"Трудная позиция" - читать интересную книгу автора (Рыбин Анатолий Гаврилович)

22

Винокуров и Красиков с капитаном Корзуном колдовали над макетом пусковой установки, который несколько дней назад доставили в лабораторию из мастерских училища. Вид установки был довольно внушительный. На ее направляющем устройстве лежал миниатюрный корпус ракеты с крыльями, рулями и другими необходимыми деталями. Корпус этот инженеры покрыли никелем, а капитан Корзун установил в нем электрический, моторчик, чтобы имитировать взлет настоящей зенитной ракеты.

В лабораторию торопливым шагом вошел лейтенант Беленький, вскинув руку к головному убору, спросил:

— Разрешите узнать, товарищ капитан, когда освободятся наши курсанты?

— Минут через пятнадцать — двадцать, — привычно поправив очки, ответил Корзун. — Мы уже заканчиваем.

— Двадцать минут — это терпимо, — сказал Беленький. — Только, пожалуйста, не больше. И если можно, товарищ, капитан, дайте мне последние оценки по электротехнике. Итоги подводим.

— Можно, конечно. — Корзун вытер руки, подсказал своим помощникам, что нужно еще сделать в ракете, и пригласил Беленького пройти в преподавательскую. Перед уходом лейтенант строго предупредил курсантов:

— Только нигде чтобы не прохлаждаться. Как все сделаете, в казарму — пулей. И не в одиночку, а вместе. Ясно?

— Так точно, товарищ лейтенант, все ясно, — ответил Винокуров. А когда Корзун и Беленький исчезли за дверью, он повернулся к Красикову и озадаченно спросил:

— Видел, что получается?

— О чем ты? — не понял Красиков.

— О том, что лейтенант сказал. Это ведь из-за тебя такое недоверие.

— Ну и работал бы один. Я к тебе в напарники не напрашивался. Сам уговорил: давай, давай помозгуем.

— Не во мне дело. Ты на весь взвод тень бросил. Видел, где мы сидим на доске соревнования? Чуть ли не на самом последнем месте. И неизвестно, сколько сидеть будем. А ты еще нос задираешь: «В напарники не напрашивался». Да я же о тебе забочусь.

Красиков обиженно отвернулся и вместе, со стулом отодвинулся от Винокурова.

— Не любишь правду-то, — сказал Винокуров. — Ну ладно, готовь паяльник. Сейчас контакты закреплять будем.

Он пригладил пальцами растрепанные волосы, по-гусиному вытянул тонкую шею и долго приспосабливался, то разъединяя концы проводов, то соединяя их снова и поглаживая паяльником. Потом оторвал полоску изоляционной ленты и тщательно обмотал все места спаек.

— Ты, Коля, способный парень, — не отрываясь от дела, опять заговорил Винокуров. — Самые сложные уравнения с закрытыми глазами решаешь. Посмотришь на тебя у доски — ну прямо Чаплыгин. А вот скажи, к какому разряду тел относится ракета?

Красиков недоуменно посмотрел на товарища: всерьез он или так, подшучивает.

— Не знаешь? — Винокуров лукаво прищурился.

— Обожди, дай сообразить.

— Тогда слушай. Ракета есть тело переменной массы, потому что, когда летит, теряет вес по мере расхода горючего. Понятно? Или вот еще. Скажи, что такое активный участок полета ракеты?

— А ты где нахватал все это? — поинтересовался Красиков.

— Что значит «нахватал»?

— Ну, мы-то еще этого не изучали.

— Ладно, потом объясню. Ты давай-ка побыстрей расправь провода и отойди от прибора. Сейчас включать в сеть буду.

— Включай, включай. Боишься, что ли?

— Не то слово, Коля. Я не боюсь, а соблюдаю осторожность. Кто-то из великих говорил: «Осторожность — важнейшая черта мужества». А ну, теперь следи за контактами.

Моторчик мгновенно наполнился электрическим током, и ракета, ожив, уверенно поползла по направляющему устройству вверх. Дойдя до конца, она быстро осела на прежнее место и снова поползла вверх. Винокуров прислушался, осмотрел главные узлы и весело подмигнул Красикову:

— Ну что, нормально?

— Да вроде.

— Не искрит?

— Не видно.

Пришел Корзун, внимательно проверил все, с довольным видом сказал:

— Молодцы, товарищи. С заданием справились.

— А у меня есть идея, товарищ капитан, разрешите? — попросил Винокуров.

— Какая же, интересно?

— Хорошо бы имитировать выход пламени из сопла разноцветными лампочками.

— Это можно, — согласился Корзун. — Подумаем. А сейчас торопитесь, лейтенант ждет.

Курсанты быстро разложили инструменты по шкафам и, довольные, вышли из лаборатории. Был уже поздний вечер. Лампочка горела только у стола дежурного. Учебный корпус засыпал, как усталый воин после трудной службы.

— Так ты спрашиваешь, где я успел? — вспомнил о своем обещании Винокуров, когда они вышли на улицу. — Учитель по физике был у нас в средней школе... ох и мужик мировой! Без книг Циолковского жить не мог и нам не давал. Мы даже пороховые ракеты под его руководством делали и соревнования по спуску проводили.

— У вас здорово было, — вздохнул Красиков. — А мы только на бумаге ракеты рисовали да играли в ракетчиков, когда малышами были.

— Ничего, ты свое возьмешь быстро, если захочешь, — подбодрил его Винокуров. — У нас ведь такие возможности после училища. Можно в академию податься, потом в адъюнктуру. Захочешь — ученым станешь.

— Как бы не так, — недовольно буркнул Красиков. — Подготовят нас какими-нибудь ремонтниками. Вот и будем игрушки делать вроде сегодняшней, а к настоящим ракетам и близко не подпустят. Я уж вижу.

— Ты что это панику разводишь? — Винокуров остановился и заступил своему спутнику дорогу: — Откуда у тебя такие вредные мысли взялись?

— Из головы, откуда же.

— Ну и держи их в голове, а другим не навязывай. Стукнуть бы тебя за это по комсомольской линий, вот бы знал тогда.

Некоторое время шли молча. Над городком было тихо, покойно. Где-то на соседней с училищем улице женские голоса пели «Уральскую рябинушку».

— Эх, Коля, Коля, — заговорил Винокуров примирительным тоном, — к девушке сходить бы надо. Приглашала.

— Сходи, в чем же дело.

— А дело опять же в твоих зигзагах. Не подбрасывал бы ты взводу камешки — и увольнительные были бы каждое воскресенье. А девушка, Коля, — царица. Сплю и во сне вижу, честное слово. А у тебя есть девушка?

— Да как тебе сказать... — замялся Красиков.

— Чудной ты парень. Ну, как есть, так и говори.

— Дружил я в школе с одной. Симой зовут. А как уехал в училище, все прекратилось.

— Замуж, что ли вышла?

— Не знаю. Рано еще вроде.

— Напиши, узнай. Чего стесняешься?

— Теперь неудобно. — Красиков пожал плачами: — Молчал, молчал и — вдруг. Да и дружба-то у нас с ней была просто школьная: я помогал ей задачи решать, она меня по литературе выручала.

— Понятно. — Винокуров посмотрел, на часы и забеспокоился: — Эх, а времени-то сколько! А ну, Коля, прибавь шагу. И выбрось ты эту чепуху из головы, насчет ремонтников и лаборантов. Слышишь?