"СЕРДЦЕ, СОЗДАННОЕ ДЛЯ ЛЮБВИ" - читать интересную книгу автора (ДЕВЕРО Джуд)

Глава 13

Джейс и Най, въехав в городок, сразу же отправились в ресторан. Придерживаясь молчаливого согласия, они не говорили ни о Лонгстрите, ни о Стейси, а только о себе. Джейс хотел знать о ней все: чем она занималась, где ей пришлось побывать, то есть все, что она делала в жизни. Она, в свою очередь, хотела узнать все о нем. И сразу заметила, что он охотно рассказывает и отвечает на вопросы, если они не затрагивают нескольких последних лет. Она могла заставить его рассказать о себе все, но только не то, что произошло с ним в последние шесть лет. Тут он хранил молчание.

В соответствии со своим намерением Най выпила только полбокала вина. После обеда они вернулись в отель и разошлись по своим комнатам. Никаких поцелуев, никаких объяснений, никакой неловкости. Но, закрыв дверь, Най прислонилась к ней спиной и стояла так несколько секунд. Это не случается часто. Но иногда ты встречаешь мужчину, с которым хочется говорить, смеяться, шутить и... и, может быть, даже... любить? Она улыбнулась и легла в постель.

На следующее утро она должна была встретиться с Джейсом в восемь ноль ноль и не удивилась, увидев, что он уже спустился к завтраку.

— Сейчас не многие люди завтракают по-настоящему, — сказала миссис Фенни, накладывая жареные томаты на тарелку Джейса. — Я думаю, это никуда не годится. Мой муж всегда съедал горячий завтрак, и так каждое утро в течение сорока лет, и это никогда не смущало его.

Най потянулась через стол и шепнула:

— Но его сейчас нет здесь, эта еда прикончит тебя.

— Ничем не могу помочь, — шепнул Джейс. — Миссис Браун испортила меня. — Он отрезал кусочек сосиски и с удовольствием отправил его в рот.

После завтрака они пошли в город.

— Мне нравится здесь, — сказала Най, — даже больше, чем в Маргейте.

— А мне казалось, ты любишь Маргейт.

— Там слишком много знают обо мне.

— Знают, где у тебя родинки?

Она пропустила его язвительное замечание мимо ушей.

— Как умерли мои родители и где я была, что делала и кого знаю! Я думала, было бы здорово переехать куда-нибудь и начать все сначала, с чистого листа.

— А как же твоя работа?

— Может быть, я начну писать истории о таинственных убийствах, буду продавать их американцам и сколочу миллионы.

Улыбаясь, Джейс заметил:

— Вот церковь, думаю, там есть викарий. Пойдем, попробуем с ним поговорить.

— Ты иди, а я посижу на улице, день слишком хороший...

— Я найду тебя.

Она помахала ему:

— Иди. Я не потеряюсь. Я буду рядом.

Улыбнувшись ей, Джейс поспешил в церковь. Най пошла следом за ним медленным шагом, думая о том, что только что сказала. Она сказала, что хотела бы начать новую жизнь, эти слова слетели с ее губ непроизвольно, но ей понравилась эта идея. Она вовсе не культивировала в себе амбиции стать известным журналистом во что бы то ни стало. Это сложилось само собой. С другой стороны, ей говорили, что у нее это получается, и, возможно, поэтому она решила заниматься журналистикой. Вопрос в том, сможет ли она, будучи журналистом, изменить мир?

Церковь окружала витая чугунная ограда, старая и кое-где поржавевшая, но любовно отремонтированная. Слева располагалось небольшое кладбище, и Най поняла, что хочет пойти туда и поискать могилу Дэнни Лонгстрита, но не хотела видеть другие захоронения. В такой чудесный день не стоило думать о смерти.

Справа от церкви она увидела небольшой сквер, пестревший цветами, там, под сенью старого вяза, стояла деревянная скамья. Най присела и посмотрела на церковь. Она закрыла глаза и не заметила, как задремала, но какой-то посторонний звук разбудил ее.

Молодой человек, одетый в костюм для верховой езды, проходил мимо, пытаясь не шуметь.

— Я старался пройти как можно тише, — сказал он, — но не удалось. — Он смотрел на нее с нескрываемым любопытством. — Не знакомы ли мы?

— Нет, — сказала она, глядя на него. Он чем-то напоминал Джерри. Только еще красивее, более утонченный, но... О Господи, включилась ее система классификации. Этот молодой человек определенно стоял выше на социальной лестнице, чем Джерри. В этом незнакомце, более чем в Джерри, ощущалась порода.

— Вы не Лонгстрит?

Его глаза расширись.

— Вы или гадалка, или отдаленная родственница. Я надеюсь, что последнее, а не первое.

Она улыбнулась:

— Ни то ни другое. Я помощница человека, который купил дом в городке Маргейт.

— Прайори-Хаус, — сказал он.

— Да. Вы знаете это место?

— Только то, что связано с моими родными. В 1870 Хью Лонгстрит хотел купить его.

— И был так одержим этой идеей, что заставил своего сына жениться на дочери хозяина Прайори-Хауса,— сказала Най, проверяя, много ли он знает.

— Употреблять слово «заставил» не совсем точно. Я слышал, это был брак по любви.

Най выпрямила спину.

— Я тоже слышала, но каков ваш источник? — Не могла же она сказать ему, что почерпнула эти сведения от парочки привидений.

Он улыбнулся ей так, что она не могла не улыбнуться в ответ.

— Хотите узнать семейные секреты, да?

Най посмотрела на церковь, но не увидела Джейса.

— Вы сейчас очень заняты? Я хотела бы задать вам несколько вопросов.

— Вы говорите как репортер, — сказал он и опустился на скамью рядом с ней.

— Ах, извините! — Она повернулась к нему лицом, спиной к церкви. — Это так увлекательно — услышать все, что вам известно о Дэнни Лонгстрите, его отце и Прайори-Хаусе, и вообще все, что вы можете рассказать... О, простите, я не представилась. Най Смайт.

— Най краткое от...

— Найтингейл, — сказала она и, как всегда, поразилась нелепости своего имени.

— А какое отношение это имеет к Энн Найтингейл Стюарт? Вы родственники?

— Моя мама утверждала, что да, но это все, что я знаю. Моя мама родом из Йоркшира.

— Но это вполне возможно. Разве вы не знаете, что отец Энн продал Прайори-Хаус после... ее смерти, переехал на север и снова женился? Вполне возможно, что это был Йоркшир. Правда, я не уверен в этом. Я думаю, у него было много детей от второй жены, которая была значительно моложе его.

Най заморгала, глядя на него. Она никогда особенно не интересовалась генеалогией и не расспрашивала мать о бабушке и деде. Они умерли, когда Най было три года, поэтому она не помнила, видела ли она их. Интересно было бы узнать, неужели ее действительно связывают кровные узы со Стюартами?

— Я думаю, уж слишком много совпадений, возможно ли, чтобы кто-то из потомков Артура Стюарта от его второго брака закончил жизнь в таком скромном местечке, как Маргейт? — сказала она.

— Если они не переехали туда специально. Ваша матушка интересовалась семейной историей? Может быть, она переехала в Маргейт для того, чтобы узнать подробнее о своей родословной?

— Вполне возможно, — кивнула Най, и чувство вины охватило ее. Ее мать всегда проявляла интерес к истории своего рода, а вот ее дочь нет. Най помнила свои стоны, стоило матери вытащить «коробку, полную старины», как отец называл ее.

Она снова повернулась к молодому человеку. Репортеров учили уметь сфокусироваться на персоне, у которой они берут интервью, а не на себе.

— Я остановилась в Толбен-Холле.

— Красивый дом, правда? Хью купил его после смерти Энн, но сам не успел насладиться им.

— Почему Хью Лонгстрит так сильно хотел обладать Прайори-Хаусом?

— Это была мечта всей его жизни, то, что наполняло ее смыслом. Его желание владеть Прайори-Хаусом подвигло его стать миллионером. — Он заморгал и улыбнулся ей. — Мне кажется, я наскучил вам.

— Вовсе нет, — ответила она совершенно искренне.

— Это ваш друг?

Повернувшись, она увидела, что Джейс стоит на углу церкви, разговаривая с викарием. Она подняла руку и помахала ему, он кивнул. Затем она снова повернулась к своему собеседнику:

— Почему Хью Лонгстрит так мечтал об этом доме?

— Его мать служила там экономкой. Говорили, что... нет, я надоел вам.

— Клянусь, нет!

— Это сентиментальная история, немножко похоже на Диккенса. Говорили, что, когда Хью был юношей, он узнал, что его мать была для владельца Прайори-Хауса больше, чем просто экономка. Что было вполне возможно, и более того, говорили, что владелец поместья и есть его отец. И еще рассказывали, что в тот день, когда Хью узнал об этом, он продал половину фамильного серебра Стюартов и сбежал в Америку. Мне рассказывали, что Хью сосредоточил всю свою жизнь на одной цели — обладать Прайори-Хаусом.

— Но Артур не продал ему дом, — сказала Най.

— Верно, Артур был маленьким мальчиком, когда Хью жил там, и Хью... как бы это сказать, был не очень-то добр к нему.

— Он издевался над ним, да?

— Вроде того, — сказал он, улыбаясь.

— Поэтому Артур хотел отыграться. Кроме того, Артур был болезненный, замкнутый человек. Его отец хотел женить его на деньгах, но Артур женился по любви на бедной дочке викария. Она умерла менее чем через год.

— Когда родила Энн, — сказала Най.

— Да. Артур никому не показывал свою дочь.

— Он держал ее взаперти, когда она была девочкой, и жители городка думали, что она ненормальная.

— Да.

— Затем Хью Лонгстрит и его красивый сын приехали и заключили сделку.

— Да, это была договоренность, на которую ушли месяцы. Артур собирался и дальше жить в Прайори-Хаусе после продажи, и Хью не возражал.

— А что вы знаете об Энн и Дэнни?

— Ах... — сказал молодой человек, широко улыбаясь. — Иногда в этом мире происходят настоящие чудеса. На самом деле не было более неподходящих людей, чем Энн Стюарт и Дэнни Лонгстрит. Она была изысканная и грациозная, тогда как он...

— Неуправляемый, с дьявольским характером... Потомок его живет в Маргейте, поэтому я могу себе представить...

— Да? — спросил молодой человек с интересом. — Он должен быть потомком...

— ...незаконнорожденного ребенка Дэнни.

— Ах да, это... — сказал он, опуская голову. — Дэнни был красивый, богатый, и женщины, старые и молодые, обожали его.

Най улыбнулась.

Совсем как Джерри, но, возможно, Дэнни был еще ярче.

— Он был далеко не глуп, если вы это имеете в виду, — возразил он.

— Извините, — сказала Най. — Я не хотела вас обидеть...

— Нет, это я должен извиниться. Мать Дэнни происходила из обедневшей, но благородной бостонской семьи, а его отец был аристократ наполовину, так как его мать принадлежала к рабочему сословию. В крови Дэнни было столько всего намешано, и Энн сумела разглядеть лучшее. Пока их отцы проводили месяцы, торгуясь, кому что достанется в доме, Дэнни и Энн были предоставлены друг другу. Их отношение к окружающему миру было различным, поэтому между ними не было соперничества. Она учила его поэзии и цветам, а он учил ее... — На какой-то момент он закрыл глаза и задумался.

— Горячему грубому сексу, — сказала Най и рассмеялась.

Молодой человек повернулся к ней с сердитым видом:

— Не говорите так! Дэнни уважал Энн. Он никогда не прикасался к ней, за исключением нескольких поцелуев.

Най выпрямилась и отодвинулась от молодого человека. Она была рада, что светло, кругом люди и Джейс поблизости. Она посмотрела через плечо, он больше не разговаривал с викарием, стоял один, прислонившись к стене, и наблюдал за ней. Она подумала, не познакомить ли их, но побоялась, что молодой человек не станет рассказывать им о Дэнни и Энн. И все же была рада, что Джейс близко.

Она снова повернулась к своему собеседнику:

— Извините. Видимо, я оскорбила своей низменной моралью ваши возвышенные чувства.

— Нет, это мне следует извиниться. У меня было достаточно времени подумать обо всем этом, и несправедливость произошедшего все еще возмущает меня.

— Я понимаю. Я... мы не думаем, что Энн убила себя.

— Конечно, нет. Она и Дэнни любили друг друга и хотели пожениться.

— Тогда кто же убил ее?

— Я думаю, одна деревенская женщина.

— А... Мать ребенка Дэнни?

Молодой человек скорчил гримасу.

— Слишком много джина, слишком много распущенности, да еще любимая женщина, к которой он не смел прикасаться. Несчастное стечение обстоятельств. Результат был плачевный.

— И вы действительно думаете, что она убила Энн?

— Да. Я уверен. Доказательств не было, но ее кузина Кэтрин сказала, что на полу комнаты Энн нашли кусочек конфеты, а эта женщина работала на шоколадной фабрике.

— Как ужасно, — вздохнула Най. — Бедная Энн, все поверили, что это суицид, и похоронили ее за церковной оградой.

— Да. — Сказал он, его рот сложился в жесткую линию. — Абсолютно никто не мог поверить, что леди Энн могла полюбить такого проходимца, как этот американец Дэнни Лонгстрит. Никто не спрашивал, почему она убила себя, вместо того чтобы выйти за него замуж.

— Бедный Дэнни, вы знаете, что с ним случилось?

— Пил неделю. Потом уехал из Маргейта с отцом и никогда больше не возвращался.

— Но он помогал своему ребенку, — сказала Най, — и даже дал ему свое имя. — Повернувшись, она снова посмотрела на Джейса, он все еще стоял у стены и смотрел на нее странным пристальным взглядом. Неужели он ревнует из-за того, что она разговаривает с незнакомым мужчиной? Почему не подходит к ним?

Най снова повернулась к собеседнику:

— Я не спросила, как вас зовут?

Внезапно он встал.

— Ваш молодой человек, кажется, нервничает, а мне надо идти. Вам говорили, что вы похожи на Энн?

— Но откуда вы знаете? Я думала, что все ее портреты были уничтожены ее отцом.

— Нет, у Дэнни был ее портрет, и он остался у него.

— Он у вас? О, мне бы так хотелось посмотреть.

— Поищите в Толбен-Холле, вы найдете его. — Он взглянул через плечо. — Идет викарий. Я должен идти.

Най оглянулась и увидела, что викарий разговаривает с Джейсом, он держит в руках какие-то бумаги и смотрит на нее. Она подняла руку и помахала ему, затем снова повернулась к молодому человеку. Но он уже ушел. Ну и ну! Она хотела, чтобы он познакомился с Джейсом и они обменялись информацией. Она хотела догнать его и побежала к воротам, но и там его не было. Он исчез, испарился.

Пожав плечами, она подошла к Джейсу и викарию.

— Вы, должно быть, мисс Смайт, — сказал викарий. — Разрешите представиться, Иннис. Как я слышал, вы разыскиваете людей, которые владели Толбен-Холлом?

— Да, — сказала Най, улыбаясь и пожимая его руку. — Я только что познакомилась с... ой — воскликнула она, когда пальцы Джейса клещами сжали ее запястье.

— Лодыжка, — пояснил Джейс, когда викарий заметил, как она скорчилась от боли. — Преподобный Иннис рассказывал мне, что Лонгстриты жили здесь. Дэнни и его отец приехали, купили Толбен-Холл, затем оба умерли, не оставив потомков.

— Но я только что...

— Я благодарю вас за все, — громко сказал Джейс, перебивая Най. — Фотокопии очень помогут нам, не сомневаюсь.

— Как я вам говорил, многое из того малого, что осталось, находится в Толбен-Холле.

— Да. Миссис Фенни говорила, что у нее есть большая коробка бумаг, и мы ознакомимся с ними после ленча. Между прочим, где-нибудь тут есть место, где мы могли бы купить что-то из еды? И потом мы вернемся в Толбен-Холл, чтобы поесть.

Най ничего не сказала по поводу тех планов, которые Джейс составил без нее. Почему он сжал ее запястье и грубо прервал ее? Но сейчас она поняла, что Джейс не хотел, чтобы она упоминала о молодом человеке, с которым только что разговаривала. Он был Лонгстрит, но викарий сказал, что никого из Лонгстритов не осталось в городке. Значит, этот молодой человек был не местный. С другой стороны, молодой человек сразу сбежал, как только увидел викария, будто не хотел попадаться ему на глаза. Что все это значит?

Она рассеянно слушала, как викарий объяснял Джейсу, где расположены магазины, чтобы купить продукты и вернуться в гостиницу.

Как только они оказались на приличном расстоянии, она повернулась к нему:

— Что происходит? Почему ты не дал мне сказать ни слова?

— Я не хотел, чтобы ты рассказывала викарию о мужчине, с которым разговаривала.

— Но почему?.. О, понимаю, сохранить в тайне то, что мы делаем.

— Именно, — сказал он, избегая ее взгляда.

Через несколько минут они вернулись в центр городка и, обойдя магазины, купили фрукты, жареную курицу, сок в бутылках и еще немного шоколадных конфет с начинкой.

— Кажется, мы так растолстеем, — улыбаясь, сказала Най, довольная тем, что у нее есть, что рассказать ему.

— Я думаю, нам нужен шоколад, — сказал он, вздыхая. — Эндорфины дают энергию плюс позитивные эмоции. Они нам необходимы. И еще я куплю бутылку вина, или две, или три и виски. Ты любишь виски?

— Нет. Для меня слишком крепко. Что-то с тобой не так, а? Наверное, ты самый большой пессимист на свете, но...

— Пессимист?

— Нет? Тогда скажи мне, зачем ты купил Прайори-Хаус?

Он открыл рот, собираясь ответить, но тут же закрыл его.

— Как насчет джина? Ты любишь джин?

— Зачем ты стараешься напоить меня? — Она вскинула брови.

— Не для того, о чем ты думаешь. Просто хочу, чтобы ты успокоилась.

— Успокоилась? Для чего?

— Ни для чего. Забудь, что я сказал. — Он протяну кредитку продавцу вина. — С кем ты разговаривала у церкви?

— Очень милый молодой человек, а ты был груб. Почему ты не подошел к нам, чтобы познакомиться?

— Не хотел прерывать тебя. А кто он?

Она подождала, пока они снова выйдут на улицу.

— Лонгстрит. Он потомок Дэини Лонгстрита и живет здесь неподалеку.

— А разве викарий не сказал, что никого из Лонгстритов не осталось в городке?

— Да, я думаю, это странно. Еще более странно, чем поведение молодого человека, который, увидев викария, вскочил как ужаленный и убежал. Как будто он боялся его.

— Или его святой воды, — буркнул Джейс.

— Что?

— Ничего. О чем вы говорили?

Они шли по дороге по направлению к Толбен-Холлу, Джейс нес большие пакеты с продуктами, Най — те, что полегче.

— О сексе, — сказала она.

Джейс не улыбнулся и опустил голову с таким видом, что готов выслушать ее.

— А поподробнее? Если о сексе, то в каком контексте?

— Мы использовали термин «грубый горячий секс».

— Что еще? — спросил Джейс.

Она не собиралась пробуждать в нем ревность, поэтому сдалась.

До их обители было около мили, и Най говорила без остановки, рассказывала Джейсу все, что сообщил незнакомец.

— Но ты так и не узнала его полное имя?

— Я хотела, но была так увлечена его рассказом, что забыла спросить. Правда, я спросила его, не Лонгстрит ли он, и он ответил утвердительно. Думаю, мы сможем найти его адрес в Интернете.

— А я думаю, что и без этого знаю, где он живет, — сказал Джейс.

— Да? Откуда?

— Из документов, которые передал мне викарий. Фотокопии регистрационных актов, где указаны даты жизни и смерти.

— Но какое отношение это может иметь к этому молодому человеку?

— Он... ммм... — Джейс замолчал, не отвечая на вопрос. — Бедный Дэнни Лонгстрит. Спорю, что он пытался сказать людям, что Энн убили. Но что он мог сделать? Сказать им, что ее убила мать его ребенка?

— Правда, — сказала Най, — если бы он послал эту женщину на гильотину, что сталось бы с ее ребенком? Если бы Дэнни взял ребенка, то мог бы оказаться в той же ситуации, что и отец Энн. Ребенок напоминал бы ему о смерти Энн.

— Куда ни кинь, все клин, все плохо, — заметил Джейс.

— Бедная невинная Энн. И несчастный Дэнни. Все из-за того, что Дэнни напился в ту ночь.

— Я думаю, все виноваты, кроме Энн. Она единственная не повинна ни в чем.

Наконец среди деревьев показался силуэт Толбен-Холла.

— Значит, этот парень Лонгстрит сказал, что ты похожа на Энн?

— Да, и что где-то в Толбен-Холле есть ее портрет.

Джейс простонал:

— Спрятанный под половицей в стенном шкафу? Отодвинь туфли, подними половицу и...

Най с любопытством взглянула на него, и когда он отвернулся, ее любопытство усилилось.

— Я надеюсь, что он висит на стене. Я видела там много разных викторианских вещичек.

— Да, там много викторианских вещей. Вещей и... людей, — добавил он.