"Кровь избранных" - читать интересную книгу автора (Дзен Кай)

5 Из записной книжки Генриха Хофштадтера

Уже год и тридцать семь дней я нахожусь в Китае. Решил все записать, чтобы, если удастся завершить миссию, присоединить их к документам и дневникам, предусмотрительно оставленным в моем Шанхайском кабинете.

Ситуация пока под контролем, но не думаю, что надолго.

Небо все время ясное, и я молю бога, чтобы разразилась буря или на худой конец хоть что-то встряхнуло бы меня и вывело из оцепенения.

Целыми днями не выхожу из каюты. Сегодня подошел к зеркалу и сам себя не узнал: борода нечесаная, под глазами круги, одежда мятая и грязная… Монокль куда-то подевался. Может, погребен под грудой записей и карт на столе. Интересно, что бы сказала супруга, увидь она меня сейчас…

Кларисса… Единственное, что напоминает о ней, — это фотография на письменном столе. Исписанные листки — мой спасительный якорь. Если бы не они, я бы давно целиком погрузился в апатию.

Я вышел глотнуть свежего воздуха, ни с кем не перекинувшись ни единым словом. Шань Фен не появлялся. Мне опять попался на глаза европеец с татуировкой, но и он только махнул рукой. Этот парень с повадками хорька и красными глазами меня раздражает. Есть в нем что-то такое, отчего делается не по себе. А может, я из-за хандры и меланхолии смотрю на все враждебными глазами.

Облачка на горизонте говорят о том, что скоро испортится погода.

Когда все это началось, у меня не возникало никаких сомнений. Разве можно было тогда предположить, что годы работы окажутся напрасными и что я буду гоняться за химерой? Но теперь, после стольких смертей… Мне неизвестны даже имена водолазов, но я купил жизни этих людей, поэтому в какой-то мере чувствую себя ответственным за их гибель.

Не так давно, когда я вошел в святилище, где думал наконец-то найти Аль-Харифа, что-то во мне надломилось. Но я, как слепой, продолжал идти напролом, делая вид, что ничего не случилось. Наверное, с того момента мне показалось, что я перестал гоняться за призраком и напал на след человека, похитившего сосуды. Он потерпел кораблекрушение в Восточно-Китайском море, и все тайны утонули вместе с ним.

Что я надеялся найти? Секреты гипербореев? Или, может, кладезь истинного знания? И каким образом? Бросившись вдогонку за словами древнего жреца, которые теперь звучат как бред сумасшедшего? Я почти слышу твой язвительный смешок, Гамир, ты затеял со мной игру сквозь тысячелетия. И что я сделал?

Вся моя жизнь не более чем ворох изодранной бумаги, на которую я променял семью и благополучную жизнь. Я так ушел в исследования, что не замечал, насколько нуждается во мне моя жена. Мне пришлось покинуть родной дом, и даже в тот час, когда супруга умирала, не смог взять ее за руку. Одержимость идеей отрезала меня от самого важного на свете: от любви близких людей.

Одержимость…

Наверное, угрызения совести — справедливое наказание для человека, променявшего все на свете на ложную славу. Моя вера в истинную историю поколебалась. Теперь надо найти в себе силы двигаться дальше.

Если эти строки когда-нибудь попадут в руки моего сына Дитриха, надеюсь, он простит меня.