"Введение в геополитику" - читать интересную книгу автора (Гаджиев)

Основополагающей несущей конструкцией современной системы коллективной безопасности является комплекс отношений по линии Россия - Запад. В условиях распада биполярного миропорядка как Россия, так и ведущие западные страны очутились перед необходимостью переоценки своего места и роли в современных геополитических реальностях. В рассматриваемом здесь контексте перед ведущими странами Запада встал императивный вопрос, который наиболее четко сформулировал З.Бжезинский: "Если Россия больше не является противником, то кто же она - уже союзник или клиент, или просто враг, потерпевший поражение. Каковы должны быть цели и содержание большой стратегии США после холодной войны в отношении крупной страны, которой так или иначе предназначено быть силой в делах всего мира независимо от ее нынешнего болезненного состояния".
Большинство руководителей стран Запада и специалистов по внешней политике убеждены в том, что развал Советского Союза и окончание холодной войны отвечают коренным жизненным интересам этих стран и что любая политика России или какого-либо иного государства, направленная на экономическую, политическую и военную консолидацию постсоветского пространства, этим интересам противоречит.
Считается, что распад СССР открыл перед Западом благоприятные с геополитической точки зрения возможности для проникновения в важные для нее, но ранее практически закрытые регионы постсоветской Центральной Азии и Закавказья. А это в свою очередь позволяет укрепить позиции его в отношениях с Китаем в регионе Персидского залива и на южных окраинах Евразии. Разумеется, Запад в целом и США в особенности приложат все усилия к тому, чтобы сделать изменения, происшедшие в России и СНГ, необратимыми. Одним из важных векторов их политики в этом направлении является явное или неявное противодействие интеграционным процессам в СНГ. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что 29 марта 1994 г. сенат США принял поправку к проекту закона о бюджете на 1995 г., в которой было фиксировано положение о том, что США должны всеми силами препятствовать объединению Российской Федерации с бывшими союзными республиками в экономической, военной и других областях.
Было бы ошибкой считать, что США и Запад в целом заинтересованы в полном развале, дезинтеграции России, утрате Москвой контроля за нынешней российской территорией. Очевидно, что такие категории, как военная сила, баланс сил и интересов, игра с нулевой суммой и т.д. не могут насовсем исчезнуть с повестки дня. Но все же с определенными оговорками можно сказать, что в настоящее время отсутствуют фундаментальные, неразрешимые противоречия между национальными интересами России и западных стран.
Будучи не заинтересованы в появлении на мировых рынках нового сильного конкурента, они одновременно имеют с Россией ряд совпадающих интересов, среди которых можно назвать следующие: укрепление международной безопасности, усиление контроля над вооружениями, предотвращение распространения всех видов оружия массового уничтожения, обоюдная заинтересованность в предотвращении региональных конфликтов, создание надежной и стабильной системы глобальной и региональной безопасности, борьба с международным терроризмом и наркобизнесом, защита прав и свобод человека и т.д.
Запад не может не сознавать, что Россия самим своим существованием обеспечивает некий баланс сил и тем самым играет позитивную геополитическую роль на мировой арене и что подрыв этой роли привел бы к дальнейшему усилению дезинтеграционных тенденций и нестабильности. А это в свою очередь может отрицательно отразиться на глобальных интересах США и всего Запада. Руководители Запада не могут не понимать, что сами масштабы России, ее географическое местоположение, сохранение за ней места в ядерном клубе, а также места постоянного члена в Совете Безопасности ООН и т.д. обеспечивают ей значительные власть и влияние. По-видимому, без согласия Советского Союза операция "Буря в пустыне" могла бы и не состояться или во всяком случае быть не столь успешной.
Не случайно распад СССР, имеющий потенциальные долговременные непредсказуемые последствия для всего мирового сообщества, тогдашний государственный секретарь США Дж.Бейкер назвал "величайшим вызовом", перед которым оказалась Америка на исходе XX столетия. Озабоченность судьбами России и возможными последствиями тех или иных перспектив ее развития со всей определенностью высказывали и представители нынешней американской администрации. Мы не знаем, писал в одной из своих последних статей бывший государственный секретарь США У.Кристофер, какой именно страной станет Россия в XXI в., "но мы знаем, что будущее России будет иметь глубокое влияние на нашу безопасность и безопасность наших европейских союзников".
При всех трудностях, переживаемых в настоящее время Россией, здравомыслящие лидеры западных стран прекрасно отдают себе отчет в том, что она слишком большая величина, чтобы ею можно было пренебречь. Симптоматично, что авторы одного из документов Пентагона середины 90-х годов, ратуя за утверждение единоличной гегемонии США в мире, вместе с тем признавали, что Россия и сейчас "остается единственной силой в мире, имеющей потенциал для уничтожения Соединенных Штатов". По данным опроса общественного мнения, проведенного в конце 1994 г. чикагским Советом по международным проблемам, большинство опрошенных назвали Россию среди первых трех стран, в которых США имеют жизненно важные интересы.
Поэтому правящие круги великих держав безопасность своих стран теснейшим образом увязывают с развитием событий в России. Как утверждал, например, У.Кристофер, если русский эксперимент потерпит неудачу и Россия вновь погрузится в анархию или деспотизм, Америка также не сможет добиться своих целей. Как бы признавая обоснованность этих доводов, президент США Б.Клинтон декларировал необходимость "стратегического союза" или "нового демократического партнерства" с посткоммунистической Россией.
Такую же готовность к сотрудничеству со своей стороны демонстрирует и Россия. Обе стороны полны решимости неукоснительно соблюдать важнейшие договоренности, составляющие краеугольный камень постбиполярного миропорядка. Речь идет о договорах по противоракетной обороне, СНВ-1, СНВ-2 и др.

14.5. Причины сохранения и расширения НАТО

Камнем преткновения для отношений России с Западом стал вопрос о расширении НАТО. Североатлантический альянс был задуман как военно-политический союз, составляющий военно-силовую опору одного из двух полюсов биполярного мира. Его осью была не только сила, но и идеология. В этом смысле блок НАТО охватывал весь так называемый свободный мир. По-видимому, права А.Броудхерст, которая считала, что сближение Западной Европы и Северой Америки произошло не только из-за угрозы советского вторжения, но и в силу более широкого комплекса проблем. По окончании второй мировой войны правительства европейских стран очутились в ситуации, характеризующейся распадом империй и международной торговли, угрозой экономического и социального хаоса, крахом денежной системы, ростом влияния радикальных идеологий, нехваткой продуктов питания, неэффективными транспортными системами, разочарованием людей в своих руководителях и т.д. В ответ на это было создано множество взаимно переплетающихся, противоречащих друг другу, дублирующих друг друга институтов, которые в совокупности составили нечто вроде институциональной версии "гибкого реагирования" на сложные и разнообразные проблемы на уровнях индивидуального, государственного, субрегионального, регионального и международного взаимодействия.
С окончанием холодной войны Североатлантический альянс очутился в совершенно иной стратегической ситуации. Исчезли главные причины создания блока НАТО, и в силу этого он просто не мог избежать системного кризиса. Это по сути дела признали участники Римской встречи в верхах руководителей стран- членов альянса в ноябре 1991 г., на которой была обнародована "новая стратегическая концепция" НАТО.
Уместно напомнить в данной связи, что главная цель НАТО, сформулированная в пятой статье договора, состоит в оказании взаимной помощи странами-членами в случае гипотетического нападения и коллективной обороне их территорий. По окончании холодной войны и фактическом прекращении главной внешней угрозы с Востока перед руководителями альянса встала проблема его радикальной трансформации либо роспуска. В создавшейся ситуации любые другие угрозы - реальные или воображаемые - и доводы оказались бы недостаточными, чтобы в полной мере заменить первоначальную главную цель.
Однако имеется целый ряд причин, в силу которых в обозримой перспективе НАТО сохранится в качестве реального фактора мировой политики. Существуют мощные силы, которые кровно заинтересованы в Североатлантическом союзе и будут предпринимать все меры для недопущения его роспуска. Разные участники этого процесса преследуют разные интересы. Для США НАТО остается доказательством и инструментом реализации их якобы лидирующей роли в мире в наступающем веке. Ряд европейских стран видят в альянсе инструмент сдерживания национализации внешей политики Германии и возможных гегемонистских поползновений с ее стороны.
Для самого же блока НАТО расширение - это вопрос его выживания. Сказывается действие некого закона самосохранения и самовоспроизводства, определяющего сущность и деятельность любой организации. Один из путей проявления этого закона - расширение. В данном смысле не является исключением и блок НАТО, который качественной перестройке на путях учета сложившихся реальностей предпочел паллиативный путь количественного расширения.
Благоприятствующим этому обстоятельством явилось то, что восточноевропейские страны, приобретшие фактическую национальную независимость с распадом Советского Союза и восточного блока, вступили на европейскую авансцену в качестве самостоятельных и активных субъектов международных отношений. Для них стремление присоединиться к НАТО во многом стимулируется психологическими соображениями, желанием освободить себя от чрезмерных военных расходов и создать благоприятный климат доверия, в котором они смогут реализовывать трудные экономические и политические реформы.
Одной из важнейших причин, подталкивающих восточноевропейские страны в объятия НАТО, является не только призрак Советского Союза, но и призраки империй прошлого (Османской, Германии, Австро-Венгрии, России), для которых эти страны служили в качестве арены соперничества или же разменной монеты в большой геополитической игре. Империй уже нет, в том числе и Советской, но призраки остались. Разумеется, в истории они нередко играли фатальную роль, но все же, как представляется, задача состоит в том, чтобы выявить реальные ориентиры мирового развития и найти свое место в реальном мире.
В глазах восточноевропейских стран вхождение в НАТО - это в сущности вопрос об утверждении прежде всего в собственных глазах своей европейской идентичности, а также вопрос об интеграции в экономические и политические структуры ЕС. Вхождение в НАТО рассматривается ими как кратчайший путь к решению своих социальных, экономических и оборонных проблем на началах скорейшей интеграции в европейские структуры. В их глазах вступление в альянс - это своего рода гарантия безопасности в условиях риска и нестабильности, якобы исходящих от России.
Вместе с тем многие европейцы видят в Североатлантическом альянсе средство предотвращения ренационализации политики безопасности в Европе. Эта проблема стала особенно актуальной в свете кровавых событий в бывшей Югославии. НАТО рассматривается в качестве гаранта европейской, да и не только европейской, безопасности, сохранения американского политического и военного присутствия в Европе. На сегодняшний день США остаются необходимым компонентом европейского баланса сил, а Североатлантический альянс представляет собой основу военно-стратегического партнерства США и Европы. США - это одна из двух главных опор НАТО, и очевидно, что в случае их ухода из Европы блок НАТО сам собой разрушится.
Существует целый ряд других доводов и аргументов в пользу сохранения и укрепления НАТО. В частности, нельзя не учитывать желание определенных кругов Запада воспользоваться ослаблением позиций России, не допустить ее возрождения и возвращения ею веса и влияния в мировых делах. Одна из причин- заинтересованность значительных политических, бюрократических кругов в сохранении этой организации как работодателя и источника выгодных заказов. В данном контексте следует рассматривать и развернувшиеся в последнее время споры и дискуссии относительно расширения Североатлантического союза путем включения в него новых членов из числа восточноевропейских стран, являвшихся ранее членами Варшавского блока. Аргументы и контраргументы спорящих сторон хорошо известны, и здесь нет надобности сколько-нибудь подробно их рассматривать.
Разумеется, с точки зрения сторонников сохранения и расширения НАТО, ряд приводимых ими аргументов не лишены оснований и имеют право на существование. Возможно, эти аргументы были бы приемлемы и для остальных членов мирового сообщества, если бы в какой-либо форме сохранялись реальности, на основе которых альянс был создан.
Прекратилось противостояние между Востоком и Западом, произошло объединение Германии, исчезла Берлинская стена, разделявшая Европу на две части, положен конец военному присутствию Советского Союза в Восточной Европе. Как говорят, организации создаются в сущности не самими государствами - участниками этих организаций, а их врагами. В этом утверждении присутствует определенная доля истины в том смысле, что союзы, блоки, организации образуются в силу наличия определенной угрозы или вызова их участникам. История представляет нам множество примеров, когда коалиции, одержавшие победу в войне, распадаются чуть ли не на следующий день после победы. Почему эта участь должна миновать НАТО?
Немаловажное значение в этом контексте имеет то, что европейская безопасность становится все меньше военной проблемой. Она превращается в проблему, решаемую в более широких масштабах внешней политики, выходящей за рамки компетенций НАТО. Еще до окончания холодной войны ряд руководителей стран - членов альянса осознавали необходимость определенной модификации его структуры, роли и функций. Тем более она нужна сейчас. Без нее расширение вообще теряет всякий смысл. Как показал целый ряд событий постбиполярной эпохи, например в Руанде, Сомали, Югославии, блок НАТО в нынешнем его виде еще не готов к пресечению войн, агрессий, кровавых конфликтов, возникающих как в Европе, так и за ее пределами.

14.6. НАТО как фактор испытания отношений между Россией и Западом

В первое время после окончания холодной войны у части высшего советского руководства и российских политиков сложилось впечатление, что конфронтационность в отношениях России с Западом стала достоянием истории и что отныне наступают времена демократии, мира и дружбы, которые могут омрачить лишь отдельные несознательные возмутители спокойствия вроде Саддама Хусейна или Муаммара Каддафи. Предполагалось, что с падением железного занавеса и Берлинской стены СССР (Россия) вступит в общую семью европейских народов, будет создано единое пространство европейской безопасности, составной частью которого станет и Россия со всеми ее азиатскими частями.
К тому же в начале 1990 г. наметились тенденции к выдвижению на передний план политических и политико-военных аспектов НАТО. Прослеживалось стремление руководителей альянса смягчить и даже пересмотреть многие доктрины, направленные своим острием против СССР и стран бывшего Варшавского блока. В принципе такая установка получила свое отражение в Парижской хартии, принятой на встрече в верхах СБСЕ в ноябре 1990 г. руководителями 22 государств-членов НАТО и бывшими членами Варшавского договора. В ней, в частности, говорилось, что эти государства "больше не являются противниками, будут строить новые отношения партнерства и протягивают друг другу руку дружбы". Во исполнение этой установки руководство альянса предприняло также ряд мер, направленных на снижение военного противостояния в Европе. Так, наряду с сокращением численности своих вооруженных сил в Центральной Европе оно пошло на передислоцирование вооруженных сил в центральной зоне с передовых рубежей на более отдаленные. Декларировалась также готовность НАТО к дальнейшим изменениям в военной, особенно ядерной, стратегии.
Этим только можно объяснить тот непостижимый факт, что руководители СССР поверили на слово западным правительствам, которые заверяли их, что в случае согласия на объединение Германии, вывода советских войск из Восточной Германии и невмешательства в процесс освобождения восточноевропейских стран блок НАТО не будет расширяться на восток. Однако снова подтвердилось положение, согласно которому декларации всегда остаются декларациями, от которых при необходимости можно отказаться и, как правило, отказываются. Чего стоит, например, заверения западных руководителей, данные в период объединения Германии и разработки соглашений о выводе советских войск из Восточной Европы, в том числе и из ГДР. Тогда они уверяли М.Горбачева, что вопрос о приеме стран-участниц Варшавского блока в НАТО никогда не будет подниматься. Однако после завершения вывода Россией своих войск позиция западных стран по данному вопросу изменилась на прямо противоположную. Развернув усилия по поглощению стран Центральной и Восточной Европы, Запад по сути дела вероломно отказался от своих обязательств и тем самым обманул СССР и Россию.
Представляется не совсем выверенной сама установка Запада на расширение НАТО в нынешнем ее виде без должной переоценки и переформулирования стратегических целей и ориентиров. Не случайно, что те авторы, которые воочию видят возможные отрицательные последствия расширения альянса, настойчиво призывают к тому, чтобы процесс расширения не был механическим и автоматическим, а был обусловлен конкретными стратегическими обстоятельствами. По их мнению, лишь в том случае, если Россия будет представлять военную угрозу Центральной и Восточной Европе, НАТО следует предлагать членство и гарантии безопасности Вышеградской четверке и возможно другим странам региона.
Создается впечатление, что с окончанием холодной войны и биполярной блоковой и системной конфронтации Запад в целом и США в особенности не смогли в полной мере осознать переломный характер переживаемой нами эпохи, не проявили дальновидности и подлинной политической воли к тому, чтобы начать с чистой страницы новую главу во взаимоотношениях с Россией. Здесь, по-видимому, немаловажную роль играет синдром западного единства. С политической карты планеты исчез так называемый второй мир в лице стран социалистического содружества. Окончательно размылась идеологическая инфраструктура, а также экономическая основа вычленения третьего мира. В результате создается впечатление, будто расшатываются опоры единства развитого мира.
Как не без оснований отмечал сотрудник института Аспена в Берлине Д.Аллин, с крахом монолитного "Востока" сама концепция "Запада" меняется до неузнаваемости, и бессилие Запада перед лицом варварства в Юго-Восточной Европе и других регионах служит очевидным свидетельством того, что Запад нуждается в переформулировании своей концепции. В период холодной войны угроза с Востока, реальная или воображаемая, помогала Западу консолидировать свои цели и волю. Теперь же с исчезновением общей угрозы на поверхность выплеснулись и снова приобрели значимость старые раздоры и споры.
Руководители западных стран не перестают уверять мировое сообщество и прежде всего Россию в своих добрых намерениях, в своем миролюбии и озабоченности проблемами безопасности не только собственных членов, но и России. Возможно, в этих доводах есть значительная доля истины.
Разумеется, что Россия заинтересована в стабильности по всему периметру своих рубежей. Но политика Запада в данной сфере не может не вызвать у России подозрения относительно его стремления подорвать ее статус как великой державы и превратить в сырьевой придаток развитых стран. Поэтому оно будет восприниматься в России однозначно - как враждебная и дестабилизирующая акция.
Расширение НАТО за счет стран Центрально-Восточной Европы и Прибалтики неизбежно нарушит баланс вооруженных сил, что в свою очередь приведет к подрыву Договора по обычным вооруженным силам в Европе. Даже без учета сил новых членов НАТО превосходит Россию в 5 раз по численности населения, более чем в 10 раз по размерам военных расходов, в 3 раза по численности вооруженных сил и количеству обычных вооружений. В настоящее время, согласно существующим данным, при комплексном учете личного состава, авиации, бронетехники, артиллерии и боевых кораблей соотношение боевых потенциалов сил общего назначения России и НАТО оценивается как один к четырем.
Очевидно, что Америка и Европа даже каждая в отдельности обладает значительным превосходством над Россией как в материальных (в том числе военно-экономических) и людских ресурсах, так и в морально-политическом и идеологическом аспектах. Спрашивается, зачем в таком случае продвигаться вплотную к границам России путем бегемотизации НАТО. Ведь в сугубо геостратегическом плане загнанной в угол России (если, не дай бог, такое произойдет) будет все равно, поражать ли своим ядерным оружием североатлантический регион с лоскутом Восточной Европы от Балтики до Черного моря или без него.
Увеличение мощи обычных сил НАТО при одновременном ее приближении к границам России может иметь дестабилизирующее влияние на баланс стратегических ядерных сил, поскольку Североатлантический союз получает практически прямой доступ к центральным (ранее являвшимся тыловыми) районам, имеющим ключевое в военно-экономическом отношении значение.
Тактическая авиация НАТО сможет наносить удары по стратегически важным объектам в глубине территории России как на северном и южном флангах соответственно из Норвегии и Турции, так и в центральном направлении со стороны Центральной и Восточной Европы. Обычные вооружения стран НАТО также получают возможность решать стратегические задачи на территории России, поскольку возрастает опасность поражения объектов стратегических ядерных сил обычными средствами. В итоге Россия окажется в ситуации определенного обесценения ее ядерного арсенала.
Можно согласиться с теми авторами, по мнению которых проблема расширения НАТО, даже не задевая интересы России, так же неразрешима, как и проблема квадратуры круга. Нельзя не отметить, что натовские стратеги, повторяя тезис о неотвратимости расширения блока, как будто нарочно испытывают волю российского обывателя, по сути дела подталкивая его на антизападный настрой и пробуждая в нем зачастую латентные националистические импульсы.
Что бы ни говорилось о расширении НАТО как о предопределенном логикой исторического развития Европы факте, которому бессмысленно и бесполезно сопротивляться, для России ни при каких обстоятельствах неприемлемо продвижение инфраструктуры этой военной организации к своим границам. Как на Западе, так и у нас будто не ставится под сомнение тезис о том, что Россия не вправе настаивать на праве вето в отношении каких-либо решений НАТО. Признание этого принципа означало бы признание за данным блоком исключительной ответственности за обеспечение и сохранение европейской безопасности и фактическое выталкивание России из европейского военно-политического пространства.

14.7. Дилеммы безопасности России в свете расширения НАТО

Как же в таком свете видится сторонникам этой концепции позиция России в случае размещения на территории новых членов альянса ядерного оружия? Ясно выраженную декларацию российского правительства разместить в своих западных районах ракеты средней дальности СС-20 можно рассматривать в качестве ответа на такое развитие событий, что тоже является своеобразным актом вето. Разумеется, могут последовать возражения: Россия сейчас слаба и ей не хватит ни воли, ни экономических ресурсов. Это отчасти верно сейчас, но завтра положение может быть иным. Ведь Россия не раз демонстрировала способность находить адекватные ответы на вызовы истории. Здесь нельзя забывать и опыт других европейских стран.
Мы теперь знаем о том "германском чуде", которое в значительной мере явилось результатом унизительной для немецкой нации Версальской системы и политики постоянного третирования немецкого обывателя западными странами. Кто знает, как сложилась бы судьба крикливого ефрейтора и его движения, если бы в тот период на Западе нашлись политические и государственные деятели, способные реально оценить надвигавшуюся угрозу и повернуть политику в отношении Германии в конструктивное русло.
Или же, допустим, в один прекрасный день Германия, опираясь на мощь НАТО, в ультимативной форме потребует от России возвратить ей Восточную Пруссию, т.е. Калининградскую область. Тем более, что распад СССР, Югославии и Чехословакии, а также объединение Германии продемонстрировали конец ялтинских и хельсинских принципов послевоенного европейского мироустройства и нерушимости границ.