"Поле боя - Арктика." - читать интересную книгу автора (Савицкий Георгий)

УДК 94 ББК 63. 3(0) С 13

Оформление художника П. Волкова В оформлении переплета использован рисунок художника В. Нартова

Савицкий Г.

С 13 Поле боя — Арктика / Георгий Савицкий. — М.: Яуза: Эксмо, 2009. — 320 с. — (Войны завт­рашнего дня).

ISBN 978-5-699-38165-4

УДК 94 ББК 63. 3(0)

© Савицкий Г., 2009 © ООО «Издательство «Яуза», 2009 ISBN 978-5-699-38165-4 © ООО «Издательство «Эксмо», 2009

Глава 5 САМАЯ СЕВЕРНАЯ РУССКАЯ ЗЕМЛЯ

... Из объятий Морфея капитана Игоря Чайку вырвал ревун корабельной тревоги. Офицер рез­ко поднялся на своей койке и ударился головой о второй ярус.

— А, что?

— Да успокойся, — зевнул Шурик. — Лодка всплывает.

— О, значит прибыли. Хоть посмотрим на са­мую северную из русских земель, — отозвался со второго яруса командир второго экипажа Су-34ПЛ старший лейтенант Николай Синельников.

— И не только посмотрим, но и пройдемся!

— Ага, держи карман шире... В локатор ты на нее полюбуешься, и то, если старпом очередной приборкой не замахает.

Тяжелый атомный авианесущий подводный крейсер драили всем экипажем. Ответственным по проведению авральных работ назначался старпом, который и так был настоящим апологетом чисто­ты. И при всей своей строгости говорил он тихо, почти интеллигентно, правда, в его речи про­скальзывали такие морские выражения и сравне­ния, что, казалось, сама лодка краснеет от стыда.

А вот боцман свою луженую глотку не жалел и во второй части «марлезонского балета» злобно хрипел на нерадивых матросов.

Вообще казалось, что смысл существования команды — это наведение непрерывной чистоты

и блеска. В принципе, так оно и было. Палубы драили пять раз с мылом! Матрос после дембеля будет поддерживать образцовую чистоту, где бы он ни жил, а по ночам — просыпаться от при­снившегося окрика боцмана: «Переделать! Еклмн!»

Летчики также выдраивали помещения на­равне со всеми. Хотя официально летный состав освобождался от приборок и авралов. Но не по- людски как-то получилось бы, если б «летуны» умыли руки на этом. Моряки прекрасно их по­нимали и ценили помощь, хоть и подтрунивали. «Летуны», впрочем, в долгу не оставались. И даже боцман серьезных замечаний им не делал, да и старались мужики, как все.

— А мне девушки снились, — несколько рас­терянно сказал Игорь.

— Ага, еще бы! — Шурик не упустил случая «подколоть» друга. — Небось наяды какие-нибудь или русалки. Вон, одеяло до сих пор дыбом стоит.

— Да отвали ты... — под общий смех отмах­нулся Игорь.

Включилась корабельная трансляция: «Коман­дирам боевых частей срочно явиться в централь­ный пост».

— О, ну все, ребята, я побежал. — Чайка на ходу натянул на себя темно-синюю робу и на­кинул ремень с красной коробкой портативного дыхательного устройства. — Смирнов, тебя, как

штурмана, это тоже касается

* * *

Игорь Чайка протиснулся в лаз, вслед за ним забрался и Александр Смирнов, задраив за собой люк в центральный отсек. Теперь, имея за плеча­ми уже несколько боевых походов, летчики сами с улыбкой вспоминали, как постоянно набивали себе синяки и шишки в тесных отсеках подводно­го атомохода в первое время службы.

— Товарищ капитан 1-го ранга! Командир БЧ-6[13]капитан Чайка и штурман капитан Смирнов по ва­шему приказанию в центральный пост явились!

— Вольно, товарищи офицеры. Мы вышли в расчетную точку, сейчас всплываем под пери­скоп для сеанса связи. Сразу по его проведении вы получите боевой приказ. — Вячеслав Славин сейчас восседал в своем командирском кресле, ко­торое занимать не имел права никто, кроме него. Ни на подводном атомном крейсере, ни на флоте, ни вообще в Вооруженных силах России. Место капитана — священно, такова традиция.

— Есть!

— Товарищ капитан, мы на перископной глу­бине, — доложил боцман, управляющий сейчас рулями лодки.

— Боцман, дифферент — ноль. Поднять пе­рископ! Поднять выдвижные устройства. Слушать в отсеках.

— Есть дифферент ноль!

— Перископ поднят, выдвижные устройства подняты.

На мониторе в центральном посту показалось изображение белой торосистой равнины с ред­кими свинцово-серыми разводьями. Изображение поплыло по кругу — это портативная видеокаме­ра на перископе начала круговое сканирование. На другом экране передавалось такое же изобра­жение, но только в тепловом диапазоне.

— Оператор РЛС, обеспечить обзор водного и воздушного пространства!

— Есть. Горизонт чист! На удалении восьмиде­сяти километров наблюдаю две отметки воздуш­ных целей. Курс — двести восемьдесят градусов, высота — четыре тысячи. Ответчик выдает «свой». Судя по характеристикам — дальние «противолодочники» ТУ-142МР.

— Ясно. Штурман!

Я.

— Время до сеанса связи со спутником?

— Четыре минуты сорок семь секунд, товарищ командир.

— Ждем.

В безвоздушном орбитальном пространстве русский военный спутник сориентировал парабо­лическую передающую антенну и передал цифро­вой пакет данных. Связь длилась меньше секунды. А у Северного полюса в нескольких метрах от по­верхности моря лодка получила новые данные.

— Центральный, говорит командир БЧ-4¹. Уста­новлена связь со спутником. Передан цифровой информационный пакет, ведется дешифровка.

— Как расшифруете — сразу ко мне.

— Есть.

— Штурман?

— Уточненные данные о географическом ме­стоположении лодки вводятся в БИУС[14].

Хлопнул входной люк в центральный отсек. Командир связистов передал капитану 1-го ран­га секретный бланк расшифровки радиограммы. Вячеслав Славин пробежался глазами по тексту и передал листок старпому. Все, находящиеся в центральном посту, замерли в ожидании даль­нейших приказов.

Капитан поднялся с кресла.

— Товарищи офицеры, вблизи архипелага Шпицберген наблюдается повышенная активность американских, английских, канадских и немецких корабельных соединений. Нам приказано патру­лировать воды вблизи архипелага Шпицберген и воздушное пространство над ним, и далее — в Норвежском море. Во избежание провокаций со стороны кораблей НАТО. Кроме того, на об­ратном пути нужно зайти в Ис-фьорд и передать в Баренцбург припасы. Все ясно?

— Так точно!

— Виноват, товарищ капитан 1-го ранга. Раз­решите обратиться?

— Обращайтесь, капитан Чайка.

— Нейтральные воды Норвежского моря — это понятно. Но ведь Шпицберген находится под юрисдикцией Норвегии... Фактически мы будем летать в ее воздушном пространстве, а это акт международного воздушного пиратства...

— Разрешите, товарищ командир, — вмешался штурман Строгов. — Капитан Чайка прав. — Право Норвегии на суверенитет Шпицбергена закрепле­но Парижской конференцией от 9 февраля 1920 года. А Россия присоединилась к пунктам этой конференции 27 февраля 1935 года. Мы не име­ем права...

— Товарищи офицеры, сейчас в прибрежных водах этого полярного архипелага сосредоточена довольно мощная эскадра кораблей НАТО. И пле­вать они хотели и на Парижскую конференцию, и на демилитаризацию Шпицбергена. А Норве­гия — сама страна Североатлантического альян­са. — Капитан Славин говорил тихо, но уверен­но. — А мы проводим гуманитарную операцию по доставке грузов и ледовой разведке у берегов русских поселений на Шпицбергене. Кроме того, морское право я знаю не хуже вас. По нему — ко­рабль, а также зона вокруг него и над ним явля­ется территорией государства, к флагу которого он принадлежит. Следовательно, эту территорию, а также небо над русскими поселениями на Шпиц­бергене вы и будете патрулировать.

— Есть!

* * *

Архипелаг Шпицберген, по данным археоло­гических находок, русские поморы заселили еще в XIV веке. А в XVII-XVIII веках уже были десятки поселений. Сами норвежцы признают неоспори­мое первенство русских в освоении этого архи­пелага. «...Именно русские положили начало зи­мовкам охотников — той форме охоты, которая стала образцом для более позднего норвежского промысла... Мы можем сказать, что от русских нор­вежцы узнали о возможности охоты на Свальбарде и в Северном Ледовитом океане...»[15]- это слова видного государственного деятеля, консультанта- губернатора Шпицбергена по охране памятников культуры Пер Роймерт.

Однако с началом широкомасштабной хозяй­ственной деятельности на Шпицбергене норвеж­ские власти все более ужесточают экологические требования к русским горнодобывающим ком­плексам. Дело в том, что еще в начале XX века здесь обнаружены крупные залежи каменного угля и ведется его добыча, причем — преимуще­ственно русской компанией «Арктикуголь». Ситуа­ция с промышленным использованием еще более усложнилась, когда русские в 1992-1994 годах объявили, что нашли на Шпицбергене нефть.

А сейчас политическое давление Норвегии подкреплялось еще и военным давлением США, Великобритании и Канады. Ситуация грозила пе­рерасти в настоящую войну, вот поэтому-то и был послан к самым северным русским землям атом­ный подводный авианосец.

* * *

Лодка снова ушла на глубину, чтобы вынырнуть уже у самых берегов архипелага Шпицберген.

В центральном посту капитан 1-го ранга Вячес­лав Славин внимательно всматривался в показания приборов и мониторы компьютеров. Выдвинутый перископ и антенна РЛС под полусферическим обтекателем уже обежали вкруговую горизонт.

— Горизонт чист, — доложил оператор радио­локационной станции.

— Посторонних шумов не наблюдаю, — после­довал доклад акустика.

Капитан Славин повернулся на своем кресле к старпому:

— По местам стоять, к всплытию! Убрать носо­вые рули. Продуть среднюю!

— Центральный, докладывает командир БЧ-5[16]. Носовые рули убраны. Продута средняя, кингсто­ны закрыты. Дифферент — ноль, крен — ноль.

— Лодка всплыла в позиционное положение. Отдраить верхний рубочный люк! Продувать бал­ласт концевых цистерн!

Медленно и величаво подводный атомный авианесущий крейсер вздымался из стылых вол. Потоки воды стекали по массивной рубке, лились из открытых шпигатов, волны захлестывали мощ­ный обтекаемый корпус. Над ограждением рубки возвышались антенны и перископы, полусфера радиолокатора.

Из центрального поста командир подводной лодки отдал приказ:

— Балласт продут. Боевая готовность №2, за­ступить на вахту. От мест по всплытию отойти.

— Есть!

— Авиационной группе — боевая тревога! При­готовиться к старту.

Игорь Чайка и Александр Смирнов уже за­няли свои места в головном истребителе- бомбардировщике, втиснутом сейчас в тесный стартовый ствол электромагнитной катапульты.

— Я «Чайка-1», к старту готов!

— Вас понял, «Чайка-1», готовность — №1, взлет по команде!

В кормовой части всплывшего в надводное положение атомного гиганта с обеих бортов из люков выдвинулись боевые модули ракетно-артиллерийского зенитного комплекса «Кортик», ближнего радиуса действия.

— Товарищ капитан 1-го ранга, докладывает командир группы ПВО ракетно-артиллерийской боевой части. Комплексы «Кортик» к отражению воздушной атаки готовы. Радиолокационная стан­ция работает в режиме обзора.

— Понял! «Чайка-1», «Чайка-2» — старт!

— Я «Чайка-1», понял вас. Взлетаю.

Все эти команды передавались только по об­щесудовой трансляции без выхода в радиоэфир. Скрытность сейчас была главным принципом вы­живания на театре военных действий. «Северсталь» всплыла далеко от судоходных маршрутов и кур­сов движения боевых кораблей, а на орбите над ней в это время не было ни единого спутника- соглядатая. Правда, «окно» по времени составляло только семнадцать минут, и за это время нужно было запустить два истребителя-бомбардиров­щика. У войны свои нормативы.

В носовой части раскрылись массивные створ­ки пусковой шахты электромагнитной катапульты. Мгновение, ничтожное даже с долей секунды, и пе­ременное магнитное поле высокой напряженности вышвыривает сорокатонную крылатую махину. Бьет из твердотопливных стартовиков пламя, разгоняя самолет. Отгорев, стартовые блоки выпускают «ле­пестки» аэродинамических тормозов и вылетают из сопел турбореактивных двигателей.

— Командир, есть отстыковка стартовых уско­рителей, — скороговоркой докладывает Алек­сандр Смирнов, клацая тумблерами на приборной панели.

— Двигатели на малом газу. — Игорь, не отпу­ская ни на миг ручки управления самолетом, реа­гируя на малейшие ее колебания, успевает свобод­ной рукой передвинуть РУДы на малый газ.

— Отсчет турбостартера: два, четыре, шесть во­семь, десять! Розжиг!

Утоплена красная кнопка, в камерах сгорания обоих двигателей синхронно вспыхивает огнен­ный вихрь, раскручиваются роторы турбин с мо­нокристаллическими, выращенными в космиче­ской невесомости лопатками.

— Командир, есть синхронный пуск двигате­лей! — Саша успевает контролировать показания самолетных систем по многочисленным дисплеям «стеклянной кабины»[17]. — Норма. Работаем.

— Ясно. — Игорь повел рычаги управления двигателей до защелки крейсерского режима. По­зади послушно взревели, набирая обороты, два АЛ-117СФ с управляемым вектором тяги.

Сразу же после взлета головного истребите­ля-бомбардировщика в стартовый ствол электро­магнитной катапульты «зарядили» ложемент со вторым Су-34ПЛ. Несколько секунд спустя и он уже был в воздухе. В режиме строжайшего радио­молчания пара многоцелевых истребителей-бом­бардировщиков начала патрульный полет по маршруту. А подводный атомный авианесущий крейсер ТК-20 «Северсталь» снова погрузился на недоступную для лишних «электронных глаз» глу­бину. Так что пролетевший через некоторое вре­мя над этим районом акватории американский

спутник-шпион ничего не обнаружил.

* * *

Мерно гудели двигатели, самолет сейчас вел автопилот, выдерживая заданную высоту и ско­рость. Игорь потянулся в катапультном кресле, а потом отстегнул привязные ремни и выбрался в задний отсек кабины. Там он мог встать в пол­ный рост и снова расправить затекшие от долгого сидения мышцы.

— Слышишь, Игорь, жрать разогрей...

Фраза, сказанная Сашкой, поражала своей обы­денностью. Словно они сейчас не неслись со ско­ростью девятьсот пятьдесят километров в час на высоте двенадцати тысяч метров. Су-34ПЛ пред­назначался для дальних рейдов, и в кабине были шкаф для разогрева пищи, холодильник и даже туа­лет. Катапультные кресла оснащались массажерами, а кабина была настолько высокой в средней части, что можно было выпрямиться в полный рост. Лет­ный паек составлялся с учетом вкусов и пожела­ний экипажа — маленькая радость полакомиться вкуснятинкой в выматывающем многочасовом по­лете.

Летчик вернулся в кабину с двумя пластиковы­ми упаковками, одну протянул Сашке.

— Приятного аппетита!

— И тебе того же. Война — войной, а обед по расписанию, — довольно пробурчал штурман- оператор.

Смотри, штурманец, а то заведешь нас на Аляску, у пиндосов тогда поужинаем.

— Кто?! Я?! Да я... — завелся Сашка.

— Ты на приборы поглядывай...

Вычистив пластиковый поднос с горячей от­бивной, жареной картошкой и салатом, Игорь бросил тару в утилизатор и открыл банку вино­градного сока. В кабине к уютным ароматам го­рячей пищи добавился еще и запах винограда, спелого и сочного...

Покончив с едой, Игорь взялся за ручку управ­ления и щелкнул тумблером, отключая автопилот.

— Та-ак... Любишь кататься, люби и саночки возить. Беру управление на себя. Шурик, а ты по­спи пока, потом сменимся.

— Лады...

Игорь сверился с цифровой картой на вспомо­гательном экране, на которой был проложен курс. Никаких внешних ориентиров не было, навигаци­онная система самолетов использовала астрокоррекцию и русскую глобальную спутниковую нави­гационную систему ГЛОНАСС.

* * *

Безмятежный сон похрапывающего штурмана- оператора был прерван бесцеремонным тычком локтем под ребра на самом интересном моменте эротического сновидения.

— Шурик, две воздушные цели на удалении полторы сотни «кэмэ». Отметки нечеткие.

Капитан Смирнов мгновенно включился в ра­боту. Две цели, пеленг... Высота... Удаление... При­мерные характеристики летательных объектов. На одном из вспомогательных экранов вспыхнуло изображение самолета — «Лайтнинг II».

— Гляди, Игорь!

— Это я уже понял, но откуда здесь взялись «стелс»-«вертикалки»? Во всей округе — ни одного крупного корабля, а ведь авианосец наш фазиро­ванный радар засек бы километров за четыреста.

Игорь активировал лазерно-кодовую систему связи между самолетами пары.

— Внимание, две воздушных цели по пеленгу двести семьдесят. Цель — «чужой»! Сопровожда­ем. — Звуковые волны голоса летчика, воспри­нятые ларингофонами гермошлема, были пере­кодированы в цифровой пакет и «выстрелены» микросекундным импульсом лазера небольшой мощности в приемник ведущего истребителя-бомбардировщика. Там они подверглись обратной процедуре дешифровки.

— «Чайка-2», вас понял.

— Вполне возможно, что это могла быть под­водная лодка «Огайо», переоборудованная под носитель самолетов вертикального взлета и по­садки, — продолжил цепь рассуждений Игорь.

— Все гораздо проще, Игореха! — Сашка Смирнов клацнул клавишами, меняя режим обзо­ра бортового ФАР-локатора. Отклоненный разно­стью фаз радиолуч пробежался по горизонту. — Наблюдаю среднетоннажное судно на удалении Двести пятьдесят. Вслед за ним движется контей­неровоз.

— Но я их тоже засек, так это ж граждан­ски... — начал, было, Игорь.

— Не спеши. По-моему, это ледокол береговой обороны, который ведет проводку судна, и от­нюдь не гражданского. Хотя по виду оно все же напоминает контейнеровоз... Стоп! — Штурмана осенило. Он быстро затребовал информацию со спутников разведки. На вспомогательном дисплее появился набор спутниковых фотографий, сделан­ных в разных диапазонах: локаторном, тепловом, визуальном. Он выбрал две картинки и совместил их. Потом ввел программу фотокоррекции, укруп­няя изображение и отсеивая «зерна». — Есть! Это ледокол береговой охраны «Хили», который осу­ществляет проводку и сопровождение многоцеле­вого учебного корабля «Аргус» Королевских ВМС Великобритании! Трое суток назад наш спутник засек их в Море Баффина.

— Но на нем же базируются только верто­леты?

— Ну, значит, они его доработали! Что, коман­дир, нанесем визит вежливости? — В глазах капи­тана Смирнова загорелись огоньки охотничьего азарта.

— Штурман, — скомандовал Игорь Чайка. — За­бивай цифровой информационный пакет и сбра­сывай буй сверхдлинноволновой связи.

— Есть!

— Рассчитай курс выхода на цель и маршрут отхода. Работаем!

— Понял, командир!

Пара краснозвездных истребителей-бомбардировщиков слитно легла на крыло в широком раз­машистом развороте, одновременно снижаясь на малую высоту. Ведомый в точности повторил ма­невр ведущего пары. Все происходило в режиме полного радиомолчания.

А на волнах закачался небольшой, размером с футбольный мяч, красно-белый полосатый ра­диобуй. Погруженная в воду антенна передала ко­роткое сообщение на сверхдлинных волнах, для которых не были преградой ни водная толща, ни огромные расстояния, ни даже кривизна земной поверхности. Выполнив свою задачу, буй булькнул и пошел ко дну.

В центральном посту подводного атомного крейсера ТК-20 «Северсталь» сыграли боевую тре­вогу, а командир Вячеслав Славин получил из рук радиста бланк радиограммы: «В точке с коорди­натами... обнаружен ледокол береговой охраны США, эскортирующий авиатранспортный корабль «Аргус» ВМС Великобритании».

— Штурман, рассчитать выход на цель! Экипа­жу доложить о готовности к учебной атаке цели!

Сообщение с «Северстали» было передано двум многоцелевым АПЛ класса «Гепард», патрули­рующим просторы Северного Ледовитого океана. Вместе с тяжелым подводным авианесущим крей­сером они начали «охоту» за «Аргусом» и амери­канским ледоколом Береговой обороны.

* * *

Пара истребителей-бомбардировщиков Су-34ПЛ огненными стрелами мчалась над самыми гребня­ми волн, между небом и морем. В каких-то десяти метрах перекатывались свинцовые с прозеленью воды Норвежского моря, проносились белые пят­на льдин. В кабине головного ударного самолета, бешено мчащегося над водой, штурман-оператор Александр Смирнов монотонно читал показания лазерного высотомера:

— Одиннадцать метров, девять метров, восемь, десять, так держать, командир. Цель на пеленге двести тридцать. Удаление триста.

— Понял.

Капитан Игорь Чайка, управляющий много­тонной крылатой машиной, до рези в глазах всматривался вперед, где черной точкой появи­лась цель. Турбулентные потоки у поверхности моря раскачивали тяжелую машину, летчику стои­ло больших усилий удерживать бомбардировщик на курсе. Малейшая неточность в пилотировании, и море с глухим всплеском навсегда примет эки­паж в свои стылые объятия.

Русские истребители-бомбардировщики не­слись на бреющем полете, плазмогенераторы скрывали их непроницаемой пеленой от лучей локаторов обнаружения. Но все же скрыть тепло­вой след работающих двигателей и инверсион­ные шлейфы было невозможно.

Над «Аргусом» и американским военным ле­доколом расцвели фейерверки ложных целей, воздух засеребрился от фольги дипольных отра­жателей.

— Цель ставит помехи, — доложил штурман. — Включаю режим селекции помех.

Радиолокатор бомбардировщика сканировал местность, а бортовая ЭВМ, обрабатывая данные РЛС[18], убирала ложные «засветки». На многофунк­циональном индикаторе лобового стекла сквозь «светлячки» ложных сигналов проступили зеле­новатые светящиеся метки целей. Информация от радиолокатора Су-34ПЛ и со спутников орби­тальной группировки ГЛОНАСС обрабатывалась мощным бортовым вычислительным комплексом.

Штурман склонился над тактическим монитором, внимательно следя за целью.

— Командир, боевой курс — двести тридцать градусов. Высота двести метров, скорость — во­семьсот.

— Понял, боевой — двести тридцать на двести, на восемьсот. Скорость выдерживаю.

Летчик потянул ручку управления, и бомбар­дировщик послушно поднял нос, набирая высоту.

Внезапно над кабиной пронеслись стремитель­ные тени — это вернувшиеся к кораблю «Лайтнинги II» пытались помешать русским выполнить облет «Аргуса».

— Командир, они заходят справа!

— Спокойно, Шурка, хрен им в душу, как гово­рит наш боцман. Держись, турбулентность!

Пара F-35B пронеслась в опасной близости от Су-34ПЛ и задела спутными струями тяжелые русские машины. Истребитель-бомбардировщик, словно норовистый скакун, рванулся в сторону, но Игорь, мгновенно сработав ручкой управления и педалями, удержал его в узде.

Новый заход, и снова ручка управления само­летом и педали исполняют пляску святого Витта!

— Шурик, помогай! — Игорь уже обеими ру­ками старался удержать трясущуюся в лихорадке ручку управления. — Все равно ведь по-нашему будет!

— Командир, минута до цели! — Штурман при­кипел взглядом к экрану прицельного комплекса, отслеживая обстановку вокруг кораблей.

— Понял, — эхом откликнулся летчик, весь сжав­шийся в комок нервов и ювелирно точными движе­ниями удерживающий самолет на боевом курсе.

Эта была чуть ли не самая долгая минута в жизни четверых русских летчиков. «Лайтнинги» хулиганистыми воробьями носились вокруг стре­мительных и мощных краснозвездных соколов.

Да к тому же англичане активировали при­цельные РЛС зенитной артиллерии и зенитно- ракетных комплексов малой дальности «Си Дарт», которыми в обязательном порядке довооружили все корабли после конфликта в Венесуэле.

В кабинах русских истребителей-бомбардировщиков, идущих на боевом курсе, взвыли сире­ны оповещения о радиолокационном облучении, замигали на панелях управления станций радио­электронной разведки оранжевые предупреди­тельные сигналы.

— Командир, нас облучают!

— Отстрелить ловушки!

За самолетами потянулись огненные шлейфы магниевых искр и серебристые облака фольги и специальных наночастиц.

— Держать курс! — прорычал уже штурман- оператор. От Сашкиной бесшабашности сейчас не осталось и следа, сейчас в кабине головного Су-34ПЛ на правой «чашке» сидел опытный воз­душный боец, чье главное оружие — холодный и расчетливый интеллект — было сейчас обо­стрено до предела. — Есть проход над палубой! Фотографирую!

— Понял, подтверждаю! — с таким же, если не большим напряжением отозвался Игорь.

Пара краснозвездных истребителей-бомбарди­ровщиков, победно ревя турбинами, пронеслась над «Аргусом» и эскортирующим его американ­ским военным ледоколом. А «Лайтнинги» ждали своей очереди на посадку в отдалении. Они так и не смогли защитить свои корабли. Совместная экспедиция кораблей НАТО потерпела фиаско, поражение было и военным, и моральным, так

как летчики палубных истребителей оказались бессильны перед ударными самолетами русских. Излишне говорить, что в боевых условиях вместо фотокинопулеметов по кораблям НАТО «работа­ли» бы противокорабельные «Москиты» или «Ураны» и с более чем достаточной дальности.

Конечно, «сумасшедшие русские» в такой ситуа­ции предпочли бы пойти на таран, нежели допу­стить подобный пролет над своими кораблями. Так что не только техника дает преимущество на поле боя. Как и сотни лет назад, главным является че­ловек, воин, его сила воли, духовность, готовность пожертвовать собой и этим победить врага.

Американцам и их «партнерам» с «ультралибе­ральными» и «ультрадемократическими» взгляда­ми было не понять русских. Как не поняли они в свое время самураев и камикадзе, которые ог­ненными кометами врезались в стальные туши авианосцев. «Цветы срезают, когда лепестки еще не осыпались... »

— Я «Чайка-1», задание выполнено! Уходим.

— Командир, нам «на пересечку» идет группа скоростных целей. Отметки на локаторе нечеткие, цели ставят помехи.

— Понял, приготовиться к бою. Огня не от­крывать.

* * *

Звено многоцелевых тактических истребите­лей F-15SE «Сайлент Игл» поднялось с авиабазы ВВС США Туле на северо-западе Гренландии. До­заправившись от летающего танкера КС-135, аме­риканские истребители взяли курс на перехват Наглых русских истребителей-бомбардировщиков. В заданной точке маршрута к ним присоедини­лись два палубных самолета радиоэлектронной борьбы E/A-18G «Гроулер», взлетевшие с борта атомного авианосца «Джон С. Стеннис».

Новейшая модификация известного американ­ского истребителя F-15SE представляла собой «мало­заметную» версию ударного самолета «Страйк Игл». Благодаря новым композитным материалам и из­мененной форме вертикального оперения с «раз­валом» наружу, как у «Хорнета», радиолокационная заметность новой модификации была снижена. Новые конформные баки с внутренними отсеками вооружения позволяли размещать ракеты и управ­ляемые бомбы не на внешней подвеске. А новый локатор с фазированной антенной решеткой — бо­лее эффективное использование вооружения.

Хотя во многом последняя модификация явилась вынужденной коммерческой мерой. Новый тактиче­ский истребитель F-35B «Лайтнинг II» оказался еще «сырым» и недоведенным. Кроме того, после кон­фликта в Венесуэле «Лайтнинги» понесли серьезные

потери от венесуэльских Су-27СМК и Су-30.

ния, забивая каналы связи и «давя» работу радио­локаторов русских самолетов.

Но русские не собирались уступать, и перехва­тить их оказалось непросто. Развернувшись, кры­латые «тридцатьчетверки» пошли прямо в лоб на сомкнутый строй «Тихих Орлов».

— Я вам, суки, устрою «последний дюйм»! — Игорь окаменел лицом, но в сторону не отвора­чивал. В глазах летчика плескалась ярость.

Вслед за головным истребителем-бомбарди­ровщиком шел и ведомый экипаж. Все они, чет­веро русских летчиков, были уже опытными, зака­ленными в жестоких воздушных боях ветеранами и управляли они самой совершенной в мире бое­вой техникой. Вперед! Языки форсажного пламе­ни турбин клокотали огнем в сердцах русских крылатых витязей.

Но американцы тоже решили не уступать. С душераздирающим воем, свистом и грохотом сверхзвуковые самолеты разминулись в считанных метрах один от другого.

Багровая пелена затмевает небо, на тело обру­шивается свинцовая тяжесть перегрузок, но Игорь все же заваливает свой истребитель-бомбардировщик на крыло в крутом вираже. И вот уже голов­ная пара F-15SE маячит в прицеле, перечеркнутая светящимся перекрестьем.

Русские самолеты, хоть и были тяжелее амери­канцев, благодаря своей уникальной аэродинами­ке, совершенной системе управления и мощным двигателям с управляемым вектором тяги выпи­сывали в небе такие траектории, которые были под силу разве что только «летающим тарелкам» пришельцев.

Сверху на него рушится в пике еще один аме­риканский истребитель, но на помощь капитану

Чайке приходит ведомый. Су-34ПЛ проносится перед самым носом модернизированного амери­канского истребителя, вынуждая того резко пога­сить скорость и отворотом уйти вниз.

Экипажи двух «Гроулеров» E/A-18G наблюдали за боевым маневрированием с безопасного рас­стояния, справедливо полагая, что их главный фронт борьбы — радиоэлектроника, тонкие из­лучения. А осквернять свои подошвы прахом бы­тия пилоты американских постановщиков помех не спешили.

Что касается еще одного, четвертого «Орла», то его экипаж попросту растерялся в круговер­ти боя и теперь, потеряв ориентирование, летел в совершенно другом направлении.

Безумный каскад взаимных фигур боевого пи­лотажа все же привел к тому, что американцы от­казались от перехвата русских ударных самолетов. Два Су-34 спикировали к самой воде, отстреливая ложные цели. Кроме этого, экипажи русских са­молетов запустили ракеты-ловушки.

Они были сделаны на базе серийных ракет класса «воздух—воздух» большой дальности Р-27ЭР. Но вместо взрывчатки и стержневых поражающих элементов несли генераторы и специальное обо­рудование, которое имитировало работу «большо­го» самолета. Такие ракеты могли «обманывать» системы слежения в течение восьмидесяти се­кунд, а за это время «настоящий», а не «ложный» самолет успевал оторваться от преследования.

Преодолев на малой высоте и на сверхзву­ке приличное расстояние, оба русских истреби­теля-бомбардировщика вышли в район рандеву с подводной лодкой и выполнили посадку. После чего «Северсталь» тут же ушла на глубину.

— Как слетали, ребята? — Вячеслав Славин, как всегда, сам встречал летчиков из боевого вылета.

— Баш на баш, товарищ капитан первого ран­га. — Игорь стащил с мокрой от пота головы гер­мошлем и подшлемник. — Америкосы убрались восвояси, но они вернутся.

— Сейчас всем отдыхать.

— Есть!

Шурик, замотанный простыней, как римский сенатор, развалился в корабельной сауне с бан­кой ледяного пива. После выматывающего нервы полета летчики были просто обязаны отвлечь­ся, чтобы восстановить душевные и физические силы, поэтому в приказном порядке им давались сутки на отдых. Сейчас четверо летчиков этим и занимались.

— Эх, люблю такую жизнь! Двадцать четыре часа расслабона после пяти часов полета! Можно и пострадать. Эй, Игореха! Хватит дельфина из себя изображать!

— Отстань!

Игорь Чайка самозабвенно плескался в бас­сейне.

— Ладно, братья-славяне, давайте по крайнему пиву, и пойду я спать.

Из бассейна наконец вылез отфыркивающийся Чайка. И тут же в него полетела банка пива, за­пущенная хитрым Шуриком. Но реакция у летчи­ка была не хуже, чем у штурмана, да и Игорь уже успел за несколько лет привыкнуть к приколам Друга. Он с хрустом потянул за колечко и сделал хороший глоток янтарного напитка.

— О, реакция есть, дети будут! — оценил ско­рость друга Шурик

— Было бы с кем их делать...

Вдоволь напарившись, летчики разошлись по своим каютам. Игорь уснул еще до того, как кос­нулся щекой подушки, — настолько сильным было

нервное напряжение после вылета.

* * *

Разбудило летчиков сообщение по корабель­ной трансляции — капитан Славин объявил об­щий сбор командиров боевых частей и групп.

— Что такое? Опять на перехват... — Игорь на­тянул робу, накинул на плечо ремень портативно­го дыхательного аппарата и выскочил из каюты.

В центральном посту выяснилось, что радисты атомного подводного крейсера получили радио­грамму из Баренцбурга, «столицы» русских вла­дений на Шпицбергене. На одном из нефтяных месторождений, в районе бывшего угольного рудника «Пирамида», у сотрудника случился при­ступ аппендицита. А из-за плохой погоды кораб­ли и самолеты не могли переправить больного на Большую землю.

— Но ведь у нас не госпитальное судно, — ре­зонно возразил кто-то из офицеров.

— Да, но помочь мы обязаны, тем более что нам и так нужно доставить в Баренцбург необхо­димые грузы.

— А у них что, там больницы нет? — спросил судовой врач Григорий Семенович Левченко, опыт­ный специалист, обошедший на разных атомных подлодках весь земной шар, и не один раз.

— Да у них врач только неделю как с Большой земли прилетел после мединститута, опыта — ни­какого. Вот он и волнуется.

— Как же это так, ведь на Север берут толь­ко опытных специалистов, прошедших «огонь

и воду»? — удивился корабельный врач, который действительно прошел многое и был подготовлен еще по старой, советской системе. Требования к медперсоналу подплава предъявлялись жесткие, но и умели они многое, ведь в дальнем походе случалось всякое.

— Док, а то ты не знаешь, как сейчас северные партии комплектуются. Нормальных специалистов днем с огнем не сыщешь, даже за большие деньги. Захотелось пареньку романтики, вот и впихнули на Шпицберген.

— Ну, блин...

— Вот-вот. Так что сейчас мы идем к остро­ву Западный Шпицберген, туда нам меньше суток ходу. Но обращаю ваше внимание на то, что со стороны Норвегии, под юрисдикцией которой на­ходится архипелаг, могут быть серьезные провока­ции. Это все же страна блока НАТО, и сейчас она ведет особенно агрессивную политику, связанную с арктической экспансией. Поэтому по кораблю

объявляется высокий уровень боевой готовности.

орудийных башен или внушительных пусковых установок противокорабельных ракет. Над палубой не вздымаются мачты с ажурными решетками локаторных антенн и не трепещут на ветру разноц­ветные флаги. Весь облик подводной лодки подчи­нен иному — строгим законам гидродинамики, он обтекаем и строг. Главный и самый важный крите­рий подводной лодки — скрытность.

Но атомный подводный крейсер проекта 941 «Акула» привлекал взор просто потому, что в нем не было ничего лишнего, он был сверхфункциона­лен и потому красив. Даже его размеры были не самоцелью, но требованием тактико-технических характеристик и условием эффективного боевого применения.

Шедший позади русской атомной субмарины норвежский фрегат «Тур Хейердал» типа «Фритьоф Нансен» по сравнению с атомной громадой «Северстали» казался утлой шаландой. Норвежские моряки благоразумно держались на почтительном расстоянии от русского повелителя глубин.

С атомным подводным крейсером под Андре­евским флагом уже не пройдет номер с «выдво­рением» из территориальных вод, который имел место 25 мая 2008 года. Тогда российское про­мысловое судно «Микула» зашло в порт Баренц- бург, чтобы пополнить припасы. Через некоторое время у его борта появился вертолет норвежской Береговой обороны. «Норвеги» потребовали, что­бы русское судно покинуло их территориальные воды. Капитан «Микулы» заявил, что тем самым норвежская сторона нарушает пункты Парижской конференции, согласно которым порты Шпиц­бергена открыты для любого судна, ведущего про­мысел в этих водах. Но норвежцы и слышать об этом не хотели. Позже к вертолету присоединил­ся и норвежский патрульный корабль.

Так как припасы уже были пополнены, капитан «Микулы» не стал заострять ситуацию, и все же ушел из гавани. Но неприветливость, а точнее непри­язнь, официальных властей Норвегии чувствовалась очень сильно. И это при том, что рядовые норвеж­цы относились к русским вполне дружелюбно.

Неужели повторялась ситуация 1905 года меж­ду Россией и Японией на Дальнем Востоке? Тогда рядовые японцы, жившие на Курилах, тоже не по­нимали, что им делить с русскими и зачем нару­шать дружбу, сложившуюся годами?.. Увы, но сколь часто простые люди становятся заложниками по­литических интересов...

Несмотря на то что Россия по дипломатиче­ским каналам уведомила правительство Норвегии и губернатора Шпицбергена о «деловом визите» русской атомной подлодки, норвежские ВМС про­являли, пожалуй, излишнюю осторожность. В от­далении маячил характерный силуэт разведыва­тельного судна «Марьятта», а над лодкой пару раз пролетали патрульные «Орионы»... Ну, что ж — дело хозяйское, пусть смотрят, решил командир атомного подводного крейсера капитан первого ранга Вячеслав Славин.

Поднявшиеся на мостик офицеры решили своими глазами, а не «в локатор» посмотреть на суровый архипелаг.

Налетел порыв ветра, принеся облако соленых брызг, которые долетали даже сюда, на верхотуру ограждения выдвижных устройств. Ни с чем не сравнимый запах моря...

— Полюбуйтесь, — сказал капитан Славин, пе­редавая капитану Чайке бинокль. — Вот она, наша самая северная земля...

Прямо по курсу подводного атомохода в дым­ке лежала гряда островов. Они подходили к са­мому большому — острову Западный Шпицбер­ген. Здесь на берегу залива Ис-фьорд находились русские владения: «столица» Баренцбург и рудник Грумант. Еще одно поселение, Свердрува, находи­лось чуточку южнее.

— Да, красиво... И даже как-то необычно — столько жизни в этих суровых краях!

Несмотря на то что большую часть самого большого острова этого арктического архипела­га покрывали ледники, в центральных районах низменности сплошь покрыты растительностью. Здесь водятся песцы, северные олени, гуси. Мож­но встретить и белого медведя, но лучше — не надо. А на скалистом побережье селятся моржи и тюлени.

Обогнув далеко выступающий в море мыс, рус­ский атомный подводный крейсер свернул напра­во, в Грён-фьорд. Здесь и располагалась «столица» русских владений — город Баренцбург.

На берегу русский подводный крейсер встре­чали духовым оркестром. На причале собралась толпа от мала до велика.

«Северсталь» с помощью выдвижных подрули­вающих колонок ошвартовалась у пирса — выуч­ка у экипажа была отменная.

Экипаж в парадной форме выстроился перед рубкой. Управляющий компании «Арктикуголь» выступил с приветственной речью, после чего по русскому обычаю капитану крейсера вручили хлеб-соль. Потом краткую речь сказал специально прибывший по этому поводу норвежский военно- морской атташе. На этом официальная часть при­ема была закончена и началась неофициальная.

Моряки быстро побежали вниз, чтобы сменить «парадки» на робы и поскорее начать разгрузку «Северстали». Подводный атомный крейсер доста­вил на Шпицберген несколько тонн грузов: меди­каменты и медоборудование, провизию, различные

приборы и запасные части, другие необходимые вещи. И все это теперь нужно было перекидать на берег, и причем аккуратно. Но морякам не привы­кать, тем более что капитан Славин пообещал по окончании разгрузки весь личный состав, разуме­ется, кроме вахтеных, отпустить на берег. Вместе с моряками трудились и летчики, сейчас было не до чинов и званий. С шутками, беззлобными под­колками работа спорилась. После такого ударного труда ломило все тело, но моряки уже снова «на­водили блеск» и «исправляли замечания» строгого боцмана — впереди был вечер и торжественный прием в честь русских подводников.

Ну а корабельный док Григорий Семенович Левченко вместе со старшиной химиков-дозимет­ристов и по совместительству фельдшером подво­дной лодки сразу же погрузился в вездеход и от­правился в больницу.

* * *

Следующее утро принесло и хорошие и пло­хие новости. Пока моряки и летчики отдыхали в своих каютах после вечернего приема и банке­та, вернулся Григорий Левченко.

— Ну что, док? — встретил его вопросом в цен­тральном отсеке капитан Славин.

— Да нормально все, — потер красные от не­досыпания глаза военврач. — Ночью проопериро­вали пациента, сделали аппендэктомию. Врач их­ний действительно сосунок. Романтик, мать его... Устроил мне напоследок полостное кровотече­ние. В общем, пациенту будет гораздо безопаснее в нашем корабельном лазарете. А я рапорт напи­шу о действиях этого эскулапа. А теперь новость из разряда «не очень». — Доктор склонился к уху капитана и прошептал несколько слов.

— Ну, ничего себе!.. Быть этого не может! — Обычно невозмутимый Вячеслав Славин изменил­ся в лице.

— Товарищ капитан, вас вызывают на мостик!

— Сейчас!

Поднимаясь на мостик, капитан 1-го ранга Славин уже догадывался, что он увидит на бере­гу. И действительно, у причала стояла небольшая толпа народу с плакатами и транспарантами на русском и норвежском языках. Надписи и рисун­ки говорили сами за себя: перечеркнутые бомбы и значки ядерной опасности, «не допустим в Нор­вегии второй Чернобыль», «русские, убирайтесь вон со своей радиацией», «атомный монстр, прочь от наших берегов». Радом с митингующими куч­ковались представители «независимой демократи­ческой» прессы.

— Пацифисты хреновы! — выругался Сла­вин. — Талдычат об экологии, а сами под шумок хотят зоны нефтяных месторождений оттяпать. «Атомные монстры», млять. Да у них под носом атомный монстр крутится, побольше нашего.

Речь шла об атомном авианосце «Джон С. Стеннис», класса «Честер Уильям Нимитц», имевшем во­доизмещение сто тысяч тонн и авиагруппу в соста­ве до восьмидесяти самолетов и вертолетов. Один такой «плавучий атомный аэродром» мог «вбомбить в каменный век» средних размеров страну. Но столкновение у берегов Венесуэлы показало: в бою с равными по силе или более мощными ударными кораблями шанс авианосцам пережить ракетную атаку весьма невелик. Слишком уж непо­воротливыми были эти склады боеприпасов и лег­ковоспламеняющегося авиационного керосина.

Но все же Америка продолжала делать ставку именно на них.

Следующим в череде новостей стал «воздуш­ный цирковой номер» в исполнении четверки «Супер Хорнетов». Но о нем русские подводники оказались предупреждены заранее.

— Боевая тревога! Множественные воздушные цели по пеленгу двести семьдесят! — поступил до­клад от вахтенного оператора РЛС.

Вячеслав Славин уже успел к тому времени спуститься в центральный пост и отдал соответ­ствующий приказ:

— Боевая тревога! Корабль экстренно к бою и походу приготовить!

В считание минуты под хлопанье люков и щелчки кремальерных запоров, дробясь топо­том ног по стальным настилам палуб и балясинам узких трапов, экипаж занял свои места согласно боевому расписанию.

— Командир группы управления ПВО, огонь не открывать ни при каких обстоятельствах! Бое­вые модули «Кортика» не поднимать! Операторам РЛС — отслеживать цели в режиме обзора.

— Есть!

Тяжелее всего приходилось в этом положении летчикам. Отработав по тревоге готовность но­мер один, они сейчас сидели в кабинах Су-34ПЛ во мраке пускового ствола электромагнитной стартовой катапульты и в полутьме ангарного от­сека.

А в это время обнаглевшие до крайности «Су­пер Хорнеты» носились низко над подводным атомным крейсером. Величественный подводный гигант, казалось, всем своим видом излучал пре­зрение к хулиганящим в небе звездно-полосатым истребителям.

— На провокации не реагировать! — снова на всякий случай предупредил Вячеслав Славин.

«Ну, где же док с этим пациентом? Его еще не приняли на борт, а неприятности уже начались! И немудрено... » — думал командир подводного крейсера.

Наконец вахтенный на мостике передал по трансляции, что подъехала машина «Скорой по­мощи». Боцман приказал двум матросам из швар­товой команды поднять носилки с больным на борт. Рядом с носилками шел Григорий Семено­вич Левченко. Вид у корабельного врача был до­нельзя озабоченный.

Получив доклад от вахтенного, что больной доставлен в лазарет, Вячеслав Славин приказал вахтенному радисту выйти в эфир на открытой частоте и передать сообщение представителю рус­ских властей в Баренцбурге, что они немедленно выходят в море. Такая же радиограмма была по­слана и норвежскому губернатору Шпицбергена.

Уходили русские моряки от русских северных берегов под тотальным присмотром боевых кора­блей НАТО и вой «свободной прессы»: «Русские идут по ужасным следам «Тирпица» и «Шарнхорста»! Русский милитаризм — на Севере, в экологически чистом районе планеты!» Как будто американские, британские и канадские фрегаты не загрязняли сейчас «экологически чистый район» и не «Орионы» с «Нимродами» коптили сейчас небо над рус­ской подлодкой и русскими же поселениями.

Едва «Северсталь» погрузилась на глубину, по ее мощному корпусу хлестнули поисковые эхо- сигналы сонаров противолодочных фрегатов.

— Сейчас будут бомбить, — со вздохом конста­тировал Славин. — Экипажу, приготовиться к уда­ру! Рулевой, лево на борт тридцать!

— Есть лево на борт тридцать.

— Докладывает гидроакустик, слышны вспле­ски на кормовых углах. Глубинные бомбы!

И тут же туго рванули под водой взрывы, гид­родинамическими молотами пройдясь по обшив­ке русского атомного подводного крейсера.

— Рулевой, право двадцать пять. — Капитан Славин вцепился в поручень. — Штурман, про­считай курс до Мурманска.

Товарищ капитан 1-го ранга. — Штурман Сергей Строгов склонился над электронным план­шетом навигационного компьютера. — По крат­чайшей не получится. Южнее архипелага мы выско­чим на Шпицбергенскую банку и до мыса Нордкап будем у кораблей НАТО как на ладони. К тому же здесь расположен первый противолодочный рубеж стационарной противолодочной системы SOSUS. Ее высокочувствительные гидрофоны нас обя­зательно засекут. Ну и, конечно же, американцы и англичане поднимут базовую патрульную авиа­цию с северных аэродромов. В небе будет черным- черно от «Орионов» и «Нимродов», плюс — палуб­ные «Викинги» с американского авианосца.

— Ясно, твое предложение?

— Идти на север. Пройти западным берегом Шпицбергена и выйти в подводную котловину Нансена. И мимо Северо-Восточной Земли вер­нуться в Баренцево море. Выйдем к Новой Земле, а там нас ни одна сволочь не достанет!

— Но это же крюк в несколько тысяч киломе­тров, — резонно заметил старпом.

— Да, но нас там не ждут, это во-первых. Во-вторых, район нам уже известен, мы ходили в Море Баффина примерно по этому же маршру­ту. И, в-третьих, вблизи полюса мы сможем гаран­тированно оторваться от преследования, а в Ба­ренцевом море нас поддержат флот и авиация.

— Все понятно, действуй, Сергей, — вздохнул командир подводного атомного крейсера. — Вся надежда только на тебя.

Норвежские эсминцы прекратили сбрасывать на русскую АПЛ глубинные бомбы, но гидроаку­стики постоянно фиксировали шумы винтов эс­минцев, всплески поисковых гидроакустических буев, сбрасываемых с самолетов и вертолетов, эхо-сигналы натовских сонаров. Петляя между складками океанского дна, «Северсталь» уходила от преследования.