Глава 1 Атомная угроза и простой способ её преодоления

В Екатеринбурге я не задержался надолго. Из Москвы пришло срочное сообщение, причём очень неприятное. На Калининской АЭС сложилась чуть ли не критическая ситуация. В чём там было дело, Максимыч не стал мне рассказывать, но сказал, чтобы я срочно вылетал. Ну, что же, срочно, так срочно. Максимыч не станет поднимать панику зря. Мы спешно собрались, выдвинулись в район аэропорта Кольцово, в котором совершило посадку десять бортов из Москвы, сели на первый же самолёт, готовый подняться в воздух немедленно, и вылетели в столицу. Хотя в Екатеринбурге и вообще на Урале все прошло просто замечательно, наши потери были минимальными, настроением моё было совсем ни к чёрту. Критическая ситуация на АЭС это тебе не какой-то там военный путч, который можно подавить силой, это намного хуже. Любая электростанция может рвануть не хуже Чернобыльской и тогда ко всем нашим бедам, которых и так было выше крыши, прибавится ещё и радиоактивное загрязнение и где, в трёх сотнях вёрст от Москвы. От такой новости у кого угодно настроение испортится. Вот потому-то я и сидел в кабине военно-транспортного самолёта "Ил-86" мрачный и угрюмый. Не до веселья мне было и пилоты вместе со Скибой, это понимали, а потому полёт прошел почти в полном молчании.

Из аэропорта, где меня ждал Максимыч, мы сразу же отправились в институт имени Курчатова, где собрались наши специалисты по атомной энергетике. Там меня уже ждали и как только я вошел в зал, где они собрались за большим столом, началось совещание. Вот уже больше месяца на всех атомных электростанциях, которые готовили к удару Волны самым основательным образом, а попросту накрывали мощнейшими железобетонными капонирами их реакторы, шли восстановительные работы, но сил и техники не хватало, а потому люди валились с ног от усталости, но ещё ни одна АЭС так и не была приведена в порядок. В самом начале совещания был сделан короткий обзорный доклад и я понял из него, что на Калининской АЭС реакторы, хотя они и считались безопасными, стали разогреваться, а это грозило крупными неприятностями. А ещё я понял, что самое простое решение, это как можно скорее запустить их, начать эксплуатировать в нормальном режиме, дать в города электроэнергию, а уже потом решать, что с ними делать. В общем у меня возникло смутное подозрение, что атомщики просто решили сгустить краски, но сердиться на них я не стал. Случись в каком-нибудь моём собственном хозяйстве сложная ситуация, я тоже стал бы бить во все колокола. Решить всё можно было только одним единственным образом — отправить в Удомлю большой строительный отряд, да, только вот дело усугублялось тем, что в реакторе что-то там отскочило и в реакторное отделение второго энергоблока выбросило с херову тучу радиоактивной дряни, его нужно было от неё элементарно чистить, а это означало, что кто-то схватит большую дозу радиации и хотя не помрёт, лучше себя чувствовать точно не станет и спасибо никому не скажет.

Решить эту проблему, как всегда, можно было только одним единственным способом, распределить дозу облучения на как можно большее число людей и тогда она будет меньше. Все мужики, собравшиеся в этом зале, а среди них были не одни только люди пожилого возраста, но и молодёжь, собирались отправиться в Удомлю, что бы элементарно вооружиться швабрами, тряпками и вёдрами, чтобы смыть со всего оборудования реакторного зала радиоактивную грязь. По их расчётам если человек не будет находиться там более часа, ничего страшного не произойдёт, но таких человеко-часов требовалось очень много, больше сотни тысяч. В общем нам срочно были нужны добровольцы, согласные хватануть дозу радиации. Посмотрев на атомщиков, я сосредоточенно кивнул головой и сказал:

— Всё понятно, мужики, сейчас я поеду на телевидение, нас смотрят уже несколько областей, и выступлю с обращением, а вы начинайте готовиться к их приёму в Обнинске. Я не думаю, что мы не сможем найти людей, которые захотят разделить эту чашу вместе со мной. В общем я войду в реактор первым.

Какой-то молодой парень вскочил и воскликнул:

— Товарищ президент, вам нельзя туда идти! Разрешите мне отработать за себя и за вас.

Указав пальцем на Скибу, я мрачным голосом проворчал:

— Вот этот парень будет рад отработать там и за меня, и за тебя, но будет лучше, если мы войдём втроём, отработаем положенный нам час, а потом будем выводить из себя стронций старым бериевским способом. Авось он и в этот раз сработает.

Хотя я и не шутил, атомщики громко и облегчённо рассмеялись. Через час двадцать минут я был уже в телестудии и как был одет в свой камуфляж, так в нём и выступил перед народом. Моё выступление было очень коротким, ведь я всего-то и сказал:

— Мужики, те, кому, как и мне, уже за сороковник. На Калининской АЭС сложилась чрезвычайно хреновая ситуация. Там начали разогреваться реакторы и станцию нужно срочно запустить, да, вот беда, из-за того, что во время землетряса лопнула какая-то трубка, реакторное отделение второго энергоблока загажено радиоактивной дрянью. В общем работать там нельзя. Нужно войти внутрь и промыть весь реакторный зал водой где из шланга, где щётками и швабрами, а потом всю эту воду собрать, отвезти куда-нибудь подальше и закопать поглубже. В общем мне нужны добровольцы, которые войдут туда вместе со мной, отработают час, а потом их сменят другие добровольцы. Если работать по часу и быстро шевелиться, то смертельной дозы никто не схватит. Опасный порог наступает где-то на двадцатом часу. Всё, я выезжаю в Удомлю вместе с лейтенантом Скибой, своими ближайшими помощниками и жду вас там. Сбор завтра утром, как доехать до Удомли, надеюсь, знают все.

Больше мне нечего было сказать. Выступив на телевидении, я отправился в Кремль. Там меня попытались было обследовать врачи, но я вежливо сказал им, что не те у меня годы, чтобы они надо мной тряслись. Весь мой штаб также был готов отправиться в Удомлю вместе со мной, но вот как раз на них-то я и натравил не только своих лекарей, но и вызвал для этого подмогу. Поэтому кое-кому было отказано в праве войти вместе со мной в реакторный отсек. По медицинским показаниям. Мы распределили между собой вахты, чтобы было кому вести народ в реакторный зал и продолжили свою обычную работу. Лично я относился к своей завтрашней поездке в Удомлю, как к самому обычному патрулированию. Атомщики ведь уже всё рассчитали и распредели каждый квадратный метр реакторного зала. Им только требовалось для этой работы порядка ста двадцати тысяч человек, готовых войти в него всего лишь на час, сделать там ту работу, которая им поручалась, потом выйти, помыться и принять медицинские препараты, выводящие радиацию из организма.

Больше мы на эту тему не говорили. Когда я вернулся домой, в кремлёвскую квартиру, домашние уже всё знали о том, чем мне предстоит заняться завтра с утра. Пашкин отец тоже готовился к поездке в Удомлю. Он был мужик крепкий, хотя и поработал в своё время ликвидатором в Чернобыле, а потому врачи не нашли ничего, к чему можно было бы придраться. Ну, Удомля не Чернобыль, там пока что ничего страшного не произошло и если помыть реакторный зал и оборудование, находящееся в нём, то в него можно будет спокойно запускать рабочих. Алёнка ничего не знала о причинах моей завтрашней командировки и потому тарахтела без умолку, а я сидел и с радостной улыбкой слушал её рассказы о том, во что они сегодня играли. Вообще-то уже наступил сентябрь и ребёнку было пора идти в школу, но дай Бог, если мы сможем отправить детей учиться в будущем году. Ну, а пока с Алёнкой и другими детьми занималась мать Павла. После ужина мы пошли прогуляться по Кремлю и я рассказывал Алёнушке, как здесь когда-то жили русские цари. После прогулки я прочитал ей несколько сказок и малышка уснула на третьей или четвёртой из-за моего монотонного бубнения. Рейд в Екатеринбург меня здорово вымотал и потому я сразу же рухнул в кровать, чтобы моментально уснуть и вскоре проснуться.

В Удомлю мы отправились на трёх вертолётах "Ми-8", на "Ми-26" туда полетела большая группа учёных и специалистов-атомщиков. Ещё на двух "Ми-26" туда везли специальные антирадиационные комбинезоны с пластиковыми забралами. Когда мы в девять утра прилетели на Калининскую АЭС и совершили посадку невдалеке от главного административного здания, одетого в железобетонную рубашку и облицованного снаружи стальными листами, там перед воротами, ведущими на территорию АЭС, уже собралось тысяч пять мужиков, откликнувшихся на мой призыв. Выйдя из вертолёта, я со Скибой и Чаком сразу же направился туда и очень обрадовался, увидев, что в толпе много иностранцев моего возраста и даже постарше. Правда, меня немного насторожило, что отдельно, не перед главными воротами, где собрались добровольцы, а несколько в стороне, стояла группа мужчин и женщин разного возраста численностью до пятисот человек. Они не выглядели угрожающе, но уже одно только то, что эти люди стояли отдельно от всех остальных добровольцев, насторожило меня. Среди них я заметил совсем молодых юношей и девушек и если мужчины и женщины постарше вели себя сдержанно, то эти резвились и веселились, как и положено всякой нормальной молодёжи, но вот только не здесь и не сейчас.

Как только мы, а с нами не было ни одного человека из моей охраны, подошли к добровольцам, молодёжь тут же перестала играть в мяч и эта толпа, ведомая кряжистым мужиком лет шестидесяти, направилась к нам. Позади этих людей стояло четыре автофургона, водители которых тут же завели двигатели и поехали вслед за толпой. Люди, которые направлялись к нам, улыбались и от них не исходило ровным счётом никакой опасности, которую я мигом бы уловил. Да, это так, армейская привычка, но вместе с тем я отчётливо почувствовал, что от этих мужчин и женщин, юношей и девушек исходит какая-то мощнейшая энергетика и просто непреодолимая сила. Это меня не то что бы насторожило, но очень сильно удивило. Кряжистый мужчина, одетый в разномастный камуфляж, снизу серый, милицейский, сверху армейский, а на ногах такие же разноцветные старые кроссовки разного фасона, подойдя поближе громко крикнул:

— Спасибо, люди добрые, что откликнулись на призыв нашего Бати, а теперь расходитесь по домам. Ваша помощь ему не потребуется, да, и сам он к этом атомному редактору даже близко не подойдёт. Мы сами там всё вымоем, приберёмся, как нам скажут грамотные люди, а вам всем ещё раз спасибо. Ступайте себе с Богом, а за нас не беспокойтесь. Мы люди Волны и нас защищает сама Зелёная Хозяйка со своими зелёными дейрами.

Диспозиция на большой, давно уже чисто прибранной площади, вокруг АЭС даже ограждение из железобетонных плит восстановили, сложилась такая: — слева, возле больших ворот, недавно покрашенных заново серебрянкой, стояла многотысячная толпа добровольцев, а напротив неё, метрах в пятнадцати, относительно небольшой отряд людей Волны, как называли себя эти улыбающиеся мужчины и женщины. Посередине стояли мы втроём и хлопали глазами. Меня опередил высокий, седовласый мужчина в золочёных очках, который с акцентом воскликнул:

— Но позвольте! Вас очень мало! Вы все там погибнете от радиации и мы не можем этого допустить. Мы пойдём с вами.

Кряжистый дядька с загорелым лицом заулыбался и ответил:

— Нет, милок, нам никакая радияция не страшна. Я же русским языком сказал, мы люди Волны и нас защитит наша Зелёная Хозяйка. Не сама, конечно, а с помощью своих маленьких зелёных помощников. Я только давеча узнал, что их дейрами кличут. Ну, а об том, что нас мало, ты, мил человек, не беспокойся, мы семижильные и нас никакая усталость не берёт. К тому же сюда сейчас идут пешком или едут ещё несколько тысяч людей Волны, так что мы тут быстро всю работу переделаем, а вы ступайте домой и спокойно занимайтесь своими делами и вот что, люди добрые, помните, теперь от любой беды у вас есть защитники, — люди Волны, а если где какое зло приключится, так на то у нашей Зелёной Хозяйки есть воины Волны. — Повернувшись ко мне, человек Волны с улыбкой сказал — Ну, пойдём что ли, Батя. Ты у нас в России законный президент, хотя и не выбранный народом, так что тебе, наверное, потолковать с нами захочется.

Улыбнувшись, я закивал и ответил вполголоса:

— Потолковать это не то слово, отец. — Повернувшись к добровольцам, я громко крикнул — Друзья, спасибо, что откликнулись на мой призыв. Он действительно был продиктован острой необходимостью и я собирался начать промывку реакторного зала первым, иначе какой тогда из меня, к чертям собачьим, президент России в эти трудные времена. Давайте послушаем людей Волны и поверим им. Тем более, что я давно уже подозревал, что кометалии, которые на самом деле называются дейрами, это весьма необычные существа, так что всё сходится.

Из толпы добровольцев кто-то крикнул:

— Батя, мы тут на всякий случай постоим, вдруг и людям Волны наша помощь понадобится.

И тут произошло нечто совсем уж неожиданное. Толпа людей Волны расступилась, восемь молодых пареньков, старшему не было, наверное, и двадцати, подбежали к автофургону "Бычок" и на счёт: — "Три, пятнадцать!", подняли его и с весёлыми криками: — "Раздайся море, бревно плывёт!", легко и непринуждённо побежали к воротам. Народ быстро расступился и разразился громкими, удивлёнными криками. Признаться, я ожидал увидеть всё, что угодно, но только не такую демонстрацию силы и, надо сказать, она быстро возымела своё действие, добровольцы мигом успокоились, но с площади расходиться не стали. Я махнул рукой, мой жест продублировал охранник на вышке и ворота быстро поехали вбок. Молодёжь поставила "Бычка" на асфальт и водитель въехал на территорию АЭС. Чтобы потом не разыскивать дядьку, приведшего на Калининскую АЭС людей Волны, я взял его под локоток и мы вместе вошли на территорию электростанции, где нас уже ждала большая толпа народа. Невдалеке я увидел довольно симпатичный скверик, уцелевший во время вселенского потопа, посреди которого за деревьями виднелась какая-то конструкция, указал на него рукой и предложил всем пройти в него. Я не ошибся, это действительно была беседка, в ней мы и сели на лавки, чтобы поговорить перед тем, как люди Волны примутся за работу. Меня интересовало всё и поскольку я успел по пути познакомиться с мужиком, то сразу же сказал:

— Фёдор Степаныч, только без обид. Пойми, не только мне, но и всем моим друзьям и помощникам очень интересно знать, кто же вы такие, люди Волны, а ещё больше мы хотим узнать, кто такая ваша Зелёная Хозяйка? Поверь, это не пустое любопытство. Я давно уже знаю, что люди, побывавшие под Волной и оставшиеся в живых, буквально преобразились. Многих Волна исцелила от болезней, даже тяжелых, некоторых сделала трезвенниками, но самое главное, все вы стали намного сильнее, ну, а насколько сильнее, это нам продемонстрировали ваши ребята.

Фёдор Степанович улыбнулся, с поклоном принял поданный ему большой фужер с каким-то прохладительным напитком, и степенно, не спеша, поблагодарил меня и принялся рассказывать:

— Однако, Батя, сначала я хочу сказать тебе спасибо, что ты сначала решил поговорить с нами. Сам я на разговор набиваться к тебе не стал бы, но узелок на память непременно завязал бы и долго это держал в памяти. Ну, что тут сказать. У каждого из нас своя история, почему он под Великой Волной оказался. Моя, наверное, самая простая. Сам я, можно сказать, почти здешний, неподалёку, под Ржевом живу, точнее жил, в деревеньке Смольниковской. Когда все смольниковцы на атомную станцию пошли от волны спасаться, я рукой махнул и решил остаться. Не в мои годы от смерти прятаться. Мне ведь минувшей зимой девяносто три года стукнуло. В общем проводил я своих, а сам в пустой избе остался. Мне внуки харчей оставили, бутылочку водки, чтобы не так скучно смерти дожидаться было, и я остался. Ну, а когда комета над нами с рёвом пролетела, то вышел из избы, сел на лавочку под забором и стал ждать ударной волны, да, она меня не сильно заботила. Аккурат с запада у нас бугор и он меня от неё должон был прикрыть, я же старый солдат, всю войну прошел, а ежели точнее, то на танке проехал, так что знаю, что это за зверь такой. Ну, если честно, шумнуло, конечно, громко, с полчаса потом пальцев в одном ухе тряс, а по второму ладонью хлопал, но ничего, даже крышу с избы не сорвало, только пыль кругом столбом встала. А потом и Великая Волна надо мной пронеслась. Почитай всю деревню, как метлой, смела, а я как сидел на лавочке под забором, так и остался сидеть, вот только встал я с неё не дряхлым стариком, а с такой силой в руках, какой у меня никогда и в молодости не было, да, и внутрях у меня всё за энти несколько минут, что я в темноте под Великой Волной сидел и жизнь свою вспоминал, всё выздоровело. Это уже потом, когда дождь лечебный сверху хлынул на нас, чтобы всю грязь смыть с России-матушки, я промок до нитки и башмаки свои потерял. Я ж по лужам, как пацан, бегал и криком от радости кричал. Вволю я тогда той целебной воды напился, да, вот только жаль, что не во что мне её было набрать и сберечь. Та вода ведь была особой целебной силы полна и её нужно теперь на вес золота ценить, ну, а мне с этим делом малость не повезло. Что выпил, то и моё.

Не выдержав, я кивнул и сказал старику:

— Не волнуйся, Фёдор Степаныч, зато мы её в Москве не одну сотню тон запасли и теперь она у нас вся на особом учёте находится и к ней надёжная охрана приставлена. Если она для людей Воды особую цену имеет, то вам её выдадут.

— Да, иди ты! — Восхищённо воскликнул старик и радостным голосом добавил — Вот чудо, так чудо! Тогда вот я что тебе скажу, Батя, прикажи, чтобы нам её сюда с полведёрка доставили. Тогда мы свою работу втрое быстрее сделаем. Ну, что мне тебе ещё сказать? Ага, вот что. Тебе Батя, здорово свезло, что аккурат вчера, рано утром Зелёная Хозяйка встретилась с семью Всадниками Волны. Вот, как только она к ним навстречу вместе с восьмым Всадником Волны, что её к месту встречи привёл, выбежала, у меня в уме тут же полная ясность и наступила. Всё, теперь задавай свои вопросы, Батя, а я на них буду отвечать.

От того, что я услышал, у меня чуть волосы дыбом не встали, хотя я и стрижен коротко. Это же просто какая-то былина древнерусская получалась — Зелёная Хозяйка, семь Всадников Волны, да, ещё восьмой Всадник, который ей путь указал. В одном Фёдор Степанович точно был прав, вопросов у меня к нему было много, но первым делом я повернулся к Скибе, и попросил его распорядиться на счёт срочной доставки вертолётом из Москвы дождевой воды в количестве ста литров. Мы действительно уже на второй день осознали её исключительную ценность. Только после того, как Скиба стал звонить по сотовому телефону в Кремль, я кашлянул в кулак и задал первый вопрос:

— Фёдор Степаныч, ответь мне, кто такая Зелёная Хозяйка и как нам её поскорее разыскать? Она нам очень нужна.

Старик заулыбался, выставив напоказ свои фарфоровые зубы, видно внуки у него были заботливые, и сказал со смехом:

— Э-э-э, милок, если бы я сам это знал, то сейчас уже пешком бы к ней пошел через всю страну. Одно я могу про неё сказать тебе, Батя, женщина она молодая, но дюже башковитая, а её силе воли любой мужик позавидует, да, и просто силы в ней тоже немало. Она же Зелёная Хозяйка и повелевает зелёными дейрами, которых люди прозвали кометалиями. Они все её помощники. Где она сейчас, я точно не знаю, но подозреваю, что где-то на востоке. Ну, и так, от себя добавлю. Она, как и ты, Батя, к каждой дырке затычка и никогда не пошлёт ни людей Волны, ни своих воинов туда, куда сама первая ногой не ступит. Тут вы похожи.

— У тебя с ней есть какая-то внутренняя связь? — Спросил я.

Старик кивнул, постучал себя пальцем по груди и ответил:

— У нас у каждого с ней внутренняя связь. Мы её сердцем чуем и она каждого из нас согревает и поддерживает. Хотя Зелёная Хозяйка женщина крутого нрава, добрее и отзывчивее неё трудно кого-либо сыскать. Ну, а ещё я знаю, что она ждёт ребёнка. — Помолчав несколько секунд, Фёдор Степаныч добавил — Если ты думаешь, что Зелёная Хозяйка прямо сейчас примется решать твои проблемы и нести за тебя ту ношу, которая свалилась к тебе на плечи, то даже не надейся, этого не будет. У неё, мил человек, свой крест и она несёт его терпеливо и не стонет, причём несёт быстро, а не волочит по земле, всё проклиная. А ноша её очень тяжкая, скажу я тебе. Для мужика просто непосильная. Такую только русская баба отважиться на себя взвалить. Будь на то моя воля, я бы по огню к ней пошел, чтобы помочь, но ты не волнуйся, у неё есть помощники покрепче меня, старого танкиста, и они не дрогнут ни перед какой опасностью, а уж их-то, опасностей, на пути Зелёной Хозяйки великое множество.

Фёдор Степанович замолчал и посмотрел на меня испытующе, со строгим прищуром серых, молодых лучистых глаз. Вздохнув, я улыбнулся и твёрдо сказал ему:

— За меня ты можешь не волноваться, старик. Десант флага ни перед кем не спускается и сражается либо до последнего вздоха, либо, что гораздо чаще, до полной победы. Мне от Зелёной Хозяйки ничего не нужно, кроме совета, но я так понимаю, что и его она не вправе мне давать и даже догадываюсь, да, что там, просто знаю, почему. Хорошо, Фёдор Степаныч, давай поговорим о тебе. Ты, как я понимаю, не простой человек Воды, хотя и не воин нашей Зелёной Хозяйки, которой поручено Высшим Разумом очистить наша планету от всяческой дряни. Точнее, она должна помочь в этом нам, простым людям. Думаю, что даже тебе она не скажет, что ты должен делать, чтобы помочь нам. Вот и ответь мне теперь, кто ты таков и готов ли ты стать моим помощником, чтобы в том случае, когда наших сил хватать не будет, я мог обратиться через тебя к людям Волны? Должность я тебе предлагаю занять высокую, быть в Кремле полномочным представителем Зелёной Хозяйки на правах министра, хотя и не надеюсь на то, что она станет с тобой общаться.

И сам старик, и люди Волны, стоявшие за его спиной, заулыбались и вполголоса одобрительно загудели. Фёдор Степаныч, озорно сверкнув глазами, всё же степенно сказал:

— И опять ты прав, Батя. Я тебе так скажу, не предложи ты мне стать твоим помощником, да, ещё и министром, то сам бы я не стал напрашиваться. Признаюсь тебе, получил я от неё вчера весточку не весточку, а что-то вроде сигнала что ли. В общем мне стало понятно, что я должен теперь делать, а делать я должен вот что, во всякий трудный час созывать людей Волны, живущих в России, и направлять их туда, где труднее всего. Ну, в общем мы будем у тебя, вроде как резерв Ставки Верховного Главнокомандующего. Не знаю уж как, но я всем своим нутром с первого же дня чую всех людей Волны от Балтики и до Урала и Каспия. По первой я не понимал, что с нами всеми произошло, но всё же старался внушить не внушить, но без слов каждому сказать, что скоро придёт Зелёная Хозяйка и для нас всех найдётся важная работа, хотя и самая трудная, та, с которой обычному человеку не справиться. Ну, вроде той, которая нам тут предстоит. Только я тебе так скажу, для нас тьфу, плюнуть и ногой растереть, войти в этот реактор. Нам только подготовиться к этому нужно будет. Так что я буду при тебе кем-то вроде радио. Так, ребята?

Люди Волны ответили одобрительным гулом голосов:

— Так, Степаныч. Куда пошлёшь, туда и пойдём.

Фёдор Степаныч кивнул и сказал:

— Хотя я и не надеюсь сам, что Зелёная Хозяйка обратится ко мне до того дня, когда мы с ней встретимся, всё же знай, Батя, я с её помощью тоже могу управляться с зелёными дейрами, а потому и моя помощь будет людям не лишней. Вот чего я точно не могу, так это чувствовать на расстоянии воинов Волны. У них в России есть свой вожак. Ну, что, поговорили и за работу? Остальные люди Волны уже на подходе, скоро подтянутся.

Сделав рукой успокаивающий жест, я сказал:

— Погоди, старый, не спеши. Сначала давай так договоримся, молодёжь внутрь не пойдёт. Им ещё жить и жить, а это, Фёдор Степанович, радиация и с ней шутки плохи.

В толпе людей Волны раздались громкие смешки и довольно-таки язвительные возгласы типа:

— Да, ладно, Батя, там той радиации кот наплакал.

Шустрый дед тоже махнул рукой и воскликнул:

— Ерунда! Ничего там ни со старыми, ни с молодыми не случится, Батя. Я же сказал тебе, Зелёная Хозяйка нас защитит. Нам ведь только и нужно сейчас, что пройти к какому-нибудь бассейну, в которых мы сможем выпустить тех зелёных дейров, что наши хлопцы с собой в машинах привезти. Ну, а ещё нам потребуется рыба сушеная или ещё какая-нибудь высохшая скотина. Мы же торопились поскорее сюда добраться, вот и не прихватили с собой ничего, чтобы зелёных дейров к работе подготовить.

Я не стал ни протестовать, ни возмущаться, а поднялся с лавочки и мы отправились к второму энергоблоку, который так же был по максимуму укреплён железобетоном и стальными листами. Всё четыре энергоблока Калининской АЭС устояли, не были повреждены даже гигантские градирни и теперь на ней спешно восстанавливали подстанции и внутренние линии электропередач, но больше всего мороки было как раз с внешними энергосетями. Очень многие опоры были повалены и их теперь тоже восстанавливали, но станцию в принципе можно было запустить и без них, настроив всё так, чтобы реакторы работали в режиме самоподдержки, а не простаивали, как сейчас, медленно, но верно выходя из строя. Терять их нам нельзя было ни в коем случае, хотя, конечно, количество потребителей энергии резко сократилось. Поэтому нам нужно было поскорее запустить все атомные электростанции, а уже потом думать, какие из них оставить, а какие вывести из эксплуатации и уже навсегда. Честно говоря, лично я оставил их, а вот гидроэлектростанции срыл и дал рекам возможность течь по своим руслам свободно.

Мы подошли ко второму энергоблоку и принялись решать, где и из чего соорудить бассейн. Ну, как раз относительно где выбирать было не из чего и его было решено построить поблизости от входа, закрытого громадными блиндированными воротами. Вопрос из чего, быстро решили люди Волны, указав на стальными листы, которыми был облицован высоченный, гранёный капонир. Они попросили дать им инструмент — простые болгарки с алмазными дисками для сухой резки металла, а также несколько вышек и тут же, переодевшись в принесённые со склада спецовки, взялись за работу. Да, силушкой Великая Волна наделила их просто немеряно. Мне бы такую. Мы стояли в стороне, чтобы не путаться у них под ногами, и смотрели, как они работают, а посмотреть было на что. Вроде бы самые обычные на вид мужчины, они легко поднимали такой груз, который и трое таких парней, как Павло, не сдвинули бы с места. Через пару часов прибыло ещё тысячи полторы людей Волны. К этому времени большой бассейн был уже почти готов, а рядом с ним высилась груда мумифицированных акульих туш. Между тем Фёдор Степаныч рассказал мне по ходу дела, что эти мумии можно превратить с помощью зелёных дейров в практически свежую рыбу и то же самое он берётся сделать с любой засохшей коровьей тушей и как бы ужасно она не выглядела, мясо будет превосходным. К нему тотчас подошло несколько человек и попросили рассказать, что для этого нужно сделать.

К половине второго бассейн емкостью на пять тысяч кубов, высотой в три метра, был готов и в него стали закачивать мощными насосами воду из озера Удомля. Люди Воды сразу же забросили в него с десяток сушеных акул, а когда он был заполнен водой доверху, то принялись вытаскивать из фургонов бочки, доверху наполненные зелёными дейрами и сноровисто запускать их в бассейн. Я поднялся вместе со старым танкистом на мосток, переброшенный через бассейн и увидел, как дейры быстро поглощают акул. За полчаса они слопали все туши и то, что произошло после этого, поразило меня более всего. У нашей Женечки, специалиста по кометалиям, на это уходило очень много времени и сил, не говоря уже о том, что и сам процесс размножения этих существ оказался очень сложным, а тут зелёные дейры взяли и, можно сказать, стремительно увеличились в объёме вдвое. В воду снова полетели акульи туши и так произошло целых четыре раза подряд, после чего Фёдор Степаныч сказал:

— А вот теперь мне понадобится литров пять той, самой первой воды, которая знает обо всём. — Ему передали стеклянную десятилитровую бутыль, он открутил пробку, отпил несколько глотков, причмокнул от удовольствия и сказал — Она самая.

То, что произошло вслед за этим, чуть не повергло меня в шок. Фёдор Степанович шустро присел на корточки, опустил в воду мозолистую ладонь и пошевелил пальцами. Зелёные дейры, лежавшие на дне чуть ли не полуметровым слоем и слегка подрагивающие, быстро пришли в движение и стали собираться в середине бассейна, превращаясь в одно огромное существо толщиной метра в два. Оно вытянулось с одного края и, словно динозавр высунуло из воды здоровенную зелёную, блестящую голову без рта и глаз. Старик погладил это существо по голове, легонько щёлкнул его, как бы по носу, пальцем и оно открыло воронку рта полуметрового диаметра. Он влил в него полбутыли воды и сказал весёлым, насмешливым голосом:

— Всё, для пробы тебе хватит. Сделай нам такой воды для начала, а потом я тебе покажу, какую гадость нужно изничтожить напрочь, чтобы от неё даже духу никакого не осталось. — Старик повернулся и сказал своим помощникам — Эй, кто-нибудь, метнитесь к реактору, смойте с него с полведра той гадости, которую отседова удалить надобно, и принесите большому дейру на пробу, чтобы он знал, с чем ему бороться придётся.

Около тысячи людей уже переоделись в антирадиационные белые комбинезоны и двое молодых ребят со всех ног бросились в приоткрытые ворота с вёдрами и поролоновыми мочалками, а когда они вернулись минут через десять, то поднялись наверх и влили в рот-воронку большого дейра два ведра воды, полной радиоактивной грязи. Она исчезла в нём и почти тотчас у большого дейра появился длинный хвост и он поднёс его к своей голове. Фёдор Степанович взял чистое ведро и из хвоста дейра полилась вода. Он передал её дозиметристу и сказал:

— Ну-ка проверь эту водицу, сынок. Я то знаю, что она чистая, но ты же убедиться в этом хочешь.

Дозиметрист принялся за работу и вскоре крикнул:

— Товарищ президент, Батя, это совершенно чистая вода!

Старый танкист ухмыльнулся и сказал:

— А теперь мы так поступим. Большой дейр вытянет шею, просунет её внутрь, мы станем чистой озёрной водицей там внутри из шлангов промывать, а он будет грязную воду высасывать, через себя пропускать и в бассейн выливать. Только я вот что хочу сказать, Батя, та вода будет точь-в-точь такой же, как и та, первая вода очищения, так что надобно её куда-нибудь сливать так, чтобы потом можно было ею людей поить.

Главный инженер АЭС вышел вперёд и доложил:

— Батя, все четыре водоёма градирен отмыты чуть ли не до блеска. Думаю, что первую воду можно слить пока что туда, а потом мы её перекачаем в молочные автоцистерны и развезём по всем городам России. Это же самое лучшее лекарство, чуть ли не настоящая панацея от всех болезней.

Нам пришлось отойти подальше, так как люди Волны взялись за работу так энергично, что лучше не попадать им под руку. Толстенные чёрные, водозаборные пожарные рукава если кто из них и нёс, то бегом и сразу чуть ли не с десяток. Когда нужно было установить пожарную машину и не какой-то там "Мерседес", а огромную, мазовскую, восьмиосную автоцистерну, то три десятка мужчин просто перенесли её с места на место. Работа по очистке реакторного отделения продолжалась всю ночь напролёт, весь следующий день и закончилась только утром третьего дня. Зелёная Хозяйка и в самом деле защитила людей Волны от радиации. Даже те из них, которые как вошли в реакторное отделение второго энергоблока, так и проработали там все это время даже без перерыва на обед, получили совсем небольшие дозы облучения, но что самое удивительное, антирадиационные комбинезоны не фонили. Они были совершенно чистые после того, как те люди Волны, на которых они были надеты, приняли душ внутри реакторного отделения и вышли. Сняв с себя комбинезоны, они не стали принимать душ, а поднимались по деревянным мосткам и с весёлыми криками прыгали в бассейн. Усталым никто из них не выглядел. Большой дейр к тому времени уже брался в него и превратился в обыкновенных маленьких зелёных дейров.

И опять мне пришлось вытаращить глаза от удивления. Вода в бассейне длиной в сто двадцать и шириной в восемьдесят метров вскипела и, словно превратилась в пенящееся шампанское. Наверное именно таким и был тот кипящий слой в нижней части Великой Волны, да, и не только в нижней, но и выше, ведь она сохранила для нас все самые важные объекты. Правда, только те, которые люди укрепляли и специально готовили к грядущему катаклизму самым основательным образом. Халатности и ошибок Великая Волна никому не прощала. Не стесняясь своей наготы, люди Волны прыгали в бассейн, а вот выбираться из него вовсе не торопились и отдыхали от своих трудов в нём, а они у них были мало того, что опасными, так ещё и тяжкими, по полтора, а то и два часа. Ну, а когда они вышли, то сразу же направились в два здоровенных надувных ангара. Там для них были подготовлены новенькие, с иголочки, синие комбинезоны спасателей МЧС с куртками и даже зимними бушлатами. На спине, на груди и на рукаве справа, на них были нашиты эмблемы — стилизованная изумрудно-зелёная волна-цунами с белым барашком наверху, над ней радуга, а под ней надпись — "Человек Волны". Это всё, что мы успели сделать для трёх тысяч семисот двадцати тех мужчин и женщин — людей Волны, которые жили среди нас поблизости. Ну, не думаю, что та радость и ликование, которые проявляли работники АЭС, цветы и поцелуй, а ими встречали каждого выходящего человека Волны, не были для них высшей наградой.

Неподалёку для них уже были накрыты прямо под открытым небом столы и как только все люди Волны переоделись, то направились к ним, держа в руках большие синие сумки со своими вещами. На них тоже были нашиты эмблемы. Я стоял позади надувных ангаров, приветствовал помощников Зелёной Хозяйки и ждал, когда выйдет Фёдор Степаныч. Вскоре он вышел с сумкой в руках, одетый в щеголеватый комбинезон с золотыми генеральскими погонами и выглядел очень довольным. Мы вместе пошли к столу, чтобы хорошенько позавтракать. Всё это время я находился на территории АЭС, чтобы подстраховать людей Волны вместе с несколькими сотнями добровольцев, но этого не понадобилось. Они управились сами. Прямо во время завтрака был решен ещё один вопрос, отряд из четырёхсот людей Волны Дед оставлял на АЭС, а остальных направлял на другие станции, хотя нигде, кроме Калининской АЭС, бедой пока что не пахло. Ну, а ещё для всех этих мужчин и женщин были приготовлены палатки, а в них кровати с чистым постельным бельём, чтобы они могли поспать после своей тяжелой трудовой вахты. Объём работ они выполнили просто колоссальный и в реакторное отделение энергоблока уже вошли специалисты-атомщики и приступили к регламентным работам не боясь схватить опасную дозу.

Новый министр МЧС, который раньше командовал одним из отрядов, уже поставил всех людей Волны на своё довольствие и всё удивлялся, как же это он не замечал их раньше. Дед объяснил нам это. Люди Волны просто боялись показывать простым людям свои новые способности, чтобы их не сочли мутантами и уродами. Блин, ох, уж мне эти фильмы ужасов про людей Икс и тому подобная чушь. Если кто-то сильнее и добрее тебя, способен по нескольку суток кряду выполнять тяжелую физическую работу в смертельно опасных условиях, так уже всё — он урод, мутант и его нужно бояться, а стало быть ненавидеть. Послушав Деда, я окончательно убедился, что был прав, когда пригласил на АЭС телевизионщиков, которым Скиба заранее приказал рассказывать о людях Волны простым людям в телеэфире, как о былинных героях вроде Никиты Кожемяки, Микулы Селяновича и Ильи Муромца, ну, а если кто-то осмелится исказить правду и высказать свои подозрения на их счёт, то разговор с такими господами будет коротким, все они будут тут же отправлены на какой-нибудь остров подальше от людей. Вот тут он нисколько не погрешил против истины, поскольку я сам однажды сказал, что такого рода прохвостов нужно изолировать от общества, чтобы те не пичкали народ всяческим дерьмом в по ящику, на волнах радио и на страницах газет и журналов. Хватит, наелись их дерьма.

О таких людях нужно говорить только в возвышенном тоне, слагать о них баллады и воспевать их подвиги в поэмах, а не выискивать в них червоточины. Если даже самому чистому, честному и благородному человеку изо дня в день говорить — ты свинья, то через какое-то время он точно захрюкает. Зато я, благодаря людей Волны за их неоценимую помощь, так им сразу же и сказал, что никаких других наград, кроме любви и признательности сограждан, им не будет вручено. После этого я с улыбкой добавил, что проделанная ими в тяжелейших условиях работа была бы подвигом для обычных людей, а для них это совершенно рядовая ситуация, но свою работу все они выполнили просто блестяще. К моей радости, люди Волны были точно такого же мнения. Они не стали требовать, чтобы из них было создано какое-то особое подразделение и Дед сказал им, что самое лучшее место для них, где они смогут принести людям пользу, это отряды МЧС, которые работали уже во многих областях вокруг Москвы и в некоторых к востоку от неё. Россия только начала собирать свои земли заново, хотя я и говорил постоянно, что время границ и разделения осталось далеко в прошлом. Сказал я об этом ещё раз и в это утро, причём без увиливаний, заявив буквально открытым текстом:

— Друзья мои, ребята, вы даже не представляете себе, как ваши сильные руки нужны сейчас в тех странных, по которым Волна ударила особенно сильно и особенно в Северной Америке. Поэтому будьте готовы к тому, чтобы отправиться туда в самое ближайшее время. Думаю, что Дед такого же мнения.

Фёдор Степанович оторвался от знатной свиной отбивной, посмотрел на меня с улыбкой, встал, отобрал микрофон и сказал:

— Батя верно говорит, ребятки. Тем более, что двое Всадников Волны, что скачут рядом с нашей Зелёной Хозяйкой, американцы. Встречался я с ними на Эльбе, с американцами, нормальные ребята, простые и весёлые, такие же, как и мы, вот только досталось им поболее нашего, но и там много людей выжило даже в том месте, куда Комета угодила, ну, а почему, вы про то ничуть не хуже меня знаете. — Старик вернул мне микрофон, сел, а вслед за ним сел и я, после чего он сказал — Ты, Батя, всё правильно говоришь, только я тебя вот о чём попрошу. Ты, уж, будь добр, делай так, как ты говоришь, а не иначе.

"Вот ведь старый хрыч, как будто я делаю иначе!" — мысленно ругнул я Деда. Ну, в принципе он был прав, мы ведь по сути дела ещё почти ничего и не сделали, хотя с другой стороны было бы просто наивно ожидать, что мы должны были сделать всего за каких-то сто с лишним дней после Апокалипсиса больше, чем сделали. Люди и так работают сверх всяких сил, так что тут он меня зря критиковал, но я всё равно не стал обижаться, а лишь усмехнулся и сказал без какого-либо раздражения:

— Ну, так мы же не боги, Дед, чтобы по мановению руки взять и разом привести всё в порядок. Всему своё время. Нам сейчас самое главное, людей сберечь, не дать никому умереть с голода сейчас, а зимой замёрзнуть. Вот если через год ничего путного не будет сделано, тогда можешь смело дрючковать меня.