"Единственная" - читать интересную книгу автора (Мэримонт Лесли)

Глава 12

Дни тянулись мучительно медленно. Пустые, жаркие дни и все вечера она проводила в одиночестве.

Никто ей не звонил. Не было ни писем, ни даже открытки к Рождеству. Джейн каждый вечер смотрела телевизор или читала, но, время от времени, страница или экран вдруг мутнели — ей приходилось утирать глаза.

До Рождества оставалась неделя. В среду Джейн открыла аптеку на несколько минут раньше срока, но там ее уже ждала жизнерадостная Кристин.

— Вам придется нанять новую продавщицу к концу января, босс, — были ее первые слова. — К тому времени я брошу работу.

Джейн застонала, демонстрируя свое разочарование. Она без особого труда найдет замену Кристин: рабочих мест в городе почти не было, но ей будет не хватать Кристин, к которой она здорово привязалась, привыкла к ее веселому нраву, она знала, что от Кристин нельзя ждать особой верности.

— Тебе правда пора будет заканчивать работу? — жалобно спросила Джейн.

— Боюсь, что да. Я хочу сделать на ферме ремонт, пока у меня еще не будет огромного пуза. Не беспокойтесь, я найду на свое место хорошую девушку. Как насчет Деборы Борн, внучки миссис Борн?

Джейн поморщилась.

— Ну, а как насчет?

Целое утро они перебирали разные имена, пока Кристин не подняла руки:

— Сдаюсь! На вас не угодишь, Джейн Мартон. Вы находите недостатки во всех, кого ни возьми. Я уже говорила вам: идеальных людей не бывает. Надо научиться жить самой и давать жить другим.

Джейн была потрясена, и это ее потрясение ясно отразилось на лице. Она все последнее время ругала себя за то, что была по отношению к Рексу жесткой и нетерпимой, и поклялась себе, что этого больше никогда не будет. А вот Кристин показывает ей, что этот недостаток не исчез.

Джейн молча переваривала эту неприятную мысль, когда тишина в аптеке была прервана стремительным появлением Марты.

— Я так и знала, что, пригласив доктора Мориса Беккера на вечер, мы чего-то добьемся! — вскричала она в сильнейшем возбуждении. — У нас есть врач! В Ларинратте будет врач!

Джейн застыла. Не хочет же Марта сказать… О нет, это невозможно!

А если возможно? Что, если мать сказала Рексу о ее звонке, и он кинулся сюда, готовый на величайшую жертву, лишь бы завоевать ее?

Но ей не нужно, чтобы он это делал! Он говорил, что не хотел бы здесь жить, и сегодня утром она, наконец, призналась себе, что тоже не хотела бы остаться в Ларинратте навсегда. Она начала подумывать о том, чтобы переехать жить в Сидней.

— И кто этот врач? — дрожащим голосом спросила она. — Как его зовут?

— Доктор Райен Рассел.

Джейн вдруг почувствовала острое разочарование.

— Ну не томите же нас, Марта! — нетерпеливо сказала Кристин. — Расскажите нам про этого доктора Рассела.

— Ну, он недавно приехал из Англии, он друг доктора Беккера. То есть я имею в виду мистера Стюарта. Я все никак не могу заставить себя называть его так. Ну, короче, доктору Расселу около сорока, он женат, и у него двое маленьких ребятишек, мальчик и девочка. Он искал практику в небольшом городке. Мистер Стюарт рассказал ему о нас и сегодня привезет его, чтобы он сам на все мог посмотреть. Вчера вечером я говорила по телефону с доктором Расселом, и он сказал мне, что если он нам понравится, то он — наш! Ну не чудесно ли!

— Вы… вы сказали, что его сюда везет Рекс? Сегодня?!

Марта и Кристин изумленно уставились на Джейн. Джейн мысленно ахнула: она выдала себя с головой. В Ларинратте никто не зовет случайных знакомых по имени. То, что они сидели рядом тогда, за обедом, еще не означает большой дружбы. Конечно, если они не…

Джейн вдруг почувствовала, что краснеет. По-настоящему краснеет. Она с ужасом увидела, как сообразительная Кристин догадывается, что к чему.

— Джейн Мартон, не говорите мне, что вам звонил и посылал цветы не Рекс Стюарт!

Джейн чувствовала, что она уже не красная, а пунцовая.

— И вы с ним расстались? — пискнула Кристин. — Вы, что, ненормальная?

— А твоя мать об этом знает? — поинтересовалась Марта.

— Конечно, знает! — возмущенно ответила Джейн. — Она же мне мать!

Такое заявление совершенно обескуражило Марту:

— Но… но…

— Ну, послушайте, — твердо сказала Джейн, стараясь обрести спокойствие. — Я сыта по горло тем, как все тут, в Ларинратте, лезут не в свои дела. Ну, мы с Рексом несколько раз виделись. Ну и что? Давайте не делать из этого факта романа века.

— Но это же был роман века! — ясно и спокойно произнес мужской голос. — И сейчас это роман века.

Джейн буквально раскрыла рот при виде Рекса, входящего в аптеку с такой большой охапкой роз, какой она в жизни не видела. И не только красных. Там были и белые, и желтые, и розовые, и чайные… Он шел к ней невероятно красивый и торжественный, в светлосером костюме и белой шелковой рубашке. Последний штрих в общей картине элегантности вносил неяркий серый галстук.

Джейн совсем окаменела, увидев, что за Рексом, словно за сказочным крысоловом, идет толпа местных жителей.

— Идите сюда, господа, — пригласил он их, оглядывая полные любопытства лица. — Я хочу, чтобы все вы были свидетелями. Я хочу, чтобы вы слышали то, что я буду сейчас говорить, потому что у Джейн есть склонность не верить моим словам. Но я не стану лгать перед жителями Ларинратты. Они с меня кожу сдерут на кошельки, если я позволю себе такое!

Если раньше Джейн краснела, то теперь она побледнела: у нее вся кровь отхлынула от лица.

— Иди сюда, где нас будет хорошо видно и слышно, Джейн, — приказал он.

Совершенно ошеломленная, Джейн стояла не шелохнувшись, но Кристин решительно взяла ее за плечо и вывела на середину аптеки. Рекс вручил ей цветы, а потом опустился перед ней на одно колено и достал из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку. Когда он открыл ее, все вытянули шеи, женщины в один голос ахнули. Подобного кольца в знак помолвки Ларинратта еще не видывала. Бриллиант был просто гигантский!

— Джейн Мартон! — объявил Рекс тем прекрасно поставленным голосом, полным выразительности и тепла, который сделал его доктора Мориса Беккера таким популярным. — Ты — единственная женщина, которую я любил в своей жизни. И никого другого я больше не смогу полюбить. Я прошу тебя стать моей женой.

Несколько секунд длилась полная тишина — все смотрели на Джейн, наэлектризовано, ожидая ее ответа. Джейн не могла прийти в себя: ее захватила волна эмоций, от которых в горле встал ком. Рекс ее любит! Больше того, он хочет на ней жениться!

— Не мучай меня, — потребовал он сдавленным голосом. — Быстрее ответь мне. Да или нет!

— О да! — с трудом произнесла она. — Да, да, да!

Все разразились одобрительными криками:

— Целуйте ее! Надевайте кольцо!

Кристин вынула цветы из рук, совершенно потерявшей над собой власть, Джейн. Рекс встал и надел кольцо ей на палец. Его лицо тоже было страшно напряженным. Когда он ее обнял, Джейн потрясенно почувствовала, что он дрожит. Рекс Стюарт, бывший врач, а ныне — знаменитый актер, только что дал свое самое важное представление.

— Гром и молния, я все прозевал!

Сквозь толпу к ним пробивался какой-то незнакомец.

Джейн немного освободилась от объятий Рекса и уставилась на пришельца, но почти сразу же сообразила, что этот видный, но бледнолицый джентльмен с английским выговором — не кто иной, как доктор Райен Рассел.

— Я заговорился там с кем-то и не заметил, как торжественное событие совершилось. Надо полагать, все прошло хорошо, Рекс? — тепло спросил он.

Рекс улыбнулся, кивнул и крепко прижал к себе девушку. Она подозревала, что ему сейчас так же трудно говорить, как и ей.

— А это, надо полагать, Джейн, — прервал ее размышления доктор Рассел, взяв ее руку обеими руками и дружески ее пожимая. — Я немало о вас наслышан, юная леди. Вы тут Рекса здорово помучили. Но все хорошо, что хорошо кончается, правда? И не забудь выяснить у нее еще один небольшой вопрос, Рекс. Так! И кто же из этих прелестных дам — Марта?

Услышав восторженный ответ Марты, Джейн не смогла не улыбнуться. Да, здесь вас ждет интересное будущее, доктор Рассел, подумала она. Очень неплохое.

— О каком еще вопросе он говорил? — шепотом спросила она у Рекса.

— Может, мы теперь можем поговорить где-нибудь без свидетелей.

Джейн нашла взглядом Кристин, и та понимающе кивнула.

— Прекрасно, а теперь все уходят! — объявила она. — Это все-таки аптека, а не центральный вокзал. Спектакль окончен, господа. Расходитесь, расходитесь!

— Я ненадолго, Кристин, — пообещала Джейн.

— Никакой спешки, босс. Можете не торопиться. Если будут какие-то непредвиденные реплики, я буду импровизировать.

— Ты — просто сокровище, Кристин. Что я буду без тебя делать?!

Кристин кинула на Рекса выразительный взгляд:

— Я уверена, что доктор Морис что-нибудь придумает!

— Кристин бросает работать здесь? — спросил Рекс, пока они рука об руку поднимались наверх.

— Да. Она ждет ребенка. Понятия не имею, как найти ей замену.

— Может, не надо и искать, — таинственно сказал он.

— Не надо? — повторила она, закрывая дверь.

— Брат Райена — фармацевт с дипломом. Он хотел бы переехать сюда и купить твою аптеку. — Вот о чем Рассел хотел переговорить с тобой.

У Джейн дрогнуло сердце в радостном предчувствии.

— Когда мы поженимся, а бы хотел, чтобы мы жили в Сиднее, дорогая. По-моему, нам обоим там будет лучше.

Она улыбнулась:

— Я тоже так считаю.

Тревога на лице Рекса моментально сменилась улыбкой.

— А я боялся, вдруг ты начнешь со мной спорить.

— Неужели это на меня похоже?

— Да, язвительная моя колдунья! — Он притянул ее к себе и крепко поцеловал. — Господи, Джейн, я ужасно боялся, что ты мне откажешь. Я думал, что потерял тебя тогда… Я думал…

— Ш-ш! — Джейн прижала к губам его палец. — Ты никогда меня не потеряешь, Рекс Стюарт. Никогда!

Он отвел ее палец и поцеловал его.

— Когда мама сказала мне, что ты звонила, у меня появилась небольшая надежда, но уверенности не было. Я понял бы, если бы ты сейчас мне отказала. Я был так не прав, не сказав тебе о Саманте.

— А я была не права в своих предрассудках, особенно в том, что касается актеров.

— Я ведь на самом деле не актер, Джейн, — признался он со вздохом. — Я врач, который немного играл роль актера.

— Но ведь ты — великолепный актер!

— Я еще и хороший врач.

— Рекс, мне не хотелось бы толкать тебя на что-то, что тебе не хотелось бы делать.

— Спасибо тебе за эти слова, Джейн. Искренне спасибо. Но доктор Морис Беккер вскоре последний раз появится на экранах. Я снова стану тем, кем хотел быть всегда и кем был.

— Но если ты всегда хотел быть врачом, Рекс, то почему ты вдруг перестал им быть?

— Ну, это долгая история, Джейн. У тебя есть время?

— Вся жизнь, милый. Вся жизнь…

— Ну, тогда сначала мы сделаем вот что… — И он жадно поцеловал ее.

Снова говорить они начали не так уж скоро. Рекс вытянулся на софе, положив голову на колени Джейн.

— Я решил стать врачом, когда мне было лет двенадцать, — начал он, пока Джейн приглаживала его волосы. — В тот год мой друг умер от лейкемии. Ему тоже было всего двенадцать.

У Джейн больно сжалось сердце: хотя он старался говорить спокойно, но и сейчас ему было больно вспоминать утрату. Она ничего не говорила, опасаясь, что, возможно, рассказывая ей старую историю, Рекс балансирует на краю какой-то невидимой ей пропасти.

— Он был великолепный парень, — пробормотал он. — Просто великолепный!

— О Господи! — Джейн почувствовала, как у нее в горле встает ком.

— На его могиле я дал клятву, что, когда вырасту, стану врачом, — глуховато продолжал Рекс. — И не простым врачом. Специалистом. Я хотел сделать так, чтобы такие парнишки, как Роберт, не умирали. Я поехал учиться в Лондон и после остался там работать в одной из лучших детских больниц. Я занимался именно лейкемией, и с каждым годом наше отделение приобретало все больше опыта, увеличивались шансы на успешное лечение, но почему-то… для меня… этого все равно было мало. Восемнадцать из двадцати пяти детей, поступавших к нам с лейкемией, мы вылечивали, но я видел только неудачи и не замечал успехов. В конце концов, меня добили слезы несчастных матерей. Они доверяли мне своих детей, эти матери, и я не мог видеть их горя. Мне казалось, что я лично их предал.

Глаза Джейн наполнились слезами. Она ничего не могла с этим поделать. Вот-вот слезы готовы были побежать по ее щекам. Она старалась дышать глубже, но не могла справиться с собой.

— Ты же делал все, что мог! — запротестовала она, давясь рыданием. — Ты же не Господь Бог!

Рекс посмотрел ей в лицо, быстро сел и повернулся к ней, притянув к себе.

— Ах, милая, я не хотел тебя расстраивать. Ну, конечно, я не Господь Бог. Теперь я это знаю. Но тогда я, кажется, пытался им быть, и эти попытки меня медленно убивали. Я работал по двадцать часов в сутки, почти не спал и не ел… Однажды моя больная, маленькая девочка, умерла совершенно неожиданно. Я считал, что у нее начинается ремиссия, и сказал об этом ее матери. Говорить с этой несчастной мне было невыносимо трудно. И я понял, что больше не могу.

— И что ты сделал? — спросила Джейн.

— Я ушел. Уволился. Я знал, что если этого не сделаю, то сломаюсь окончательно. Или покончу с собой.

— Ах, Рекс.

— Чтобы отвлечься, я начал посещать театральный кружок. Спустя какое-то время я стал членом небольшой театральной труппы в Лондоне и неожиданно имел некоторый успех. Оказалось, что у меня есть актерские способности.

— А как ты вдруг оказался исполнителем главной роли «Нашего доктора» здесь, в Австралии?

— Совершенно случайно. Два года назад я прилетел домой провести время с родными. У Матти была масса друзей в шоу-бизнесе, и она на какое-то время вообразила себя актрисой. Она собиралась на прослушивание для нового телесериала, и подначила меня пойти с ней и прослушаться на главную роль. Надо сознаться, что у меня было преимущество, поскольку мне было несложно войти в роль врача, особенно далась мне сцена срочной операции, которую я прочитал. Продюсер купился на то, что назвал моей «убедительностью». Когда мне предложили роль, Матти убедила меня не рассказывать, что я на самом деле врач, чтобы никто не решил, будто я их обманул. А еще она сказала, что мне понадобится хороший агент, и познакомила с Джоном Моррисоном.

— А Джон знает, что ты врач?

— Нет. Не знает. Честно говоря, в то время я был и сам рад забыть о моей врачебной карьере. Матти уговорила всех наших родных и знакомых не говорить журналистам ничего, кроме того, что театральному искусству я обучался в Лондоне. Они согласились. Поскольку я уже много лет не жил в Австралии, у меня здесь не было близких друзей, только несколько очень давних, вроде Кита.

— Который не произнес ни слова, — подтвердила Джейн. — Даже когда я спросила его напрямую.

— Он — хороший приятель. Но последнее время он начал подозревать, что у меня появились сомнения относительно моей жизни, что я подумываю о том, чтобы снова по-настоящему вернуться к врачебной деятельности.

Джейн нахмурилась.

— По-настоящему, Рекс? Можно подумать, что не по-настоящему ты ею занимался.

И тут до нее дошло. Зачем бы ему иметь докторский чемоданчик в багажнике, если не для врачебной практики?

— Во время отпусков я работал в клинике на одном из островов Фиджи.

— Как это получилось?

Рекс рассмеялся.

— Знаешь, это удивительно напоминало одно из приключений доктора Мориса. Я отдыхал там, и один из местных мальчишек сломал себе руку. Я помог ему. Теплая благодарность его родных заставила меня ощутить себя нужным. Это вселило в меня такое чувство уверенности в себе, какого я не испытывал уже много лет. Когда мне рассказали о крошечной клинике, которую устроил на одном из соседних островов пожилой врач, я поехал к нему и предложил свои услуги на время своего отпуска.

— И тебе это было приятно?

— Очень, хотя, конечно, это практика для врача широкого профиля, а не узкого специалиста. Но к моменту нашей встречи, я уже всерьез подумывал о возвращении в медицину. Мой приезд в Ларинратту заставил меня еще острее почувствовать проблему. Я почти решился уже так и сделать, когда мы увидели ту автомобильную катастрофу. Скажу тебе по правде, она меня поколебала. Тот мужчина уже был мертв. И я ничего не мог сделать. Ко мне снова вернулись все те же сомнения, и я опять отступил: от медицины, от человеческой близости, в том числе и с тобой, я боялся большой близости.

Джейн всем сердцем сопереживала ему, но не находила нужных слов.

— Я уже много лет удовлетворялся поверхностными связями с женщинами. И я думал, что это меня устроит и мне ничего другого не нужно будет еще много лет. Но конечно, я себя обманывал. Я начал это понимать во время наших разговоров по телефону, но окончательно осознал, когда ты приехала в «Три холма». Я влюбился впервые в жизни, и, как ни старался, больше не мог относиться к жизни играючи. Я собирался все тебе рассказать, как только мы останемся вечером одни, но когда я узнал про Шеффилда, а потом Энн поранила себе руку — все пошло наперекосяк…

В его вздохе слышались раскаяние и сожаление.

— Думаю, об остальном, ты и сама догадаешься, Джейн. Я тебя уже любил, но боялся признаться тебе и спрятал свои истинные чувства за похотью. Я причинил тебе тогда боль, дорогая, и мне очень жаль.

— Потом я тоже сделала тебе больно, Рекс, — тихо сказала она. — И мне тоже очень жаль.

— Нет. Ты была права. Твои слова, наш разрыв заставили меня лучше понять свои чувства и продумать свои поступки. С той минуты, как я решил, что потерял тебя, я вынужден был пересмотреть все свои ценности и увидеть, кем я стал. Трусом, боящимся верности и конфликтов, особенно эмоциональных конфликтов. Да, я хорошенько всмотрелся в себя и увидел, что я себе не нравлюсь. Но стоило мне решить, что я сделаю все, чтобы тебя завоевать, как я почувствовал, что вновь оживаю. А теперь, когда я знаю, что ты всегда будешь рядом со мной, у меня такое чувство, что я могу абсолютно все!

— Э-э… Все-таки не абсолютно все, милый. Давай оставим чудеса Всеблагому Господу там, наверху, ладно?

Рассмеявшись, Рекс крепче обнял ее.

— Если я вдруг начну заноситься, знаю, кто мне этого не позволит! Ты говоришь всегда только правду, Джейн Мартон, и я тебя за это люблю.

— В этом случае могу ли я попросить более доказательную демонстрацию этой любви?

Он нахмурился.

— Я… э-э… не приготовился к такому повороту событий.

Джейн начала распускать ему галстук.

— Не беспокойся, — пробормотала она, — если ты забеременеешь, я тебя не брошу.