"Введение в геополитику" - читать интересную книгу автора (Гаджиев)

Холодная война характеризовалась усилением недоверия между великими державами, форсированием гонки вооружений, созданием военных блоков, использованием силы или угрозы ее применения в международных отношениях, отказом от регулирования спорных вопросов путем переговоров и т.д. Конфронтационность в отношениях друг с другом обеспечивала как СССР, так и США основу глобальной внешнеполитической стратегии. Такое положение держало в постоянном напряжении весь мир, который был разделен на сферы интересов двух сверхдержав. В этой игре войны и конфликты в любом регионе земного шара рассматривались как составная часть глобальной борьбы двух сторон друг против друга. В их глазах каждая из таких войн (или конфликтов) имела значимость не только и не столько с точки зрения решения той или иной конкретной проблемы, сколько с точки зрения выигрыша или проигрыша Востока или Запада. Любой выигрыш одной из сторон в каком-либо регионе планеты или отдельно взятой стране рассматривался как проигрыш другой стороны и наоборот.
Главными движущими факторами поведения обеих сверхдержав и блоков были взаимный страх и озабоченность своей безопасностью. Соответственно в центре внимания и той и другой стороны стояло стремление к наращиванию военной мощи. В итоге сформировалась двухполюсная иерархическая структура мирового сообщества, в которой две супердержавы занимали вершину пирамиды, за ними шли великие державы, далее страны, менее значимые по весу и влиянию в решении международных проблем.
Однако мировые реальности в целом не укладывались в прокрустово ложе двухполюсного миропорядка. Немаловажное значение имели развернувшиеся после второй мировой войны процессы распада колониальных империй и образование множества новых независимых государств, которые придерживались разных идеологических и политических ориентаций. Более того, мир, как выше отмечалось, оказался разделенным на три разных мира - капиталистический, социалистический и развивающийся, которые отличались друг от друга по степени экономического развития, образу жизни, мировоззрения.
Заметные трещины в фундаменте двухполюсного миропорядка появились уже в конце 50-х годов после ухудшения, а затем и разрыва советско-китайских отношений. С данной точки зрения большое значение имело вступление на арену мировой политики движения неприсоединения, внесшего существенный вклад в укрепление мира и добрососедских отношений между государствами.
Немаловажные поправки в двухполюсную схему были внесены постепенным превращением Японии и ФРГ в могущественные экономические державы, Китая в ядерную державу, а также восхождением ОПЕК - организации нефтедобывающих стран, которые поставили своей целью освободиться от экономического диктата индустриально развитых стран.
Двухполюсность подрывалась с возрождением национализма. В Европе генерал Ш. де Голль, успешно использовав идею величия Франции, сумел значительно укрепить самостоятельность свой страны в рамках западного союза. В середине 60-х годов Франция вышла из военной организации НАТО, а американские войска покинули ее территорию.
На Востоке же Китай порвал с Советским Союзом и стал проводить курс, полностью независимый от Москвы. С этой точки зрения немаловажное значение имело также образование Европейского экономического сообщества (ЕЭС), которое постепенно превращалось в самостоятельный центр принятия экономических и политических решений.
Брешь в идеологию двухполюсного миропорядка внесло осознание противостояния между Югом и Севером. Не случайно выступление министра обороны США Р.Макнамары 18 мая 1966 г., в котором говорилось о глобальном расколе мира между развитыми и развивающимися странами, между Севером и Югом, привело тогдашнего президента США Л.Джонсона в бешенство. Характерно, что Макнамара обосновывал необходимость "создания структуры мира (peace), которая включила бы развивающиеся страны, союзников Америки и коммунистические государства".
Шестидневная война ослабила роль ООН на Ближнем Востоке. Последовавшие друг за другом кризисы в Доминиканской Республике, на Ближнем Востоке, в Чехословакии, войны во Вьетнаме и Йемене, гражданская война в Биафре показали, что сдержанность государств в отношениях друг с другом - весьма относительная вещь. Одновременно стала давать сбои мировая валютная система, что в конечном итоге привело к отмене Бреттон-Вудской системы и золотого стандарта. На внешнюю политику супердержав все большее влияние оказывали такие факторы, как постепенное приглушение биполярного конфликта, растущая гетерогенность мира, охваченного неподдающимися контролю конфликтами, приобретение как бы второго дыхания принципом национального суверенитета и т.д.
Важным фактором, способствовавшим "разжижению" двухполюсности, можно назвать, в частности, постоянное взаимное "истощение" СССР и США в непрекращающихся фронтальных военном, экономическом, политическом и идеологическом противостояниях. Непрерывное наращивание военных потенциалов сверхдержав вело к замедлению темпов их экономического роста, стагнации научно-технического прогресса в гражданских областях и т.д.
Одновременно имела место тенденция к возрастанию экономического и военного потенциалов, а также международного политического веса союзников СССР и США и ряда "нейтральных" стран. К тому же в реальностях достигнутого к 70-м годам ядерно-стратегического паритета две сверхдержавы вынуждены были отказаться от тотального противоборства и строить отношения, в которых элементы соперничества органически сочетаются с элементами сотрудничества, особенно в сфере обеспечения военной безопасности.
На внешнюю политику сверхдержав все большее влияние оказывали растущее многообразие мира, охваченного неподдающимися контролю конфликтами, приобретение второго дыхания принципом национального суверенитета и другие процессы. Учитывая эти реальности, Г.Киссинджер в книге "Трудное партнерство" снова вернулся к теории баланса сил. Его воззрения имели тем большую значимость, что при президенте Р.Никсоне он стал государственным секретарем и сыграл заметную роль в разработке и реализации внешнеполитического курса Вашингтона. Киссинджер, в частности, утверждал, что все более доминирующие позиции в мире занимают пять великих держав - США, Советский Союз, Западная Европа, Китай и Япония. Исходя из этого он призывал построить мировой баланс государств по модели европейского баланса, существовавшего до первой мировой войны.
Новая дипломатия, сформулированная Киссинджером, предусматривала возвращение ведущих участников мировой политики к отношениям, учитывающим взаимопереплетающиеся интересы. Несовместимые позиции по одним вопросам не должны были мешать достижению временных соглашений по другим вопросам. Внутриполитические неурядицы не должны приводить к международной нестабильности и, что еще важнее, снова должна установиться "международная иерархия: дипломатия снова должна стать достоянием великих держав". Предполагалось, что мелкие страны найдут стабильность в самом этом равновесии сил. Изменения в международной системе должны быть результатом дипломатической игры, а не войн или внутренних восстаний. Естественно, при этом отнюдь не забывали и об интересах США, которым Киссинджер отводил роль главного арбитра в международных спорах. Но при всем том оставалось фактом, что основополагающие вопросы мировой политики продолжали решаться в рамках двухполюсного миропорядка.

12.2. Распад СССР и его последствия для остального мира

В 80-90-х годах эпицентром широкомасштабных событий и процессов, имеющих всемирно-историческое значение, стали Восточная Европа и СССР. Речь идет об антитоталитарных революциях в восточноевропейских социалистических странах и распаде Советского Союза и советского военно-политического блока. Эти события по времени совпали с началом качественных изменений не только в геостратегической структуре, сложившейся в послевоенные десятилетия, но также в общественно-политической жизни развитой зоны мира.
Можно сказать, что распад СССР стал одновременно и последним мощным стимулом, и следствием процессов и явлений, приведших к таким изменениям. Радикальное изменение геополитической ситуации во всепланетарных масштабах произошло практически без единого выстрела. Самым впечатляющим его следствием стал конец холодной войны и состояния фронтальной системной конфронтации двух мощных военно-политических блоков.
Но возникает вопрос: какая из сторон и какие именно факторы сыграли в этом решающую роль? Данный вопрос весьма сложный - на него нельзя дать однозначный ответ. В отечественных и зарубежных материалах СМИ и публицистической литературе в настоящее время преобладает тезис, согласно которому Америка и возглавляемый ею свободный мир одержали сокрушительную победу в холодной войне над могущественным противником в лице советской тоталитарной империи. Для правильного понимания тенденций развития постбиполярного мира этот тезис нуждается в немаловажных оговорках, поскольку реальное положение значительно сложнее. Нельзя отрицать, что Америка и Запад в целом вышли победителями в историческом соревновании с СССР и коммунистической системой. Но тем не менее попытаемся разобраться в этом вопросе.
Большую значимость с рассматриваемой точки зрения приобретает наблюдавшаяся с середины 70-х годов тенденция к пересмотру роли государства в экономической и социальной сферах почти во всех индустриально развитых странах. Это объясняется тем, что конец 70-х-начало 80-х годов стали тем рубежом, когда система государственного вмешательства в том виде, в каком она утвердилась и функционировала на Западе в течение всего XX в., достигла своего апогея и, в определенных аспектах исчерпав себя, очутилась в глубочайшем кризисе.
Показателем этого явилась так называемая неоконсервативная волна 70-80-х годов, в ходе которой левые политические партии и движения были отодвинуты на задний план и во многих странах победу одержали правые и консервативные силы. Центральное место в их программах занимали установки на сокращение роли государства в экономике, децентрализацию, разгосударствление, денационализацию, приватизацию, возрождение частной инициативы, конкуренции, рыночных принципов в экономической и социальной сферах. Лозунгом дня стала формула "меньше - это лучше". Защита прав человека приобрела статус одной из основополагающих проблем государственной и международной политики.
Приход в 1980 г. к власти в США Р.Рейгана и его выбор на второй срок в 1984 г., победа три раза подряд консервативной партии во главе с М.Тэтчер в Великобритании, результаты парламентских и местных выборов в ФРГ, Италии, Франции показали, что идеи и лозунги, выдвигавшиеся этими силами, оказались созвучными настроениям довольно широких слоев населения, что речь идет о глубоком, не ограниченном национальными рамками явлении. Эти идеи и лозунги рано или поздно были подхвачены, по сути дела, всеми остальными ведущими социально-политическими силами, в том числе социал-демократическими и социалистическими партиями. Показательно, что в 80-90-х годах социал-демократические партии, находившиеся у власти, осуществляли фактически неоконсервативную экономическую политику денационализации, разгосударствления, децентрализации.
Кризис государственной централизовано-плановой экономики СССР и других социалистических стран стал одним из проявлений кризиса левизны вообще, охватившего все страны и регионы современного мира. Последние два-три десятилетия характеризовались неуклонным падением влияния левых движений и партий, в особенности коммунистов, в политической жизни развитых капиталистических стран. Среди факторов, оказавших негативное влияние на этот процесс, по-видимому, немалую роль сыграла ставшая к тому времени очевидной неудача социалистического эксперимента в СССР и других странах этого лагеря.
В 30-е годы успехи СССР в ликвидации безработицы и нищеты, введение социального законодательства, решение производственных задач на фоне экономического кризиса на Западе производили огромное впечатление на трудящихся. Однако в 70-е годы лозунги планирования, обобществления, централизации утратили привлекательность в свете очевидных трудностей, возникших в ходе строительства социализма. Напомним в данной связи, что так называемый реальный социализм во всех его национальных формах представлял собой воплощение в жизнь основополагающих идей и принципов левого полюса идейно-политического спектра, доведенных, так сказать, до логического конца. Если в либерально-демократических странах Запада они были довольно успешно уравновешены под влиянием консервативных и либеральных социально-политических сил, то в СССР и других социалистических странах, наоборот, прилагались все силы для того, чтобы "очистить" их от ненужных, "чуждых" напластований и свести к некому единому "изму" в лице марксизма-ленинизма.
В результате на Западе утвердилась смешанная экономика, органически сочетающая в себе различные элементы левизны, консерватизма и либерализма. В силу этого она приобрела открытость, гибкость и способность приспосабливаться к разным условиям. В странах же восточного блока левый проект был реализован в "чистом" виде. Сама логика утверждения и сохранения этой "чистоты" диктовала постоянный крен в сторону централизации и огосударствления системы, ее унификации и закрытия. Поэтому естественно, что на рубеже 70-80-х годов, когда левизна и ее детище - система государственного вмешательства на Западе - достигли предела своего развития и очутились в кризисе, на повестку дня встал вопрос об их ревизии и приспособлении к новым условиям.
На Востоке же сама постановка вопроса о ревизии или изменении системы не могла не расшатать ее основополагающие принципы, поскольку любое изменение могло быть осуществлено лишь в направлении, обратном огосударствлению, централизации и планированию. А последовательное движение в этом направлении в конечном итоге должно было привести к открытости, плюрализму форм собственности и хозяйствования, децентрализации, разгосударствлению, приватизации, абсолютно несовместимым с самой природой тоталитарной, государственно-плановой экономики. Иначе говоря, если на Западе кризис предусматривал просто оздоровление, отсечение устаревших, изживших себя узлов, то на Востоке речь могла идти уже о нечто большем - если не о немедленном крахе, то во всяком случае о ползучей агонии.
Немаловажную роль в рассматриваемом контексте играла и природа советской политической системы, которая носила тоталитарный характер. По многим признакам она представляла собой по-своему совершенную конструкцию, где каждый кирпичик, каждый элемент был строго подогнан друг к другу. Но совершенство это было во многом иллюзорным и эфемерным. Стоило вынуть из нее только один единственный кирпичик, как она могла - что собственно и случилось - рухнуть в одночасье. Образно говоря, она не терпела возмущений как изнутри, так и извне. Идеальное состояние для ее нормальной жизнедеятельности и функционирования - это изолированность от внешних влияний.
Другими словами, опыт СССР и других социалистических стран показал, что тоталитарная система может существовать лишь в условиях более или менее полной экономической, политической и идеологической автаркии, т.е. фактической изоляции подавляющего большинства населения от процессов, разворачивающихся в остальном мире. Не случайно, что тоталитарная система переживала пору своего наивысшего восхождения именно в период, когда она достигла состояния более или менее полной закрытости. Это в целом 30-50-е и с некоторыми оговорками 60-егоды. Хотя надо иметь в виду, что в современном мире немыслимо полностью изолировать такую гигантскую страну, какой был СССР.
Далеко идущие последствия для судеб тоталитарной системы имела информационно-телекоммуникационная революция, которая начала развертываться во второй половине 70-х годов. Уже примерно со второй половины 60-х годов, несмотря на впечатляющие успехи, достигнутые страной в освоении космоса, достижении военно-стратегического равенства (или паритета) с США, начало все явственнее ощущаться, что главным препятствием на пути технологического и социально-экономического прорыва страны становится ее закрытость в отношении внешнего мира.
Информационно-телекоммуникационная революция с каждым годом увеличивала проницаемость государственных границ для потоков информации и идей. Глушение западных радиовещательных компаний становилось все более дорогостоящим и к тому же малоэффективным делом. Дальнейшее стремительное развитие радиотелекоммуникационных средств и множительных аппаратов неумолимо ставило под сомнение саму возможность сохранения в перспективе границ на замке. Становилось все более очевидным, что окостеневший и догматизированный марксизм-ленинизм не в состоянии сколько-нибудь серьезно сопротивляться мощному информационно-идеологическому наступлению Запада.
В результате на идеологическом и пропагандистском фронтах советская система начала сдавать одну позицию за другой. С подрывом идеологии оказалась подорванной и государствено-политическая система. Сначала военный разгром гитлеровской Германии, а теперь уже ставшая очевидной неудача социалистического эксперимента в СССР и других социалистических странах продемонстрировали, что тоталитаризм представляет собой тупиковый путь развития человечества.
Распад СССР, советского блока и социалистического содружества имели своим результатом конец разделения современного международного сообщества на три самостоятельных и нередко противостоящих друг другу мира. Развалилась сама идеолого-политическая ось двухполюсного миропорядка. Потеряло смысл само идеолого-политическое понятие "Запад". Япония и другие новые индустриальные страны АТР как бы снова "вернулись" в Азию и стали азиатскими государствами, способными строить свои отношения со всеми другими странами и регионами вне зависимости от тех или иных идеолого-политических соображений. Отпала также необходимость разделения мирового сообщества по идеолого-политическим или системным критериям на три отдельных мира.

12.3. Конец холодной войны

В сущности холодная война пришла к своему естественному концу в реальностях, которые сделали устаревшими основополагающие условия, ее породившие, когда изменилась геополитическая конфигурация сил, осознавших невозможность действовать по правилам и императивам холодной войны. Поэтому было бы не совсем корректно и легкомысленно рассуждать о том, что СССР сдался на милость своего противника в результате его военного устрашения. Как отмечал Р.Гартхоф, "холодная война была выиграна не предпринятым Р.Рейганом наращиванием вооружений, не выдвинутой им доктрины, как полагали некоторые". Победа "пришла к Западу, когда новое поколение советских руководителей поняло, насколько плоха их внутренняя система и что их внешняя политика провалилась".
Советский Союз, по сути дела, совершил самоубийство, вызванное внутренней несостоятельностью империи. По удачному выражению одного корреспондента газеты "Монд", падение берлинской стены - это "заочная победа капитализма над коммунизмом". Именно заочная, так как неизвестно, сколько еще потребовалось бы сил и ресурсов, если бы руководители самого Советского Союза, встав на путь реформирования, не подписали ей смертный приговор. Все великие империи и державы распадались не только и не столько в силу давления извне, сколько в силу нарастания их внутренней несостоятельности.
Очевидно, что "заслуга" в развязывании холодной войны после второй мировой войны принадлежит как США, так и СССР. Очевидно и то, что обе стороны внесли свой вклад и в завершение холодной войны. С этой точки зрения немаловажное значение имели осознание и учет обеими противоборствующими сторонами реальностей ядерно-космического века. Стало очевидно, что в этих реальностях сосуществование государств, прежде всего сверхдержав, означает не некую "передышку" в их борьбе за гегемонию, а состояние их совместного сосуществования, при котором параллели во всевозрастающей степени пересекаются, создавая между ними все большую взаимозависимость. Более того, эта взаимозависимость приобрела глобальный характер. Скажем, такие "традиционные" болезни, как холера, тиф и даже чума при принятии соответствующих мер можно было локализовать национально-государственными границами, а "чуму ХХ века" СПИД - нет. Радиация, убивающая безмолвно, также не знает национально-государственных границ или иных преград. Эти и другие феномены настоятельно требуют осознания сущностного единства человечества. Окончание холодной войны стало в некотором роде кульминационным пунктом того комплекса сдвигов, которые в мировом сообществе наметились уже с начала 60-х годов.
Важнейшим фактором, обусловившим такое развитие событий, явилось то, что ядерно-космический век, как и всякая другая историческая эпоха, также имеет специфические для него закономерности и тенденции. Их суть состоит в том, что соревнование и противоборство стран и народов сочетаются с нарастающей тенденцией к их взаимозависимости. Экономические, национальные или иные интересы всех без исключения народов оказались сплетенными в единый узел с общечеловеческими интересами.
Как выше указывалось, научно-технический прогресс послевоенных десятилетий имел своим результатом качественное изменение географических факторов бытования большинства стран и народов планеты. Он внес существенные поправки в традиционное понимание национально-государственной безопасности. Немаловажное значение имело осознание реальностей "закрытого" мира, к тому же нашпигованного ядерным оружием. По-видимому, ракетный кризис, разразившийся осенью 1962 г. между СССР и США после размещения на Кубе нашей страной своих ракет, можно считать поворотным пунктом в истории современного мира. Он способствовал осознанию обеими противоборствующими сторонами возможных катастрофических последствий применения ядерного оружия и необходимости предотвращения всемирной катастрофы. Поэтому с значительной долей уверенности можно сказать, что именно этот кризис положил начало тем процессам, которые стали известны под названием разрядки международной напряженности и в конечном счете привели к окончанию холодной войны.

12.4. Позиции руководства США в изменившихся геополитических реальностях

Конец холодной войны, совпавший, как выше говорилось, с окончанием евроцентристского мира, поставил на повестку дня вопрос о новой конфигурации геополитических сил, призванной заменить биполярную структуру мирового порядка.
Очевидно, что с распадом СССР - подрывом одного из полюсов двухполюсного мира - со всей настоятельностью выдвигается вопрос о том, какую именно форму примет конфигурация геополитических сил в мировом сообществе. Поскольку речь идет об уходе с авансцены одной из двух сверхдержав, то напрашивается вывод о единополярном мировом порядке, где в гордом одиночестве господствует одна единственная сверхдержава- США.
Однако нельзя забывать, что с окончанием холодной войны и биполярного миропорядка существенно меняется геополитический статус не только России, но и США, геополитический и геоэкономический контекст отношений этой страны с ведущими странами и регионами мира.
Привычные мерки, вполне нормальные для геополитических реальностей периода холодной войны, не подходят к новым условиям. И для России непригодны те мерки, которые применялись для единой империи, частью которой она была. Новые реальности требуют адекватного их содержанию и характеру нового осмысления, поисков новых ориентиров, установок, ориентаций. Каждому государству, в том числе и России, и США, придется искать место и роль, соответствующие их новому положению в мировом геополитическом пространстве, сформулировать новую повестку дня и новые цели, заново определить свои интересы в области национальной безопасности. Однако с сожалением приходится констатировать, что в создавшихся условиях как на Западе, так и на Востоке еще не выработали ориентиров, адекватных ситуации.
Обращает на себя внимание неоднозначность позиций политических руководителей, интеллектуальной элиты и внешнеполитического истеблишмента Америки по данному вопросу. С одной стороны, очевидно осознание этими кругами того, что в формирующемся многополюсном мировом порядке США уже не способны - да им это и не нужно - играть роль единственной сверхдержавы, призванной единолично определять положение в мире. Об этом свидетельствует, в частности, появление в 80-х годах целой серии работ, в которых в разных формах и аспектах обосновывался тезис об упадке влияния США на мировой арене как экономической, политической и военной сверхдержавы. Немалый интерес представляют работы Р.Мида, Д.Каллео, П.Кеннеди, в которых в той или иной форме обосновывается тезис об относительном упадке веса и влияния США в современном мире в пользу других стран и регионов, прежде всего Западной Европы, Японии и АТР в целом.
Осознание этих реальностей ощущается и во властных структурах, в том числе и в высших эшелонах власти в Вашингтоне. "Мы, американцы, - говорил, например, Л.Иглбергер вскоре после вступления на пост государственного секретаря США,- должны понять, что не можем продолжать стоять у руля мировых событий, как это делали до недавнего времени, - либо мобилизуя все ресурсы на решение какой-то проблемы, либо просто в силу уверенности, что мы являемся доминирующей нацией, по крайней мере в рамках Запада, и можем заказывать любую музыку".
Очевидно, что Соединенные Штаты при желании могут использовать свой первоклассный экономический, военный и политический потенциал для поддержания порядка и стабильности в мире, характеризующемся многообразием отличающихся друг от друга стран и народов. Однако для США проблема состоит в том, что они заняли статус сверхдержавы, не пройдя должных сроков школы великой военно-политической державы, способной сосуществовать и на равных взаимодействовать с другими великими державами. Поэтому Вашингтону весьма трудно учиться на уроках истории и делать адекватные создавшейся ситуации выводы. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что раздаются голоса, требующие принять срочные меры, чтобы закрепить за США лидирующие позиции и статус единственной сверхдержавы в единополярном мире. Так, бывший президент США Дж.Буш по мере распада СССР не переставал повторять, что "и сегодня в быстро меняющемся мире лидерство Америки незаменимо".