"Поле боя – Севастополь" - читать интересную книгу автора (Савицкий Георгий)

Глава 6 КРУТЫЕ ВИРАЖИ СУДЬБЫ

Бетонные плиты аэродромной стоянки были мокрыми от утренней росы. В серых предрассветных сумерках летчик и штурман фронтового бомбардировщика «Су-24М» в оранжевых спасательных жилетах поверх летных комбинезонов шли к своему самолету. Тринадцатая отдельная штурмовая эскадрилья Морской авиации Черноморского флота России, дислоцирующаяся на аэродроме Гвардейское, сейчас находилась в состоянии повышенной боевой готовности, и виной тому были американские и турецкие корабли, ведущие маневрирование у мыса Сарыч. Над ними постоянно «висели» русские бомбардировщики «Су-24М» и «Су-24МР» с подвесными контейнерами разведывательной аппаратуры, четко фиксирующей все действия кораблей НАТО. Эскадрилья работала напряженно, и, если честно, летчики радовались, что можно летать на грани боевого применения. Возле бомбардировщика с подвешенными разведконтейнерами их встретил лично командир эскадрильи. Отчеканив три уставных шага, летчики замерли по стойке «смирно». Этот экипаж среди пилотов эскадрильи был наиболее подготовленным по всем видам боевого применения, и особенно – по применению управляемых ракет класса «воздух-поверхность». – Товарищ полковник, экипаж в составе летчика капитана Орлова и штурмана-оператора старшего лейтенанта Лугового к полету готов. Полетное задание: слежение за корабельной группировкой «вероятного противника», – это словосочетание капитан Игорь Орлов произнес с видимым удовольствием. Он терпеть не мог лицемерия и предпочитал называть вещи своими именами. – Капитан Орлов, имейте в виду – возможны провокации со стороны ВВС Украины. Они вас будут вести радарами с аэродрома Бельбек. На провокации не поддаваться, не реагировать и анекдоты «про Витю и Юлю» в эфире не травить. Летчики, не выдержав, улыбнулись. Но командир эскадрильи, напротив, оставался серьезным. – Осторожнее там, ребята. На рожон не лезьте. И… ни пуха! – К черту, Батя! – совсем не по-уставному ответил Игорь Орлов. Впрочем, авиация – совершенно особый род войск, здесь больше, чем где-либо еще, многое зависит от личных качеств летчика, его мастерства, смелости и даже такой «тонкой материи», как интуиция. Поэтому и нравы в авиации несколько более свободные и не так строго регламентируются уставом. Одним словом: «Когда бог создавал на земле порядок, авиация была в небе»!

– «Первым делом, первым делом самолеты… » – мурлыкал Игорь, подтягивая привязные ремни. Только на самолетах «Су-24» осталась анахроничная «сбруя» для летчиков, когда систему привязных ремней надевали на земле, а в кабине фиксировали свободные концы ремней в специальных замках. Но на земле такую «сбрую» сильно не затянешь, потому что потом ходить нормально не сможешь, а в кабине лишняя слабина становилась попросту опасной. – Ну, ничего, вот пересядем на «Тридцатьчетверочку», там комфорт – как в отеле «Хилтон»! И катапультные кресла со встроенными массажерами, и микроволновка на борту, и даже туалет, – продолжал балагурить летчик. Освоить новейший истребитель-бомбардировщик «Су-34» было заветной мечтой Игоря Орлова. И действительно, недавно поступившие на вооружение в Липецк и Воронеж ударные самолеты поражали воображение своими уникальными боевыми возможностями. По маневренности «Су-34» не уступал знаменитому «Фланкеру» – «Су-27», и это при взлетной массе в сорок тонн! На борту русский ударный самолет нового поколения мог нести практически всю номенклатуру управляемого вооружения класса «воздух – воздух» и «воздух – поверхность»: ракеты, корректируемые бомбы, кассетные боеприпасы. Бортовой прицельно-навигационный комплекс «Су-34» мог одновременно обстреливать четыре высокозащищенные наземные цели и до шести воздушных! Не самолет, а мечта пилота! За разговорами летчик и штурман перещелкивали тумблеры, прогоняли самотест систем, готовили сложный крылатый организм сверхзвукового бомбардировщика-разведчика к старту. Летчик окинул взглядом приборную доску: зеленый, зеленый… везде зеленый. – Прибой, я 571-й, карту выполнил, разрешите запуск, – Игоря Орлова словно подменили, как только дело касалось полетов, все остроты оставались на земле. Они отсекались мягко опускающимися створками фонаря кабины, так же, как и привычный шум родного аэродрома. – «Пятьсот семьдесят первому» запуск разрешаю. – Вас понял, запускаюсь. Взревели два турбореактивных двигателя АЛ-21-Ф-ЗА, бело-фиолетовые факелы вырвались из сопел, самолет присел, удерживаемый зажатыми колодками тормозов, словно беркут, готовящийся сорваться со скалы. Через секунду беркут расправил крылья, консоли крыльев изменяемой геометрии поползли вперед, на угол шестьдесят девять градусов. – Разрешите исполнительный? – Пятьсот семьдесят первому – исполнительный. – «Прибой», разрешите взлет? – Взлет разрешаю. Ветер по полосе боковой, правый борт три метра в секунду. После взлета – отход курсом двести десять. – Вас понял, условия принял. Взлетаю. Яростное форсажное пламя разогнало фронтовой бомбардировщик по полосе и вознесло его в небо в реве и грохоте турбореактивных двигателей. – Я – 571-й, взлет произвел, в наборе до пяти на курсе двести десять. Утреннее солнце играло лучами на остеклении кабин и острых кромках крыльев русского бомбардировщика с изменяемой геометрией крыла. Белые пушистые следы инверсии отмечали его путь в небе. Консоли поползли назад, переходя на сверхзвуковой режим, воздух спрессовался в мгновенном скачке уплотнения. А беззаботные отдыхающие на пляжах услышали раскат рукотворного грома, когда «Су-24М» перешел звуковой барьер. На секунду панель станции радиоэлектронной разведки зажглась желтым и оранжевым – это говорило о том, что бомбардировщик облучается наземным локатором. Игорь отклонил ручку управления от себя, и бомбардировщик, мчащийся со скоростью более полутора тысяч километров в час, послушно наклонил нос, Увенчанный штангой ПВД[7] и антеннами. Резко спикировав, «Су-24МР» пошел, низко прижимаясь к горам в режиме огибания рельефа местности. Тревожные индикаторы на панели станции РЭБ[8] погасли, украинские локаторы потеряли скоростной воздушный объект из виду. На полной скорости и с приличными кренами сверхзвуковой бомбардировщик совершал рискованный полет. Летчик и штурман напряженно следили за полетом, контролируя все параметры, и были готовы в любой момент взять управление на себя, но бортовой прицельно-навигационный комплекс работал безошибочно и уверенно вел ударную крылатую машину строго по намеченному маршруту. Горы оборвались круто к берегу, и взору летчиков внезапно открылось лазурное, золотящееся под ласковыми лучами солнца море. Единственное, что портило идиллию, – несколько кораблей вдали под звездно-полосатыми флагами и красными полотнищами со звездой и полумесяцем. Они находились совсем близко от территориальных вод Украины и более того – в воздухе находилось сразу несколько вертолетов SH-60 «Си Хоук». При этом было видно, что на внешних узлах подвески морских винтокрылых машин находятся контейнеры радиоэлектронной борьбы, слишком уж отличающиеся, например, от подвесных топливных баков своей конфигурацией. Все это очень четко фиксировала бортовая лазерно-телевизионная прицельная станция «Кайра-24», хоть до кораблей и было еще несколько десятков километров. Капитан Орлов еще более снизился, и теперь «Су-24МР» мчался почти что над гребнями волн. Вода позади него вскипала от мощных вихрей турбулентной спутной струи. Лицо летчика под кислородной маской и забралом светофильтров было сосредоточенным: короткими, рассчитанными до миллиметра движениями он управлял ударным самолетом, пилотируя его на грани возможного. Сейчас малейшая неточность, малейшая ошибка неминуемо могла привести к гибели. – Минута до цели, – штурман-оператор старший лейтенант Иван Луговой сверился с показаниями навигационно-пилотажного комплекса. – Понял. Проверка аппаратуры. Штурман пробежался пальцами по тумблерам и кнопкам, на контрольных панелях зажглись зеленые огоньки. – К работе готов. Доворот влево десять. – Понял, доворот влево десять, – капитан Орлов отклонил ручку управления влево и двинул левую педаль. «Су-24МР» накренился в развороте. – На боевом, работаю. С ревом и грохотом русский бомбардировщик-разведчик «Су-24МР» пронесся над американскими и турецкими кораблями. Благодаря сложному маршруту, полету над Крымскими горами с огибанием рельефа местности и сверхмалой высотой подхода к цели в сочетании со сверхзвуковой скоростью «Су-24МР» появился над кораблями НАТО совершенно неожиданно. Уже когда русский бомбардировщик оставил корабли «вероятного противника» далеко за высоким акульим хвостом вертикального оперения, вслед ему развернулись зенитные пушки и направляющие ра-кег. «Вулканы» грозно прокрутили блоки стволов, но русских летчиков этим не запугаешь. Капитан Игорь Орлов об одном только пожалел: что у него на подвеске контейнеры с разведывательной аппаратурой, а не противокорабельные управляемые ракеты Х-31А. В этом случае корабли были бы уже атакованы, а головной эсминец однозначно потоплен. Хваленая система «ИДЖИС» хоть и предупредила корабельные боевые расчеты, но те все же запоздали с принятием решений. Так русские воздушные бойцы в очередной раз переиграли бездушную американскую технику. – Штурман, все зафиксировал? – Так точно, – довольно пробурчал в кислородную маску Иван Луговой. Несмотря на то что скорость «Су-24МР» при пролете над кораблями НАТО составляла более полутора тысяч километров в час, разведывательная аппаратура нового поколения уже зафиксировала все, «что положено». – Я – 571-й, цель обнаружена и разведана. Выполняю повторный заход. Русский бомбардировщик накренился в широком развороте, отойдя на значительное расстояние от корабельной группировки НАТО. Игорь Орлов планировал выполнить еще несколько заходов на корабельный ордер, чтобы потрепать «янкесам» и туркам нервы, а заодно и уточнить полученные разведданные. Он справедливо полагал, что такой прямолинейный разведывательный полет русского бомбардировщика активизирует зенитные корабельные комплексы, а записать их рабочие параметры было бы большой удачей. – Командир, у нас гости, – предупредил штурман-оператор. – Понял, наблюдаю. Со стороны солнца, прячась в его лучах, к ним подлетела пара истребителей «МиГ-29» с сине-желтыми кругами на крыльях и золотыми трезубцами на двойном вертикальном оперении. «Горбатый «МиГ» серии 9-13 шел в сопровождении «спарки» «МиГ-29УБ». Оба истребителя пристроились по бокам русского «Су-24МР» и покачали крыльями, продемонстрировав подвесные баки и ракеты ближнего боя на пилонах. Игорь продолжал вести бомбардировщик прежним курсом, а украинские истребители сопровождали его, впрочем, не делая никаких попыток пересечь его курс или еще как-нибудь помешать русскому военному самолету. И только когда «Су-24МР» лег на боевой курс, украинские «миги» резким отворотом ушли в сторону. – Я – 571-й, выполняю повторный заход. На боевом. – Аппаратура работает нормально, – доложил штурман-оператор. Теперь пролет над американскими и турецкими кораблями русский «Су-24МР» выполнял на гораздо меньшей скорости, поэтому и данные, полученные разведывательной аппаратурой в подвесных контейнерах, оказались более точными. – Разворот вправо пятьдесят. – Выполняю. Внезапно накренившуюся в пологом развороте крылатую машину потряс сильный удар. Первая мысль – американцы запустили по самолету зенитную ракету! Но предупреждения об облучении не было, да и летчики не заметили дымного хвоста от пуска. А между тем захлебнулся и остановился левый двигатель, бомбардировщик потяжелел, стал плохо слушаться рулей, его все больше стало затягивать в крен. Стрелка указателя оборотов, тахометра, поврежденного двигателя стремительно упала к нулю. На приборной панели зажгись зловещие красные и желтые аварийные индикаторы. «Отказ левого двигателя. Пожар. Отказ системы управления», – бесстрастно вещал речевой информатор. Экипаж отчаянно боролся за жизнь своей крылатой машины. Штурман врубил систему пожаротушения, и из специальных форсунок в поврежденный двигатель хлынула пена. Одну за другой он переключал основные самолетные системы на дублирующие. А в это время Игорь Орлов отчаянно пытался «вытянуть» бомбардировщик из гибельного крена. У него ничего не получалось, «Су-24МР» перестал слушаться управления. На принятие решения оставались доли секунды. – Я – 571-й, пожар в двигателе, отказ системы управления. Катапультируюсь! Квадрат 12-47, прием всем, кто меня слышит! А самолет уже был неуправляем, грозя каждую секунду свалиться в штопор. – Штурман, приготовиться к катапультированию! – Есть! – Пошел!!! Полыхнули пиропатроны, грохнул на мгновение взрыв, унося из погибающего самолета по пути спасения катапультное кресло вместе с доверившимся его объятиям хрупким человеком. Ну, теперь и самому пора. Ноги убрать с педалей, поставить на подножки кресла. Спину держать прямо, иначе двадцатикратная перегрузка сломает позвоночный столб, словно спичку. Захлопнуть откинутый перед этим щиток светофильтров. Руки рефлекторно обхватывают красные держки стреляющего устройства катапульты, большие пальцы отжимают тугие клавиши предохранителей – рывок! За сотые, и даже тысячные доли секунды до того, как сработает стреляющее устройство катапульты, выполняется целый ряд процессов, гарантирующих безопасное покидание самолета и спасение летчика. Во-первых, специальные заряды подрывают все секретные приборы и системы, так сказать, «с гарантией». Во-вторых, специальный гироскопический прибор «запоминает» и записывает текущую высоту, скорость и пространственное положение самолета по отношению к горизонту. Пиропатроны вышибают створку люка. Опускаются на кресле специальные разбрасыватели рук и ног, фиксируя тело спасаемого «летуна». А потом уж под сиденьем катапульты срабатывает стреляющее устройство, вышвыривая катапультируемое кресло К-ЗбДМ в небо. Но и это еще не все. Попадая в поток, кресло не начинает вертеться волчком – этому препятствуют выпускаемые автоматически стабилизирующие штанги небольшими парашютиками, которые выходят по бокам от заголовника. Гироскопический прибор, «запомнивший» летные параметры при покидании аварийного «борта», ориентирует кресло строго вертикально по отношению к горизонту. Если высота мала, включаются дополнительные пороховые ускорители, уводя катапультное кресло со спасаемым в нем летчиком на безопасную высоту для раскрытия парашюта. Распускается купол, уложенный в заголовнике кресла, и пилот приземляется уже самостоятельно. Но и это еще не все, волшебное кресло и на земле или на воде сослужит спасенному летчику добрую службу. Ведь под сиденьем находится герметичный контейнер с НАЗ – носимым аварийным запасом. Там – надувная лодка, аптечка, еда, вода, сигнальные ракеты, дымовые шашки, набор для выживания. И самое главное – аварийная станция «Комар-2М», которая в автоматическом режиме будет передавать координаты места падения и сигнал SOS.

Вскарабкавшись со второй попытки на свою оранжевую надувную лодку, Игорь Орлов перекрестился – жив! Теперь, пошарив взглядом по водной глади, увидел метрах в двухстах еще одну оранжевую лодку. – Ваня!!! Лугово-о-ой!!! – вне себя заорал летчик. Из другой лодки тоже послышались крики, значит, штурман жив. Игорь достал небольшое пластиковое весло и погреб навстречу другу. – Ты как, живой? – спросил летчик своего друга, когда расстояние между лодками сократилось до нескольких метров. – Да, я в порядке. А ты? – Норма, – коротко кивнул Игорь Орлов. – Как Думаешь, что с самолетом случилось? – Наверное, птица, – пожал плечами Иван Луговой. – Да, вполне вероятно – чайка какая-нибудь. Они ведь часто кружат возле кораблей, подъедаются отбросами с камбуза. И до берега сравнительно недалеко… – Как думаешь, нас уже ищут? – Конечно, только вот найдут ли… – Игорь Орлов с тревогой посмотрел на низкие облака, стремительно заволакивающие небо. Поднялся ветер. Ласковое, лазурное и солнечное Черное море, каким привыкли видеть его туристы, на самом деле было очень коварным. Сильные и беспощадные штормы здесь начинались внезапно, так же внезапно и заканчивались, оставляя после себя разбитые и потрепанные непогодой суда. – Слушай, шторм надвигается, может, давай свяжем тросом обе наши лодки, чтоб не унесло. – К черту все это, давай лучше перебирайся в мою лодку, вместе и бедовать веселее. – Ну, хорошо, был у нас на двоих один самолет, а теперь – стала одна лодка…

В штабе Черноморского флота командующий распекал по телефону своих подчиненных. – Что значит «поиск результатов не дал»?! Да я знаю, что там сейчас шторм! Что синоптики говорят? До вечера… Все равно направить в район падения бомбардировщика все наличные средства. Все, выполнить и доложить! А между тем с американских и турецких кораблей прекрасно видели падение русского бомбардировщика и ничего не предприняли. Более того, экипажи висевших в воздухе палубных вертолетов с эсминца и фрегатов даже не пришли на помощь катапультировавшимся летчикам! – Разрешите, товарищ адмирал? – на пороге кабинета стоял заместитель командующего Черноморским флотом по авиации генерал-майор Василий Андреев. – Заходи. Что у тебя? – Как только закончится шторм, подниму все, что летает: гидросамолеты «Бе-12», вертолеты, патрульные «Ан-26». И еще, из Таганрога вылетели два гидросамолета «Бе-200» и экраноплан «Спасатель». – Ясно. АНТК Бериева, расположенный в Таганрогском заливе, являлся ведущим предприятием по созданию гидросамолетов, а теперь им передали и тематику, связанную с экранопланами. И вот теперь и экраноплан-спасатель, созданный на базе ударного ракетного корабля-самолета «Лунь», и спасательные гидросамолеты «Бе-200» принимают «боевое крещение».

Вымокшие до нитки под проливным дождем, обессиленные буйством непогоды летчики потерпевшего аварию русского бомбардировщика сидели в своей лодчонке. Неумолимая стихия играла ими, словно ребенок, – бумажным корабликом. Но, слава богу, море постепенно успокоилось, правда, теперь возникли очередные сложности – наступала ночь, а шторм далеко отнес спасательную лодку с летчиками от первоначального места приводнения. Несколько раз Игорь Орлов и Иван Луговой слышали шум двигателей пролетающих самолетов. «Потерпевшие кораблекрушение», как выразился Иван, зажигали пирофакелы, пускали в небо сигнальные ракеты, но все зря, их не видели. Оставалось только ждать утра… Внезапно вода примерно в полусотне метров от спасательной лодки забурлила, и на поверхности показалась сначала рубка, а потом и корпус подводной лодки, всплывшей для подзарядки аккумуляторов. Летчики на спасательной лодке заорали во всю глотку и запустили в темное небо целую россыпь сигнальных ракет. На верху темной рубки замигал огонек сигнального фонаря – их заметили. Вскоре раздалось приглушенное тарахтенье лодочного мотора, а темноту прорезали острые лучи света мощных фонарей. Они скользнули по воде и уперлись в оранжевую спасательную лодочку. – Кто такие? – Капитан Орлов, лейтенант Луговой! – представились оба «робинзона». – Мы – летчики отдельной ударной эскадрильи ВВС Черноморского флота России. Наш самолет потерпел аварию после столкновения с птицей. – Самочувствие как, «летуны»? Медпомощь требуется? – Никак нет, мы в порядке. – Вас что, штормом отнесло? Здесь расстояние до берега приличное. – Так точно. Примерно после полудня шторм начался, потрепало нас хорошо. – Ясно, перебирайтесь к нам в лодку, доставим вас на субмарину. На подлодке катапультировавшихся, переживших штормовую ночь летчиков накормили, напоили горячим сладким чаем и уложили в лазарете, предоставив заботе корабельного врача – старшего лейтенанта Сергея Горячева. А капитан 2-го ранга Александр Сватов приказал отправить срочную шифрограмму в штаб Черноморского флота о том, что катапультировавшиеся летчики обнаружены и спасены.

– Ну, что, мои подводники опередили твоих «летунов», – весело, несмотря на почти сутки без сна, спросил командующий дивизионом подводных лодок у заместителя командующего флотом по авиации. – Да уж, – усмехнулся офицер-летчик. – «Тихо пришли – тихо ушли». Ладно, пошли на доклад к командующему. Белые стены госпитальных палат, белые халаты врачей, даже крахмально-белые скатерти в столовой уже изрядно надоели Игорю Орлову. Молодой организм быстро оправился от шока, вызванного катапультированием. После того как стало ясно, что жизни летчиков ничего не угрожает, их преимущественно «мариновали» на всевозможных медицинских тестах, заставив поневоле вспомнить времена поступления в летное училище и царивший там строгий медицинский отбор. Теперь летчик жаждал только одного – как можно скорее выписаться из госпиталя. Но было во всем этом и одно очень важное но – врачебно-летная комиссия. Строгие и придирчивые врачи BЛK давали или не давали добро на продолжение летной деятельности. Вот почему стоящий перед белой дверью с табличкой «ВЛК» капитан Орлов сильно волновался. Несколько минут назад туда вошел старший лейтенант Луговой, и теперь к волнению за собственную летную судьбу примешивались и переживания за друга. Наконец дверь открылась, и показался сияющий Луговой с медицинской карточкой и обходным листом в руках. – Ну как, Ваня? – «Годен без ограничений»! – широко улыбнулся штурман-оператор. – Капитан Орлов! – прочитала по списку следующую фамилию медсестра. – Входите. – Ну, ни пуха, командир. Я подожду. – К черту! Игорь Орлов переходил от одного специалиста к Другому, они прослушивали и простукивали бодрый организм летчика, внимательно вчитывались в неразборчивый почерк своих коллег и какие-то одним им известные знаки, сами что-то записывали в соответствующие графы. Неожиданная заминка вышла возле невропатолога. Прочитав скупые строчки анамнеза в карточке и сверившись с результатами тестов, нахмурился. – Молодой человек, мне неприятно вам это говорить… Но здесь указаны серьезные изменения кровообращения головного мозга. Большие перегрузки в этом случае могут привести к кровоизлиянию в мозг, потере зрения, параличу и даже смерти. Вам запрещено летать на сверхзвуковых самолетах с большими перегрузками. – Нет, доктор… Это какая-то ошибка… – перед Игорем померк белый свет. – Я очень понимаю вас и сожалею. Но вы можете продолжить службу либо на вертолетах, либо на винтовых самолетах. Или же как офицер боевого управления, – вердикт врача был безжалостен и окончателен. Игорь не помнил, как дошел до двери, войдя в которую потерял крылья. – Ну, что, командир? – Приземлили меня, Ваня… – горько ответил Игорь, – не видать мне теперь «тридцатьчетверочки»…

Вернувшись в родную эскадрилью, Игорь не хотел ни с кем разговаривать, да и видеть никого не хотел. Сейчас для летчиков «Су-24М» была самая работа, а он был вынужден оставаться на земле, провожая тоскливым взглядом взлетающие сверхзвуковые бомбардировщики. Командир эскадрильи, узнав о случившемся, выхлопотал капитану Орлову недельный отпуск. Кто-то из сослуживцев предложил Игорю напиться – а смысл?.. Пьяный или трезвый, капитан все думал об одном и том же… Не увидеть ему теперь неба и моря и не выдать в эфир: «Пуск произвел, ракета пошла! Отворот!» Была даже такая мысль: сесть в старенький, видавший виды «кукурузник» «Ан-2» и уйти в последнее пике… Но Игорь отмел эту мысль как недостойную мужчины и офицера. Одиночество капитана Орлова неожиданно развеял командир эскадрильи. – Игорь, тут я узнавал, сейчас отбирают молодых летчиков, преимущественно с опытом, в «контору» Бериева. Может, ты тоже рапорт напишешь? – И что, всю оставшуюся жизнь на гидросамолетах летать?.. – Ну, почему же на гидросамолетах. У АНТК Бериева сейчас появилась новая и очень интересная тематика… Боевая, ударная… Пиши рапорт, дурья башка! Потом мне еще коньяк выставишь.