"«Я вернусь, мама!..»" - читать интересную книгу автора (Славкович Даир Федорович)

Лесные находки

Вражеские самолеты все чаще и чаще кружили над лесом, лесопильным заводом и окрестными деревнями. За темными вершинами бора, восточнее Рысевщины, гудели танки, гремели взрывы: там шли бои. Враг был рядом.

Костя теперь пас корову только в лесу. Делал он это не без умысла.

Молчаливые и безлюдные в мирное время чащобы теперь стали иными. К мальчику часто подходили военные. Они пробирались из окружения. Многие были ранены. Истощенные, с потрескавшимися от жары губами, красноармейцы расспрашивали Костю, есть ли поблизости деревня, какой дорогой к ней лучше пройти, занята ли она немцами. Костя отвечал кратко и точно, делился с военными своим завтраком, который мать обычно клала ему в сумку от противогаза.

— Берите, дяденьки! — говорил Кастусь. — Я сегодня уже ел. Пригоню корову, чего-нибудь похлебаю, а вам хлебушек пригодится.

Солдаты останавливались на короткий отдых, а мальчик вертелся рядом, смотрел, как военные чистят оружие, как разбирают и собирают пистолет или автомат.

Пожилые бойцы хмурились:

— Мал ты еще к оружию примеряться.

Те, кто помоложе, объясняли, как чистить винтовку, вести прицельный огонь, как ставить на боевой взвод и бросать гранату.

Отдохнув, солдаты шли дальше. А Костя снова гнал свою Красулю по лесу, заглядывая под каждый куст. И не напрасно: находок было много — патроны, гранаты, трофейные винтовки; однажды Костя нашел бинокль…

Мальчик вернулся домой, когда стемнело.

— Где ты пропадал, сынок? — бросилась к нему Алена Максимовна.

— В Липняги гонял. Там трава по пояс.

— Маня с Леной охрипли, клича тебя. — Алена Максимовна с тревогой смотрела на Костю. — Время лихое, всякое думается… Ну, иди в хату.

Костя повесил кнут возле открытой двери, ведущей в темные сени, снял с плеча сумку, оглянулся и быстро сунул ее под крыльцо.

— Ты что прячешь, Кастусь? — послышался из сеней голос отца.

— Сумку, папа… — растерялся мальчик.

— Сумку, говоришь? — Отец вышел во двор. — Дай-ка ее сюда.

Делать было нечего, Костя протянул отцу сумку. На крыльцо посыпались обоймы с патронами, выкатились ребристые гранаты-«лимонки».

— Так… — проговорил кузнец. — Голова у тебя на плечах есть? Немцы каждую минуту могут нагрянуть. Встретят тебя с такой сумкой… И… Расстрел или виселица всей семье. Заруби на носу: ничего домой не таскать!

— Больше не буду, папа…

Костя сдержал слово. Оружие он собирал по-прежнему, но в дом его не приносил.

На следующий день Костя погнал Красулю к Кролевому болоту — в самый глухой уголок Рысевского леса. Это место славилось густым клюквенником и тетеревиными выводками. Клюква пока была еще зеленая, а рябые тетерки, испуганные грохотом взрывов и стрельбой, позабивались в непролазную чащу. Зато трава здесь была свежая, сочная, стояла выше колен.

Но не ради травы пригнал сюда Костя корову. Вчера вечером был у них сосед, объездчик Лешанин. Долго о чем-то шептался с отцом. Но Костя все же уловил из их разговора нечто важное для себя: возле Кролевого болота прошла воинская часть, и немцы обстреляли ее с самолетов.

«Может, удастся найти автомат? Или даже пулемет?» — распалял он свое воображение, пробираясь к сухому островку посреди болота.

На пригорке виднелись следы от костров, валялись пустые банки из-под консервов. Нашел Костя пробитый осколками котелок, изрядно поношенную пилотку с красной звездочкой. Ни оружия, ни боеприпасов не было…

Он уже повернул было домой, как вдруг услышал в ближних кустах треск сучьев и чей-то тяжелый вздох. От страха у мальчика мурашки поползли по спине. Он замер и прислушался. Было тихо. Только жалобно посвистывали дрозды. Но, видно, и Красуля что-то почувствовала: перестала щипать траву, подняла голову. Костя выждал с минуту, стараясь проникнуть взглядом в темно-зеленую чащу. Наконец решился и медленно направился к зарослям. Раздвинул кусты и…

— Так это же конь, Красуля! Живой конь! — радостно закричал он.

В кустах лежал небольшой буланый конь. На передней правой ноге у него была рваная рана. Рана успела загноиться и над ней кружили мухи. Конь смотрел большими черными глазами на мальчика, и взгляд его просил о помощи.

— Ах ты, бедняга! — Костя протиснулся поближе, достал из сумки горбушку хлеба, протянул ему на ладони. Конь дрожащими губами взял угощение, съел и снова уткнулся мордой в ладонь мальчика.

У коня была аккуратно подстриженная грива, короткий хвост. По всему видно, что недавно за ним ухаживали заботливые руки.

— Как тебя зовут? Может, Рыжий? — разговаривал с конем Костя, отгоняя от него назойливых мух и оводов.

Рыжий наклонял голову, шевелил ушами.

Вокруг коня трава и ветки были объедены. Костя нарвал и принес ему травы, отломил несколько березовых веток и положил их сбоку, про запас. Немного поколебавшись, мальчик снял с себя рубашку, разорвал на длинные полосы и туго перевязал рану на ноге Рыжего, а натертую спину облепил ольховыми листьями.

Вечером Костя сказал матери:

— Не сердитесь, мама. Рубашка пошла на бинты для друга.

И больше не добавил ни слова.

Какой мальчишка, тем более сельский, не мечтает о собственном коне! Мечтал об этом и Костя. И вот теперь у него конь! Оставалось лишь выходить его.

Каждый день гонял Костя Красулю на болото — навещал своего подопечного и лечил его. Он смазывал рану Рыжего густой, черной мазью, которую нашел в заводской конюшне. Мазь была противная, резко пахла дегтем, зато рана хорошо затягивалась. Скоро Рыжий поправился, поднялся на ноги, и счастливый Костя привел его домой.

Толик и Валя были в восторге. Они по пятам ходили за старшим братом, заглядывали ему в глаза и с надеждой спрашивали:

— А покататься дашь?

Доволен был и отец.

— Вот это хозяйская находка! — сказал он.

Места для Рыжего искать не пришлось — пустовала целая заводская конюшня. Гнедого кузнец давно уже отдал проходившим мимо красноармейцам, среди которых были раненые. Запряг его без колебаний.

— Берите, раз надо… Сам воевал, знаю.

— Что ты, отец? — качала головой Алена Максимовна. — Вернется директор, отвечать будешь.

— Ничего, товарищи мне расписочку напишут.

И когда уехали бойцы, кузнец спрятал под балку сложенный пополам лист из тетради в клеточку — документ о сдаче воинской части заводского коня по кличке Гнедой.