"Ричард Длинные Руки — эрцгерцог" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Глава 2

Я поклонился и начал отступать к выходу, но переломил свой страх, остановился и спросил:

— Великий Сьюманс, можно пустяковый вопрос?

Он буркнул:

— Если в самом деле пустяковый. Мне претит отвечать на вопросы, ответы на которые понятны даже червяку.

Я проигнорировал оскорбление, спросил быстро:

— Почему Великие маги только в Гандерсгейме?

Он посмотрел несколько искоса.

— В каком смысле?

— В остальной части Сен-Мари, — сказал я, — ни одного. Так, мелочь, колдуны деревенские, да всякие любители… Нет в Ундерлендах, в Брабанте. Нет по ту сторону Великого Хребта…

Он вздохнул.

— Завидую, вы и по ту сторону побывали.

— Это я здесь побывал, — уточнил я, — а вообще-то я весь оттуда. Но вы, пожалуйста, снизойдите до ответа! Чем вызвано, что в Гандерсгейме с десяток великих магов, в то время как в других землях, где земли богаче, а народ интереснее и цивилизованнее, ни одного?

Он посмотрел с интересом.

— А вы как думаете?

— Вариантов много, — ответил я. — В Гандерсгейме мог появиться очень хороший учитель, что сумел передать свой опыт и воспитать целую плеяду талантливых последователей. Могла в этих землях существовать философия, что надо стать именно магом, это выше, дескать, воина и даже короля… хотя это, конечно, не для Гандерсгейма…. Еще могла быть какая-то радиация… ну, это такие мелкие комары, что кусают насмерть, но если кто выживает, то преображается либо в чудовище, либо в гения…

Я осекся, Сьюманс тоже молчал, только посматривал на меня с интересом. Я потер лоб ладонью, подумал, посмотрел на него с вопросом в глазах.

Он усмехнулся.

— Начинаете догадываться?

— Не совсем, — пробормотал я, — но если пользоваться бритвой Оккама… в общем, самое вероятное, здесь образовалось место с особыми свойствами. Если отталкиваться от этой дикой мысли, можно даже определить его местоположение.

Он сказал с изумлением:

— Ого! Соображаете быстро!

— Я помню, — ответил я тихо, — где башни магов. Я их нанес на карту еще в прошлый раз, когда беспечно драконил в этих землях. Только сейчас понимаю, что они вообще-то образуют… круг!.. Да-да, почти правильный круг.

Он сказал больше с беспокойством, чем с одобрением:

— Соображаете быстро, юноша. О чем это говорит?

Я быстро думал, сопоставлял, создавал версии и тут же отбрасывал, Сьюманс следил за мной с застывшей улыбкой.

— Нечто важное, — сказал я после паузы, — к чему привязаны все Великие Маги, должно находиться в середине круга. А то, что никто не построил башню дальше… говорит, что вы все продолжаете получать мощь из того источника!

Он смотрел уже с изумлением.

— Вы уверены, — сказал он совсем другим голосом, — что вы не маг? Умеющий мыслить быстро и точно?.. Это очень важно для разгадки великих тайн древности… и составления заклятий на их основе.

Я напряг бицепсы и раздвинул плечи, вздувая мускулы.

— Посмотрите на меня!

Он посмотрел, кисло улыбнулся.

— Да, вижу, вы не маг. Но почему-то… гм… соображаете быстро и точно. Некоторым нашим магам на зависть, а они оттачивали строгость мышления сотни лет!.. Да, вы правы, Великий Источник в центре круга, который образовали башни.

Я порылся в памяти, прогоняя перед мысленным взором карту Гандерсгейма, ничего подозрительного в том месте нет, затем постарался вспомнить все, что видел, когда пролетал в том месте на большой высоте…

Сьюманс поглядывал на меня с улыбкой, а когда я разочарованно помотал головой, сказал с сочувствием:

— И не пытайтесь.

— Защита невидимости? — спросил я.

— Высшая, — подтвердил он. — Намного более высшая, что была на мне, когда вы вошли в пещеру. Даже Великие Маги ее не видят.

— Но мои войска, — сказал я, — если будут двигаться там широким фронтом… наткнутся на нечто?

Он покачал головой.

— Нет.

— Ни на стену, — повторил я настойчиво, — ни на пропасть… ни на болото?..

— Ни на что не наткнутся, — сказал он. — Вы же не первый человек, что ходит в тех краях! Там целые стада и табуны перегоняют каждый год. И ничего.

— Но там же… реально?

— Высшая незримость, — подтвердил он. — Мало того, что незримо, это просто, но люди и звери огибают Укрытие, полагая, что идут по прямой. А затем снова выходят на прежний путь. И никто за все тысячи лет не спросил себя: почему там милю проходят за два часа, а не за час, как обычно.

Я кивнул.

— А если кто и спросил, то ему сказали с раздражением: тебе что, больше не о чем думать? У тебя сбруя прохудилась, подошва на сапоге болтается, дров еще не насобирал на костер… Да, это я понимаю, высшая защита!.. Спасибо, великий Сьюманс! Я пойду и сообщу своим военачальникам, что отныне надо серьезно подумать, вторгаться ли в глубь Гандерсгейма?

Можно бы вернуться в свой шатер так же по-шакальи, как и ускользнул, но сейчас зачем, дело сделано, я спокойно вышел к внешним караулам, сделав вид, что самолично обхожу позиции своей армии на отдыхе.

Караульные всполошились, но я успокоил, заверив, что выходил с другой стороны, после чего они все-таки послали двоих проводить меня до шатра.

Макгайвер встретил меня, бледный от ярости, но я бросил на него строгий взгляд.

— Сэр Дэвид, держите себя в руках.

— Но, ваша светлость!

— Я знаю лучше, — сказал я еще строже. — И закончим с этим. Лучше подготовьте-ка небольшой, но представительный отряд.

Он прорычал:

— Для какой цели, ваша светлость?

— Хочу навестить герцога Ульриха, — пояснил я. — Сопровождающие должны быть достаточно высокого звания и соответствующих титулов, чтобы не оскорбить его светлость.

Он кивнул.

— Как скажете, сэр Ричард.

Через полчаса мне доложили, что мой конь оседлан и ждет, я вышел и увидел ровный ряд богато одетых в роскошнейшие платья всадников. Все до единого из знатнейших родов Сен-Мари, двое даже из Вестготии.

— Не отставайте, — сказал я весело. — Надеюсь, герцог Ульрих не погонит нас в шею.

Собственно, с того места, где стоит шатер герцога, наверняка видели, как собирается наш отряд, и когда мы подъехали, нас встречали богато одетые в лучшие одежды рыцари и знатные люди герцогства, а сам Ульрих вышел из шатра с широкой улыбкой и распахнутыми руками.

Мы обнялись на виду у всех, он сказал громко:

— Очень сожалею, что не сумел прийти на последнее совещание, однако посмотрите вон в ту сторону…

Пыль клубится по всему горизонту, я всмотрелся и рассмотрел мелкие искорки, так на солнце блестит обнаженный металл. Определить, сколько там людей, трудно, пыль густая…

Герцог внимательно наблюдал за моим лицом.

— Покидать не решился, — признался он. — А вдруг варвары собрали войско и готовятся ударить с этой стороны?

— Вероятность есть, — признался я.

— Но могут и просто перегонять конские табуны, — сказал он сердито. — То ли на новые кочевья, то ли нас хотят поволновать, вынудить на какие-то действия… Пойдемте в шатер, сэр Ричард!

Одетые, как принцы, пажи держат полог, я шагнул вовнутрь и опять поразился роскоши: герцог и в походе устраивается так, будто возит с собой весь дворец.

Пажи придвинули мне легкое, однако отделанное позолотой кресло, я опустился с опаской, не раздавлю ли, герцог сел напротив и с живейшим любопытством всматривался в мое лицо.

— Безумно снова рад за вас, сэр Ричард, — сказал он. — Когда я увидел вас, то, скажу честно, не думал, что у вас что-то получится.

— Один человек, — скромно сказал я, — если прав, в конце концов становится большинством.

Он засмеялся:

— Хорошо сказано! Особенно меня радует, что вы сумели привлечь на священную войну с неверными еще и рыцарство Вестготии! Это прекрасный дополнительный источник…

Я кивнул.

— Почему нет? Все рыцари — братья.

— Даже все люди, — напомнил он, — братья, как скачано в Святом Писании. Я как-то спросил отца, а почему молчат о женщинах? И знаете, что ответил отец?

— Даже не берусь угадывать…

— Он сказал, речь же о людях….

Мы посмеялись, самая безопасная и удобная тема для шуток — женщины, пока что женщины вообще, без разделения на брюнеток и блондинок.

Три пажа, одетые как райские птицы, вошли молча и важно, двое поставили на стол золотые кубки и такие же золотые блюда, что значит жутко тяжелые и неудобные, третий налил из кувшина вина и замер под стеной, готовый доливать по первому же знаку.

Я отпил с удовольствием, вино кислое и слабое, но хорошо гасит жажду, перевел дух и сказал с подъемом:

— Герцог, я прибыл, честно говоря, не по делу, а просто так, мне безумно приятно находиться в вашем обществе!.. Я помню ваш блистательный двор в Ундерлендах и скучаю по нему, помню вашу очаровательную супругу Илю Ундерлендскую, а также блистательное совершенство вашей дочери Жозефины, этот бриллиант редкостной чистоты и красоты… Однако долг напоминает мне, что нужно еще раз передать восторги наших рыцарей за армию, которую вы привели так быстро! У ваших людей прекрасное вооружение, великолепные доспехи, а выучка просто поражает!

Он откинулся на спинку кресла, улыбался, довольный, кубок в руке держит красиво, чуть на отлете, но не проливает ни капли.

— Конечно, — сказал он, — спасибо за теплые слова, но войско прошло, как я уже говорил, опасные земли без потерь только благодаря вашему вмешательству, сэр Ричард. Не знаю, как уж ухитрились так быстро обезопасить проход из нашего уединенного региона, но стрелки, которых вы послали на уничтожение гарпий, рассказывали просто удивительные вещи!

Я сказал жизнерадостно:

— Да-да, простой люд обожает чудеса! Всегда такое напридумывает…

Он медленно и со вкусом отпил вина, в глазах веселое выражение, опустил кубок на стол, но не выпустил из руки.

— Да, конечно, — произнес он легко. — Правда, все говорят одно и то же, как будто сговорились даже в мелочах. Ну, это все в прошлом. Главное, мы здесь и, помимо участия в Шварцвельдском сражении, постоянно опробуем себя и в мелких схватках, которым просто нет числа.

— И как впечатления?

— Любопытные, — ответил он. — С таким противником не сталкивались. Они мобильнее нас, отважны, дерутся отчаянно. У них есть кодекс чести, хотя и отличается от нашего в деталях, но общего много. Мои рыцари в восторге! Здесь не игра, не турнир, а все по-настоящему.

Пажи принесли на подносах изысканные блюда, я с трудом узнавал простую баранину или телятину, зажаренную в неведомых соусах и укутанную в душистые листья, а в довершение внесли жареного вепря.

Я напомнил осторожно:

— У вас там междоусобных стычек хватало…

Он вытащил нож, деловито отхватил себе левую ляжку кабана.

— Здесь не стычки, — сказал он счастливо. — Здесь настоящая полномасштабная война, слава Господу!.. Рыцарям есть, где показать удаль, добиться славы, блеснуть отвагой и удалью. Да и многие безземельные, чего греха таить, кое на что надеются.

— Как у вас с герцогом Готфридом?

Он ел быстро, с удовольствием, на меня взглянул с некоторой мудростью взрослого человека.

— Хотите взглянуть на отца глазами постороннего? Похвально желание объективности. Но я не буду объективен, так как всегда восхищался как благородством и рыцарственностью герцога Брабантского, так и его мудростью и умением управлять герцогством.

— Спасибо, — сказал я. — Вы просто не представляете, как я рад такое слышать…

Он взглянул с интересом, как я ем, поинтересовался:

— Боюсь ошибиться, но мне кажется, в вас говорят не только родственные чувства, сэр Ричард?

— Не только, — согласился я.

Он посмотрел на меня с вопросом в серьезных глазах, по я смолчал, старательно жевал мясо, в самом деле очень сочное и мягкое.

— Старый лев еще полон силы, — заметил он.

— Счастлив это слышать!

— Мы уже говорили с ним, — сказал он многозначительно, — насчет возрождения ордена Марешаля.

— И как он?

— Горит энтузиазмом, — ответил герцог счастливо. — Несколько столетий само существование ордена хранили и строжайшей тайне! Герцог Готфрид готов приложить все силы… Или вам это неинтересно?

Я бросил обглоданную кость на стол, один из пажей тут же ухватил ее на отскоке, как вышколенный пес, и унес из шатра.

Герцог жестом подозвал двух остальных и указал на блюдо с разрезанным кабаном.

— Отнесите стражам у костра.

Пажи исчезли с кабаном, на столе остались только кубки и кувшин. Я потер ладонью лоб.

— Очень интересно, уверяю вас. Просто устал, как собака. Вопрос возрождения ордена — вопрос решенный, нужно всего лишь воплотить в жизнь. Вы это сделаете, не сомневаюсь. А вот мои задачи куда менее прозрачные даже для меня… Они там, за горизонтом, а приходится решать сегодняшние. Скажу откровенно, сэр Ульрих, я хотел прояснить ситуацию насчет личных взаимоотношений…

Он в удивлении вскинул красиво изломанные брови.

— Между нами?

— Между вами и графом Ришаром, — ответил я честно. — Не слишком ли задевает вашу честь находиться под его командованием?

Он помрачнел, кивнул.

— Задевает. Если честно, задевает сильно. Как вы уже заметили, я стараюсь не ходить на совещания, которые он собирает, иначе будет урон моей чести. Однако его решения разумны, я его распоряжения выполняю… в целом. Для этого мне пришлось, правда, не то чтобы смирить себя, этого от меня никто не дождется, однако напоминаю себе, командуете вторжением вы, сэр Ричард, а не какой-то граф Ришар или кто-то еще!.. Ваше настоящее происхождение для нас все еще тайна. Возможно, вы сын императора? Потому никому не зазорно выполнять ваши приказы и повеления. А граф Ришар… он лучший из ваших полководцев. Я велел даже записать рассказы о его блистательных победах при Олбени, Гастирксе, у Черной Речки, Проливе и прочих войнах, где он отличился где с малым отрядом, где с большими массами войск. И перечитываю в редкие минуты досуга. Он хорош. Однако на пирах буду претендовать на более высокое место по праву титула!

Я сказал поспешно:

— Да, сэр Ульрих, да, конечно. Это я и хотел выяснить. Мне, как вы понимаете, главное — единство и сплоченность нашего крестоносного войска. Чтоб никаких заметных трений и раздоров.

Он хмуро улыбнулся.

— Мудрые говорят, что не бывает согласия между полководцами, пока не найдут себе общего врага. У нас он есть, сэр Ричард.

Я поднялся.

— Дорогой герцог, скажу и вам то, что уже говорил другим: продвигайтесь вперед осторожно! Заводите себе сколько угодно врагов спереди, но не оставляйте сзади. Это значит, в каждом городе оставляйте крепкие гарнизоны! Конечно, предварительно построив ворота, укрепив стены… На этом благодарю за гостеприимство, я поражен роскошью и богатством вашего походного шатра. Не всякий король может поставить такой даже у себя в саду!..

Он довольно улыбался, вышел проводить меня до Зайчика и в знак особого дружеского расположения подержал стремя, когда я взбирался на арбогастра.

Мои всадники довольно улыбались, на признаки почтения или непочтения здесь обращают внимание очень ревниво.

Я вскинул руку в прощании:

— Еще раз спасибо за прием, дорогой сэр Ульрих!