"Фантастика 2003. Выпуск 1" - читать интересную книгу автора (Науменко Николай, Каплан Виталий, Гусев...)

8. Встреча на Эльбе

Когда зверею, себя не помню. Потом, бывает, каюсь. Вот и сейчас, в битком набитой электричке (нам с Олегом все же удалось сесть), недоумевала — как это я, скромная интеллигентная женщина, учитель с тридцатипятилетним стажем, только что рычала, работала локтями, клыками и хоботом? То, что все остальные вели себя так же — не оправдание. Как выражаются сверстники Олега — голимая отмазка. И бессонная ночь на нижегородском вокзале — тоже не оправдание. Все-таки стоит нас чуть-чуть поскрести — и под тонким слоем культуры проступает свалявшаяся звериная шерсть, когти, щупальца, жвалы…

Олег, привалившись к моему плечу, мгновенно заснул. Я же гнала от себя сон чтением Геродота. Очень хорошо идет в связке с японской поэзией.

За пыльным окном проплывали облитые восходящим солнцем сосны, зеркальными осколками посверкивали озера, тянулись деревеньки — чаще всего серые, пожеванные природой и временем. Опять чувствовала сродненность. Опасный признак — как бы снова камнем не залепили. При нестабильной-то Сети…

На всякий случай попробовала — нет, вроде работает. Потянулась к Юристу, навела кое-какие справки. Легенда должна быть чистой, ни сучка, ни жучка.

Кстати, я так и не была до конца уверена, что люди Фомича не подбросили нам никакой электронной живности. Хотя еще во Владимире тщательно перетряхнула вещи, и свои, и Олега.

В любом случае, дилетантам смешно соревноваться с профессионалами. Будь наша Сеть раз в десять побольше, будь у нас спецы по любому профилю тогда еще поглядели бы, кто кого. Но Босс не слишком хотел расширяться. Каждый лишний человек — это риск. Да и отношения в большой толпе неизбежно становятся официальными.

Знаю по дачным делам. Пятнадцать лет назад достался мне по наследству от дяди Лёвы дачный участочек, шесть соток, близ Дмитрова. В нашем маленьком, двадцать домов, поселке все дружны, всегда находим, как выражался один полузабытый политический деятель, консенсус. А рядом огромный муравейник под названием "Дружба". Полторы тысячи участков. И грызутся, серпентарий чистой пробы. Хотя по отдельности — приличные люди.

Не читалось, да и не спалось. Грызла меня изнутри то ли желчь, то ли хищная рыба-мутант, что вывелась в городской канализации под воздействием инфракрасного излучения из жабьей икры. Иногда проглядываю желтую прессу. Не верю, но восхищаюсь полетом фантазии.

Однако, не проехать бы станцию назначения… Электричка-то сквозная, до некоей колоритной Шахуньи, которая у меня, конечно, сразу ассоциировалась с глазуньей.

— Извините, — обратилась я к бабке, сидящей напротив, — Ветлужская скоро ли будет?

Бабка — сморщенная, седая, несмотря на жару, в теплой вязаной кофте, улыбнулась мне по-доброму:

— Не, милая, еще час с лишним… Мы еще Семенов не проехали… Ты не беспокойся, я там тоже сойду. Что, впервые едешь?

Отчего бы не опробовать новопридуманную легенду на этой соседке по душному несчастью? Заранее сгладить возможные шероховатости…

— Да, знаете ли, — кивнула я доверительно. — Мы сами-то, — легкий кивок в сторону спящего Олега, — из Москвы. Раньше тут бывать не приходилось.

— А куда едете, ежели, конечно, не секрет? — поинтересовалась бабка.

— Да вот, — грустно улыбнулась я, — решила круто изменить жизнь. Пятый год на пенсии, трудно все-таки. Московские цены кусачие, да и эта жилищная реформа, будь она неладна. В общем, пораскинула я мозгами и решила — надо перебираться в провинцию. Купить в небольшом городке домик… и обязательно чтобы с участком, я огородничать люблю. Мне шестьдесят, силы-то еще какие-никакие имеются. На свежем воздухе, натуральные продукты… Подкопила денег… и Коля, племянник, тоже помог, на фирме работает… Посовещалась со знакомыми, поддержали. Если пенсии не будет хватать, могу пока что и подработать… я всю жизнь в школе, математику вела.

Бабушка взглянула на меня с живым интересом.

— А где покупать-то думаешь?

— Мне посоветовали Нижегородскую область, — охотно пояснила я. — И от Москвы не так далеко, можно родных навещать. И цены на жилье не слишком высокие… Коля мне посмотрел по компьютеру нижегородские газеты с объявлениями. Так что решила поездить, посмотреть. В Ветлужском вроде бы несколько домов подходящих. И в этом… — изобразила я усилие мысли, — в Варнавине. Не подойдет если, так у меня еще выписано в Гороховце несколько адресов.

Бабка всплеснула руками.

— Вот уж воистину Бог-то послал! Я-то сама из Варнавина, и как раз дом-то продаю. Старая уже, сил-то не хватает, вот к сыну в город перебираюсь, давно зовет. Внуки малые.

В бабкиной речи отчетливо слышалось оканье. Характерное такое, волжское. Люблю национальный колорит.

— Как я вас понимаю, — искренне вздохнула я. — Вот и у меня тоже, указала я на Олега. — Внучатый племянник, Колин сынок. Навязали, можно сказать, в провожатые. Мол, мало ли чего, тетя Оля, вдруг помочь чего надо. А на самом-то деле у них с Маринкой путевка двухнедельная в Турцию. На двоих. Вот и надо чадо на кого-то спихнуть. А тут рядом безотказная тетя Оля… Так что пришлось взять с собой.

— Да, не оставлять же одного, — понимающе кивнула бабка. — Возраст-то самый что ни на есть шебутной…

— Олежка мальчик хороший, — согласилась я, — но, конечно, к самостоятельной жизни неприспособленный. Ни сготовит себе, ни постирает… Родители балуют, требовательности им не хватает.

— Да все они такие, — махнула рукой бабка. — У меня-то малые еще, семь и девять лет. А все равно сложности. Слушай, — она изо всех сил старалась показать, будто идея пришла ей в голову только что, — слушай, а чего бы тебе мой дом не купить?

— Гм… — как и полагается, задумалась я, — а что у вас за дом?

— В Варнавине у меня, — зачастила бабка, — дом-то хороший. Деревянный, бревенчатый. Сруб шесть на шесть, еще веранда пристроена, три на пять. Сарайка дровяная есть, я там раньше поросенка держала, теперь-то уж тяжело…

— А участок? — завела я старую песню о главном.

— Участок само собой, десять соток. Три яблони, семь вишен, смородина, малина. Все растет-то хорошо. А хочешь, так тебе еще и под картошку землю дадут, надо в администрации-то попросить. Только это ездить придется, километров за пять. Окучивать, жуков собирать.

Все складывалось как нельзя лучше. Вот эту бабульку-то мы и зацепим, она-то и станет нашим прикрытием в Варнавине. Главное, грамотно повести разговор. На какую-то секунду мне даже и впрямь захотелось купить у нее дом. Бывает… Жара, бессонная ночь, размягчение мозгов…

— А дом-то в каком состоянии? — озабоченно спросила я. — Может, там одного ремонту тысяч на тридцать?

— Да что ты, — всполошилась старушка, — какой еще ремонт? Не нужно никакого ремонта, мой Василий Степаныч покойный был мастер на все руки, в идеальном порядке содержал. Два года как помер, царство ему небесное, — она широко перекрестилась. — Ты и не думай, все пока что в исправности.

— А как там обстоит с водой?

— Водопровод, — гордо сообщила бабка. — Напор, правда, бывает что и слабый, но ничего, жить-то можно. И в огороде тоже проведено, поливать. Уборная, правда, во дворе, — сообщила она скорбно. — Но ты, ежели надо, найми мужиков, они к дому сделают пристрой, это по нашим-то деньгам недорого выйдет.

— Что ж, — закатила я глаза, изобразив усиленную работу мысли, — и сколько вы за него хотите?

Бабка тоже помолчала, что-то прикидывая.

— Ну, — начала она, — Васька Курдюмов ко мне на той неделе подходил, шестьдесят тысяч предлагал.

Вот! Раскручивалась она, пружина прогресса. Торговля!

— Что ж, — облизала я губу, — если дом и впрямь в хорошем состоянии, то я бы, наверное, семьдесят дала.

Сумма бабке явно понравилась. Видимо, если упомянутый Васька и впрямь подходил к ней, то называл явно меньше шестидесяти.

— А знаешь что, — спустя минуту напряженных размышлений предложила мне бабка, — поезжай-ка вот сейчас со мною, дом и посмотришь. Чего там на Ветлужской глядеть? Там сперва наобещают, а потом кому из местных продадут, с носом останешься.

Ну вот, как славно все устроилось! Я-то думала, придется на месте соображать насчет квартиры или гостиницы. Хотя какая может быть гостиница в таких медвежьих углах?

— Да, звучит разумно, — задумчиво кивнула я. — Только знаете, если уж такое решение принимать… хотелось бы вообще на месте осмотреться, что за люди, какие магазины, школа опять же… поговорить на предмет подработки… Словом, ничего, если два-три денька у вас погостить? Я в любом случае за постой заплачу, даже если и насчет дома не сговоримся.

— О чем разговор! — засуетилась бабка. — Это правильно, осмотреться-то надо. Живите, конечно. В доме-то три комнаты. Меня саму-то Валентина Геннадьевна зовут, — спохватившись, сообщила она.

— Вот и хорошо, Валентина Геннадьевна, — улыбнулась я. — Заодно и Олежка чуть отдохнет, а то мотаться взад-вперед, поезд, электрички, автобусы — сложновато все-таки.

— Мне вас сам Господь послал, — старушка вновь перекрестилась. — Я ведь и свечку ставила, чтоб покупатель-то хороший на дом нашелся. Вот и привел.

Жалко мне стало бабку. Пошутил над ней Боженька, меня послал. Чуяла я, пахнет от этой игры нехорошо. Но что делать? Жалко бабку, а Олега жальче. И вообще всех жалко.

Может, — осенила меня вдруг идея, — напрячь лысого Савелия Фомича? Пускай покупает бабкин дом, ему это семечки. Запишем как мой гонорар…

Мысль мне понравилась. Недаром сказано — продаваясь врагу, надо нанести ему максимальный экономический ущерб. Заодно Божий промысел подправлю.

Городок оказался не таким уж и маленьким. Хотя населения, если верить бабке, всего три с половиной тысячи. Но, мелкий в смысле людского поголовья, Варнавин брал пространством. Длинные улицы разбегались по всем направлениям, скрещивались под острыми и тупыми углами. Но зелени в избытке, прямо на улицах растут яблони и вишни.

Пока от автобусной остановки шли к бабкиному дому, я внимательно осматривалась. На Олега в этом отношении полагаться не приходилось, был он квелый и хмурый. Наверное, до сих пор переживает вчерашнее.

И где же здесь искать Босса? По дороге во мне вызревал план. Для начала — на почту, звонил он именно оттуда, а не с частного телефона, это Сисадмин выяснил. Потом… узнать, есть ли тут гостиница и придумать легенду для вопросов — такую легенду, чтобы гармонировала с основной, про покупку дома. Также выяснить, а не уезжал ли отсюда Юрий свет Михайлович. Значит, подружиться с кассиршей на автостанции… если только он не уехал отсюда с кем-нибудь на машине. Не забыть о скорости циркуляции сплетен — о моих расспросах мгновенно станет известно всем, в том числе и милейшей Валентине Геннадьевне. Кстати, и она может принести информашку на хвосте. Наверняка ведь с подругами на лавочке лясы точат. Жизнь скучная, сенсорный голод… Не вредно покрутиться и в магазинах, поговорить с продавщицами.

И все равно это иголка в стогу сена. Я сейчас охотно обменяла бы все сетевые возможности на дружбу с начальником местной милиции. В два счета бы узнала.

Как поступила бы любимая моя литературная героиня — Миледи? Вскружила бы голову доброй половине городка? Увы, на это у меня нет ни желания, ни времени. Фомич вполне прозрачно намекнул, что денька через три-четыре меня навестят и потребуют отчета.

…Обреченный на продажу дом мне полюбился с первого взгляда. Все бабка сказала верно, симпатичный домишко. Следовало бы, конечно, подкрасить, подправить покосившуюся телевизорную антенну, помыть окна… Я спохватилась. О чем думаешь, Нонова? Ты что, серьезно собралась бежать от суеты столичной?

Бабка хлопотала возле нас, показывала где умывальник, где наша комната, побежала ставить чайник (выяснилось, что газа у нее нет, готовит на электричестве). Потом она потащила меня в сад, хвастаться огородными успехами. Я покорно терпела. Мысленно повторяла по-японски "ос", что и означает — терпение. Накликала — меня ужалила оса. Больно и неприятно. Хотя и не смертельно.

Когда, наконец, Валентина Геннадьевна оставила нас в покое, я серьезно поговорила с Олегом.

— Значит, так, — поймав его сонный взгляд, я вообразила себя гипнотизирующей королевской коброй. — Давай сразу договоримся. Из дома ты без меня не выходишь. Вообще. Во-первых, для нашего дела в этом нет никакого смысла. Найти и уговорить Юрия Михайловича — моя работа. Во-вторых, людям лысого надо максимально осложнить задачу. На улице им очень просто взять тебя тихо и потом всех шантажировать. В доме — без шума не получится. И баба Валя раскричится, и соседи прибегут. В-третьих, ты отличаешься удивительной способностью влипать во всякие неприятности. Успела убедиться. И мне еще не хватало отвлекаться от главного, вытягивая тебя из передряг. Уяснил?

Олег сделал неопределенное движение головой, из которого можно было заключить все, что угодно.

— Итак, ты дал мне слово, — подытожила я. — Прекрасно. Отсыпайся, читай свою фантастику, ешь варенья — эта варнавинская бабуся столь же щедра, как и мышкинская. А я пойду на первую разведку. Помни, я должна ощущать за своей спиной поддержку тыла.

У меня абсолютная зрительная память. Сразу нашла почту, хотя и видела это белокирпичное зданьице лишь по дороге к бабкиному дому. А будь у меня с ориентацией нелады — подключилась бы к Туристу, есть среди нас такой Игорь, детский турклуб ведет.

По пути и легенда сочинилась. Не очень-то безупречная, но для сельской местности сойдет.

— Девушка, добрый день, — поздоровалась я с толстой опухшей бабищей, сидевшей по ту сторону стойки.

— Ну, добрый… — с большим сомнением протянула она. — Вам чего?

— Понимаете, — проникновенно сказала я, — вы не могли бы мне помочь? Дело в том, что я дом тут покупаю.

— А я тут при чем? — подозрительно осведомилось это слегка похожее на женщину существо.

— Просто, может, вы обратили внимание… вчера утром отсюда заказывал разговор с Москвой один человек… — легенда лилась из меня легко, вдохновенно, еще лучше выходило, чем на суздальской почте.

Увы… С какой теплотой вспоминала я сейчас ту, вчерашнюю девочку, продававшую конверты. Ибо эта жаба выслушала меня с выражением каменной скифской бабы, после чего мрачно сообщила:

— А меня это не касается!

И величественно отвернулась, давая понять, что аудиенция окончена.

Так и ушла я, несолоно хлебавши. Ругаться с теткой не стоило ни в коем случае, к тому же подтянулся народ — кто покупать газеты, кто оформлять подписку, кто за посылками. Лицедействовать на публике — благодарю покорно.

Не больше повезло мне и на автостанции. Там, правда, в кассе монстра не было — вполне приличная женщина, ее-то я легко уболтала и очаровала. Но увы, узнала немногое. По крайней мере, ни вчера, ни сегодня дорогой наш Босс обратного билета не брал. Точнее, она такого не запомнила. Показанная фотография ничего ей не сказала. Расстались подругами.

То же случилось и в нескольких случайно выбранных магазинах. Вообще, для столь мелкого населенного пункта магазинов здесь было ненормально много. И как это они не прогорают, своими обугленными головешками иллюстрируя великий Закон Стоимости?

Увы, никакого Босса продавцы не запомнили. Много тут, сказали, всяких приезжих крутится. Посоветовали сходить в гостиницу.

Гостиница и так была в моих планах, но, выйдя на воздух из очередного заведения с обворожительным названием "Виолетта", я крепко задумалась.

И тут меня окликнули:

— Тёть, дай люлюку!

Староват он был для люлюки. На вид не менее шестнадцати. С прыщавой физиономии смотрят прозрачные глаза, такие бывают у коров и младенцев. Черные волосы торчат во все стороны, будто намагниченные.

Одет экзотически. Военная гимнастерка образца середины прошлого века, резиновые шлепанцы. Потертые, местами до дыр, тренировочные штаны. С пухлой губы тянется не то сопля, не то слюна.

Бедный ребенок! Видимо, последствия имманентного родительского алкоголизма. Разумеется, неизлечим.

Добрых пятнадцать минут мне пришлось ему доказывать, что люлюки у меня нету, а то бы немедленно дала, сорок тысяч люлюк. Мой дар убеждения, однако, не сработал. Подросток не верил, канючил и ныл, и лицо его при этом неприятно подергивалась. На миг мне стало жутковато — имбецил-то он имбецил, но габаритами его матушка-природа не обидела… Потом сообразила буйного вряд ли выпустят на улицу. Хотя тоже не факт.

В итоге мне пришлось попросту от него сбежать — вернее, осторожно отступить дворами. Пришла в себя возле какого-то сарая, откуда доносилось козье меканье. В голове вибрировала гулкая тупость.

Самое печальное, ничего не получалось выдумать для гостиницы — ведь там требовалась своя легенда. К тому же ее пришлось бы увязать с уже использованными. А ничего толкового в измученную голову не лезло. Бессонная ночь, нервы, душный, чреватый грозой воздух. Вдобавок сосущая пустота в районе желудка.

Проще говоря, гостиницу я отложила на вечер. Сперва обедать, в мой псевдокупленный домик.

Пусто оказалось в домике. Ни гостеприимной Валентины Геннадьевны, ни, ясное дело, Олега. Ведь чуяла селезенкой. Еще когда торжественную клятву с него брала — чуяла.

Без паники. Будем считать, что все нормально. Поправим прическу (зеркало тут мощное, старинное небось). Вымоем руки (как же все-таки тускло жить без горячей воды). Досчитаем до ста…

Пробежалась по дому с инспекцией. Пусто. Подпол и чердак, правда, не обследовала — не поняла, как дотуда добираться. Зато мелькнула у меня здравая мысль об огороде. Бабка давеча что говорила — малина, смородина… Хотя для этих не сезон… а вот клубника самое то. Пасется, небось… "Слушай, дурень, перестань есть хозяйскую герань…"

Увы, и там ни следа. Осторожно, чтобы не задеть грядки, обошла все вдоль и поперек. Сама от огорчения съела несколько ягод — не помогло. Все так же невидимые скользкие пальцы игрались с моим сердцем. Потискают — и отпустят, и снова…

Логикой я понимала, что вряд ли это проделки Фомича. Тот проявится не раньше чем послезавтра. Но что же тогда? Ведь давал же недоросль клятву! И что мне с ним теперь делать? Пожалуй, задачами по алгебре не обойтись. Что ж, в моем педагогическом арсенале есть и более изощренные методы.

Мечты, мечты! Как свойственно всем нам надеяться на счастливый конец… Методы… А вот если он лежит сейчас на дне под корягой, и хищные раки примеряются к раздувшемуся телу — какие тут, интересно, применить методы?

Ринулась обратно, в отведенную нам комнату. Лихорадочно прошерстила вещи Олега. Правильно подозревала — плавок нет!

Тихонько скрипнула внизу дверь. Неужели возвращение блудного попугая?

Я выскочила в темные, захламленные сени — и разочарованно придавила накопленный гнев. С пухлой кошелкой вошла Валентина Геннадьевна.

— В магазин ходила, — жизнерадостно сообщила она мне. — Сейчас обед сготовлю-то…

— А… — хрипло выдохнула я… — а вы не знаете, где Олег?

— Так ведь на реку пошел! — удивленно ответила она.

— Как на реку?

Со стороны я гляделась сейчас тупо. Небось, на щеках красные пятна, совсем недавно причесанные волосы вновь растрепались, кисло пахнет потом… Тьфу!

— Так вы ж ему разрешили, — сообщила мне интересную новость бабка. — Я ведь тоже подумала, спросила-то — отпускают ли? Он сказал, тетя Оля разрешила. Сказал, что до вечера отпустила гулять.

Очень кстати оказался в сенях колченогий табурет.

— А почему вы решили, что именно на реку? — на всякий случай уточнила я.

— Так он же спросил, как на пляж-то идти, — удивилась моей непонятливости хозяйка. — Я и растолковала.

Ну что ж… Хотя бы с направлением определились. Так… три спокойных, глубоких вдоха-выдоха. О высоком думаем.

Главное, очень к месту.

— Что ж, — решительно поднялась я, — теперь и мне растолкуйте, где искать этот самый пляж.

— Он что, обманул? — соболезнующе поглядела на меня Валентина Геннадьевна. — Говорила ведь — шебутный возраст.

Выслушав ее объяснения, я молча вышла на улицу.

День уже ощутимо клонился к вечеру. Солнце, правда, висело довольно высоко и жарило на всю катушку, но то ли темнее стало небо, то ли прозрачнее воздух… Легкий ветер шелестел листвой повсюду растущих здесь вишен.

Мне, однако, было не до лирики. Направо по улице до перекрестка, потом налево до аптеки, от нее направо и вниз, к больнице, а там уж скверик и тропинка, вихляющая по крутому склону. Пляж, предупредила Геннадьевна, протянулся широкой полосой, так что придется изрядно побегать взад-вперед.

…Бегать, однако, не пришлось нисколько.

В десяти шагах от меня обнаружились они. Совершенно счастливый Олег с мокрыми взъерошенными волосами, и вожделенная цель наших поисков, Юрий свет Михайлович, в просторечии — Босс. Высокий, тощий, плохо побритый. В какой-то совершенно легкомысленной майке. И с дымящейся сигаретой в пальцах. А ведь еще год назад окончательно бросил…

— Так, — сказала я деревянным голосом. — Встреча на Эльбе.

— Приветствую, Ольга Николаевна! — пробасил Босс. — Вот уж действительно мир тесен. Какими судьбами?

— Об этом мы еще поговорим, — многозначительно пообещала я. — Пока же меня интересует кое-что другое.

Олег понял правильно и сделал неуверенную попытку отступить Боссу за спину.

— Друг мой юный, — вкрадчиво начала я. — Мне смутно помнится, что кое-кто, не будем показывать пальцами, давал мне обещание никуда подчеркиваю, никуда не выходить в одиночку из дома. Кое-кто казался мне надежным человеком, и я доверяла его слову. Увы. Век живи, век учись. Поэтому разговор будет коротким. Сейчас я звоню папе и объясняю ему, как доехать. Он немедленно отправляется в путь.

Я бросила взгляд на часы.

— Отлично. Успевает к ночному поезду. Завтра в полдень он будет здесь, и мы с тобой распрощаемся. Мне, знаешь ли, надоело наступать дважды на одни и те же грабли. А кроме того… — я сделала длинную паузу и безжалостно закончила: — А кроме того, теперь надобность в тебе вообще отпала. Уж как-нибудь мы с Юрием Михайловичем и без тебя справимся.

Пацан героически старался не всхлипывать, но где уж там… от слов Ноновой и бородатые мужики рыдали…

— Не надо… — захлебываясь соплями, взмолился он. — Не надо папе… Я лучше задачи… И на дроби, и… — он сжался, как перед прыжком в холодную воду, — и по геометрии.

— Без толку, — изрекла я. — Это гальванизация трупа. Мавр сделал свое черное дело, мавр может уйти смело.

— Я же честно… — тихонько выл Олег. — Я же спал тогда… почти. Я не помню, что обещал. А потом… Ну потянула она меня на речку. Интуиция.

Если мне не показалось, в хнычущем голосе мелькнули лукавые нотки.

— А по-моему, тебя повлекло туда совсем другое, — облизнула я губы. Камень с души откатился, но всеобъемлющего счастья все равно внутри не наблюдалось.

— Ну как же не интуиция? — мотнул головой Олег. — Я же нырял-нырял, а потом как раз под него поднырнул, — кивнул он в сторону с интересом слушающего наш диалог Босса.

— Да, — неожиданно подтвердил тот. — Мне сперва показалось, что меня атаковала какая-то хищная рыба. При том, что акул в Ветлуге не водится.

— Короче, — скомандовала я, — шагом марш в дом. Там уж всем сестрам раздам на орехи.