"Введение в политическую науку" - читать интересную книгу автора (Гаджиев)
19.4. Политическая символика и политико-культурный подход
Истина об общественной жизни лежит как в объективной реальности, так и в сферах мифологического, традиционного и т.д., оказывающих значительное влияние на формирование основных контуров картины мира и их содержание. К тому же в современных условиях ряд важнейших социальных и политических проблем в обществе приобретает социокультурное измерение. Поэтому очевидно, что политические реалии, в том числе и политическое поведение отдельного человека или той или иной социальной группы в конкретных ситуациях, невозможно адекватно объяснить без учета социокультурного фона политических явлений. Использование средств массовой информации, особенно визуальных, еще более усиливает значимость чувственного, эмоционального, иррационального за счет рационального. Это предполагает преодоление функционализации личности, отказ от трактовки всех ее деяний и действий в терминах экономического, технологического или иных форм детерминизма, реабилитации непосредственных чувственных восприятий, эмоций, антипатий и симпатий, всего того, что мы причисляем к социально-психологической и социокультурной сферам, ко всему тому, что способствует самоидентификации нации или иной социальной общности.
Человек как социальное существо имеет индивидуальное, групповое, национально-историческое, социокультурное, общечеловеческое и иные измерения. Поэтому он является предметом изучения различных обществоведческих дисциплин - антропологии, этнографии, социологии, философии и т.д. Естественно, что человек как центральный субъект политических отношений и политического процесса не может оставаться вне поля зрения политологии. Наука, претендующая на освещение реальной жизни, где центральное место занимает человек, не вправе игнорировать то, что можно обозначить понятием "человеческое измерение", которое весьма трудно, если не невозможно, втиснуть в прокрустово ложе каких бы то ни было искусственно сконструированных теорий, моделей, математических формул и т.д. Постигать не поддающееся количественным измерениям и строго научному анализу духовное начало, символический аспект общественной жизни - удел интуиции. С этой точки зрения можно понять тех представителей западной общественно-политической мысли, которые сетуют на дегуманизацию политической науки, на исчезновение человека, его интересов и потребностей из фокуса ее внимания. Необходимо восстановить роль и значение человеческой личности как главного субъекта общественно-исторического процесса, вернуть в центр исследования человека, его интересы, потребности, устремления.
Социально-политическая жизнь во многом носит символический характер, хотя и не сводится к комплексу представлений, химер и символов. Утверждать, что жизнь символична, значит утверждать, что она должна быть понята и интерпретирована. Как отмечает французский политолог С.Лятуш, "переход от представления к конкретному жесту является моментом соприкосновения субъекта (индивидуума, социального класса, политической партии, нации и т.д.) с миром". Вопрос "Как познать социальную реальность?" ведет к вопросу "Что такое социальная реальность?", который в свою очередь рождает вопрос "Что такое человек?".
Другими словами, для адекватного познания социальной действительности необходимо занять антропологическую позицию, утверждающую постулат о культурной природе человека, о том, что он является существом не только экономическим и политическим, но одновременно и социокультурным. В таком качестве рациональные компоненты в его сознании тесно переплетаются с элементами эмоционально-волевыми, мифологическими, традиционными, национально-психологическими, "трайбалистскими" и т.д. Естественно, рационализированные материальные интересы социальных слоев, классов, групп представляют собой могущественные детерминирующий и динамический факторы, вносящие решающий вклад в развитие общественно-исторического процесса. Однако такие категории, как патриотизм, семейная, общинная, национальная или иная форма лояльности, мифы, обычаи и традиции, тоже играют значительную роль в детерминации содержания и направленности общественных процессов и политического поведения различных категорий людей.
Мифы, традиции, обычаи в целом нерациональны по своей сущности, по крайней мере в том смысле, что они не контролируются тем, что мы называем логическим. Порой они базируются скорее на вере, убеждении, чем на разуме, скорее на идеалах, чем на реальностях. Они составляют часть мира, в котором мы живем. Поэтому их нельзя отбрасывать как бесполезные фикции, заблуждения, как нечто нереальное. Истина об общественной жизни лежит как в объективной реальности, так и в сфере мифологического, традиционного.
На политическое поведение людей часто гораздо более сильное влияние оказывает то, как они оценивают действия правительства, политических партий и деятелей, чем реальное содержание этих действий. Большое значение в интерпретации указанных действий имеет господствующая в обществе система политической символики. Без символов и знаков невозможно представить себе практическую и духовную жизнь общества. Когда речь идет о значении символов, исследование вторгается в сферу эпистемологии и семиотики. В то же время, поскольку символы и символическая система играют важную роль в достижении спаянности и преемственности любого общества, их изучение поднимает более глубокие проблемы социальной организации и легитимизации.
Символы и знаки представляют собой орудия, с помощью которых люди взаимодействуют друг с другом, и в этом отношении они являются средствами регуляции социального поведения. Каждая нация, каждый народ, каждое сообщество людей в процессе своей истории вырабатывает собственный образ или самообраз, который в значительной мере выражается в разного рода символах и знаках. Поскольку любая информация, воспринимаемая субъектом, предстает в его глазах в качестве некоторой совокупности визуальных и звуковых символов и знаков, то он расшифровывает ее в формулах, имеющих для него смысл. При этом усваиваются и воспринимаются лишь те из них, которые укладываются в систему координат его мировоззрения и картины мира.
Важно учитывать, что тот или иной знак, жест может служить в качестве адекватного элемента коммуникации, если он несет в себе одинаковый для всех ее участников смысл. Так, избиратель может голосовать разными способами - поднятием руки, опусканием бюллетеня и т.д., но не всякое поднятие руки или опускание бюллетеня есть акт голосования. Необходимо, чтобы таковым его считали все те, для кого оно имеет значение.
Эффективным средством в руках политолога может стать политико-культурный подход, призванный объять социокультурное измерение политики. Он позволяет преодолеть формально-юридическое понимание политики, традиционный подход к политике в терминах политической системы, государственно-правовых институтов и т.д. Обосновывая необходимость отказа от формально-правового подхода к политике, один из зачинателей концепции политической культуры Г.Алмонд предлагал выделить два уровня исследования политической системы: институциональный и ориентационный. Если первый-уровень концентрирует внимание на исследовании институциональной структуры политической системы, то второй уровень предусматривает изучение ориентации людей на эту систему и институты. Комплекс этих ориентации, включающих когнитивные (познавательные), аффективные (эмоциональные) и ценностные, Алмонд назвал политической культурой. Тем самым субъективный аспект политического он поднял до уровня значимости институциональной структуры.
Интегрируя в себя методы социологии, социокультурологии, социальной психологоии и политической науки, политико-культурный подход дает возможность основательнее понять реальные механизмы и закономерности реализации политических процессов.
19.5. Объяснение или понимание
Незавершенность социальной и политической действительности, ее многообразие и многовариантность оставляют место для различных ее интерпретаций. К тому же познание социальной действительности связано с изменением самой этой действительности. Сам акт познания может поставить под сомнение существующий порядок и даже подорвать его, причем это будет следствием не практического, применения результатов познания, а самого процесса познания. Если в естественных науках упор делается на объяснении. Объяснить значит выявить внутренние и внешние связи между составными частями лабораторного эксперимента, призванного повторить или создать природный эффект.
В сфере социального речь идет не только об объяснении вещей, но и об адекватном их понимании в смысле постижения. Объяснить социальный феномен значит прежде всего описать его. Например, объяснение-описание экономического кризиса заключается в установлении предшествовавших ему спекуляций, первых банкротств, повышений банковских учетных ставок и т.д. Описание составляет существенную часть социальных и гуманитарных дисциплин и основу классифицирующего знания. Поскольку социальное представляет собой процесс реализации потребностей и устремлений людей, то понять его значит определить совокупность намерений и представлений, лежащих в основе социальных феноменов. Классифицирующее знание требует теоретического фундамента, который в социальных и гуманитарных науках пронизан идеологическим содержанием. Поэтому очевидно, что концепция социальной и гуманитарной науки, скопированная с естественной науки, была бы слишком ограниченной и бедной. Как отмечал Х.-Г.Гадамер [15, с. 39]:
...науки о духе сближаются с такими способами постижения, которые лежат за пределами науки: с опытом философии, с опытом искусства, с опытом самой истории. Все это такие способы постижения, в которых возвещает о себе истина, не подлежащая верификации методологическими средствами науки.
Дело в том, что социальные факты не являются таковыми в смысле застывших, овеществленных фактов природы. Они слагаются из действий людей и носят динамический характер. Здесь немаловажную роль играют, как образно говорит С.Лятуш, человеческие "жесты", которые, вызывая социальную трансформацию, оставляют ощутимые результаты в виде, например, произведений искусства, предметов потребления, машин, законов и т.д. Они составляют "социальную реальность в процессе реализации" [132, с. 49]. Оторвать результаты от сотворивших их "жестов" значит закрыть путь к адекватному пониманию социальной реальности, которая отличается от природной тем, что является "эпистемологическим субъектом", поскольку исследующий ее ученый интегрально включен в нее, т.е. ученый - часть исследуемого им объекта и в некотором роде участвует в процессе его воспроизводства.
Так, например, Фукидид, Цезарь, Платон, Аристотель, Макиавелли, Маркс в качестве исторических субъектов в той или иной степени вмешивались своими практическими действиями в те феномены и процессы, которые они анализировали. Фукидид был изгнан из Афин как сторонник аристократии. Цезарь сам представлял себя читателю в своих "Комментариях о галльской войне". Платон пытался реализовать на практике собственные теории в Сиракузах и написал, потерпев при этом неудачу, свои "Законы". Аристотель составил конституцию своего родного города Стагира. Макиавелли руководил иностранными делами Флоренции и на основе уроков, извлеченных из этого опыта, написал книгу "Государь". Маркс анализировал необходимость исчезновения капитализма, руководя Первым Интернационалом.
Как указывалось выше, политическая система, политические институты и сфера общественно-политической мысли находятся в тесном взаимодействии друг с другом, испытывая взаимное влияние. Уже в силу этого политический анализ не может основываться на одних только фактах, поскольку они приобретают значимость лишь в той мере, в какой их можно соотносить с целым, обеспечивающим теоретически обоснованный контекст для интерпретации фактов. В определенном смысле невозможно рассматривать политические институты в отрыве от политической мысли, поскольку мысль и действие пронизывают друг друга. Задача политолога состоит в достижении самого тесного взаимодействия теории и эмпирического начала, рефлексии и действия, интерпретации и практической вовлеченности.
В странах Запада достижения и разработки обществоведческих дисциплин нередко используются для решения экономических, социальных, политических и иных проблем. Показательно, что на протяжении всей истории западного обществознания происходила социологизация его отраслей, усиление их прикладного характера. В частности, развитие эмпирических исследований в области политической социологии имело своей целью оказание практической помощи государству путем составления конкретных рекомендаций по реализации политического контроля над обществом. В последние десятилетия в результате взаимодействия и взаимослияния, с одной стороны, политологов, социологов, политэкономистов и т.д., а с другой - представителей государственно-политических институтов в большинстве развитых стран Запада образовался своего рода политико-академический комплекс. Видные представители общественных наук часто совмещали и продолжают совмещать политическую и академическую виды деятельности.
В "Критике чистого разума" И.Кант показал, что средства научного познания не в состоянии дать необходимую и обязательную для всех картину мира. Указав науке ее пределы, он провозгласил самостоятельность нравственных и эстетических доводов. Кант полагал, что нормы науки составляют лишь один аспект в уяснении высших ценностей. Наряду с ними и независимо от них действуют также нормы нравственного сознания и эстетического чувства. И в наше время, когда беспрецедентно высок уровень развития научных знаний, многие ученые четко осознают необходимость признания наукой собственных границ и возможностей. Обосновывая мысль о том, что познание социально-исторического мира не может подняться до уровня науки путем применения индуктивных методов естественных наук, Х.-Г.Гадамер подчеркивал [15, с. 445-446]:
...единичное не служит простым подтверждением закономерности, которая в практических обстоятельствах позволяет делать предсказания Напротив, идеалом здесь должно быть понимание самого явления в его однократной и исторической конкретности.
Нельзя забывать, что зачастую политики и государственные деятели принимают решения на основе скорее сложившихся у них мнений и даже интуиции, а не только научного знания, математических формул и расчетов. В этом смысле политика скорее искусство, чем наука. Без добротной гипотезы эмпирические данные могут быть просто бесполезны. Здесь воображение и научное знание действуют параллельно, т.е. функции художника и ученого совпадают. Изображение мира политики в целом можно представить не как фотографирование, а как создание художником портрета. То, что художник изображает,- не точная фотография, это концепция характера, его собственное видение изображаемого объекта, а не то, что мог бы видеть, скажем, полицейский. Аналогично, мир, который мы рисуем в наших политических рассуждениях, не только воспринимается, но и постигается. В нашем изображении политической реальности мы скорее представляем наши политические доводы, нежели воспроизводим политическую практику. Это по сути субъективный образ. Доводы, образ, оценка - часть мира политики, так же как портрет, созданный художником, является частью мира последнего. В противоположность платоновскому разграничению знания и веры в мире политического знание и есть вера.
19.6. Проблема соотношения средств и целей в политологическом исследовании
Виндельбанд и Риккерт, подчеркивая радикальное различие между естественными и общественными науками, сводили его к различию между категориями причинности и ценности. И действительно, если для первых основополагающее значение имеет выявление фактов, их последовательности, причин и следствий, то для вторых главными являются цели и средства. Без проникновения в сферу целей и идеалов не может быть речи и об адекватном изучении мира политического. Например, политика совершенно не одно и то же для Н.Макиавелли, допускавшего любой произвол со стороны государя в интересах государства, и Ж.-Ж.Руссо, озабоченного мыслью об обеспечении всеобщего блага.
Политическое включает как статику, так и динамику, воплощающиеся соответственно в политическом порядке и политическом процессе. Важно учесть, что динамизм бытия делает его вечно незавершенным и, наоборот, незавершенность бытия есть признак его динамизма. Творение мира никогда не прекращается, и, говоря словами В.Соловьева, человек как соработник Божий активно участвует в незавершенном еще сотворении мира. Именно в силу этой незавершенности и открытости социального и политического мира политология должна концентрировать внимание на его динамической стороне. Сущностная характеристика политики - не покой, а движение, и в центре внимания политической науки находится политический процесс. Поэтому прав Ж.Бюрдо, который говорил, что "политика не дает себя сфотографировать".
Однако динамику мира политического нельзя правильно понять без всестороннего исследования существующей в каждый данный исторический период ситуации. Политология, являясь научной дисциплиной, должна в одинаковой степени охватывать как действующий политический порядок, где доминируют постоянные, неизменные величины, так и политический процесс, где доминируют переменные величины. Политический порядок включает структурные и системные элементы. Здесь важно исследовать проблемы политического господства и правления, господства и сотрудничества; формирования власти и политического неравенства; механизма правления в рамках различных государственно-политических систем; отношения людей с институтами власти; механизмов обеспечения единства, жизнеспособности и бесперебойного функционирования общества; политической социализации.
В данном контексте политология призвана ответить на вопросы: какова сущность государства? Какие именно институты определяют лицо того или иного государства? Определяется ли форма государства экономикой и социальной структурой? Какова форма взаимоотношений между государствами на мировой арене? Какие другие формы общественно политической организации возможны кроме государства?
19.7. Системность политической науки
Очевидно, что все науки, как естественные, так и социальные и гуманитарные, невозможно поставить в один ряд, связав их неким универсальным методом, основанным на монистическом законе в смысле регулярного постоянства явлений. Это относится и к политологии. Она призвана охватить и исследовать мир политического во всей его тотальности. Основополагающим его принципом является разграничение не факта и ценности или средства и цели, а части и целого. Чтобы соотнести часть с целым, необходимо рассматривать различные части в рамках целого. Например, отдельного индивида невозможно понять в собственных терминах, если не учесть, что индивидуальные цели и идентичность конструируются его участием в семейных отношениях; семью в свою очередь нужно рассматривать в более широком контексте социальных и политических отношений.
Любая функциональная политическая система испытывает на себе влияние со стороны других политических систем. К примеру, городское правительство не может игнорировать существование национального правительства, национальные правительства должны приспосабливаться к факту существования других национальных правительств, союзов, коалиций, международных организаций и т.д.
Политическое имеет системный, структурный и функциональный аспекты. Растущая дифференциация на всех уровнях и во всех сферах общественной жизни ведет к тому, что различные социальные организации, феномены и процессы, такие, как семья, труд, образование, культура и т.д., получают все большую автономию. Но это не означает, что они отгораживаются друг от друга и функционируют сами по себе. Скорее наоборот. Эволюция современного общества представляет собой двуединый процесс. С одной стороны, это возрастание дифференциации, а с другой - увеличение, расширение, появление новых форм взаимозависимости различных сфер, институтов, организаций, заинтересованных групп и т.д. Последние становятся более специализированными, но в то же время они в большей степени нуждаются в ресурсах друг друга. В современном мире разворачиваются более сложные и многосторонние процессы взаимного обмена и взаимного стимулирования в самом широком значении слова как в позитивном, так и негативном аспектах.
Все это говорит о том, что арсенал исследовательских методов, средств и инструментов политической науки должен включать системный анализ. Разработанный в 30-х годах системный анализ стал достоянием социальных и гуманитарных наук сравнительно недавно. Первоначально он был сформулирован и использовался представителями естественных наук. Здесь следует прежде всего назвать работу физиолога У.Кэннона "Мудрость тела", опубликованную еще в 1932 г. и сыгравшую большую роль во внедрении системного анализа в социальные науки. Именно в ней впервые было разработано понятие "гомеостазис", означающее состояние равновесия в системе. Важное значение имели также работы Л.Берталанфи по биологии и общему системному анализу. Политологи же, хотя прямо не обращались к этим работам, все же не могли не испытать их влияние через широко известные работы Т.Парсонса, Дж.Хоманса, Р.Мертона и других исследователей, которые в 40-х - 50-х годах стали широко использовать достижения системников в социологии и экономической науке. Именно благодаря этим достижениям им удалось разработать теорию структурно-функционального анализа, ставшую после второй мировой войны одним из основных методологических подходов в изучении общества.
С позиции системного анализа любые сообщества можно рассматривать как постоянные образования, функционирующие в рамках более широкой среды. Они характеризуются как целостные системы, состоящие из определенного комплекса взаимозависимых элементов, которые можно вычленить и анализировать. Системы имеют довольно четкие границы, отделяющие их от окружающей среды, причем они проявляют тенденцию к равновесию.
В 50-х - 60-х годах в плане внедрения системного анализа в политологические исследования большой вклад внесли работы К.Эрроу, Э.Доунса, Д.Блэка, Дж.Бьюкенена, Г.Тэллока и др. Особенно большую роль сыграли Д.Истон, К.Дойч, Г.Алмонд и другие американские исследователи. Суть системного анализа состоит в том, что мир политического изучается как комплекс элементов, образующих целостную систему в ее связи со средой - гражданским обществом и экономико-хозяйственной системой. Обосновывая необходимость внедрения системного анализа в политическую науку, Д.Истон писал [108]:
В самое последнее время понятие системы стало привлекать особое внимание, став основанием для определенной точки зрения на вещи от рассмотрения мельчайшей клетки человеческого тела как системы до все более крупных и емких систем - самого человеческого существа как организма, человеческой личности, малых групп и крупных учреждений, обществ и совокупности общества, такой как международная система.
Одной из причин, способствовавших внедрению системного анализа, стал своеобразный теоретический голод, ощущавшийся в начале 50-х годов многими представителями политической науки - была необходима общая теория политики. Но все же приверженцы системного анализа видели свою задачу в построении так называемых теорий среднего уровня, или сравнительной политической теории, которые должны были обеспечить переход от эмпирических данных к теоретическим обобщениям.
Заметим, что само понятие "политическая система" стало возможным с введением в политическую науку системного анализа. Необходимость использования его в политической науке вызвана прежде всего многообразием и многосложностью самого мира политического. Выше уже отмечалось, что политология по своей природе - междисциплинарная наука. Она стоит как бы на пересечении многих социальных и гуманитарных наук. При этом политико-культурный подход основывается на широком использовании междисциплинарных методов исследования.
Наиболее явно междисциплинарный характер политологических исследований проявляется при системном анализе, предполагающем всестороннее изучение политических феноменов с использованием методов, инструментов, систем аргументаций других социальных, гуманитарных и отчасти естественных наук. Системный анализ включает стандартизацию и унификацию научных понятий, систематизацию и упорядочение знаний о политических феноменах и реальностях.
Для любой системы, в том числе политической, характерны три основополагающих измерения: ставшее, или реально существующее и проявляющееся в структуре; действование, поведение или функция; становление или эволюция. В идеале системный анализ должен охватить все три измерения в совокупности. Однако в реальной исследовательской практике главное внимание системники концентрируют на первых двух измерениях, отодвигая на задний план третий. Это объяснимо, если учесть, что системный анализ наиболее эффективен там, где существует некое равновесие, факты определились, приобрели более или менее завершенные очертания, их можно систематизировать, свести к количественным параметрам, легко поддающимся обработке статистическими и математическими методами.
Важно отметить и то, что у приверженцев системного анализа могут быть разные цели, поэтому результаты их изысканий будут различаться. Так, если один из основоположников структурно-функционального подхода Т.Парсонс концентрировал внимание на диалектической взаимосвязи между структурой и функциями составных элементов социальных систем, то Д.Истон поставил своей целью провести анализ механизма обратной связи между результатами политики, поддержкой большинством населения политической системы и требованиями к ней.
В системном анализе, как его понимал Г.Алмонд, выделяются понятия "вход" и "выход". На входе политической системы решающую роль играют такие компоненты, как политическая социализация, вычленение и формулирование интересов, их представительство в политике, политическая коммуникация. На выходе мы имеем определение правил или законов, программ, политических курсов, их применение и контроль за соблюдением. Очевидно, что системный подход позволяет анализировать политические феномены во всей их сложности и взаимопереплетенности, при этом учитываются как социальные основания политики, так и обратное влияние последней на социальные реальности.
19.8. Сравнительный метод
В настоящее время самостоятельный крупный раздел политической науки составляют сравнительные исследования. Данная проблема отчасти уже затрагивалась в гл. 1. Здесь попытаемся ответить на вопросы: что же понимается под сравнительным исследованием или сравнительным анализом и каков его предмет?
Если, например, попытаться сравнить отдельные политические системы по количеству составляющих ее граждан, следовало бы использовать демографическую статистику для установления ранжировки этих систем по численности населения соответствующих стран. Но этого недостаточно для определения сущностных характеристик самих систем. Сравнение различных обществ по среднедушевому доходу, по числу радиоприемников и телевизоров, приходящихся на каждую тысячу человек и т.д., как правило, тоже не дает представления о самой политической системе.
Системы правления можно сравнивать по временному и пространственному, или географическому, принципам. В первом случае это первобытная, античная, традиционная, современная, а во втором - европейская, азиатская, африканская, американская, латиноамериканская и иные системы. Можно назвать ряд других параметров сравнения.
Проблема состоит в том, чтобы выбрать такие компоненты и элементы, которые бы в отдельности или в совокупности позволяли судить о тех или иных сущностных характеристиках сравниваемых объектов. Например, классификация или типологизация политических систем уже сама по себе предполагает сравнение. Но его можно провести по различным параметрам. С этой точки зрения одна из главных задач, встающих перед политологом-компаративистом,- выбор параметров, поддающихся сравнению друг с другом.
Следует отметить, что в рассматриваемом контексте в политологии, как и в других социальных и гуманитарных науках, положение иное, чем в естественных науках. Например, в химии и физике сравниваемые переменные величины можно воспроизводить в лабораторных условиях, что отнюдь не скажешь о социальных или политических феноменах. Здесь сравнения можно осуществлять лишь условно, косвенно. Именно так решил стоявшую перед ним проблему М.Вебер в своем сравнительном исследовании религий, с помощью которого он пытался определить связь экономической этики в различных религиях с возникновением капитализма.
Политологическое сравнительное исследование базируется на фундаментальном допущении, что человеческое поведение представляет собой постоянную величину, что оно будет одинаковым в одинаковых обстоятельствах независимо от места и времени. В данном случае существенное место занимает предварительная гипотеза. Так, если анализировать партийные и избирательные системы различных стран, возникает конкретная проблема относительно того, в каких именно условиях утверждаются однопартийная, двухпартийная, многопартийная и смешанная партийная системы.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |