"Геополитика" - читать интересную книгу автора (Зюганов)

Крупнейший античный географ Страбон объяснял причину могущества древнего Рима географическим положением Италии: наличием хороших гаваней, благоприятным климатом. Ему же принадлежит вполне геополитический тезис о необходимости военного и экономического контроля лишь над тем пространством, которое представляет для государства политический интерес.
Кстати, весьма любопытным с точки зрения геополитики выглядит тот факт, что Аристотель, выросший в Греции, тогдашней главной "морской" державе мира, обращает особое внимание на стратегические выгоды островного положения Крита. Страбон же, отражая точку зрения "континентального" Рима, утверждает, что знакомство "с отдаленными местами и населяющими их людьми" не представляет интереса, "особенно если это острова, чьи обитатели не могут ни помешать нам, ни принести пользы своей торговлей"11.
Очередной этап развития идей географического детерминизма связан с европейской эпохой великих [c.20] географических открытий. Интерес к этой проблематике возбудил французский государствовед XVI века Жан Боден. В своем главном произведении "Шесть книг о государстве" (1577 г.) он объяснял различия и изменения в государственном устройстве тремя причинами: Божественной Волей, человеческим произволом и влиянием природы. Но поскольку Божественная Воля недоступна человеческому познанию, говорил он, а человеческие намерения столь изменчивы, что не поддаются научной систематизации и являются скорее произволом, то различия между государствами нужно объяснять в первую очередь географическими причинами.
Наибольшее значение среди географических факторов он придавал климату. Боден разделил земной шар на три части: жаркую экваториальную, холодную - полярную и среднюю - умеренную и считал, что характер народов в первую очередь зависит от климатических условий среды их обитания. На севере живут более физически сильные и воинственные люди, на юге - более одаренные. При правильном взгляде на историю, утверждал французский мыслитель, видно, что "величайшие полководцы приходят с севера, а искусство, философия и математика рождаются на юге"12.
В ХVIII-ХIХ вв. внимание к географическим факторам при объяснении социально-политических явлений стало довольно распространенным явлением. Во Франции идеи географического детерминизма развивал Шарль Монтескье. В своем основном сочинении "О духе законов" (1748 г.), объясняя различие законодательного устройства государств, он, подобно Бодену, видел главную причину в особенностях климата.
Следуя за Боденом, Монтескье утверждал, что в холодном климате люди нравственны, а двигаясь на юг, "вы [c.21] как бы удаляетесь от самой морали"13. В умеренном же климате люди нравственно неустойчивы, "так как недостаточно определенные свойства этого климата не в состоянии дать им устойчивость"14. Кроме того, жаркий климат ослабляет характер людей, что, по его мнению, и привело к развитию рабства.
В Англии наиболее известным представителем географической школы был историк Генри Бокль. Он намеревался написать многотомную историю цивилизации, развивая тезис, что история любого народа соответствует географическим условиям страны. Ранняя смерть, однако, помешала осуществлению этого замысла, и написана была только "История цивилизации в Англии" в двух томах.
Наибольшее распространение идеи влияния географической среды на историю получили в Германии. Известный немецкий философ и гуманист Иоганн Готфрид Гердер, отвергая крайности географического детерминизма, считал, что на развитие цивилизации оказывают воздействие как внутренние, так и внешние факторы, к которым он относил климат, почву и географическое положение. Другой немецкий мыслитель Александр фон Гумбольдт полагал, что именно география должна дать целостную картину мира.
Самым последовательным представителем географического детерминизма в Германии был известный географ Карл Риттер, попытавшийся представить всестороннюю географическую интерпретацию истории. "Каждый человек, - утверждал он, - является представителем родной природы, которая его произвела на свет и воспитала. В народах отражается их отечество. Местные влияния ландшафта на характерные черты жителей, включая внешний вид и телосложение, форму черепа, темперамент, язык и духовное развитие, несомненны... Существование человека [c.22] целиком связано с землей тысячами цепких корней, которые невозможно вырвать"15.
Конечно, на исходе XX столетия нет нужды подробно обосновывать тезис о несостоятельности абсолютизации географических факторов при объяснении социальных явлений. Об этом уже достаточно написано. Сейчас скорее нужно обеспокоиться недооценкой этих факторов и в теории, и в политической практике. Как справедливо отметил один современный исследователь, "можно, конечно, позволить себе пройти мимо географических оснований политики, но они не пройдут мимо нас: они будут мстить тем политикам, которые то ли по невежеству, то ли по небрежению оказались неспособными постичь их важность"16.
Таким образом, ученые географы привнесли в геополитику идею географической обусловленности политических процессов, которая требовала рассматривать политические институты (прежде всего государства) не только как социальные, но и как пространственные явления. [c.23]

Основные геополитические доктрины
Итак, геополитика как целостная концепция, как систематизированная совокупность знания возникла на рубеже Х1Х-ХХ веков на стыке трех научных подходов. Ее возникновение обусловлено, с одной стороны, логикой развития самой науки. С другой стороны, геополитика явилась одним из путей осмысления изменившейся социальной действительности.
Суть этих изменений подробно проанализировал Ленин в своей работе "Империализм, как высшая стадия капитализма" (1916 г.). Раскрывая содержание новой стадии общественного развития, он писал: "Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами"17. Объективный исследователь не может не признать, что именно эти, указанные им факторы в решающей мере определили ход мировой политики на десятилетия вперед.
Таким образом, одним из признаков империализма является территориальный раздел мира на колонии и зоны влияния между ведущими государствами. "Свободных" [c.24] территорий не осталось, мир уплотнился. Все региональные "центры силы" пришли в непосредственное соприкосновение. Это резко усилило напряжение международной обстановки, что в конце концов привело к пожару первой мировой войны.
Особенно остро территориальный вопрос стоял для двух великих держав: Великобритании, которой необходимо было сохранить свою гигантскую колониальную империю, и Германии, "обделенной" при разделе мира. Поэтому не удивительно, что первые геополитические концепции, пытавшиеся научно сформулировать законы политического контроля над географическим пространством, возникли именно в этих странах.

Политическая география и законы пространства
Большой вклад в современную геополитику внес крупнейший немецкий географ Фридрих Ратцель. Науку, которая призвана исследовать связь государства и пространства, он называл политической географией (этот термин зачастую используется и сейчас наряду с геополитикой). Основные положения новой науки Ратцель изложил в своем сочинении "Политическая география" (1897 г.).
Две идеи были положены им в основание своих рассуждений. Во-первых, идея об определяющей роли географических факторов для развития общества. "Как бы человечество ни тянулось в высшие эмпиреи, - писал ученый, - ноги его касаются земли... Этим прежде всего обусловливается необходимость рассмотрения географических условий его существования". Следуя за Гердером, он считал, что исследования внешних (географических) и внутренних (исторических) факторов развития общества должны идти рука об руку, ибо "только из соединения [c.25] того и другого может получиться настоящая оценка нашего предмета"18.
Вторая идея была им воспринята от дарвиновской теории эволюции. Государство, в его представлении, есть живой органики, соединяющий свойства народа и земли и, подобно всем организмам, борющийся за свое существование. Будучи живым организмом, государство движется и растет как целое.
Ратцель сформулировал семь "основных законов пространственного роста государств"", которым, по его мнению, подчиняются все государственные образования.
1. Пространство государства растет вместе с ростом культуры.
2. Рост государств происходит одновременно с общим развитием нации и сопровождается развитием идей, торговли, активностью людей.
3. Рост государств осуществляется путем присоединения и поглощения малых государств.
4. Изменения в организме-государстве (рост и сокращение) отражает его граница, которую Ратцель называл "периферийным органом государства".
5. В процессе роста государство стремится прежде всего вобрать в себя "политически ценные" места: береговую линию, русла рек, районы, богатые ресурсами.
6. Первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне.
7. Общая тенденция к слиянию переходит от государства к государству, набирая силу по мере перехода19.
Ратцель утверждал, что "государства имеют тенденцию врастать в естественные пространства", и эта их тяга может быть удовлетворена лишь в границах континентов. Народ растет, увеличиваясь в числе, государство, увеличивая свою территорию, присоединяет [c.26] новые земли путем внутренней и внешней колонизации. "Новое пространство, в которое врастает народ, является, - писал Ратцель, - как бы источником, из которого государственное чувство черпает новые силы"20.
Идеи немецкого географа развил его последователь шведский политолог Рудольф Челлен. В своей главной работе "Государство как форма жизни", опираясь на методологию Ратцеля, он сформулировал "органическую теорию" государства.
Подобно другим организмам, утверждал Челлен, государства рождаются, развиваются, увядают и умирают, т.е. представляют собой формы жизни. Их бытие подчиняется всеобщему закону борьбы за существование. В жизни государств борьба за существование проявляется в борьбе за пространство.
"Жизнеспособные государства, чье пространство ограничено, - писал Челлен, - подчинены категорическому политическому императиву: расширить свою территорию путем колонизации, объединения или завоеваний различного рода. В таком положении была Англия, а в настоящее время находятся Япония и Германия. Как мы видим, здесь имеет место не стихийный инстинкт завоевания, а естественный и необходимый рост в целях самосохранения"21.
Челлен выдвинул идею тотальности государства. В его представлении государство есть единство пяти элементов, которое проявляется как:
1. Физико-географический пространственный организм;
2. Определенная форма хозяйства;
3. Определенная этническая общность;
4. Социальное сообщество классов и профессий;
5. Форма государственного управления со своей конституционной и административной структурой. [c.27]
Это все образует "пять элементов одной и той же силы, подобно пяти пальцам на одной руке, которая трудится в мирное время и сражается в военное"22.
Существенным вкладом шведского политолога в развитие геополитического знания явилось формулирование им закона автаркии. Государство, по мысли Челлена, не должно быть ни чисто индустриальным, ни чисто аграрным, ибо тогда оно становится заложником политики других государств, зависимым от мирового расклада сил. С экономической точки зрения государство, чтобы быть устойчивым, должно быть самодостаточным.
Именно Челлен ввел в научный оборот понятие "геополитика", которую он определял как доктрину, рассматривающую государство как географическое, или пространственное явление. Геополитику он отличал от политической географии, которая, в его представлении, является наукой о местообитании человеческих сообществ в их связи с остальными элементами Земли23. [c.28]

Сверхрегионы континентов и океанов
Наиболее полного развития немецкая традиция геополитического знания нашла в лице Карла Хаусхофера. Выходец из аристократической баварской семьи, сын профессора политической экономии, профессиональный военный, дослужившийся до чина генерал-майора, он создал ряд оригинальных геополитических концепций, не утративших ценности по сей день. В 1924 году он с группой единомышленников (Э.Обст, Г.Лаутензах, О.Мауль) основал известный орган геополитической мысли "Журнал геополитики" ("Zeitschrift fur Geopolitik"), в котором находили отражение многие проблемы. В том же году вышла первая концептуальная работа Хаусхофера, посвященная геополитической ситуации в тихоокеанском регионе. [c.28]
В 1928 году издатели журнала выпустили сборник "Элементы геополитики", в котором дали собственное развернутое определение этого термина. Они писали: "Геополитика есть учение о зависимости политических событий от земли. Она опирается на широкий фундамент географии, в особенности политической географии как учения о политических пространственных организмах и их структуре. Постигаемая географией сущность земных пространств дает геополитике те рамки, внутри которых должен совершаться ход политических событий, для того чтобы им был обеспечен длительный успех.
Конечно, носители политической жизни иногда выходят за эти рамки, однако раньше или позже зависимость от земли вновь и вновь будет давать себя чувствовать. В духе такого понимания геополитика стремится дать оружие для политической деятельности и указывать путь в политической жизни... Геополитика стремится и должна стать совестью государства"24.
В полном согласии с Ратцелем и Челленом Хаусхофер рассматривал пространство как детерминанту государственного развития. Под влиянием знаменитого англичанина Макиндера он видел мир в состоянии перманентной нестабильности, как арену борьбы двух политических элементов: морской и континентальной сил. Поиски способа решения этого конфликта привели Хаусхофера к формулированию концепции пан-регионов (рис.1, с.281).
В работе "Геополитика сверхидей" (1931 г.) он разработал модель разделения мира на три сверхрегиона, ориентированных с севера на юг по меридианам, каждый из которых состоял из ядра и периферии: Пан-Америка (ядро - США), Еврафрика (ядро - Германия) и Пан-Азия (ядро - Япония, периферия - Австралия). Это должны были быть самодостаточные регионы-автаркии. Модель Хаусхофера [c.29] была ориентирована на предотвращение мировых конфликтов между главными центрами силы на планете. Однако она оказалась неработоспособной и первую очередь потому, что место Советского Союза в ней не было ясным и его жизненные интересы не были учтены25.