"Кровь избранных" - читать интересную книгу автора (Дзен Кай)

13 Нанава, Гран-Чако, август 1944

— Доброе утро, Хиро, доброе утро, Артур. — Хофштадтер присоединился к завтраку.

Опухшие веки и круги под глазами говорили про бессонную ночь. Длинный стол был заставлен чайниками, кувшинами, чашками и корзиночками. Но Дитрих только налил черного кофе.

— Завтра поутру будет отправляться груз для нашей работы, — сообщил немец. — Сегодня мы поедем на базу, чтобы уточнить некоторые частности. Подчиненные Артура уже несколько месяцев собирают материал, а мои люди завершили строительство лаборатории. Надо сказать, подборка подопытных превзошла все ожидания.

— Где вы их нашли? — Отару медленно цедил чай, поглядывая на Дитриха поверх чашки.

Филмор пошел за очередным беконом, а Хофштадтер ответил:

— После войны в Чако осталось множество вдов и сирот, которые никому не нужны. С нас вообще не спросят, куда делись иммигранты из Аргентины и Бразилии, рубщики квебрачо. Речь идет о нищих и бродягах. Одним предложили работу, другим вообще ничего не сказали. Мы собрали все интересующие нас типы: детей, женщин, мужчин и стариков. Боевые действия в этих местах обеспечили нам не только жертвы, но и палачей. — Штурмбанфюрер посмотрел в сторону Филмора. — Наемники бродят здесь в поисках «работы».

Артур налил себе в стакан молока и, как обычно, стал пояснять японцу:

— Когда закончилась война, «Стандард ойл» и «Ройял датч шелл» ушли из Парагвая и Боливии, а наемников, которые помогли им набить карманы, рассчитали, и дело с концом. Одни из них нанимались надсмотрщиками к аргентинским латифундистам.^[50] Другие подались в Европу и в Африку. Но многие остались здесь и занимаются грабежом местного населения.

— Но все набеги стихийны и неорганизованны, — вмешался Дитрих.

Англичанин залпом выпил молоко и вытер рот салфеткой:

— Промышляют кто чем может. Пришла пора их задействовать.

В густом лесу, в нескольких километрах от боливийской границы, расположился комплекс строений, обнесенных массивными стенами со сторожевыми башенками по углам. Подъехав к входу, Филмор просигналил два раза. С деревьев с шумом поднялись несколько птиц. Со сторожевого пункта сверкнули на солнце окуляры бинокля. Ворота, сделанные из стволов темного дерева, открылись внутрь, и джип въехал на территорию базы.

— Древесина квебрачо тверже мрамора, — произнес англичанин. — Чтобы разрушить ворота, понадобится танк. И, черт возьми, единственная машина поблизости, которая осталась на ходу, принадлежит нам.

В центральном здании на столе, как скатерть, была расстелена большая карта. Здесь шло какое-то возбужденное обсуждение. Один из спорщиков, низенький и коренастый, лицо которого обрамляли бакенбарды, усердно тыкал в карту указкой.

Хофштадтер, Отару и Филмор вошли, принеся с собой тучу дорожной пыли.

Дискуссия разом смолкла.

— Ну что, Джордж, не ждал нас так быстро? — поприветствовал спорщика с указкой Артур.

Коренастый растянул губы в широкой улыбке:

— Господа… Добро пожаловать. Мы знали, что вы прибудете с минуты на минуту. — Он обменялся понимающим взглядом с Филмором. — Заседание назначается на сегодняшний вечер. Можете идти.

Когда остальные вышли, Джордж Понтичелли обратился к Дитриху:

— Мистер Хофштадтер, рад вас видеть.

Немец кивнул, а тот уже тряс руку японца:

— Вы мистер Отару? Я много о вас слышал. Это вам мы звонили за океан?

Ладонь коренастого стиснула пальцы Хиро. Жест почему-то не понравился японцу, но он приветливо ответил на рукопожатие.

Филмор прервал церемонию представления:

— Ладно, будем считать, что условности соблюдены. Покажи-ка нашим друзьям переезд, намеченный на завтра.

— Да, сэр. — Понтичелли с некоторой долей сарказма щелкнул каблуками. — Мы находимся здесь. — Указка остановилась на точке в Чако.

Он огляделся, проверяя, все ли слушают внимательно.

— Машины поедут на север, потом на северо-восток, продвигаясь к Северному Чако. Если не возникнет затруднений, то через пару дней будем у аванпоста генерала Эудженио Гарая и капитана Пабло Ладжеренца. Там заправим автомобили и на другой день возьмем курс на Пуэрто-Бахия Негра. Ночью встретимся с капитаном Фернандо Себастьяном Фуэнтесом де ла Роса. Утром двадцать третьего груз на судне «Горда Рубья» будет переправлен морем, а затем по реке Рио-Парагвай вверх по течению. Мы будем сопровождать корабль до места назначения, где передадим полномочия команде мистера Эйч.^[51] Все очень просто… Ужин готов, если желаете. Отбивные по-техасски.

И он вышел, широко шагая и шаркая сапогами по полу. Остальные последовали за ним. Дитрих посторонился, вежливо пропустив Отару, и подошел к Филмору:

— Артур, скажи своему приятелю, чтобы попридержал язык насчет японцев.

— Сегодня же вечером с ним поговорю. — Англичанин поглядел на идущего впереди Понтичелли. — Знаете, мистер Хофштадтер, эти янки из колоний — все невежи.

Двери бараков, обитых листовым железом, были открыты. На крылечках женщины кормили младенцев, а неподалеку играли ребятишки. В окнах виднелись мрачные лица мужчин с глазами, устремленными в пустоту. Чуть поодаль расположилась покурить и поболтать компания военных. И какое-то странное спокойствие окружало площадку, где на дереве болталось тело повешенного.

— Кто-то попытался сбежать, — произнес Понтичелли, указывая на труп. — Они не понимают, зачем находятся здесь. Хотя эта деревня мало чем отличается от поселков квебра-черос. Там тоже рабочих и их семьи стерегут с оружием. Люди привыкли и не задают вопросов. За исключением некоторых. — Джордж осклабился и подмигнул в направлении повешенного. — Один пример — и в головы перестает лезть всякая чепуха.

За ужином американец без устали болтал. Окончив трапезу, Отару позволил себе закурить.

— Сколько людей в нашем распоряжении для экспериментов, герр штурмбанфюрер? — спросил японец. За весь вечер он ни разу не повернулся в сторону Понтичелли.

Хофштадтер взглянул на Филмора.

— Если я не ошибаюсь, Артур, то в этой экспедиции мы получим еще двести единиц к тем, что уже на месте. Если будет необходимость, Джордж раздобудет еще. По телеграфу мы будем время от времени сообщать ему свои требования.

— Никаких проблем, мистер Эйч, — вмешался американец. — Сырья здесь предостаточно, и оно стоит всего лишь миску супа да чашку мате.

На другой день рано утром Понтичелли уже вовсю жевал табак, сплевывая через равные промежутки времени. В грузовики загнали людей, и колонна приготовилась к отъезду. Ее сопровождала пара джипов. Дула автоматов служили лучшим убеждением для любого, даже самого строптивого пассажира. Юноша гуарани потерял сознание от удара прикладом по голове, и его просто закинули в кузов. Американец лично проверил каждый автомобиль. На одно транспортное средство полагалось двое вооруженных конвоиров, даже если там ехали женщины с детьми. По команде водители завели моторы. Со всех сторон глядели испуганные и покорные глаза пленников.

Сырость проникала под одежду. Пришлось плотно закутаться в одеяла, чтобы хоть ненадолго заснуть. Дитриху что-то приснилось, но, когда его на рассвете разбудили, он ничего не помнил.

За завтраком, в то время как охранники Понтичелли заканчивали приготовления к отъезду, Отару, Филмор и Хофштадтер в прекрасном расположении духа поздоровались, словно старые приятели. Хиро прихлебывал чай возле окна и наблюдал за людьми, сновавшими по двору. Некоторые были босы, на других болтались наскоро сплетенные сандалии, а на ногах самых везучих красовались стоптанные башмаки.

Хофштадтер словно прочитал мысли японца:

— Они понятия не имеют, что их ожидает, и для них, знакомых только с войной и нищетой, любое другое место покажется лучше.

Отару отрицательно покачал головой:

— Дело не в том, хуже или лучше, им все едино. Просто они истощены, поэтому у них мало сил.

Дитрих отметил про себя поведение японца. Еще несколько недель назад Хиро с отсутствующим видом просто погладил бы полы куртки. Странно, но они становились друзьями.

Тут вернулся Филмор, проверявший погрузку, и Отару снова замкнулся.

— Все готово, — сообщил англичанин.

— Мм… — Дитрих посмотрел на небо. — По-моему, будет дождь. Поезжайте вперед. Я укрою багаж и догоню вас на джипе.

Немец направился к своей комнате и, завернув за угол, увидел Понтичелли с сумкой. Когда Дитрих подошел ближе, американец указал на свою ношу и сообщил:

— Взрывчатка. На случай проблем на дороге.

Джордж положил сумку на землю, достал из жестяной коробки щепотку листьев и принялся жевать. Он протянул табакерку штурмбанфюреру, но тот отказался.

— Слушайте, мистер Эйч, это не мое дело, поскольку вы за все платите, но на вашем месте я не доверял бы японцу. Ненадежный народ. Вспомните хотя бы Пирл-Харбор^[52] и гребаных камикадзе.

В ту же секунду Понтичелли оказался прижат к стенке — он подавился табаком и закашлялся. Хофштадтер крепко держал его в нескольких сантиметрах от земли. Американец задергался.

— Слушай, ты! — У Дитриха загорелись глаза. — Я действительно за все плачу, и если не прекратишь давать мне советы, клянусь, следующие расходы будут на твои похороны.

Немец выпустил Понтичелли и почувствовал, как от гнева кровь пульсирует в висках. Скрипнув зубами, штурмбанфюрер резко повернулся и, не оглядываясь, зашагал к нужному бараку.

Машины с грузом и остальной транспорт отбыли чуть погодя. Огромная железная сороконожка, извиваясь, запылила по равнине Чако. Пока колонна продвигалась к генералу Гараю, Филмор, проехав несколько километров, сделал большой крюк, чтобы посадить Хофштадтера и Отару на самолет.

Дитрих снял с носа чехол, крутанул пропеллер и очистил от пыли окна и дверцу. Артур разблокировал колеса и попрощался:

— Мистер Отару, желаю вам счастливого полета. Увидимся через три-четыре дня.

Хиро сдержанно поклонился.

Немец вынул из кабины перчатки, шлем и очки.

— Тебе надо поторопиться, Артур, иначе не догонишь колонну.

— Не беспокойтесь, мистер Хофштадтер, я сделаю остановку в Нанаве и присоединюсь к вам в Пуэрто-Бахия Негра. Джордж отлично справится, он ощущает себя пастухом при стаде. Я предпочитаю раньше них добраться до границы с Бразилией и убедиться, что не будет никаких сюрпризов от этого бандита де ла Роса. Увидимся в назначенном месте.

Дитрих пожал англичанину руку и проникновенно заглянул в глаза:

— Прекрасно, лучшего сотрудника я и желать не мог. Спасибо — и до скорой встречи.

Взлетев, немец сделал на самолете вираж. Филмор снизу махал им рукой.

Примерно через полчаса полета внизу показался конвой, и они несколько минут следили за его ленивым передвижением. Хофштадтер заговорил первым:

— Думаю, до первого привала у них не будет никаких проблем. Аванпост не случайно оказался здесь: между генералом Гараем и капитаном Ладжеренцем усложнились отношения. Никто не решится сунуть нос в такую дыру. Там равнину окружают невысокие холмы, и в это время года из-за дождей часто случаются оползни.

Отару взял бинокль, чтобы поглядеть на грузовики:

— Долго мы еще будем их видеть?

— Не очень. — Из-за шума мотора Дитрих почти кричал. — Еще несколько миль — и мы свернем на северо-восток, пересечем Северный Парагвай и окажемся в бразильском небе. Дальше будем двигаться вдоль русла реки до самого Корумба. Возле порта произведем посадку, где встретимся с моей командой. Нам нужно дня на два опередить Артура и Понтичелли. В городе отдохнем и восстановим силы, затем встретим в Суаресе «Горда Рубью» с грузом.

Японец еще несколько секунд наблюдал за колонной, потом перевел взгляд на облака, предвещающие дождь.

В ночном небе Новой Германии^[53] между звезд Ориона ярко сверкала Бетельгейзе. В коттедже Хофштадтера стояла тишина. Кроме Фелипы, «ведьмы», как звали ее в деревне, все спали.

Первая карта: четвертый аркан, «Император». Перевернута.^[54]

Девушка поднялась со стула с колодой Таро в руке, прикоснулась к карте безымянным пальцем и прошла к другой стороне стола.

Фелипа закрыла глаза, стараясь представить себе лицо Дитриха. Она могла смошенничать со звездами, превратить тирана в праведника, но только по одной причине. И лишь один раз.

Вторая карта: двадцатый аркан, «Суд».^[55]

Путь к открытию собственного наследия чуть приоткрылся. Теперь Дитрих снова приблизился к отцу.

Тонкие руки креолки поглаживали края колоды. Она знала, какое изображение откроется следующим. Личность, которая заставит «Императора» признать «Суд». Фелипа улыбнулась и перевернула рубашку. Закрыв глаза, она расположила все три карты треугольником, а когда посмотрела на них, на ее лице появилось довольное выражение.

Третья карта: девятый аркан, «Отшельник».^[56]

Молчаливый носитель знания свидетельствует о самопознании. Отару. Эту пару связывают особые отношения. Геометрическое расположение знаков ошибочным не бывает.

Фелипа быстро перемешала колоду. Свеча освещала ее смуглое лицо и длинные пряди курчавых волос. Девушка внимательно следила за движениями пальцев. В полумраке позванивали браслеты. Когда креолка увидела следующий аркан, губы ее сжались в узкую щель и она принялась пристально разглядывать новую фигуру. Поколебавшись, Фелипа медленно положила карту.

Настоящее можно читать как открытую книгу, а вот будущее туманно, его трудно схватить. У грядущего орлиные перья, оно выскальзывает из рук, как призрак. На пару с прошлым его надо расчленять осторожно, вынимая каждую косточку.

Еще один треугольник.

Первая карта: шестнадцатый аркан, «Башня».^[57]

Если лезть слишком высоко, то обязательно упадешь. Справедливое наказание для того, кто злоупотребляет знанием.

Сердце ее сжалось от нежности. Она глубоко вздохнула и хотела опять обойти стол, но шулеру судьба, как правило, дает только один шанс. Нужно прочесть остальные арканы, истолковать их и надеяться.

Вдруг отчаянное мяуканье Овилло^[58] из сада вернуло ее к действительности. Капли воска стекали в подсвечник, силуэты предметов то уменьшались, то увеличивались в ярком сиянии свечи. Фелипа подошла к окну и увидела маленькую тень, освещенную луной. Кот искал в темноте тайну, которую ищут все кошки.

Креолка вернулась на место.

Вторая карта: первый аркан, «Дурак».^[59]

Предательство.

Девушка не дала себе времени подумать. Затаив дыхание, взяла еще одну карту и сложила треугольник.

Третья карта: двадцать первый аркан, «Мир». Перевернутый.^[60]

Слеза побежала по щеке. Фелипа застыла и просидела неподвижно до тех пор, пока не угасла свеча и не загорелась заря.