"Орион взойдет" - читать интересную книгу автора (Андерсон Пол Уильям)

Глава 6

1

После их дома в Турневе, не говоря уже о семейных поместьях, апартаменты в Скайгольме казались еще скромнее, чем были на самом деле. Все три комнаты были невелики: в спальне места едва хватало, чтобы Фейлис и Иерн могли подойти к постели. Вторая комната объединяла в себе кухню и столовую, она была чуть-чуть побольше, там размещались раковина и крохотная электрическая плита. Холодильник и ванна находились в конце коридора, в который выходили двери других помещений – их занимали еще с полдюжины пар. Впервые в жизни Фейлис пришлось самой готовить, убирать и стирать. Домашние дела она ненавидела, делала их скверно, сердилась и плакала. Так что вскоре они с Иерном начали обедать в единственном ресторане аэростата; остальные же трапезы состояли в основном из сандвичей.

Гостиная была несколько побольше и лучше обставлена, тем не менее в ней не было окон: жилые помещения были окружены рабочими.

Флуоресцирующие панели и ландшафтные обои не могли избавить ее от чувства заточения. Здесь все было не ее: картины повесили люди, давным-давно истлевшие в могилах… ковры, шторы, легкая мебель тоже не принадлежали ей. Благодаря удачному озарению, она прихватила с собой известное количество книг, хотя не рассчитывала, что, пребывая на небесах, сумеет возобновить чтение.

Стук в дверь оторвал Фейлис от книг. Она поспешила к двери с растревожившимся сердцем. Кто?.. Иерн был на работе, ну а с Джовейном она собиралась встретиться днем.

Открыв дверь, она увидела рыжеволосую молодую женщину в элегантном, пусть и слегка нескромном платье, длиной до половины лодыжки.

– Благословенна будь, – формально приветствовала ее незнакомка, широко улыбаясь. – Если я помешала, то покорно удалюсь.

– Ах нет, – отвечала Фейлис. – Пожалуйста, входите.

Та вошла. Они обменялись поклонами.

– Я Рикасоли Анжеяан Скаут, – представилась гостья. – Мы еще не встречались, поскольку вместе с, другом я обитаю в трех коридорах отсюда. Мы прибыли на положенный месяц и… надо же – он почти наполовину закончился, а мы только вчера узнали, что Таленс Иерн Ферлей также находится здесь. Можете себе представить наш восторг. Я пришла поинтересоваться, не согласитесь ли вы навестить нас.

– Ах да, да, конечно! Благодарю вас. Присядьте. Я приготовлю кофе.

– Нет, прошу вас, не надо, – рассмеялась Анжелан. – Как-то неудобно, начиная знакомство, доставлять вам подобные хлопоты.

– Тогда, быть может, бокал вина?

Получив согласие, Фейлис поставила на стол графин и бокалы. Чудесный древний хрусталь… он принадлежал Скайгольму, конечно, а не ей.

Анжелан оказалась приятной собеседницей. Веселая и приветливая, она развлекла Фейлис своей болтовней. По рождению она принадлежала к Клану Бергдорф из Тулу на юге Франсетерра. Была замужем, но развелась; в ее возрастной группе теперь подобный поступок более не считался предательством, нарушением родственных связей, как полагали наивные предки, и теперь делила квартиру со своим возлюбленным. По решению суда она получила независимый источник доходов и теперь могла не работать.

– Но я вовсе не эгоистка, – сказала она. – Дома я участвую в работе большого театрального сообщества. Каждый год на три недели мы отправляемся на гастроли… несем пейзанам крохи культуры, чуточку веселья. Быть может, наши спектакли успокаивают их. – Она склонила голову набок. – Надеюсь, что не шокировала вас.

– Нет, – ответила Фейлис, не зная, говорит ли она правду. – Я слыхала, что многие теперь разделяют подобные мысли, в любом случае не мне судить вас. Иностранцы вместе со своими идеями начали посещать нас сразу, как только закончилась Эра Изоляции, и теперь они пребывают здесь постоянно. Неизбежно приходится пересматривать собственные представления.

Анжелан внимательно поглядела на нее:

– Но вы же не такая, разве не так?

– С Иерном я познакомилась еще студенткой… Те люди, с которыми мы встречаемся, всегда предпочитали и предпочитают или – по крайней мере – склоняются к старомодным взглядам и серьезно относятся к долгу.

«Те люди, с кем встречаемся мы, – отметила Фейлис про себя. – Не те, с которыми он развлекается».

– Да, вы личность очень серьезная, это ясно. – Анжелан перевела взгляд на открытую книгу, лежащую на столе между ними. – Чтение… научная книга, толстая-то какая! О чем же, ли не секрет? – Пригнувшись, она прочитала название: «Принципы геанской мысли». – Ох! – Гостья распрямилась кресле и изобразила некоторое потрясение. – Это ваша религиа? Вот уж не подумала бы!

– Геанство не религия, – ответила Фейлис. – Это комплекс обрядов и откровений.

– В самом деле? Мне не хотелось бы проявить невоспитанность, но, по правде говоря, я всегда считала этот культ, который родился среди кочевых варваров в далекой Мерике…

– Монги не варвары, – с легким недовольством объявила Фейлис. – И не номады. Их цивилизации много столетий, хотя она не похожа на нашу.

– Но, простите меня, мне так интересно. Здесь говорят об опасности, грозящей из Эспейни. Да, я четко помню статью в газете, в которой цитировались слова вашего мужа, назвавшего геанство угрозой.

– Я не обязана разделять все его мнения. Он служит в армии и потому в первую очередь видит военные угрозы. Но я думаю, что он преувеличивает опасности, которыми грозит нам Эспейнь. Да, Домен пытался помешать Лонцо, но мы потерпели неудачу, и он захватил большую часть Иберьи.

Теперь Женералы настроены против нас, в особенности после того, как мы выгнали их из Итальи. Конечно, геанские миссионеры многих обратили там в свою веру и теперь рвутся убедить всех вообще. Но они не намерены вторгаться к нам. У меня есть близкий друг, чье поместье расположено в Принийских горах, в северной Эскуал-Эрриейни на самой границе. Он воевал в Итальянской кампании… так вот, он утверждает, что в Эспейни среди вождей нет безумцев. Да, они могут покусывать нас на границах – там, где Скайгольм стоит низко над горизонтом, к этому все привыкли.

Куда опасней для нас племена, обитающие за Рином.

– Фейлис, вы интересная личность, – проговорила Анжелан. – Такая спокойная, пока внутри не вспыхнет огонь. – Она помедлила. – А вы не могли бы объяснить мне, что такое геанство? Я никогда не интересовалась им и только слыхала – как вы сказали бы – общие места.

Тронутая комплиментом, Фейлис расслабилась и улыбнулась.

– Ну, как говорит Иерн, такое дело требует трех бутылок, – ответила она. – Наверное, и за час не управлюсь… Только учтите; я не геанка… пока еще. Быть может, мне так и не удастся одолеть их философию. Но я изучаю литературу и стараюсь разобраться в их взглядах на мир как можно глубже: дело в том, что, по-моему мнению, геанство основано на глубинных истинах.

– А разве нельзя ограничиться несколькими словами?

– Тогда послушайте. – Взяв книгу, Фейлис открыла предисловие. И при первых же словах голос ее сделался громким; она словно засветилась изнутри.

"Жизнь на Земле едина. Это не метафора. Это констатация факта, простого и великого одновременно.

Знание это не ново. Некоторые вероисповедания – по большей части хинжийские

– с незапамятных времен утверждали, что бытие основывается на фундаментальном единстве. Древние анналы, недавно введенные археологами в обиход, показывают, что в конце Эры Изобилия кое-кто из философов излагал эту мысль в светских терминах. Судная Война предала их работы забвению. Каракан Ефремовик никогда не слыхал о них. Но этот юанезский мыслитель и эколог, вдохновленный буддизмом и христианством – двумя верами своего народа – исходя из научных принципов, пришел к тому же заключению и тем самым приблизился к пониманию природы Геи.

Суть учения такова: Гея – планета, на которой мы живем – представляет собой единый организм. От первых химических соединений в первородных океанах до человеческого сознания сила, находящаяся внутри Жизни, направляла ее эволюцию ко все большему величию и смыслу. Эволюция эта не заканчивается на нас. Она будет продолжаться, пока существует сама Гея.

Мы – органы или, точнее всего, органеллы, которые Она породила в собственных целях. Мы не можем существовать в отрыве от Нее, как не способны к самостоятельному существованию клетки нашего тела, мы живем, потому что являемся частью; мы, люди, служим колоссальному Единству, как и любое животное или растение, от самого крохотного микроба.

Учение Каракана верно, а потому лишено сентиментальности. Доныне эволюция реализовывалась как слепая сила, нередко заблуждаясь, она в конце концов поправляла себя. Человеческий мозг примитивен. И в Век Изобилия разум поддался чудовищному заблуждению, когда бездумным потребительством промышленная цивилизация нанесла серьезный удар биосфере и могла погубить ее, как рак убивает человека. Война Судного Дня оказалась не просто человеческой ошибкой, переоценкой сил куда более могучих и опасных, чем подвластные людскому разумению. Этой лихорадкой Гея излечила себя от болезни.

Давайте не забывать: жизненная сила может оставить нас полностью – как покинула она динозавров – и за несколько миллионов лет создать более мудрое существо. Наш удел – служить высшему организму, часть которого мы составляем. Мы должны уважать жизнь и растить в себе истинного человека, потому что таким образом мы развиваем в себе нечто от Геи".

Анжелан вскинула руки:

– Хватит! – и расхохоталась. – Для меня это слишком мудрено.

Фейлис закрыла книгу, потянулась к вину.

– Думаю, даже надеюсь, что вы согласитесь со мной: это не просто нагромождение языческих суеверий, – проговорила она.

– Да, конечно. Философия впечатляющая: однако, увы, кажется не для меня.

– Хм-м, ее принимали самые разные люди. Конечно, не многие из них разбирались во всех тонкостях и не все схватывали сразу. Сложно по-настоящему понять ее глубины.

– Ну, вы такая усидчивая… наверное, я кажусь вам легкомысленной.

– Ах нет…

– А я не претендую на глубину. Мне нравится наслаждаться собой. Что еще может нас порадовать в жизни? – И быстро добавила:

– Да, дорогая, вы рассказали мне о том, что у вас есть… для интеллекта. Но разве вам не хочется иногда развлечься?

Фейлис закусила губу.

– Случается, иногда.

Анжелан сочувственно качнула головой.

– Но, увы, не так уж часто? Вашего мужа все время нет дома – дела, но у вас нет никого, а друзья чересчур невнимательны… – Улыбка сделалась кислой. – Кроме того, и Скайгольм разочаровал вас. Во всяком случае, я могу это сказать о себе. Спортивные занятия в гимнастическом зале меня не развлекают. Театры, концерты и лекции надоели. Танцы и другие общественные увеселения здесь не приняты. Медитировать о многих вещах истории, окружающих нас… Ха!

Фейлис слабо улыбнулась:

– Мне нравится ваша откровенность.

Анжелан перегнулась через стол и прикоснулась к руке хозяйки.

– Ну что ж, мы с Жоуеном можем развлечь вас, пока мы еще не уехали. А вы в свой черед – нас. Все, что я читала в газетах или слыхала об Иерне, свидетельствует, что он человек веселый, когда хочет этого. А когда вы сможете прийти?

– Мне надо будет спросить его; надеюсь, достаточно скоро.

– Хорошо. Я отлично готовлю даже на этой жалкой плите, поэтому нагуливайте аппетит. А потом… у меня есть проигрыватель – я прихватила его сюда. У меня есть необычайные пластинки. Вы не слыхали Балеарский ансамбль? Суперэротика. Особенно если накуриться… Не глядите на меня с таким осуждением. Если вы не хотите, мы не станем настаивать, но марихуана – не для грубой неотесанной деревенщины.

Молодежь в Кланах нередко пользуется ею – во всяком случае, в моем кругу – и ничего плохого ни с кем не случилось.

– Не хотите ли еще вина?

Обе женщины расставались чуточку навеселе. У двери Анжелан проговорила:

– Хочу еще сказать, дорогая, ваш муж стал моим героем с того самого дня, когда случился тот страшный ураган… Не позволите ли вы мне одолжить его у вас? Одна моя знакомая утверждает, что в постели он – просто чудо.

От удивления Фейлис широко раскрыла глаза. Краем сознания она догадывалась, что ночи вне дома Иерн не всегда проводит одиночестве.

Быть может, подобное случалось редко, но если об этом уже говорят…

Анжелан вернулась и погладила Фейлис по щеке.

– Спасибо, – сказала она. – Не волнуйтесь, я верну его в отличном состоянии. Привет!

Дверь закрылась. Фейлис, застыв, не могла отвести глаз от ее гладкой поверхности – пока не осознала, что близится время встречи с Джовейном.