"Геополитика" - читать интересную книгу автора (Зюганов)
Судите сами.
Государство утратило контроль над финансовыми потоками. Капитал уплывает за границу. Идет планомерное [c.188] разграбление страны. На Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге в июне 1997 года говорилось о том, что в одном только 1996 году из России вывезено 22 млрд. долларов, что в десять раз больше всех полученных инвестиций113.
Государство утратило контроль над структурой народного хозяйства. Лет пять назад нам объясняли, что одной из первейших и важнейших задач реформы является необходимость экономическими методами победить "теневую экономику", мешавшую нормальному функционированию хозяйственного организма. Ныне даже по оценке Госкомстата объем производства теневой экономики составляет 23-25 процентов ВВП. А на парламентских слушаниях, посвященных проблеме борьбы с преступностью и укреплению правопорядка, первый заместитель министра внутренних дел России П.Маслов привел другие данные: оборот теневой экономики в России составляет 750 трлн. рублей, а ее доля достигает 45 процентов. Зная эти цифры, трудно не согласиться с мнением, что "теневая экономика... не контролируется государством, но зато ее представители контролируют банки, МВД, таможню и даже правительство"114.
Государство утратило контроль над продовольственной безопасностью страны. Не зря председатель Аграрной партии России М.И.Лапшин, знающий ситуацию в аграрном хозяйстве не понаслышке, возложил ответственность за развал агрокомплекса на президента и главу правительства.
За шесть лет ельцинского правления сбор зерна сократился на 33 млн. тонн; потери по молоку составили 25 млн. тонн; на 7 млн. тонн сократилось производство мяса. В своей статье "Россия утратила продовольственную безопасность" Лапшин пишет: "Российское село - на плахе. И [c.189] палач уже взмахнул топором - откованным на Западе, отточенным в Москве"115. И даже если хорошая погода иногда позволяет крестьянину по некоторым показателям приблизиться к прежнему уровню, то в целом это все равно не может изменить ситуацию.
Наконец, государство утратило способность защитить национальную экономическую безопасность. Ведь важнейшим условием экономической безопасности страны является полный и суверенный контроль национального правительства над экономикой страны. Ничего этого при существующем режиме нет и в помине. Экономическими процессами в России управляет Международный валютный фонд...
Даже на фоне общероссийской разрухи экономическая деградация российского Дальнего Востока выглядит зловеще.
В экономических отношениях России с бурно развивающимися странами АТР задействованы только ресурсодобывающий сектор и ВПК. Доля России в суммарном объеме внешней торговли стран АТР составляет менее одного процента! Доля Дальнего Востока России в интеграционных процессах, происходящих в АТР, является крайне низкой. Дальний Восток экспортирует всего около 3% производимой промышленной продукции!116 Помимо этого, в результате бездумной тарифной и ценовой политики Россия теряет экономический контроль над своими дальневосточными территориями, которые все быстрее вовлекаются в зоны экономического притяжения своих азиатских соседей.
Какой же ответ может дать истерзанная экспериментами Россия на экономико-технологический вызов, носителями которого выступают, в первую очередь, страны Восточной Азии? [c.190]
Ответ на этот вопрос для необремененного догмами политика лежит на поверхности. Россия должна учесть опыт этих стран. А главный секрет их успехов заключается в том, что ими был найден самобытный ответ на экономический вызов Запада.
Главной методологической ошибкой начатых в России реформ явилось отождествление модернизации и вестернизации. Причем, это - та ошибка, которая хуже преступления, ибо она отбросила нашу страну на обочину мировой истории. А ведь в 1991 году уже существовал и демонстрировал свои преимущества восточно-азиатский алгоритм самобытной модернизации - впечатляющий пример того, как на основе национальных традиций можно совершить стратегический прорыв в области технологии.
Неслучайно восточно-азиатский капитализм часто называют конфуцианским в противовес западному, который с легкой руки известного немецкого социолога Макса Вебера получил название протестантского. Сформированный конфуцианством менталитет восточно-азиатских народов оказал огромное влияние на экономические успехи стран региона. Многолетний глава Сингапура Ли Куан Ю очень точно отметил, что именно "общинные ценности и практика восточноазиатов - японцев, корейцев, тайваньцев, гонконгцев и сингапурцев - оказалась их большим преимуществом в процессе гонки за Западом"117.
Первыми успешно соединили задачи модернизации с традиционными духовными ценностями японцы, отразив это соединение в так называемой "идеологии японизма". Ядро ее составляет лозунг "Вакон - Есай" ("японский дух -западная техника"). Религиозную основу идеология японизма, как отмечают специалисты, представляет собой соединение синтоизма, буддизма и конфуцианства118. [c.191]
В основе экономических успехов китайских государств и Южной Кореи лежит органичное соединение традиционных конфуцианских ценностей с задачами хозяйственного реформирования. Одной из характерных черт конфуцианского мышления и связанных с ним представлений об обществе является иерархичность. В конфуцианской традиции общество и государство всегда отождествлялись с патриархальной семьей, равенство в которой не могло существовать просто по определению.
Представления о том, что общество и государство образуют иерархическую пирамиду, сохраняются в Восточной Азии в полной мере до сих пор. Так, южнокорейский социолог Ли Кю Тхэ, один из ведущих авторитетов в вопросах национального характера корейцев, пишет: "Иерархичность - способ существования корейца, а выход из иерархической структуры равносилен выходу из корейского общества"119.
Конфуцианство всегда очень высоко ценило напряженный систематический труд, самодисциплину и способность к работе в коллективе. Восприятие конфуцианством государства как большой семьи в наше время в странах Восточной Азии было перенесено на отношения в фирме, которые также рассматриваются как отношения в большой патриархальной семье. Такие отношения предполагают не только стремление работника творчески и ответственно относиться к своему делу, но и заботу руководства предприятий и кампаний о своих работниках.
Уважительное отношение к власти, законопослушность также являются характерными чертами конфуцианского сознания. В отличие от свойственного западной традиции механистически-враждебного отношения к государству, для стран Восточной Азии характерно органическое воззрение на государство как на защитника [c.192] человека. Уважительное отношение к государству проявляется, например, в Южной Корее в том, что даже рекомендации правительственных органов воспринимаются частным бизнесом как категорические приказы120.
Таким образом, идеалы и ценности, свойственные традиционным обществам: коллективизм, уважительное отношение к государству со стороны личности и забота государства о человеке, уважение старших и значение иерархии в обществе, стремление к бесконфликтности и гармонии в социальных отношениях, приоритет дисциплины и порядка, забота о крепости семьи, важность согласия, - это и есть слагаемые феноменальных успехов стран Восточной Азии в экономике и технологии.
Трудно не заметить, что такие же идеалы и ценности испокон веков были присущи и русскому народу. Нашему народу всегда было свойственно отношение к труду как к нравственной обязанности, а не только лишь как к способу удовлетворения потребностей. Отсюда трудовой героизм 30-х годов, ударные стройки и творческий порыв в трудовом созидании после Великой Отечественной войны.
Для России на протяжении веков были характерны коллективные формы трудовой деятельности: община и артель, бригада, и колхоз. Однако наши "реформаторы", изначально враждебно настроенные к России и всему русскому, стремились, напротив, "вытряхнуть из народа его вековые идеалы", ибо они-то как раз и мешали их эксперименту над Россией.
Но опыт восточно-азиатских стран однозначно свидетельствует: экономические успехи придут только тогда, когда мы начнем проводить настоящие хозяйственные реформы на прочном основании справедливости и коллективизма, уважения к человеку труда, заботы государства о [c.193] гражданах и граждан о государстве. Словом, для успеха хозяйственных реформ нужна иная идеология - идеология народного патриотизма, соединяющая "красный" идеал социальной справедливости с "белым" идеалом национально осмысленной любви к Отечеству. Идеология, направленная против "голубого" космополитизма и хищнической эксплуатации дикого рынка. [c.194]
Вызов духовный
Итак, возрождение России немыслимо без восстановления нашего соборного национального самосознания, которое столетиями формировалось на основе духовных, нравственно-религиозных ценностей. Это - ключ к решению всех проблем: и экономических, и экологических, и демографических, и политических. Ведь бывали же в истории нашего многострадального народа и более тяжелые времена, чем ныне, но, вдохновляемые великими идеалами и целями, наши предки преодолевали все препятствия и раз за разом восстанавливали порушенное недругами Отечество. Вот и сейчас - в разгар очередной смуты - общество чувствует сильнейшую потребность опереться на свои вековые святыни, на свой традиционный, тысячелетний исторический опыт.
В первую очередь это относится, конечно, к странам исламского мира. Именно они сумели за последние десятилетия доказать свою способность к самоорганизации, сплоченности и мобилизации на основании самобытных духовных ценностей. За счет чего же им удалось этого достичь? Ответ прост: за счет постоянного воспроизводства объединяющих нацию ценностей через механизм исторической и религиозной традиции.
Значение традиции в жизни здорового общества невозможно переоценить. Вбирая в себя многовековой коллективный опыт народного бытия, традиция со временем становится едва ли не главным стержнем национальной государственности, своего рода гарантией его безопасности от разрушительных радикальных перемен и мерилом качества политических, экономических и иных нововведений.
Из всех цивилизаций, существующих сегодня на нашей планете, лишь Запад положил в основу своего существования воинственный антитрадиционализм. Да это и не удивительно: в эпоху "победоносного капитализма" с его претензией на универсальность любая национальная традиция, мешающая "золотому тельцу" царствовать над умами и душами людей, всячески третировалась как признак отсталости общества.
Но вот сегодня мы видим, как западная цивилизация, которая создала свой потребительский капиталистический "рай" ценой разрушения нравственно-религиозных, традиционных основ человеческого бытия, по целому ряду стратегических параметров начинает проигрывать цивилизациям Востока, сохранившим свой традиционный уклад. И в темпах экономического роста, и в численности населения, и в сплоченности и организованности восточные страны начинают все ощутимее теснить самонадеянный Запад. [c.196]
Не секрет, что источником традиции, обеспечивающим ее конструктивное функционирование в обществе, является религия. Сегодня многие социологи фиксируют появление нового феномена в общественном мнении, которое они называют фундаментализацией сознания и которое захватывает практически все конфессии и этносы планеты. В частности, французский социолог Ж. Кепель в своей нашумевшей книге "Всевышний берет реванш", вышедшей в 1991 году, пишет: "Новый религиозный подъем принимает современную форму не для того, чтобы адаптироваться к светским ценностям, но чтобы перестроить общество на священной основе - даже ценой изменения общества, если в этом есть необходимость. Этот подъем проповедует в самых различных формах избавление от неудавшейся модернизации, которую обвиняют в том, что именно она завела в тупик и отдалила людей от Бога"121.
В бытовом сознании понятие "фундаментализма" получило устойчивый отрицательный оттенок благодаря тому, что оказалось прочно связанным с политическим терроризмом фанатиков и экстремистов. Между тем "фундаментализация", понимаемая как возврат к многовековой национальной духовной традиции, приводит к результатам безусловно положительным. Это возвращение нравственных норм в отношения между людьми, в отношения власти к индивиду и индивида к власти, сохранение общественной морали, возрождение идеала крепкой семьи и ответственной личности. Она означает, кстати, и построение такой экономической модели, которая соответствовала бы нравственным представлениям общества о справедливости и ценности труда, допустимой степени эксплуатации и социальном обеспечении старости.
Возращение к традиционным нормам наиболее ярко проявляется сегодня в странах исламской цивилизации. [c.197] Мудрый Гегель на этот раз оказался не прав, утверждая, что "ислам уже давно сошел со всемирно-исторической арены и возвратился к восточному покою и неподвижности"122. Впрочем, в начале XIX века так оно и было. Однако в настоящее время "исламский фактор" играет в мировой истории все более заметную роль.
В июне 1997 года в Анкаре на встрече представителей крупнейших исламских государств: Бангладеш, Египта, Индонезии, Ирана, Малайзии, Нигерии, Пакистана и Турции было объявлено о создании новой международной организации, - "исламской восьмерки". Премьер-министр Турции Эрбакан на встрече заявил, что это событие станет "поворотным пунктом в истории человечества", и исламская восьмерка вскоре будет определять мировую политику123. Сегодня такое заявление кажется всего лишь цветистой восточной риторикой. Но кто может поручиться, что через десятилетие-другое оно не превратится в политическую, экономическую и военную реальность?
Для России отношения с исламским миром являются особенно важными.
Во-первых, ислам - это вторая по числу верующих конфессия нашего государства, и стабильность в российском обществе не в последнюю очередь зависит от отношений между православными и мусульманами. А недруги России уже использовали и, надо думать, будут еще не раз использовать "исламскую карту" для того, чтобы поссорить российские народы и дестабилизировать ситуацию в стране.
Во-вторых, главным условием сохранения нашего влияния в бывших советских республиках Средней Азии и Азербайджане, где ислам является господствующей религией, может быть лишь высокий нравственный авторитет России, отсутствие в ее политике двойных стандартов. [c.198]
Наконец, в-третьих, в современных условиях, когда США уже вполне откровенно стремятся установить свою глобальную гегемонию, Россия и исламский мир просто обречены быть стратегическими союзниками, ибо в равной мере не заинтересованы в таком развитии событий.
Это отлично понимают многие политические деятели и аналитики мусульманских стран. Так, например, даже в такой традиционно проамерикански настроенной стране, как Пакистан, влиятельная газета "Муслим" опубликовала недавно статью, автор которой констатирует, что следование Пакистана в фарватере американской политики привело к тому, что "мы выступаем в качестве своего рода рабов Соединенных Штатов". Он подводит и религиозное обоснование под необходимость пересмотреть позицию мусульманских стран, входящих в сферу влияния Соединенных Штатов: "Исходя из того факта, что всемогущий Аллах против однополярного мира, остается определить, на чьей стороне мы стоим в этой сложной исторической ситуации. Будем ли мы и впредь страдать от нашей застарелой привычки угождать Соединенным Штатам любой ценой?"124
К исходу XX столетия становится все более очевидным, что исламский путь - это одна из реальных альтернатив гегемонизму западной цивилизации. Это подтверждается и тем, что для исламского общества неприемлемо само западное понимание демократии. Ислам содержит собственное представление о ценности человеческой личности, о месте человека в обществе, о роли и значении государства и других политических институтов.
В противоположность либерально-демократическим странам, узаконившим на своей территории разврат и извращения как проявления "священной свободы выбора", исламские общества заботятся о крепости такого важнейшего [c.199] и древнейшего социального института, как семья. Известный египетский ученый, возглавлявший в свое время Всемирный Исламский университет в Исламабаде, Хаммуда Абдалати пишет: "Ислам считает, что в браке соединяются религиозная добродетель, общественная необходимость и нравственные преимущества"125.
Исламские воззрения на общество бесконечно далеки от либеральных. Уважение и почитание старших, забота о младших возводятся в незыблемую норму поведения. Мусульмане любят вспоминать слова пророка Мухаммеда: "Тот, кто не заботится о младших и не уважает старших, - не мусульманин"126. Иерархическая структура общества считается естественной. Исламу чуждо формальное понимание равенства, столь распространенное на Западе, чья иерархия выстроена не по критерию человеческих добродетелей, а по объему денежного мешка.
Исламской цивилизации присущ приоритет коллективисткого начала над индивидуальным, что приводит к тому, что чрезвычайно большое внимание уделяется проблеме социальной справедливости. Поэтому неудивительно, что одним из важнейших институтов в мусульманских странах является община. Тот же Абдалати пишет: "Сущность исламской общины берет начало из принципов умеренности, образцового поведения, единства цели, взаимности чувств, сплоченности и беспристрастности"127.
Исламу чужды западные механистические воззрения на государство. Западная доктрина рассматривает государство как неизбежное зло. А как таковое, оно должно побольше спать, дабы не мешать добрым клеркам и бюргерам зарабатывать деньги, в лучшем случае - обязано служить "ночным сторожем" их честно нажитого добра. Исламу же - как, впрочем, и православию - свойственно [c.200] органическое воззрение на государство как на защитника справедливости и мира. Иначе и быть не может, ибо подобно христианству, мусульманская доктрина вводит четкое нравственное измерение власти: власть дается от Бога, а значит, всякий правитель несет ответственность перед Богом и людьми. Как пишет египетский ученый, "в исламе руководство - это прежде всего обязанность, испытание и огромная ответственность"128.
Не подлежит сомнению, что отношение к государству в России, русский взгляд на роль государства в обществе гораздо более схожи с исламскими воззрениями, нежели с западными. Государство в представлении русского народа никогда не было безликой силой, но предметом заботы каждой личности, которая, в свою очередь, справедливо ожидала ответной отеческой заботы со стороны государства.
Эта схожесть во многом предопределяет тот ответ на вызов религиозного традиционализма, который должна дать Россия на рубеже нового тысячелетия. Суть его заключается в том, что лишь полномасштабный и осмысленный возврат к собственной национальной, духовной традиции может обеспечить нам необходимую нравственную и мировоззренческую базу для стратегического рывка в "постиндустриальный" мир. [c.201]
Еще не все потеряно...
Подробно говорить о том, каким будет грядущий русский традиционализм, пока преждевременно. Тем не менее, некоторые его характерные черты можно уверенно предвидеть уже сейчас. "Русский быт, - писал митрополит Иоанн, - на протяжении многих столетий характеризуется сильнейшей тягой к воплощению во всем своем многообразии религиозно-нравственного идеала... Русский взгляд на мир веками основывался на фундаментальной идее, предполагающей осмысление жизни как всеобщего совместного служения евангельским идеалам добра, правды, милосердия, жертвенности и сострадания"129.
Это возвышенное представление о смысле бытия русский народ пронес через все беды и лишения XX столетия, равных которым, пожалуй, не знает история человечества. И вот теперь нас стараются лишить самобытного национального мировоззрения, пытаясь заменить его рекламой кока-колы и культом доллара. Поэтому не нужно быть провидцем, чтобы предсказать, что первоочередные меры по возрождению традиционной основы русской жизни должны включать в себя:
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |