"Полный дом смерти" - читать интересную книгу автора (Михальчук Владимир,, Скорняк Александр)

18

Первое валибурское солнце уже иссякло и заваливалось на гребенчатый отрог горизонта. Небосвод блистал бирюзой и тонкими росчерками темно-синего. Над морем собирались тучи. Где-то мелькнула молния, и к дому примчался едва слышимый отголосок далекого грома.

– Видел такой же на крыше.

– Это он и есть, – ответил Лумиль. – Видите? Обломался почти у самого основания и упал вниз. Не могу поверить, что это случайность.

– Полагаете, боги не могут заниматься местью? – улыбнулся я. – Вдруг Парто настигло небесное возмездие?

– Такое бывает только в сказках, – не поверил дворецкий. – Не божественное дело – ковыряться в земных проблемах.

– Вы правы.

Я проверил содержимое трельяжа Парто. Пустая коробочка – ни валла, ни драгоценного слитка. Мышка-служанка выгребла все подчистую, намереваясь бежать из поместья.

– Тут у нас все. Идемте же, пороемся в складках платья коварной преступницы.

Мы отправились вниз.

Обыск бездыханного тела горничной принес немало результатов. Из окровавленной плоти хищно, будто щупальце мифического животного, торчал магиталлический прут. Картина выглядела настолько неприятной, что я едва подавлял периодические рвотные рефлексы, пока осматривал убитую.

В маленькой сумочке, прятавшейся на тонком ремешке под грудью, нашелся искомый предмет.

– Медальон господина Джувила! – выдохнул дворецкий. – Вы были правы, н-да!

– И представить себе не можете, какой бальзам для моей души – ваши слова. – Я ликовал, потому что оказываюсь прав не так уж и часто.

Позади инкрустированного драгоценными камнями прямоугольника виднелся тонкий, уже волоска, ювелирный шов. Такие делаются для укрепления двух золотых пластинок между собой. И для обустройства тайничка, конечно же.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы превратить острие «Карателя» в иголку и раскрыть медальон.

– Пусто?! – мои надежды рухнули, как валибурские стены во время Великой Тридцатой Войны с Хаосом. – Но где же она?

Леприкон молчал, ожидая от меня озарений.

У меня же закончились светлые мысли. Я мог только бессловесно хлопать варежкой и почесывать подбородок.

В нательной сумочке Парто, кроме горстки валлов, четырех слитков золота и серебряной мелочи больше ничего не нашлось. Да чтоб мне хвост оторвали! Ни одной зацепки!

– Может, осмотрим другие места преступления? – несмело предложил дворецкий. – Вы еще не видели комнаты госпожи Сельвии.

– Кстати! – я хлопнул себя по лбу и поразился внезапной звонкостью звука. – Идем на чердак.

– Чердак, господин?

– Ну да, такое грязное помещение под крышей, заваленное рухлядью и мышиными трупами, если вы не знали.

– В доме бель-ал Сепио не бывает грязи, н-да! – грозно заявил Лумиль. Он надулся, выпятил грудь и, кажется, стал немного выше. Великое дело – негодование.

– Ну так сами посмотрите, если не против.

– Грязи в доме НЕТ!

Я легонько подхватил старика под локоть и повел его к дому. Леприкона надлежало беречь – ему до поздней ночи придется вызывать в поместье дубльвилльскую полицию и вывозить трупы прислуги. Папаше Шамуру я тоже не завидовал.

Мы шли, не вступая в беседу. Дворецкий был слишком подавлен сообщением о преступной деятельности молодого Джувила, а меня коробил внезапный поворот расследования.

Почему паршивая марка не нашлась в медальоне? Когда ее успели извлечь? И как ее смогли передать?

Все факты указывали на то, что после убийства хват-лейтенанта бель-ал Сепио, конюх Орлен не нашел-таки марку. Если бы Парто и ее любовнику посчастливилось сразу обнаружить реликвию, они бы мигом сбежали из поместья.

Скорее всего, после убийства конюх признался горничной, что не преуспел. Он отдал девице медальон, а себе оставил золотую цепочку. Наверняка собирался продать золотишко по звеньям и истратить выручку на пиво. Что же было дальше?

Предположим, Парто и Орлен пришли к выводу, что надо бы побольше узнать о секрете Джувила. Они надеялись, что княжеский шпион сообщит, чего конкретно ему требуется в доме бель-ал Сепио. Потому конюх поехал в Валибур и посетил таверну «Мыс».

А вот тут у нас появляется загвоздка! Каким образом глупый работник конюшни узнал шпиона? Ведь если бы не узнал – остался бы в живых. К тому же, передай он марку, убийства в доме несомненно бы прекратились.

Итак, необходимо вычислить личность шпиона. Кто он или она?

Ответ невероятно прост. Апологет Хаоса – кто-то из живущих в поместье. Кто-то, кого Орлен мог знать в лицо. Но большинство обитателей дома бель-ал Сепио годами не выходили за пределы стен. К тому же, если бы шпионом оказался кто-то из слуг или родных, Джувил не собирался бы в далекую поездку. Следовательно, представитель Княжества – житель Дубльвилля. К тому же необычный.

Шпион хоть однажды должен был гостить в поместье. Иначе конюх не смог бы его узнать. Также под подозрением соседи бель-ал Сепио и работники городских конюшен. Если верить показаниям свидетелей, Орлен считался едва ли не отшельником. Он никогда не шлялся по кабакам Дубльвилля, предпочитая тихое пьянство с двумя собратьями и страстными поцелуйчиками с Парто. Значит, надо искать только среди ближайшего окружения обитателей поместья.

Второй вопрос: когда и как передали марку?

Тут меня осенило. Убитый Пэйр!

Парто могла смекнуть, что искомое находится в медальоне. Скорее всего, догадалась-таки. Стараясь не привлекать внимания, она состряпала безграмотную записку и бросила ее собутыльнику своего погибшего любовника. Но и тот отбросил копытца…

Стоп! А почему это я решил, что Пэйр загнулся ДО передачи марки?

Записка была очень свежей. Мозгомпьютер подтвердил: степень высыхания чернил указывает на то, что возраст писульки «… в память о друге…» – несколько часов.

Первый помощник конюха работал целое утро, ковыряясь в кустарнике. Кто сказал, что у него не нашлось бы времени, чтобы заполучить марку и передать ее шпиону Хаоса? Пэйр мог согласиться на просьбу Парто, хапнуть реликвию и быстренько смотаться в город. О записке он просто забыл, сунув ее за отворот садовой рукавицы.

Так что передача состоялась!

Но в сумочке Парто обнаружилась только мелочь. Никаких громадных деньжищ или банковских векселей. Значит, княжеский шпион получил заветную марку бесплатно. Вероятно, он пообещал Пэйру, что рассчитается непосредственно с Парто. К тому же, конюх мог и не знать о каких-либо деньгах. Скорей всего, служанка-мышка не сообщила ему об этом.

Итак, передача осуществилась без денег. Но горничная пыталась убежать из поместья, прихватив с собой самое ценное. Это означает, что возвращаться она не собиралась. Итог: девица направлялась к шпиону Княжества, чтобы неслыханно разбогатеть и свалить куда подальше.

И последнее. Почему Пэйр вернулся обратно живым? Шпион, несомненно, не хочет, чтобы раскрылась его личность – потому и прирезал глупого Орлена. А Пэйр вернулся… Не потому ли, что его, в компании со шпионом, видело слишком много народу?..

– Подождите меня, дорогой Лумиль, – вскричал я, осененный ярчайшей вспышкой озарения. – Скоро вернусь!

Стремительная перебежка к воротам поместья принесла результаты. Рядом с привратницкой стояли две тощие клячи, привязанные к специальной стойке для лошадей.

– Зачем врываться с-столь неожиданно? – хмуро прошипел Насс, приподнимая голову-цветок над кадкой, когда я вбежал в его логово.

– Первый помощник конюха выезжал куда-то сегодня?! – едва не закричал я.

– Закройте с-сперва калитку, – потребовала кровавая орхидея. – Не люблю с-солнечного с-света, будь он неладен.

Пришлось повиноваться.

– Это лошадь Пэйра стоит у ворот?

– Да, – цветок утвердительно качнулся вверх-вниз. – Он уезжал с-сегодня утром за овс-сом.

– Привез? – спросил я довольным голосом.

– Нет, вернулся с-с пус-стыми руками. С-сказал, что лавка Труцля еще закрыта. Он с-собирался с-съездить еще раз. Пос-сле обеда.

– А кому принадлежит вторая лошадка? – мое сердце замирало в предчувствии разгадки.

– Милашка Парто, – ответил Насс. – Пэйр с-сказал, она хочет прикупить с-специй на кухню.

– Благодарствую тебя, прекраснейший из цветков!

– Приятно с-слышать лес-стные с-слова, – бутон слегка приоткрылся, что означало улыбку. – Еще что-нибудь? А то вы ос-ставили калитку приоткрытой – внутрь проникают лучи проклятого с-солнца.

– Прошу меня извинить, – я вознамерился уходить. – Кстати, Насс, очень вас прошу: никого не впускайте и не выпускайте из поместья без моего разрешения.

– Лумиль предупредил меня, что с-сегодня вы здес-сь вс-сем управляете, – согласилась кроворхидея. – Хорошо. Будьте уверены: мимо никто не прос-скочит.

Удовлетворенный, что не ошибся, я вернулся в дом. Сейчас надлежало подтвердить свои подозрения и собираться в город. Возможно, осмотр трех комнат даст какой-нибудь намек на личность шпиона из Княжества. А пока на очереди числился чердак.

Но как же хочется спать, клянусь всеми богами!

Дворецкий нервно прогуливался возле чердачной лестницы.

– Узнали что-то новое, м-да. – Он даже не спросил, а утвердился в своем мнении, завидев мою довольную физию.

– Немало. Сейчас быстренько осмотрим интересующие меня места, и я отправлюсь в город.

– С чего начнем? – старик благоразумно не приступил к расспросам.

– Сперва поглядим на маленькую странную комнатку на черда… э-э-э… Э-эй?! Куда она подевалась?!

Мы очутились на чердаке и остановились под сенью второго валибурского солнца. Косые лучи изумрудного света выбивались из ближайшего окошка и плясали на лысине леприкона.

– Что за дрянь?!

Под крышей оказалось очень мило и уютно. Никаких завалов старых книг, ни одного поломанного шкафа или стула. Ни малейшего признака разодранного матраса и полуистлевших дамских подвязок. Здесь даже пыли не обнаружилось. Ровно, как и загадочной комнаты со стелой внутри.

– Ну и где вы увидели дрянь, господин? – Лумиль окинул меня лукавым взглядом и торжествующе ткнул указательным пальцем куда-то вглубь чердака. – Вы не найдете здесь никакой дряни, н-да. Можете быть уверенны.

– А где же рухлядь? – у меня подрагивало левое веко от удивления. – Еще какой-то час назад здесь было множество дырявых носков, гнилых мокасин и запыленных книг.

– Напомню, н-да, – насмешливо покачал головой дворецкий. – Я работаю здесь целых триста два года. И не найдется ни одного дня, когда бы на чердаке вверенного мне поместья обнаружилась хоть горстка пыли!

– Но ведь было же, было!

Мозгомпьютер сканировал помещение, тщетно пытаясь обнаружить малейший признак магического воздействия. В последнюю сотню лет здесь совершенно точно никто не колдовал. На чердаке обнаружился только горячий след от моей ауры. И больше никакого.

– Что было? – хмыкнул леприкон.

– Потемневшие от времени пододеяльники, тумбочки, разбитые бутылки…

– Вы издеваетесь, господин детектив?

– Нет! А еще, вон там – в левом углу – находилась полупрозрачная дверь, покрытая пылью. За ней – маленькая детская комнатка. В центре я нашел высокую колонну из мрамора, с рисунком…

Дворецкий хмуро косился на меня. Кажется, он колебался между идеей вызвать мне врача из психиатрической лечебницы и мыслью пнуть меня под зад.

– Вы хотите разыграть старика?

– Но ведь было…

– Глубокоуважаемый Ходжа. Когда я приступил к выполнению обязанностей в этом доме, чердак действительно производил неизгладимое впечатление городской свалки. А уж пахло тут… н-да. Целый месяц потребовался, чтобы расчистить и проветрить каждый кубический метр от накопившегося хлама. Но повторю: триста два года здесь царят порядок и пустота. В точности, как сейчас!

Я еще раз запустил сканирующую программу. И опять ничего не обнаружил.

Может, проклятый леприкон собрался пошутить надо мной? Пока я бегал к воротам, дедок по-быстрому здесь убрался и спрятал загадочную комнату в какое-то подпространство? Нет? Мозгомпьютер не врал: в помещении после моего ухода ничего не трогали. Что же я тогда увидел?

– Вы утверждаете, что не знаете о существовании лишней детской комнаты на чердаке?

– Почему лишней? – удивился Лумиль. – Тут и нелишней-то нету, н-да.

– Но…

– Господин детектив, – внезапно подобревшим голоском обратился ко мне леприкон. – Может, вы плохо спали этой ночью, а?

Плохо? Да я практически глаз не сомкнул, разрываясь между любвеобильными сестричками бель-ал Сепио!

– Неужели привиделось?

– Полагаю, вы немало утомились, глубокоуважаемый, – дворецкий схватил меня за руку. – Рекомендую отправиться в постель. Вам и так уже удалось раскрыть убийство молодого Джувила, н-да. Может, отдохнете?

– Не надо, – я все же позволил дворецкому проводить меня до лестницы. – Еще три комнаты, а потом – в город.

– Как хотите.

Когда мы вышли за порог, я повернулся и вновь посмотрел на чердак.

Пусто. Но мне почему-то казалось, что в зеленоватом сиянии окошек, сквозь призрачную метель микроскопических порошинок, виднеется мраморная стела.

Меня одолела зевота, а мозг потребовал экстренного отключения. Слишком много всего свалилось за один насыщенный приключениями день. Перед полуприкрытыми глазами танцевали стены, голову наполнял непроницаемый туман.

Я надеялся, что не усну на лестнице. Не слишком приятно просыпаться в больнице с магипсовой повязкой на шее.

Спальня, из окна которой сиганула госпожа Сельвия, очень напоминала комнатку покойной Парто. Разве что места больше, да зеркало шире.

Взлетная полоса кровати под балдахином, несколько тумбочек, комод из красной сосны. На стенах и потолке – светло-розовые обои с ненавязчивым рисунком. Окна украшены тончайшими занавесками, ставни настежь открыты. Рядом со шкафом для одежды поблескивал доспех. Но я даже не стал его проверять. Какой прок? Все равно ничего не обнаружу.

Мы прошлись по мягкому ковру, и едва не утонули в глубоких креслах. Организм напомнил, что надо бы поспать, мои глаза непроизвольно закрылись. Сквозь дрему я расслышал, что Лумиль рассказывает мне о подробностях «самоубийства» Сельвии бель-ал Сепио.

– Мы услышали крик и сразу же примчались сюда… Она висела на вот этой самой створке, н-да, и пронзительно верещала. Кстати, голос у нее оказался невероятно противным и грубым…

Я бессовестно дрых, изредка похрапывая, когда в монологе леприкона образовывались паузы. Вероятно, дворецкий воспринимал их как утвердительные восклицания.

– … едва открыли дверь, в комнату ворвался ветер. Створка широко распахнулась, ударилась о стену с наружной стороны… госпожа полетела вниз, издавая ужасающие вопли. Н-да, у меня до сих пор волосы на затылке дыбом… Страшный же голосок был у молодой госпожи, какой-то пугающий… бла-марла-гла-бар-гла-мар-ма-гла…

Казалось, прошло всего несколько секунд.

– Не хотите ли хук-кофе?

– Нет, спасибо, любимая. Лучше снимай это мерзкое неглиже и иди ко мне, моя сладенькая…

– Вы спите, глубокоуважаемый? – донеслось из глубокого колодца.

– Что?.. Нет!.. Внимательно слушаю. Продолжайте, дорогой Лумиль, – сознание подсказало необходимый ответ.

– А нечего продолжать. Я почти полчаса храню молчание. Вот только предложил вам бодрящего напитка, когда вы пустили носом пузырь и попытались полапать меня за грудь.

Мои глаза приоткрылись, и сквозь светло-зеленый ореол приоткрытых створок окна прорисовалось оскаленное лицо дворецкого.

– Прошу прощения – уснул.

– Полагаю, женщины от вас в восторге, н-да. Вы даже в глубоком сне стараетесь кого-то соблазнить и не теряете шарма даже с пузырями в носу.

Я покраснел и вытер лицо платком.

– Еще раз извините.

– Да ладно, – небрежно отмахнулся Лумиль. – Мы, старики, понимаем, что здоровому оборотню иногда необходим здоровый сон. К тому же вы очень забавно себя ведете, когда испускаете храп и вдруг вопите «Демоны! Демоны атакуют!».

– Когда такое было? – удивился я. После кратковременного сна в памяти не осталось никаких следов от демонов или их атак.

Дворецкий улыбнулся.

– Вот как только уснули – сразу и завопили. Причем побледнели так, будто бы вас заживо похоронили, н-да.

– Странно…

Я никак не мог припомнить никаких сновидений, связанных с демонами. Случается, мне снится осада Валибура и кровавый день, когда мое отделение боевых оборотней гибло на Погребальном поле. Никак не забуду те страшные картины покрытых копотью клинков, искрящейся магии и мускусного запаха демонов. Запаха?..

Я принюхался и тут же уловил ненавязчивый аромат. Очень знакомый и донельзя неприятный.

– Чувствуете? – вопрос адресовался Лумилю. – Вы тоже чувствуете это?

– «Это» что? – не понял дворецкий.

– Характерную секрецию.

– Чего?

– Запах демона!

– Знаете, глубокоуважаемый, – строгим тоном сообщил леприкон. – Я сейчас же отправлю вас в комнату для гостей, н-да Вы очень нехорошо выглядите. Сначала вам мерещатся комнаты-призраки на чердаке. Потом демоны…

– Тихо! – взревел я, прикасаясь пальцами к хрустальному циферблату мозгомпьютера.

Оборотни обладают весьма тонким нюхом. По ветру мы способны уловить малейший запах крови или какой-нибудь экзотический аромат. Никакой гоблин, гремлин или эльф не в состоянии тягаться по части обоняния с натасканным оборотнем-ищейкой. А уж тем более с таким, кто прошел сквозь ужасы войны. Каждый перевертыш-оперативник на своем веку навидался стольких демонов из Княжества Хаоса и Дальних Кругов, сколько никто в Большом Мире.

Моих ноздрей касался несмелый привкус недружелюбного субъекта. Довольно старый, но все же ощутимый запашок. Мозгомпьютер подтвердил – в комнате обнаружены следы от ауры демона-молчуна.

Меня посетило озарение.

– Скажите, дорогой Лумиль, вы воевали?

Дворецкий смутился.

– Нет, господин. У меня плоскостопие.

Я неумышленно улыбнулся.

– А вы когда-нибудь встречали демона?

– Видел. И много раз – в новостях «Скандалнета».

– Имеется в виду другое. Вы встречались с каким-либо демоном?

– Нет, – пожал он плечами. – Боги миловали, н-да.

– Хорошо. Тогда другой вопрос. Кто-нибудь из слуг или семьи бель-ал Сепио принимал участие в боевых действиях?

– Кроме господина хват-лейтенанта Джувила – нет.

Вот и ответ. Почти все обитатели поместья – оборотни, а значит, обладают отличным нюхом. Но никто, кроме покойного сына Шамура никогда не видел демонов вблизи. И, конечно же, не мог его обнюхать. Откуда доморощенным перевертышам знать, как пахнет кровный враг? Это значит, что к ним можно без особого труда внедрить шпиона из Княжества. Причем даже без магического прикрытия.

Демоны-молчуны невероятно тупы. Но умеют, как и морфоборотни, менять черты лица и структуру тела. Любой молчун – идеальный разведчик, способный превратиться в любое существо, примерно равное ему по весу. Впрочем, демонов-зеркальщиков, как их называют по-другому, почти не используют против Валибура. Какой толк от маскировки, если любой оборотень, хотя бы единожды унюхавший демона, незамедлительно разоблачит шпиона «в макияже»?

А вот поместье бель-ал Сепио, несмотря на мощную магическую защиту, оказалось безопасным полигоном, куда этих самых молчунов можно забрасывать пачками. И никто их не раскроет.

Бедная Сельвия. Я мог только представить, что сделали с настоящей кузиной бель-ал Сепио.

– Если не изменяет мне память, кузина Сельвия прибыла через несколько дней после смерти господина Джувила?

– У вас хорошая память, глубокоуважаемый. Вы не ошиблись.

Теперь, мой дорогой Лумиль, мы наведаемся в комнату господина Торли.

– Вы ничего не будете здесь осматривать? – удивился дворецкий.

– Зачем? Я все узнал.

– Даже в чемоданы не заглянете?

– Если вы не открывали их перед похоронами, то будете очень удивлены. Полагаю, там нет ничего интересного. Вообще ничего. Хотя, можете сами посмотреть, если уж неймется.

Леприкон немного подумал, колеблясь. Затем природное любопытство взяло верх, и он вытащил из-под кровати большой цветастый баул.

– Вы правы… – ошарашено пробормотал Лумиль, вываливая содержимое сундучка на ковер.

Раздался тихий шелест. Из баула посыпались газеты и какие-то справочники.

– Уверен, в других сумках вы обнаружите то же самое, – разулыбался я.

Так и оказалось.

– Но что же это, н-да?

Леприкон выглядел очень забавно. У него на лице одновременно блуждали выражение глубокого удивления и животного ужаса. Старичок понимал, что вокруг творятся немыслимые вещи. Но вот какие – пока не догадался.

– Идем? – я подтолкнул дворецкого к двери.

При жизни Торли обитал на первом этаже. Как и кузина Сельвия, торговец канцелярскими товарами внезапно вернулся в Дубльвилль точнехонько после кончины Джувила.

Комната негоцианта являлась абсолютной копией жилища Парто. Имелись только два отличия. Во-первых, отсутствовал старинный трельяж, а во-вторых, присутствовал начищенный до блеска доспех боевого оборотня.

За небольшой портьерой обнаружилась богато обставленная ванная. Внутри драгоценная плитка с напылением из позолоченного драконьего зуба, никелированные (невероятно дорогое удовольствие!) краны, зеркало во всю стену и мраморная ванная. На длинной каменной полке лениво возлежали белоснежные полотенца, теснились баночки с одеколоном и разнообразными шампунями.

– Это вещи Торли? – спросил я слегка удивленно, указывая на флаконы.

Дворецкий подтвердил:

– Да, рушники его. И половина туалетных вод.

– Странно…

Я улавливал более четкий запах демона, чем в комнате Сельвии. Противник гостил здесь совсем недавно.

Но как он додумался притащить с собой личные вещи? Обычно зеркальщики не в силах придумать сколь-нибудь хитрое прикрытие. Вероятно, узнав, что первый молчун потерпел поражение, в Княжестве Хаоса вырядили более умного шпиона.

И ванна, и комната, казалось, впитали дурной запах. Мертвые демоны воняют куда похуже живых.

– Здесь тоже закончили, – я похлопал Лумиля по предплечью. – Можем идти в комнату детектива.

– Разрешите посмотреть чемоданы?

О, старичку понравилось рыться в чужих вещах! Когда-нибудь из него получится замечательный детектив. Или таможенник…

– Смотрите на здоровье.

Зашелестели бумаги. В сумках Торли обнаружился запасной комплект белья и уже знакомые газеты.

– Преступник явно не рассчитывал остаться в поместье надолго, – заключил я.

– Но что же он здесь делал, этот демон, н-да?

– Искал заветную марку, конечно.

– А кто его убил?

– Если бы я знал ответ на этот вопрос – давно бы катил по направлению к Валибуру с десятью тысячами валлов в карманах.

– А я догадываюсь, – для усиления произведенного эффекта леприкон приподнял указательный палец и ткнул им в потолок.

– Могу предложить половину гонорара, – развел я руками. – Ведь мне удалось найти убийц Джувила. Кроме того…

– Мне деньги не нужны! – возмутился леприкон. – Я – за идею, н-да.

– Все бы так… Но поведайте, кто же этот демонский негодяй, лишающий жизней и оборотней, и соучастников-демонов.

– Уверен – это господин Шамур. Вспомните: перед каждым убийством хозяину становилось плохо. Перед каждым! А что, если из него вылезает злой дух, и давит обидчиков? Потом фантом возвращается в тело дорогого господина и стирает ему воспоминания.

– Но… – я осекся и призадумался.

Слова дворецкого имели смысл. Ведь и меня, чуть раньше, посещали подобные мысли. Что, если подброшенная Джувилом жидкость пробудила в папаше бель-ал Сепио какие-то демонские штучки?

«Самоубийства» начались после гибели хозяйского сына, к смерти которого Шамур не имел отношения. Приступы неведомой психической болезни, после чего непременно умирал один из обитателей дома.

Но от Шамура бель-ал Сепио никак не пахло демоном. К тому же я присутствовал при одном из его помешательств. Нет, здесь что-то другое. Хотя, вполне возможно, хозяин поместья каким-то образом имеет к «самоубийствам» отношение.

– Надо обязательно проверить эту версию, – сказал я без особой уверенности. – А сейчас давайте пошуршим в предсмертной конуре предыдущего частного детектива, и буду собираться в город. Может, Рукул намекнет, где искать убийцу или четко укажет, что злой гений – Шамур бель-ал Сепио.

Воздух настолько провонял секрецией демона, что меня едва не стошнило. Ноздри чувствовали близость вражеского существа, и через мозг передавали тревожные сигналы. Рука сама по себе опустилась на рукоять «Карателя».

– Даже я почувствовал, – признался Лумиль. – А ведь мы только открыли дверь.

Комната погибшего «детектива», который на самом деле был Рукулом не больше, чем я, встретила нас весьма экстравагантно.

Прямо над кроватью у открытого окна болталась пара ног в запятнанных кальсонах. Ноги приветственно покачивались под дуновением вечернего ветра.

– Ой, слуги еще не успели его убрать…

– А натекло-то сколько, – уважительно присвистнул я. – Знаете, дорогой Лумиль, вы были правы там, на чердаке. Вы управляете необычайно чистым домом. Нигде не найдешь и грамма пыли и грязи. Вот только крови предостаточно.

Леприкон густо посинел, что видимо означало крайнюю степень стыда.

– Ну…

На горле трупа белел окровавленный удав туго свернутой простыни. Во время конвульсий Рукур откусил себе язык, и бессовестно испачкал всю свою одежду. Под висящим «оборотнем» темнела маслянистая лужа, растекшаяся пятнами испражнений и свернувшейся крови.

– Необычайно похож на оборотня, – дворецкий, содрогаясь от смелости, потрогал погибшего за длинный кошачий хвост.

– Но перед нами – демон.

Я тщательно осмотрел место происшествия и порылся в багаже детектива. Как и ожидалось, кроме пары запасного белья и нескольких флаконов с духами (нетрудно догадаться, что одеколоны Рукур использовал для сокрытия характерного запаха) ничего не нашлось.

Зато изрядно затвердевшее с ночи тело рассказало о многом.

На бледных щиколотках виднелись темные синяки. Кто-то поддерживал Рукура за ноги и тащил его вниз, не позволяя освободиться из петли. К тому же надо обладать недюжинной силой, чтобы впихнуть смертельно опасного демона в бельевую удавку и дождаться его медленной смерти.

– Не сомневаюсь, что липовый детективчик отбивался, – размышлял я вслух. – Но среди всех обитателей дома мы не увидели никого, украшенного синяками или ссадинами.

– Действительно, н-да.

Я подошел к стоящему (а как же без него?) у двери доспеху. Броня насмешливо таращилась на меня темными прорезями шлема, словно спрашивая: думаешь, это я его убил?

Как и прежде, ни внутри, ни снаружи доспеха не обнаружилось и грамма магии. Зато нашлись следы на рукавицах. В едва заметных соединениях магиталла остались белые ниточки ткани. Мозгомпьютер подтвердил – нити принадлежат к подвешенной за люстру простыне. Кроме того на шлеме боевой брони наличествовали глубокие царапины и парочка вмятин, окруженные капельками крови.

– Видите? – я указал дворецкому на следы борьбы. – Рукур хорошенько надавал убийце по голове. Проверьте – у него ободраны костяшки пальцев.

– Точно, н-да… И что же, мы нашли убийцу? – обрадовался леприкон.

– Нет, к сожалению. Трибунал Девятнадцати Демонов никогда не признает убийцей бездушную вещь, не обладающую хотя бы примитивным сознанием. Перед нами орудие преступления.

– А я так надеялся, н-да…

Я поднял со спинки кресла штаны убитого демона. В карманах что-то зазвенело.

– Не печальтесь, кажется, мы с вами ближе от решения этой загадки, чем думаем.

На моей ладони лежали несколько серебряных слитков и фишка из казино. Это подтвердило мои подозрения.

На пути к воротам я заскочил к добросердечной кухарке, перекусил и перекинулся с нею несколькими словами.

Когда внутренняя калитка уже приотворилась перед моим носом, меня догнали. Ко мне подбежал запыхавшийся дворецкий, за ним – один из гоблинов-близнецов. Не то Торк, не то Ограм.

– Что случилось? Очередное убийство? – я приготовился к возвращению обратно.

– Погодите, милейший Ходжа, – потребовал Лумиль. – За стенами может быть опасно.

– Уж не опаснее, чем внутри этих стен. Так что, кого убили на сей раз?

– Никого, – успокоил меня леприкон. – Мы здесь ради вашей безопасности. Я настоятельно рекомендую взять с собой Ограма – он сможет помочь вам, если внезапно атакуют демоны.

– Не возьму.

– Возьмете!

– А почему Ограм не скажет: хочет он со мной, или не хочет?

– Угу, – сказал охранник поместья.

– Что «угу»?

– Да хочет он.

– Угу.

– Он вообще умеет разговаривать?

– Угу.

– Мне не нужны немые помощники!

– Он не немой.

– Угу.

– Я всегда работаю один.

– И все же возьмите его с собой! Иначе скажу хозяину, чтобы аннулировал гонорар.

Старик вполне был на такое способен. Потому я вздохнул и подчинился после нескольких минут столь же бессмысленного диалога.

Когда предупрежденный Насс открыл ворота, рядом со мной, на лошади Пэйра покачивался угрюмый гоблин. За время путешествия мы не сказали друг другу ни слова.