу, если бы все жители Полумесяца выпили тогда лекарство, которое развязало бы им язык, и стали бы говорить правду, мы могли бы спасти нескольких человек. Нам нужна была открытость, но все боялись.

Он сказал правду, потому что только во вторник вечером я узнала о том, что у Пегги, служанки Ланкастеров, в предыдущее воскресенье вечером на ничейной земле вырвали сумку. Она испугалась сообщить об этом кому бы то ни было. Даже прислуга узнала о случившемся через день или два. Моим источником информации опять-таки была Энни. Она пришла приготовить постель на ночь. Рот ее был плотно сжат. Она только что услышала о случившемся от самой Пегги. Но все же она не удержалась.

— Она самая настоящая дурочка, и я сказала ей об этом. Потому что, мисс Лу, что бы ни думала об этом полиция, до сих пор их мысли ни к чему не привели. Все это очень странно. Зачем он принес сумку обратно? Если он не ненормальный, так кто же?

И действительно, в истории, рассказанной Пегги, было много странного.

В тот вечер она сидела дома. А так как опаздывала к Ланкастерам, а опоздание у нас считалось большим грехом, то пошла по тропинке через ничейную землю. В лесочке за домом Веллингтона внезапно увидела мужчину, направлявшегося к ней.

Пегги очень испугалась и не могла двинуться с места. Но мужчина сказал ей, чтобы она не пугалась. Он не собирается делать ей ничего плохого. Просто хочет взять ее сумочку.

Она отдала сумку. Мужчина был в шляпе, надвинутой на глаза. Нижнюю часть лица скрывал воротник свитера. Он не пытался нападать на нее. Но самое удивительное было то, что, когда она отдала сумку, он поблагодарил ее и быстро удалился, скрывшись за деревьями. Пегги же побежала к Ланкастерам. Она была в ужасном состоянии, когда Элен впустила ее в дом. Но Пегги сказала, что очень торопилась и потеряла сумку, когда бежала.

— А на следующее утро, — сказала Энни елейным голосом, — когда Элен открыла дверь крыльца, чтобы взять молоко, которое им принесли, сумка висела на дверной ручке. С нетронутыми деньгами! Если это был не ненормальный, значит я сама сумасшедшая.

Я не рассказала об этом маме. Она и так была достаточно взволнована из-за происходившего. И мне кажется, это она попросила, чтобы наш дом охранял полицейский. Возможно, именно тогда полицейский комиссар и послал за инспектором Бриггсом, чтобы спросить его с иронией, не хочет ли он превратить общественную библиотеку на Либерти-авеню в штаб для своих многочисленных оперативников, работавших по этому делу. Или, добавил он, не следует ли ему позвонить губернатору и попросить прислать национальную гвардию!

В тот вечер мама была очень молчалива. Положение в соседнем доме было просто ужасным. Мистер Ланкастер молчал с воскресного вечера и постепенно угасал. Маргарет сама выглядела как привидение. Она не спала и ничего не ела. И тоже молчала.

— Не понимаю ее, — сказала мне мама. — Она даже не входит в комнату к отчиму! Сегодня я сменила медсестру, чтобы она могла поспать. А вчера это сделала Дженни. Хотя Маргарет всегда была предана ему. Она сейчас сама не своя.

На предварительном судебном заседании по поводу убийства Эмили был вынесен тот же приговор, что и в связи с убийством ее матери. Заседание длилось недолго. На следующий день должны были состояться похороны. Маргарет вернулась с заседания суда и заперлась в своей комнате. Мама ее не видела.

Я смотрела на маму, когда она все это рассказывала. Она была взволнована и необычно говорлива. Но несмотря на все это, я пришла к выводу, что мама несколько успокоилась после смерти Эмили Ланкастер. Она вела себя так же, как в тот день, когда послала за миссис Тэлбот. Ей было очень жаль Эмили, но казалось, что ее смерть рассеяла некоторые сомнения, некоторые подозрения.

В ту ночь Джорджа выпустили под залог, как свидетеля. Эксперт по баллистике, я думаю, все еще стрелял из пистолета Джорджа, рассматривая результаты под микроскопом. Поздно вечером он позвонил в полицию и сделал довольно странное сообщение. В это время Джордж ехал домой — злой, удивленный и немного испуганный. Прошло несколько дней, пока он узнал о том, что сообщил эксперт.

— Я не даю головы на отсечение, — сказал эксперт, — но мне кажется, что кто-то подменил дуло этого револьвера. Пока еще это только моя теория. Пуля, убившая Эмили Ланкастер, была выстрелена из этого дула, это точно. Но я не уверен, что стреляли из этого револьвера.