БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. МАРТИН НИЛЬСЕН

Паром погружался в морскую пучину, беспомощно вскинув к небу правый борт, охая и ворочаясь, как раненый зверь. Волны уже перекатывались через носовую часть корпуса, и на поверхности оставалась лишь корма. Пассажиров, кто не успел схватиться за опору, волны со злобным шипеньем сметали с палубы…

Мартин застыл, прижимая ребенка к груди и пытаясь понять — кошмарный сон это или явь?

Люди с паническим криком, стоном, рычанием ползли к корме, скользили вниз и опять ползли туда, где белело сцепление резинового мостика, соединявшее корабль со спасательным плотом. Это было последнее спасательное средство, и люди, ожесточенно отталкивая друг друга, продирались к нему. Те, кому везло, перекатывались по склону и падали на днище платформы. У них появился шанс выжить.

Мартин очнулся и рванулся к плоту, но сердце его екнуло — головка мостика, только что торчавшая над бортом, исчезла! Он лихорадочно искал глазами место, откуда бы нырнуть и доплыть до уходящей платформы.

— Дядя Мартин, — лепетала девочка, — мы опоздали?

— Нет, дорогая, нет! — Он пытался улыбнуться. — Мы сейчас догоним плот. Обязательно догоним!

Он сбросил брюки, вытащил ремень, прикрепил им тельце девочки к своей груди и метнулся к борту. Заглянул вниз — волны шумно чмокали металлическую обшивку, словно прощались с кораблем, который из последних сил сопротивлялся притягательной мощи бездны. Рядом — то всплывали, то пропадали людские тела, и пучина засасывала их вместе с многотонным гигантским ковчегом.

— А мама там, на плоту? — девочка с надеждой смотрела на Мартина.

— Скорее всего, там, — он поцеловал ее в лобик и ласково проговорил. — Обними меня за шею крепко-крепко и не расцепляй свои руки. Договорились?

— Да, дядя Мартин, — прошептала она. — Я так и сделаю.

— А теперь закрой глазки, набери воздуха и сомкни губы. Сейчас мы полетим…

Он перекрестился и прыгнул в штормовую круговерть.

Студеная вода обожгла тело. Лишь бы она не простудилась, мелькнуло в голове, Боже, спаси ребенка! Он прогнулся и мощными гребками стал подниматься на поверхность. Кто-то пытался за него зацепиться, но Мартин ловко увернулся от протянутой руки и вынырнул на поверхность. До спасительного плота оставалось метров пятьдесят. Кролем Мартин мог бы быстро догнать его, но девочка… Поэтому он перевернулся на спину и размашисто заработал руками. Теперь ребенок лежал на груди, почти не касаясь холодной воды, и согревался теплом его тела. Краем глаза Мартин наблюдал за водой, откуда в любую секунду могла появиться чья-либо рука, мертвой хваткой вцепиться в него и потянуть на дно. Сейчас часть мили между оседающим в бездну кораблем и спасательным плотом превратилась в арену ожесточенной битвы за жизнь. На войне, как на войне! Он тоже любому перегрызет глотку, кто попытается вцепиться. Когда на чашу весов брошена сама жизнь — стоит ли размышлять о душевной глухоте и нравственном падении? Инстинкт самосохранения берет свое.

А подружка профессора, вдруг вспомнил он, эта женщина в час пик проявила любовь к людям, сердечность, абсолютно не думая о себе! Она — верующая. Ей — небо велело!.. Я — из другого теста!

Разные мысли лезли в голову, пока он добирался до желанной цели. Это был самый страшный заплыв в его жизни. Крутые волны то приближали плот, то отбрасывали, как бы дразня пловца. Тренированное тело наливалось тяжестью, и когда он коснулся пальцами резинового круга, уже не было мочи взобраться. Навстречу потянулись руки и подхватили его обессиленное тело.

Мартин лежал на спине, закрыв глаза, и чувствовал, как кто-то расстегнул ремень и взял на руки девочку.

— Бедняжка, — слышит он, — воды нахлебалась.

— Вроде бы дышит. Точно, дышит!

— Реснички шевельнулись…

— Где я? — раздается знакомый голосок.

— Как тебя зовут, девочка?

— Инга.

— Все нормально, Инга. И папа твой здесь. Вон он лежит.

— У меня нет папы. Он разбился на машине.

— А кто этот мужчина, с которым ты плыла?

— Да какая разница! — прерывает сердитый голос. — Она вся дрожит. Надо срочно переодеть!

Мартин не может расцепить веки, свинцовая тяжесть придавила его к днищу. Он молча благодарит тех, кто хлопочет вокруг нее.

— Возьмите мою куртку, — предлагает женщина. — Закутайте девочку.

— Вы окоченеете на холодном ветру! — тревожится мужчина.

— Ничего. Главное, мы из воды выбрались, а там, как Бог решит, — то ли потонем, то ли замерзнем, то ли дождемся спасателей.

— Как вам удалось с вещами оказаться здесь! — возмущается кто-то. — Кто вас предупредил? Я не успел ничего взять из каюты. Почему одних предупредили, а других нет?

Где же справедливость! Обязательно пожалуюсь президенту компании «Эстлайн» и компенсацию потребую!..

— Выживи вначале! — зло хрипит кто-то… Мартин пришел в себя, приподнялся и посмотрел на девочку. Увидев спасителя, она попыталась улыбнуться.

— Видишь, Инга, — пролепетал он. — Мы догнали плот.

— А где мама? Она не может утонуть, потому что хорошо плавает.

Мартин смотрел по сторонам, не зная, что ответить.

— Найдется, найдется твоя мама, — успокоила незнакомка. — Все будет хорошо…

Море бесновалось, разражаясь грохотом, осыпая пассажиров холодными брызгами и белой пеной… Вынырнула луна, заливая мертвым светом округу, как бы любуясь трагедией. Девочка, которая беспокойно смотрела по сторонам, вдруг дернулась и закричала:

— Вон моя мама! Вон, вон ее голова… Метрах в десяти от плота, Мартин увидел голову, которая — то поднималась на гребень волны, то исчезала. Видно было, что женщина плывет из последних сил.

— Господин Мартин, спасите ее… Пожалуйста! — стонала девочка.

Он, не раздумывая, нырнул в пучину, и устремился туда, где над водой поднималась и исчезала рука. Когда подплыл к предполагаемому месту, женщины на поверхности уже не было. Мартин набрал воздуха и нырнул под воду. Там была кромешная тьма, и он интуитивно пытался нащупать тело, но тщетны были его потуги. От нехватки кислорода пульсировало в голове, перед глазами поплыли красные круги. Он рванулся вверх и на кого-то натолкнулся, интуитивно нащупал волосы и потянул за забой.

На поверхности женщина судорожно глотнула воздух и кивнула ему в знак благодарности. Кто-то вынырнул рядом, пытаясь ухватиться за ее платье, но Мартин оттолкнул его, понимая, что двух человек ему не спасти. Обернулся — это был профессор.

— Сейчас я не могу вам помочь, — выкрикнул Мартин. — Но, клянусь, я доставлю эту женщину на плот и вернусь за вами. Держитесь!

— Помогите ему, — протянула женщина дрожащим голосом. — Я сама доберусь.

Мартин ринулся к профессору, схватил за руку и с тяжелой ношей поплыл к плоту. Взобравшись на платформу, он без сил опустился на днище и закрыл глаза. Затем, уже у самой границы яви и сна, услышал эстонскую речь. Двое мужчин переговаривались между собой. Судя по всему, это были члены экипажа парома.

— Я в это время находился на первой палубе, — слышался молодой голос, — и своими глазами видел, как через отверстия вентиляционных труб под мощным давлением струились фонтаны. Так бывает, когда в корпус судна проникает забортная вода! А она проникает только в том случае, когда на днище появляется пробоина.

— Получается, что какое-то судно нас протаранило?! — вопрошал басовитым голосом сосед. — Возможно, подводная лодка?

— Трудно сказать, — усомнился первый. — Пробоина могла появиться и от взрыва. Я точно слышал грохот где-то на нижней палубе.

— Почему сразу же не поступило сообщение об аварии? Корабль уже пошел на крен, и никаких сигналов тревоги.

— Если честно, то офицеры вели себя странно. Где был капитан Андерсон?

— Пил водку. Около часа ночи я его видел в ресторане. За его столиком сидели шведские лоцманы. Когда судно тряхнуло, капитан побледнел, вскочил на ноги и убежал…

Разговор матросов заинтересовал Мартина. Выяснялись детали катастрофы.

— На корабле творилось черт знает что. Старший офицер приказал мне включить лифт и доставить грузчика на автомобильную палубу, чтобы тот взял минеральную воду. Я оставил его в автосалоне и попросил позвонить мне, когда загрузится. Я уже было позабыл о нем, когда тот позвонил. Вошел в кабину лифта бледный, как полотно, губы трясутся. И сообщает мне, что двое подозрительных мужиков тайно проникли на эту палубу через дверь и вскрыли фуру.

— Но ведь двери автопалубы заблокированы! Как они могли туда попасть? Без особого разрешения туда никто не имел права войти.

— Я тоже об этом подумал и пошел в администраторскую. Спрашиваю у дежурной: кто с дистанционного пульта открыл дверь автомобильной палубы? Та растерянно повела плечами и пролепетала, что новенькая и всех членов экипажа в лицо не знает. Подходил кто-то из офицеров.

— Не допускаешь ли ты мысль, что эту незнакомку специально взяли в рейс и посадили у пульта, чтобы с ее помощью проникнуть в закрытую зону и заложить там взрывчатку.

— У преступников, как мне сообщил матрос Ватрас, была иная цель — они вскрыли дверь какой-то фуры и фотографировали груз.

— Возможно, из-за этого груза потопили судно? Могли не только фотографировать, но и оставить взрывчатку.

— Всякое может быть, — вздохнул собеседник. — Если и заложили взрывчатку, то на нижнем ярусе. Я своими глазами видел на мониторе, как вода хлестала по обоим краям въездной рампы автопалубы…

— Значит, пробоина была ниже. Я опять склоняюсь к мысли, что нас пропорола подводная лодка.

— Скорее всего, был взрыв. Я сейчас вспоминаю, как инженер Силласте столкнулся со мной, и тревожно выкрикнул: «Где-то громыхнуло!»

— Я все думаю о том, как быстро наш паром пошел ко дну. За каких-то полчаса…

— Согласен. Все в этом рейсе было странным. Вышли с опозданием. Какую-то фуру ждали. Потом подозрительные люди проникли на автопалубу…

— А тот самолет? Он прилетел со стороны нашего берега.

— Какой самолет?

— Ты не заметил? С востока появился небольшой самолет, облетел несколько раз вокруг тонущего судна и удалился. Это был эстонский самолет.

— Я не заметил. А вот катер видел. Слышу рокот двигателя, поднимаю голову, радуясь, что помощь пришла, но тут же огорчился — катер стремительно уходил от тонущего парома. Множество пловцов махали руками, взывали о помощи, но команда на катере вела себя странно, не подобрав ни одного пассажира.

— Вот сволочи, — прохрипел парень, — спасали лишь себя. Разговор моряков прервался. К Мартину подполз профессор и, размазывая слезы, сдавленно выдохнул:

— Всю жизнь моя любимая Ани была верна Богу и, как видите, в час испытаний выполняла заповедь — помоги ближнему. Вы, Мартин, свидетель, она помогала всем.

— Да, профессор. Я восхищаюсь этой женщиной. Почему вы думаете, что она погибла?

Профессор тяжелым взглядом вцепился в Мартина и с рыданьем проговорил:

— Мы почти выбрались наверх, а паром стал переворачиваться… Какой-то мужчина упал и повис на краю шахты. Ани протянула ему руку и… оба сорвались вниз. До последней секунды она помогала другим, не заботясь о себе… И погибла! Видимо, так было угодно Всевышнему. Человек рано или поздно приходит к мысли, что его собственная жизнь, окружающий мир подчинены каким-то раз и навсегда данным закономерностям, многие из которых выше его понимания. И в силу этого человек ищет символ всему непонятному и непознанному. Таким символом, соединяющим в себе как созидающие, так и разрушающие начала, для человека во все времена становился Бог. Но Бог как стержень Мироздания приходит в сознание людей всегда через какие-то вероисповедания, через религию, через учения, каноны и заповеди пророков — основоположников этих религий…

Хрип в его провальных губах смешивался с едва членораздельным бредом, в пестрой мозаике которого постепенно стирался какой-либо смысл. Мартин подумал, что у профессора помутился разум. Тот на время умолк, а потом с вызовом вздернул голову, отчего кожа на его посиневшем лице напряглась и вытянулась. И столько мольбы и горя сквозило в его глазах, что Мартин попытался взбодрить его теплым словом.

— Таким людям, как Анна, Бог помогает. Возможно, она жива.

Факт и комментарий.

Валерий Тер-Оганесов, главный редактор латвийского бизнес-журнала «Карьера».

Наша беседа проходит в его кабинете на улице Элизабетес в Риге. Мы много лет знаем друг друга — работали вместе на латвийском радио, создавали различные общественные организации, поэтому разговор наш получился откровенным.

— Эстонские журналисты сказали мне, что ты приезжал в Таллин и интересовался паромом «Эстония»?

— Было такое.

— Чего это вдруг тебя потянуло к этой многострадальной теме?

— Один бизнесмен, у которого на этом пароме утонула любимая женщина, попросил меня написать критический материал о международной комиссии, которая занимается расследованием причин гибели парома. Он утверждал, что некоторые члены этой комиссии были заинтересованными лицами и делали все, чтобы правда никогда не всплыла. Заказчик обещал мне выплатить солидный гонорар за публикацию, выдал командировочные, и я отправился в Эстонию для сбора материала. В Таллине знакомый коллега посоветовал не заниматься этой темой, ибо те, кто интересовался гибелью парома, попросту исчезали. Бесследно пропали и тринадцать членов экипажа, спасенных и благополучно доставленных на берег. Когда мне показали фотографию человека, со множеством ножевых ранений на шее, я понял, что тема, действительно, смертельно опасная.

— И сколько ты пробыл в Таллине?

— Утром приехал, вечером уехал. Вернулся в Ригу, объяснил заказчику причину отказа заниматься этой темой. Тот все понял.

— Но вернемся к началу разговора, — попросил я коллегу, — кого из членов комиссии имел в виду бизнесмен?

— Я уж не помню. — Он открыл ящик стола, долго в нем копался, достал лист бумаги и протянул мне. — Эту шпаргалку дал бизнесмен. Тут кое-какие фамилии. Я не стал с этими типами встречаться, выяснять их должности, степень вины и их причастность к гибели парома «Эстония»…

— Юкка Хэккмис, — читал я и вслух комментировал. — Этот человек представлял в комиссии Финляндию. Скорее всего, он попал туда по ошибке. Возможно, его специально включили, чтобы компании «Эстлайн» знать, о чем рассказывают свидетели. Дело в том, что именно Юкка Хэккмис изготовил для парома «Эстония» фальшивые сертификаты, позволяющие судну курсировать между Таллином и Стокгольмом.

— А какую должность он занимает?

— Он работает в отделе инспекции судов финской национальной морской администрации. Другой член комиссии — Калле Педак, — продолжал я. — В Эстонии возглавляет ведомство безопасности мореплавания. Кстати, за день до катастрофы именно он был ответственным за выход судна в море. То есть, полностью отвечал за техническое состояние парома. Сам председатель комиссии эстонский министр транспорта Анди Мейстер, — член совета управляющих компании «Эстлайн». Как мне удалось выяснить, именно эта компания была совладельцем парома «Эстония». Конечно же, он всеми правдами и неправдами защищал интересы фирмы, где получал солидную зарплату.

— Это не международная комиссия, — воскликнул коллега, — а содружество нечистоплотных людей. Об этом знал бизнесмен, который хотел предать огласке, как выражаются юристы, предвзятость.

— Не только твой знакомый бизнесмен. Об этом знали многие юристы, представители прессы, даже члены шведского парламента.

— Так почему же не разогнали эту малину?

— Какие-то очень крупные силы делали все, чтобы скрыть истинные причины гибели парома. И для этой цели вкладывались огромные деньги… Но продолжим анализ. Энн Нейд-ре работает руководителем службы безопасности компании «Эстлайн», а Стен Андерссон является ведущим чиновником Шведской национальной морской администрации, то есть представляет то ведомство, которое было ответственно за проверку готовности судна к выходу в море. Теперь представь себе поведение этих членов комиссии во время допроса свидетелей?! Какие они могут задавать вопросы и как подводить к нужным ответам членов экипажа, когда мореходы видят перед собой своих прямые начальников?

— Мой тебе совет, дружище. Если хочешь спокойно жить, никому об этом не рассказывай.

— Спасибо за доброе слово, — молвил я. — Тут есть над чем подумать.