"О смелых и умелых." - читать интересную книгу автора (Богданов Николай Владимирович)ИВАН ТИГРОВНа Москву фашисты ехали по шоссе. В деревню Веретейка даже не заглянули. Что в ней толку: в лесу стоит, а вокруг — болота. А вот когда от Москвы побежали — удирали просёлками. Наши танки и самолёты согнали их с хороших дорог — пришлось гитлеровцам пешком топать по лесам и болотам. И вот тут набрели они на Веретейку. Заслышав о приближении врагов, все жители в лес убежали и всё имущество либо в землю зарыли, либо с собой унесли. Ничего врагам не досталось, ни одного петуха. Словно вымерла деревня. А всё-таки два человека задержались: Ваня Куркин и его дедушка Севастьян. Старый пошёл рыболовные сети прибрать, да замешкался, а малый без деда не хотел уходить, да тут ещё вспомнил, что в погребе горшок сметаны остался, хотел одним духом слетать и тоже не успел. Высунул нос из погреба — смотрит, по домам уже немцы рыщут. И танки по улице гремят. Дедушка свалился к нему с охапкой сетей в руках. — Ванюша, затаись, тише сиди, а то пропали! — шумит глухой под носом у немцев. В его глухоте был внучек виноват. Когда Ваня был поменьше, озорные парни его подговорили деду в ружьё песку насыпать. Так, мол, крепче выстрелит. Дед пошёл по зайчишкам — ружьё не проверил, не заметил, что в стволе песок. Приложился по косому, выпалил, ружьё-то и разорвалось. С тех пор дед оглох — кричит, а ему кажется, что говорит тихо. Беда с ним! Немцев мимо деревни прошли тысячи, но, видно, торопились: погреб не обнаружили. Когда движение утихло, Ваня осторожно выглянул и удивился. Перед околицей в песчаных буграх немцы успели нарыть большие ямы. Спереди тщательно замаскировали их кустами и плетнём. В одной яме поставили танк, громадный, почти с избу. Страшный. На боках чёрные пауки нарисованы — свастика. Ваня понял, что это засада. И как же хитро этот танк действовал! Когда вышли на дорогу наши танки, он их обстрелял. Стрельнёт — и тут же уползает из одной ямы в другую. Наши стреляют туда, где заметили вспышку от выстрела, а танка там уже нет: он в другую яму уполз. И страшно Ване, дух захватывает, сердце останавливается, когда снаряды рвутся, а любопытство пуще страха. "Неужели, — думает он, — немцы хитрей наших, а?" И такая досада его берёт, зубы стискивает. "Была бы у меня пушка, я бы вам показал, как в прятки играть!" Ну, какая же у него пушка! Горшок сметаны, завязанный в тряпку, — вот и всё оружие! Да в тылу у него глухой дед прячется под сетями — тоже невелика сила. И хочется Ване своим помочь, а пособить нечем. Неожиданно стрельба кончилась. Наши танки отошли. Наверно, пошли обхода искать. Или за подмогой. Ведь им могло показаться, что танков здесь много. Фашисты вылезли из своего танка — потные, грязные, страшные. Достают заржавленные консервные банки. Вскрывают ножами, едят, что-то ворчат про себя. "Ишь ты, наверно, ругаются, что курятины у нас в деревне не нашли!" — подумал Ваня. Посмотрел на горшок и усмехнулся: "И не знают, что рядом свеженькая сметанка…" И тут мелькнула у него такая мысль, что даже под сердцем похолодело: "Эх, была не была… А ну-ка, попробую! Хоть они и хитры, а не хитрей нашего деда!" И он выкатился из погреба, держа обеими руками заветный горшок. Бесстрашно подошёл к немцам. Фашисты насторожились, двое вскочили и уставились на него в упор: — Маленький партизан? А Ваня улыбнулся и, протягивая вперёд горшок, дружелюбно так сказал: — А я вам сметанки принёс. Во, непочатый горшок… Смотри-ка! Немцы переглянулись. Один подошёл. Заглянул в горшок. Что-то сказал своим. Потом достал раскладную ложку, зацепил сметану и сунул Ване в рот. Ваня проглотил и замотал головой: — Не, не отравлена. Сметана — гут морген! — И даже облизнулся. Немцы одобрительно засмеялись. Забрали горшок и начали раскладывать по своим котелкам: всем поровну, начальнику больше всех. Мальчик не соврал: сметана хороша была. А Ваня быстро освоился. Подошёл к танку, похлопал по пыльным бокам и похвалил: — Гут ваша танка, гут машина… Как его зовут? «Тигра»? Немцы довольны, что он их машину хвалит. Посмеиваются. — Я, я, — говорят, — тигер кениг… А Ванюша заглядывает в дуло пушки. Танк стоит в яме, и его головастая пушка почти лежит на песчаном бугре. Так что нос в неё сунуть можно. Покосившись на немцев, которые едят сметану, Ваня осторожно берёт горсть песку, засовывает руку в самую пасть орудия. Из неё жаром пышет: ещё не остыла после выстрелов. Быстро разжал Ваня ладонь и отдёрнул руку. Гладит пушку, как будто любуется. А сам думает: "Это тебе в нос табачку, чихать не прочихать… Однако маловато. Ведь это не то что дедушкино ружьё — это большая пушка". Ещё раз прошёлся вокруг танка. Ещё раз похвалил: — Гут «тигр», гут машина… И, видя, что немцы сметаной увлеклись и ничего не замечают, взял да ещё одну горстку песку таким же манером подсыпал. И только успел это сделать, как грянул новый бой. На дорогу вышел грозный советский танк. Идёт прямо грудью вперёд. Ничего не боится. С ходу выстрелил и первым снарядом угодил в пустую яму, откуда вражеский «тигр» успел уползти. Немцы бросились к своему танку. Забрались в него, запрятались и давай орудийную башню поворачивать, на наш танк пушку наводить… Ваня нырнул в погреб. В щёлку выглядывает, а у самого сердце бьётся, словно выскочить хочет. "Неужели фашисты подобьют наш танк? Неужели ихней пушке и песок нипочём?" Вот немцы приладились, нацелились — да как выстрелят! Такой грохот и дребезг раздался, что Ваня на дно погреба упал. Когда вылез обратно и выглянул — смотрит: стоит «тигр» на прежнем месте, а пушки у него нет. Полствола оторвало. Дым из него идёт. А фашистские танкисты открыли люк, выскакивают из него, бегут в разные стороны. Орут и руками за глаза хватаются. "Вот так, с песочком! Вот так, с песочком! Здорово вас прочистило!" Ваня выскочил и кричит; — Дед, смотри, что получилось, «тигру» капут! Дед вылез — глазам своим не верит: у танка пушка с завитушками… Отчего это у неё так ствол разодрало? И тут в деревню, как буря, ворвался советский танк. У брошенного «тигра» остановился. Выходят наши танкисты и оглядываются. — Ага, — говорит один, — вот он, зверюга, готов, испёкся… Прямо в пушку ему попали. — Странно… — говорит другой. — Вот туда мы стреляли, а вот сюда попали! — Может, вы и не попали, — вмешался Ваня. — Как так — не попали? А кто же ему пушку разворотил? — А это он сам подбился-разбился. — Ну да, сами танки не разбиваются: это не игрушки. — А если в пушку песку насыпать? — Ну, от песка любую пушку разорвёт. — Вот её и разорвало. — Откуда же песок-то взялся? — А это я немного насыпал, — признался Ваня. — Он, он, — подтвердил дед, — озорник! Он и мне однажды в ружьё песку насыпал. Расхохотались наши танкисты, подхватили Ванюшу и давай качать. Мальчишке раз десять пришлось рассказывать всё сначала и подъехавшим артиллеристам, и подоспевшим пехотинцам, и жителям деревни, прибежавшим из лесу приветствовать своих освободителей. Он так увлёкся, что и не заметил, как вернулась из лесу его мать. Она ему всегда строго-настрого наказывала, чтобы он без спросу в погреб не лазил, молоком не распоряжался и сметану не трогал. А Ваня тут рассказывал, как обманул немцев на сметане. — Ах ты разбойник! — воскликнула мать, услышав такие подробности. — Ты чего в хозяйстве набедокурил? Сметану немцам стравил. Горшок разбил! Хорошо, что за него танкисты заступились. — Ладно, — говорят, — мамаша, не волнуйтесь. Сметану снова наживёте. Смотрите, какой он танк у немцев подбил! Тяжёлый, пушечный, системы «тигр». Мать смягчилась, погладила по голове сына и ласково сказала: — Да чего уж там, озорник известный… Прошло с тех пор много времени. Война окончилась нашей победой. В деревню вернулись жители. Веретейка заново отстроилась и зажила мирной жизнью. И только немецкий «тигр» с разорванной пушкой всё ещё стоит у околицы, напоминая о вражеском нашествии. И когда прохожие или проезжие спрашивают: "Кто же подбил этот немецкий танк?" — все деревенские ребятишки отвечают: "Иван Тигров из нашей деревни". Оказывается, с тех пор так прозвали Ваню Куркина — Тигров, победитель «тигров». Так появилась в деревне новая фамилия. |
||
|