"Танец с Дьяволом" - читать интересную книгу автора (Кеньон Шеррилин)

Глава 9

Слезы покатились по щекам Астрид, когда она почувствовала теплую силу руки Зарека и увидела, как длинные узкие пальцы сплетаются с её собственными.

Рука была большой, мужественной и укрывала ладонь девушки своей мощью. Эти руки убивали, но им приходилось и защищать. Они заботились о ней и дарили удовольствие.

По простым движениям пальцев Астрид поняла, что, наконец, нашла подход к Темному Охотнику. Достигла недостижимого. А потом контакт пропал.

Лицо Зарека затвердело, когда он вырвал руку.

— Я не хочу, чтобы меня меняли. Ни ты, ни кто-либо еще.

Он прошел мимо нее со злобным рычанием и направился к двери. Астрид сделала кое-что, чего никогда не делала прежде. Она выругалась. Черт бы его побрал за то, что он не остался. Черт бы побрал его тупость.

— Я же тебе говорил, что он непробиваем.

Девушка обернулась и увидела, что позади нее стоит М’Адок, наблюдающий через открытую дверь за тем, как полуобнаженный Зарек пробирается сквозь снег.

— И как долго ты подслушивал? — Спросила она Онерои.

— Не так уж и долго. Я знаю, когда не нужно врываться в чужие сны.

Девушка многозначительно прищурилась.

— Да, лучше, чтобы так оно и было.

Не обращая внимания на Астрид и эту невысказанную угрозу, Онерои подвинулся, чтобы наблюдать, как Зарек прокладывает путь через сугробы.

— И что ты будешь делать теперь? — спросил М’Адок.

— Буду избивать палкой, пока он не прислушается к голосу разума.

— Ты будешь не первой, кто пробовал, — сухо произнес Онерои, — Все дело в том, что именно к этому у него иммунитет.

Она глубоко и устало вздохнула. Это была правда.

— Не знаю, что делать. — Призналась Астрид. — В том, что касается Зарека, я чувствую себя абсолютно беспомощной.

Что-то блеснуло в бледных светящихся глазах М’Адока.

— Раз уж на то пошло, тебе не стоило запирать его или саму себя здесь. В этом измерении опасно оставаться надолго.

— Знаю, но что еще я могла сделать? Он не желал оставаться и собирался покинуть дом. Ты знаешь, что я не могу позволить этому случиться. — Она замолкла и бросила на М’Адока умоляющий взгляд. — Мне нужна помощь, М’Адок. Как бы я хотела поговорить с Ашероном. Он единственный из тех, кого я знаю, может рассказать мне о Зареке.

— Нет. Сам Зарек мог бы.

— Но не расскажет.

Он встретил ее взгляд.

— Значит, ты сдаешься?

— Никогда.

Онерои одарил девушку редкой улыбкой, говорящей о том, что он вытягивает ее эмоции.

— Я так и думал. Рад, что ты больше не испугана.

— Но как мне дотянуться до него? Я сейчас открыта для любых идей и предложений.

Онерои вытянул руку, и маленькая темно-синяя книга появилась на его ладони. Он отдал ее Астрид. В руках девушки оказалась копия «Маленького принца».

— У Зарека это тоже любимая книга, — сказал М’Адок.

Неудивительно, что Зарек мог ее цитировать.

Онерои сделал шаг назад.

— Это книга о разбитых сердцах и выживании. О магии, надежде и обещаниях. Странно, что это его зацепило, не так ли?

М’Адок покинул сон, оставив девушку перелистывающей книгу. Астрид увидела, что Онерои подчеркнул отдельные строки и абзацы.

Астрид закрыла книгу и уселась с ней в мягкое кресло, которое внезапно появилось в хижине.

Девушка улыбнулась. Все боги сновидений любили говорить загадками и метафорами. Они редко давали прямой ответ, заставляя человека потрудиться. М’Адок — глава Онерои, оставил ответы в книге. Если это поможет ей хоть как-то понять Зарека, она прочитает все, что выделено. И может быть, тогда у нее появится надежда спасти Зарека.

Джесс зашел в небольшой магазинчик и отряхнулся, словно мокрая собака после дождя. Тут было так невыносимо холодно.

Как Зарек выживал на Аляске до появления центрального отопления? Нужно было отдать другу должное: только упорный и опасный человек мог обосноваться здесь без помощи друзей или оруженосцев.

Лично он предпочел бы, чтобы его оглушили рукояткой пистолета и сбросили в гнездо гремучников.

За стойкой находился пожилой джентльмен, который понимающе улыбнулся, как будто точно знал, почему Джесс, входя, сыпал проклятиями. У него была густая седая шевелюра и борода цвета соли с перцем. На старом зеленом свитере было полно затяжек, но выглядел он добротным и теплым.

— Я могу вам помочь?

Джесс опустил шарф и коротко дружелюбно кивнул. Правила хорошего тона говорили, что в помещении хорошо бы снять черный стетсон, но будь он проклят, если позволит хоть одному сантиметру своего тела потерять тепло.

Ему нужна была каждая капля.

— Как у вас дела? — Протянул он вежливо. — Мне бы чашку черного кофе или чего-нибудь настолько же горячего. По-настоящему горячего.

Мужчина рассмеялся и указал на кофейный автомат сзади.

— Вы должно быть не отсюда.

Джесс направился к автомату.

— Нет, и слава богу.

Пожилой мужчина вновь рассмеялся.

— О, поживете тут немного, и ваша кровь сгустится настолько, что вы перестанете замечать мороз.

Джесс сомневался в этом. Кровь должна закаменеть, чтобы человек не чувствовал такого холода.

Он хотел вернуть свою задницу в Рено, прежде чем станет первым Темным Охотником в истории, замерзшим насмерть.

Джесс налил кофе в самый большой стаканчик и направился обратно к стойке. Он поставил его на стол и начал рыться в пяти миллионах слоев пальто, фланелевой рубашки, свитера и длинных футболок, чтобы вытащить из заднего кармана кошелек. Его взгляд упал на небольшую стеклянную подставку, на которую кто-то поставил деревянную фигуру ковбоя, оседлавшего вставшего на дыбы мустанга.

Джесс нахмурился, узнавая сначала лошадь, а потом и мужчину.

Это был он.

Прошлым летом он отправил Зареку по электронной почте фото, на котором объезжал своего последнего жеребца. Будь он проклят, если это не точная копия того фото.

— Эй, — окликнул его джентльмен, — Вы похожи на мою статуэтку.

— Да, сэр, я заметил. Откуда она у вас?

Мужчина переводил взгляд со статуэтки на Джесса, сравнивая их.

— Я купил ее на ежегодном рождественском аукционе.

Джесс нахмурился:

— Рождественский аукцион?

— Каждый год Клуб «Полярный медведь» проводит его, чтобы собрать денег для больных и бедных. Последние, о, я даже не знаю, сколько точно, 20 лет или около того, Санта оставляет пару больших мешков с этими статуэтками и фигурками ручной работы для продажи. Мы думаем, что это какой-то местный художник, который не хочет, чтобы кто-то знал, где он живет. А еще каждый месяц на почту присылают чек на большую сумму. Большинство из нас считает, что это делает тот же самый парень.

— Санта, как «Санта Клаус»?

Мужчина кивнул.

— Я знаю, что имя дурацкое, но мы не знали, как еще его назвать. Это парень, который приходит зимой и делает добрые дела. Полицейские видели пару раз, как он несет свои мешки к нашему центру, но они оставляли его в покое. Он расчищает подъездные дорожки для пожилых людей и вырезает множество ледяных скульптур, которые вы, скорее всего, видели в городе.

У Джесса отпала челюсть, и он резко захлопнул рот, прежде чем джентльмену станут видны клыки. Да. Он видел скульптуры.

Но Зарек?

Это не походило на то, что делал бы бывший раб. Его друг был резок в лучшем случае и откровенно груб в худшем.

Но с другой стороны Зарек никогда не рассказывал, чем занимается в свободное время. Он вообще редко говорил что-либо Джессу.

Джесс заплатил за кофе и вышел на улицу.

Он дошел до конца улицы, где на перекрестке стояла одна из скульптур.

Изображение лося достигало двух с половиной метров в высоту. Лунный свет отражался от поверхности, вырезанной настолько искусно, что, казалось, лось сейчас сорвется с места и понесется домой.

Работа Зарека?

Это казалось бредом.

Джесс сделал глоток кофе и обнаружил, что он уже остыл.

— Ненавижу Аляску, — пробормотал он, выплескивая кофе на землю и сминая стаканчик. Но прежде чем он нашел мусорку, зазвонил телефон.

Джесс посмотрел на номер и увидел, что это Джастин Кармайкл, один из Оруженосцев Ордена Крови, которые охотились здесь на Зарека. Было такое чувство, что как только Оракулы получили известия о том, что Артемида и Дионис хотят смерти Зарека, они тут же уведомили Совет, который, в свою очередь, отправил самую безумную команду Оруженосцев, чтобы выследить и убить непослушного Темного Охотника.

Джесс был единственным, что стояло между ними и Зареком. Рожденный и воспитанный в Нью-Йорке, Джастин был молодым, около двадцати-четырех, с ужасным характером, на который Джессу было наплевать.

Он ответил на звонок.

— Да, Кармайкл, что тебе надо?

— У нас проблема.

— И?

— Помнишь женщину, которая помогала Зареку? Шэрон?

— Что с ней?

— Мы только что нашли ее. Ее серьезно избили, а дом сожжен до основания. Думаю, это была месть Зарека.

У Джесса кровь застыла в жилах.

— Это полная чушь. Вы с ней говорили?

— Поверь мне, когда мы ее нашли, она была не в состоянии говорить. Она с доктором прямо сейчас, а мы направляемся к хижине Зарека, чтобы найти этого ублюдка и заставить заплатить за это, пока он не ранил кого-то еще.

— Что с дочерью Шэрон?

— Она была у соседей, когда это случилось. Слава богу. За ней присматривает Майк, на случай если Зарек объявится вновь.

Джесс не мог вздохнуть, и мороз был не причем. Как это могло случиться? В отличие от Оруженосцев, он знал, что Зарек не имел отношения к произошедшему.

Он один знал, где сейчас находится Зарек.

Эш доверил ему правду о том, что происходит, и дал задание убедится, что никто не вмешается, пока испытание Зарека не будет окончено. Однако все происходило быстрее, чем гусиный перелет по осени.

— Не двигайтесь, пока я не доберусь до вас, — приказал он Оруженосцу. — Я пойду с вами.

— Зачем? Планируешь помешать нам убить его снова?

Слова укололи Джесса, словно полчище дикобразов.

— Мальчик, возьми этот свой тон и смой его в унитаз. Я не Оруженосец. Получилось так, что я один из тех, перед кем ты держишь ответ. И это не твое чертово дело, почему я собираюсь с вами. Просто не трогайтесь с места, пока я не прикажу или я покажу, как однажды заставил обмочиться самого Вайата Ирпа [13].

Кармайкл колебался, прежде чем заговорить снова. Когда он это сделал, голос был приветлив и спокоен.

— Да, сэр. Мы в отеле и ожидаем вас.

Джесс отключился и вернул телефон в карман. Ему было ужасно жаль Шэрон. Она не должна была оказаться в какой-либо опасности. Никто из Оруженосцев не осмелился бы причинить ей вред. И независимо от того, что думали другие, Джесс знал, что Зарек не сделал бы этого, даже если бы у него была такая возможность. Зарек просто не казался человеком, способным мстить тем, кто слабее. Но кто тогда?

Астрид нашла Зарека одного посреди сожженной средневековой деревни. Вокруг лежали тела, обгоревшие и нетронутые огнем. Женские и мужские. Всех возрастов. У большинства были вырваны глотки, как будто на них кормился Даймон или кто-то похожий.

Зарек шел между ними, на лице застыла скорбь. Глаза были полны муки. Он обхватил себя руками, как будто защищаясь от ужаса, которому стал свидетелем.

— Где мы? — Спросила Астрид.

К ее удивлению, Зарек ответил:

— Таберли.

— Таберли?

— Моя деревня, — прошептал он напряженным голосом, наполненным тоской. — Я жил здесь триста лет. Тут была одна старуха, которая однажды еще маленькой девочкой увидела меня. Она часто оставляла мне всякие вещи: вяленую баранью ногу, бурдюк с вином. Иногда ничего, кроме записки, благодарящей за то, что я присматриваю за ними. — Он поглядел на Астрид. Его лицо потемнело от боли. — Я должен был их защищать.

Прежде чем девушка успела спросить, что же случилось с деревней, она услышала сдавленные крики старухи. Зарек подбежал к ней. Искалеченное тело женщины в изодранной одежде лежало на земле. Она была покрыта кровью и синяками. По лицу Зарека Астрид поняла, что это та женщина, о которой он рассказывал. Зарек упал на колени около нее и стер кровь с губ, пытающихся вздохнуть. Серые глаза женщины, сфокусировавшись на Зареке, пронзили его обвиняющим взглядом.

— Как ты мог?

Свет померк в ее глазах, они потухли и остекленели. Тело обмякло в его руках.

Зарек взревел от ярости. Он опустил тело женщины на землю и встал на ноги. Он ходил кругами, ожесточенно зарываясь рукой в волосы. Он побледнел и выглядел именно таким сумасшедшим, каким все его считали. Астрид было больно. Она не понимала, что все это значило. Что именно он переживал вновь.

Она шла за ним.

— Зарек, что здесь произошло?

Он резко развернулся к ней, с измученным лицом, готовый накинуться. Ненависть и вина горели в полночных глубинах его глаз. Он взмахнул рукой, указывая на трупы вокруг.

— Я убил их. Всех. — Он словно вырывал слова из глотки. — Я не знаю, почему я это сделал. Я помню только ярость, жажду крови. Я даже не помню, как убивал. Просто образы людей, умирающих, когда я подхожу.

Его лицо было пустым. Глаза заполнила ненависть к себе.

— Я — чудовище. Теперь ты видишь, почему я не могу получить тебя? Почему не могу остаться? А что, если однажды я убью и тебя?

Грудь Астрид сдавило от его слов, когда ее затопили паника и страх. Неужели она ошиблась в нем?

«Все мужчины виновны». Это была любимая поговорка ее сестры Атти. «Невинны лишь младенцы, уста которых еще не научились лгать».

Астрид в ужасе оглядывала лежащие вокруг трупы… Мог ли он на самом деле совершить подобное? Она не знала, что теперь думать. Кто бы ни был ответственен за эту резню, он заслуживал смерти. Это более чем объясняло, почему Артемида не хотела, чтобы Зарек жил рядом с людьми. Астрид застыла, подумав об этом. Погодите-ка… Что-то было не так. Чертовски не так. Астрид поглядела на тела. Человеческие тела. Некоторые детские, большинство женские.

Если бы это сделал Зарек, Ашерон убил бы его в ту же секунду. Ашерон отказывался терпеть тех, кто нападал на слабых и беззащитных. И особенно тех, кто причинял вред детям.

Ашерон в жизни бы не позволил существовать Темному Охотнику, который мог разрушить деревню и уничтожить людей, которых его послали защищать. Она знала это каждой частичкой своего тела.

— Ты уверен, что это сделал ты? — спросила девушка.

Казалось, вопрос Астрид ошарашил его.

— Кто еще мог это сделать? Тут больше никого не было. Видишь еще кого-нибудь с клыками?

— Может быть, зверь…

— Я и был зверем, Астрид. Больше никто не мог этого сделать.

Она все равно не верила. Должно было существовать другое объяснение.

— Ты говоришь, что не помнишь, как убивал. Может быть, это был и не ты.

Ярость и боль загорелись в глазах Зарека.

— Я помню достаточно и знаю, что это сделал я. Все знают. Вот почему другие Темные Охотники боятся меня. Поэтому они не говорят со мной. Поэтому меня отправили на Аляску, где некого было защищать. Поэтому я просыпаюсь каждую ночь от страха, что Артемида сошлет меня из Фэрбэнкса туда, где людей еще меньше.

Часть Астрид боялась, что Зарек говорит правду, но она отмахнулась от нее. Глубоко в сердце девушка знала, что измученный мужчина, способный говорить лиричные вещи и создавать произведения искусства своими руками, готовый заботиться о животном, которое ранило его, никогда в жизни не сделал бы этого. Но Астрид нужны были доказательства. Внутреннее чувство не могло ничего доказать ее матери или Артемиде. Они потребуют подтверждения его невиновности. Доказательства того, что он не способен убить человека.

— Я просто хотел бы знать, почему это сделал, — прорычал Зарек. — Что настолько свело меня с ума, что я смог убить их и не помнить об этом.

Он глядел на нее пустыми глазами.

— Я чудовище, Артемида права. Меня нельзя оставлять рядом с людьми.

На глаза Астрид навернулись слезы:

— Ты не чудовище, Зарек.

Она отказывалась в это верить. Астрид прижала его к себе, предлагая утешение, которое он мог и не принять. Сначала Зарек напрягся, словно хотел оттолкнуть ее, но потом расслабился. Она глубоко вздохнула, радуясь, что он принял ее объятие.

Сильные руки прижимали ее к телу, на котором перекатывались мышцы. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Он был одновременно тверд, как сталь, и нежен. Щека девушки прижималась к мощной груди, дыхание опаляло ребра. Астрид провела рукой по спине Зарека, заставляя его вздрогнуть в ее объятиях.

Астрид улыбнулась новообретенной власти над мужчиной. Став нимфой правосудия, она отправила свою женственность на задворки сознания. У нее не было времени проявлять чувственность. Но теперь она ощущала все это. Из-за него. Впервые в жизни Астрид почувствовала власть своего тела. Ощутила, как их сердца бьются в унисон. Как кипит ее кровь в объятиях Зарека. И в этот момент ей так хотелось сделать что-нибудь для него. Она хотела, чтобы он улыбался. Астрид неохотно отстранилась и протянула Зареку руку.

— Пойдем со мной.

— Куда?

— Куда-нибудь, где тепло…

Зарек колебался. Он верил лишь в то, что люди способны причинить боль. И в этом отношении они никогда его не разочаровывали. Поверить в то, что ему не причинят вреда — это совершенно другое дело.

В глубине души Зарек хотел бы довериться ей.

Нет, это было ему необходимо.

Хотя бы раз.

Глубоко вздохнув, он вложил свою руку в ладонь девушки.

Астрид перенесла его из деревни на морской пляж. Зарек моргнул и зажмурился от незнакомой яркости света. Он поднял руку, закрываясь от палящего солнца, которое давно позабыл.

Зарек никогда прежде не был на пляже. Он видел его лишь по телевизору и в журналах.

И века прошли с тех пор, как он ощущал солнечный свет. Настоящий солнечный свет.

Он падал на его кожу. Горячий. Покалывающий. Зарек позволил этому жару просочиться в замерзшее тело. Позволил солнцу ласкать кожу и растопить века одиночества и страданий. Одетый лишь в черные кожаные штаны, Темный Охотник шел по песку, оглядывая все вокруг, но не замечая деталей. Это было даже лучше, чем пребывание в Новом Орлеане. Прибой шумел вокруг них, ударяясь о берег, ветер развевал его волосы. Теплый песок лип к ногам.

Астрид обогнала его и подбежала к кромке воды. Зарек наблюдал, как она скидывает одежду, оставаясь лишь в крошечном голубом бикини.

Ее шаловливый взгляд окинул мужчину с ног до головы, заставляя задрожать, несмотря на жару.

— Присоединишься?

— Думаю, я буду странно выглядеть в бикини.

Астрид рассмеялась.

— Это была шутка? Неужели ты на самом деле пошутил?

— Да, в меня, должно быть, кто-то вселился…

Завладел разумом, если быть точнее. Одна морская нимфа.

Она решительно подошла к нему.

Зарек ждал, не смея вздохнуть. Пошевелиться. Казалось, что он живет и умирает, повинуясь дерзким покачиваниям ее бедер.

Астрид остановилась перед ним и расстегнула брюки. От ощущения пальцев, касающихся тонкой полоски волос, спускающихся от его пупка к лобку, Зарека бросило в дрожь. Возбуждение нахлынуло мгновенно, вновь пробуждая желание ощутить ее вкус.

Астрид медленно расстегивала брюки, глядя на него из-под ресниц, но, казалось, смутилась, будучи лишь в миллиметре от того, чтобы освободить его эрекцию. Закусив губу, она провела руками в обратном направлении, вверх по животу.

Зарек все еще не мог вздохнуть, когда девушка положила ладони на его обнаженную грудь.

— Почему ты касаешься меня, когда никто больше этого не делает? — спросил он.

— Потому что ты позволяешь мне. И мне нравится касаться тебя.

Он закрыл глаза, ее нежная ласка опалила кожу. Как могло что-то настолько простое быть таким невероятно приятным?

Астрид прижалась к нему, и Зарек инстинктивно ее обнял. Грудь девушки потерлась о его ребра, заставляя член твердеть еще сильнее, до боли.

— Ты когда-нибудь занимался любовью на пляже?

От слов девушки у Зарека перехватило дыхание.

— Я занимался любовью лишь с тобой, принцесса.

Астрид поднялась на цыпочки, чтобы захватить его губы сладким, мучительным поцелуем.

Отстраняясь, она улыбнулась Зареку, расстегивая последний миллиметр ширинки и обхватывая его плоть ладонью.

— Ну что ж, Снеговик Зарек, скоро займешься.

Эш пребывал в одиночестве в храме Артемиды, на террасе рядом с тронным залом, откуда можно было смотреть на красивый разноцветный водопад. Его золотистые волосы были стянуты в хвост. Он сидел на мраморных перилах, опираясь голой спиной на колонну.

Животные, которых защита Артемиды ограждала от охотников и других опасностей, гуляли по двору, ступая по облакам. Тишину нарушали лишь шум воды и редкие крики диких птиц.

В таком месте человек должен был ощущать покой, но, несмотря на мирный пейзаж, Ашерон был взволнован.

Артемида и ее служанки оставили его, чтобы пойти в Теокрополис, где Зевс вершил свои дела над всеми богами. Ее не будет несколько часов.

Но даже это не доставляло ему радости.

Он хотел знать, как идет испытание Зарека. Он знал, что что-то было не так. Ашерон чувствовал это, но не смел использовать свои силы, чтобы разобраться, в чем дело.

Сам Эш мог пережить гнев Артемиды, но он ни за что бы не навлек его на Астрид и Зарека. Поэтому он и сидел с запертыми на замок силами, отпустив на свободу лишь злость и разочарование.

— Акри, могу я ненадолго покинуть твою руку?

Голос Сими немного сгладил его ярость. Будучи частью его тела, она не могла видеть или слышать, пока он не вызовет ее и не отдаст приказ. Даже к мыслям его она была невосприимчива.

Сими могла лишь ощущать чувства Эша. Что-то, что позволяло узнавать об опасности, лишь тогда ей было позволено покинуть тело Ашерона без его разрешения.

— Да, Сими, ты можешь принять человеческую форму.

Сими появилась перед ним. Она заплела свои длинные светлые волосы в косы. Глаза были цвета серого грозового неба, а крылья бледно-голубыми.

— Почему ты такой грустный, акри?

— Я не грустный, Сими.

— Грустный. Я знаю тебя, акри, в твоем сердце такая боль, какую чувствует Сими всякий раз, когда плачет.

— Я никогда не плачу, Сими.

— Знаю.

Сими подвинулась ближе к нему, чтобы положить голову на плечо. Один из черных маленьких рогов оцарапал щеку, но Эш не возражал. Она обвила его руками и прижалась крепче.

Закрыв глаза, Эш обнял Сими, поглаживая ладонью ее маленькую головку. Ее объятие успокоило душевные метания Ашерона. Только Сими это было под силу. Она единственная касалась его, не требуя ничего взамен.

Она никогда не хотела ничего, кроме как быть его «малышкой».

По-детски невинная, Сими была тем самым бальзамом, что требовался его душе.

— Ну, так что? Мне уже можно съесть рыжую богиню?

Ее самый часто задаваемый вопрос заставил Эша улыбнуться.

— Нет, Сими.

Она подняла голову и показала ему язык, а потом отстранилась, чтобы усесться у перил рядом с его босой ногой.

— Я хочу съесть ее, акри. Она злая.

— Большинство богов такие.

— Нет, неправда. Некоторые, да, но я больше всего люблю атлантов. Они очень милые. Большинство из них. Ты же никогда не встречал Аркона?

— Нет.

— Так вот, он тоже мог быть злым. Он был блондин, как ты, такой же высокий, даже выше тебя и симпатичный, как ты, но не настолько. Я не думаю, что есть кто-то красивее тебя. Даже боги. Ты точно один единственный такой… О, — запнулась она, вспомнив его близнеца, — Ну… ты все-таки не один такой, правда? Но ты симпатичнее, чем тот, другой. Он просто плохая копия. Он может только мечтать, чтобы быть таким, как ты.

Улыбка Эша стала шире.

Сими подперла подбородок пальцем и остановилась на мгновение, словно собираясь с мыслями.

— Так, и о чем я говорила? О, вспомнила. В отличие от тебя, Аркон мало кого любил. Помнишь ту штуку, которую ты делаешь, когда сильно-сильно злишься? Когда вещи разлетаются в стороны, горят, разбиваются и все такое? Он тоже мог так делать, только не так красиво и изящно, как ты. В тебе полно изящества, акри. Больше, чем у других. Но я опять отвлеклась. Аркону я нравилась. Он говорил: «Сими, ты первосортный демон». Кто-нибудь когда-нибудь видел второсортного демона? Вот что интересно.

Эш увлеченно слушал, как она неспешно рассказывает о богах и богинях, которым поклонялись, когда он был смертным. Богам и богиням, которые давным-давно мертвы. Он любил слушать ее запутанные рассказы с причудливой логикой.

Сими напоминала ребенка, пытающегося понять мир и что-то запомнить. Никто не мог сказать, что вылетит из ее рта в следующую минуту. Она все видела ясно, как дитя.

У тебя есть проблема — покончи с ней. Конец проблемы.

Хитрости и политика были выше ее понимания.

Сими просто была. Она была не аморальной или злобной, а просто жутко молодым демоном с божественными силами, слишком далеким от понятий обмана или предательства.

Как же он завидовал ей в этом. Именно поэтому Ашерон так тщательно оберегал ее. Он не хотел, чтобы Сими выучила те жестокие уроки, что преподали ему.

Она заслужила детство, которого никогда не было у него. Защищенное и безопасное. Где никто не смел причинить ей боль.

Ашерон не знал, что бы делал без нее. Когда ему подарили Сими, она была не более, чем младенцем. Поскольку ему самому едва исполнилось двадцать один, они, можно сказать, вырастили друг друга. Они оба остались последними в своем роде на земле. Более одиннадцати тысяч лет они были вдвоем. Сими была частью его, также как любой жизненно важный орган. Без нее он бы умер.

Дверь храма открылась. Сими зашипела, обнажая клыки, показывая, что Артемида вернулась раньше.

Ашерон обернулся, чтобы убедиться. Конечно же, богиня целенаправленно приближалась к нему.

Он устало вздохнул. Артемида резко остановилась, увидев Сими у его ног.

— Что оно делает вне твоей руки?

— Болтает со мной, Арти.

— Сделай так, чтобы оно ушло.

Сими фыркнула.

— Я не обязана делать так, как ты говоришь, ты, старая корова. И ты старая. Сильно-сильно старая. И корова тоже.

— Сими, — позвал Эш, делая ударение на имени, — пожалуйста, вернись ко мне.

Сими бросила злобный взгляд на Артемиду и стала темной, расплывчатой тенью. Она подвинулась к нему и легла на грудь, обернувшись большим драконом, обвивающим огненными спиралями торс и обе руки.

Эш мрачно рассмеялся. Так Сими обнимала его и одновременно выводила Артемиду из себя. Та ненавидела, когда Сими покрывала собой так много его тела.

Богиня испустила звук отвращения.

— Пусть оно передвинется.

Ашерон скрестил руки на груди.

— Почему ты вернулась так рано?

Она занервничала.

Возникшее ранее плохое чувство усилилось втрое.

— Что произошло?

Артемида подошла к колонне, обвила ее рукой и прильнула к мрамору. Она играла расшитым золотом краем пеплоса, взволнованно закусив губу.

Эш сел прямо, его желудок свело узлом. Если она вела себя настолько уклончиво, значит что-то пошло чертовски не так.

— Рассказывай, Артемида.

Она выглядела раздраженной и злой.

— Почему я должна тебе рассказывать? Ты просто разозлишься на меня, а ты и так постоянно такой. Я тебе скажу, и ты захочешь уйти, а уйти ты не можешь, значит, будешь орать на меня.

Узел в животе затянулся еще туже.

— У тебя три секунды на то, чтобы все рассказать или я забуду о твоем страхе, что кто-то из твоей семьи узнает о моем пребывании в твоем храме. Я воспользуюсь силами и сам выясню, что случилось.

— Нет, — оборвала она, поворачиваясь к нему. — Ты не можешь этого сделать.

У него задергалась челюсть.

Артемида отступила, так чтобы между ними оказалась колонна. Она глубоко вздохнула, как будто набираясь сил, а потом заговорила, как маленький, испуганный ребенок.

— Танатос вырвался на свободу.

— Что? — Взревел Ашерон, опуская ноги на пол и вставая.

— Видишь! Ты уже кричишь.

— О, поверь, — выдавил он сквозь сжатые зубы, — это еще не крик. Я даже близко не подошел. — Эш оттолкнулся от перил и начал раздраженно мерить длинный балкон шагами. Он прилагал все силы, чтобы не сорваться. — Ты обещала отозвать его.

— Я пыталась, но он освободился.

— Как?

— Не знаю. Меня там не было, а теперь он отказывается слушаться.

Эш злобно взглянул на нее.

Танатос гулял на свободе, а единственный, кто мог его остановить, был заперт под домашним арестом в храме Артемиды.

Черт бы побрал ее хитрости и обещания. Он не мог покинуть храм. В отличие от Олимпийцев, однажды дав слово, он был им связан. Нарушение клятвы убьет его. В буквальном смысле.

Гнев клубился в нем. Если бы Арти послушала его в первый раз, им бы не пришлось вновь переживать этот кошмар.

— Ты мне поклялась девятьсот лет назад, когда я убил последнего из них, что ты не будешь вновь создавать Танатоса. Скольких он тогда убил? Сколько Темных Охотников? Ты хоть помнишь?

Она напряглась и вернула ему взгляд, полный злости.

— Я говорила, что нам нужен кто-то, чтобы держать твоих людей под контролем. Ты не можешь это делать. Ты даже своего демона не контролируешь. Это единственная причина, почему я создала нового. Мне нужен кто-то, кто мог бы убивать их, если они ведут себя не так. Ты же просто придумываешь им оправдания. «Ты просто не понимаешь, Артемида». Бла-бла-бла. Я все прекрасно понимаю. Ты заботишься обо всех, кроме меня. Поэтому я создала кого-то, кто слушает, когда я говорю. — Она многозначительно взглянула на него. — Кого-то, кто слушается меня.

Эш трижды досчитал до десяти, сжимая и разжимая кулаки. Ей постоянно удавалось вызвать в нем такое желание сорваться и ударить ее, что он подбирался слишком близко к полной потере контроля.

— Вот только этого не надо, Арти. По-моему «слушаться» — не то слово, которое можно применить к твоему палачу.

Сведенный с ума своим заключением и жаждой мести, последний Танатос пронесся по Англии с такой яростью, что Эшу пришлось сфабриковать истории о «чуме», чтобы люди и Темные Охотники не узнали, кто именно унес жизни сорока процентов населения страны.

Эш сжал лицо ладонями, думая о том, что именно Артемида снова выпустила в мир. Надо было догадаться, когда он просил ее отозвать Танатоса, что, на самом деле, уже слишком поздно.

Но он как глупец, положился на нее. Даже зная, какая она.

— Черт бы тебя побрал, Артемида. Танатос обладает силой объединять вокруг себя Даймонов и подчинять их. Он может призывать их за сотни миль. В отличие от моих Охотников он не боится света и его невозможно убить. Единственное его уязвимое место им неизвестно.

Артемида фыркнула.

— Ну, это уже ты виноват. Нужно было им все рассказать.

— Рассказать о чем? О том, что нужно вести себя хорошо или стерва-богиня спустит на тебя безумного убийцу?

— Я не стерва!

Он подошел к Арти и прижал ее спиной к колонне.

— Ты и понятия не имеешь, что именно создала, так ведь?

— Он не более чем слуга. Я могу отозвать его.

Ашерон глядел на ее дрожащие руки и капли пота на лбу.

— Тогда с чего тебя так трясет? — Спросил Эш. — Скажи мне, как ему удалось освободиться.

Артемида сглотнула. Но мудро поспешила дать ему нужную информацию.

— Это все Дион. Он хвастался об этом в зале перед тем, как я пришла рассказать тебе.

— Дионис?

Она кивнула.

В этот раз Ашерон осыпал проклятиями самого себя. Не стоило стирать память бога об их схватке в Новом Орлеане. Нужно было позволить этому идиоту знать, с кем именно он имеет дело. Напугать его так, чтобы Олимпиец никогда не осмелился переходить дорогу ему или его людям.

Но нет, он решил защитить Артемиду. Она не хотела, чтобы ее семья знала, кем и чем Ашерон является.

Для них он был всего лишь игрушкой богини. Вызывающей любопытство, легко устранимой. Если бы они только знали…

Он стер у всех достаточно памяти о той ночи, оставив лишь информацию, что бой был и кто вышел победителем. Даже Артемида помнила не все.

Артемида пообещала, что Дионис не будет искать возможности отомстить Зареку. Но потом она сама решила убить Темного Охотника. Когда он только научится? Ей нельзя доверять.

Эш отодвинулся от нее.

— Ты и понятия не имеешь, что случается с теми, кого сажают под замок. В дыру, где о них забывают.

— А ты имеешь?

Эш замер, когда подавляемые воспоминания захватили его. Болезненные, горькие картины прошлого, которые преследовали его всякий раз, когда он осмеливался вспомнить о том, что было.

— Тебе лучше молиться о том, чтобы никогда не узнать, что это такое. Сумасшествие. Жажда. Ярость. Ты создала монстра, Артемида и только я могу убить его.

— Тогда у нас проблемка, не так ли? Ты не можешь уйти.

Ашерон сузил глаза.

Она попятилась.

— Я тебе говорила, я свяжусь с Оракулами и заставлю их вернуть его обратно.

— Лучше, чтобы так и получилось, Артемида. Потому что, если ты не возьмешь его под контроль, мир станет тем самым кошмаром, от которого ты с криком просыпаешься по ночам.

Зарек лежал на пляже, все еще внутри Астрид, чувствуя, как волны омывают их тела. Сон был таким реальным и глубоким, что просыпаться не хотелось. Как бы это было — получить ее на самом деле?

Но, просто подумав об этом, Зарек уже знал правду. Такой женщине, как Астрид не нужен мужчина, подобный ему. Только во сне он мог быть желанным. Необходимым. Человечным.

Зарек придвинулся ближе к Астрид, наблюдая, как вода огибает ее тело. Влажные волосы прилипли к коже. Она выглядела, словно нимфа, поднявшаяся из морских глубин, чтобы понежиться в теплых лучах и соблазнить его своими изгибами и шелковой кожей.

Астрид подняла на него взгляд с нежной улыбкой, от которой сердце забилось быстрее, когда ее рука пробежала по его плечам и груди.

Девушка молча лежала, также наблюдая за ним. Зарек выглядел теперь таким потерянным, словно секс запутал его. Ей было интересно, что нужно, чтобы приручить этого мужчину, хотя бы немного. Чтобы другие люди смогли увидеть то, что видела она.

По крайней мере, теперь он позволял ей касаться себя, не ругаясь и не отдергиваясь. Начало было положено.

Астрид спустила руку ниже, по твердой плоскости груди к идеальным выпуклостям пресса. Голод вспыхнул в глазах девушки, когда ладонь скользнула ниже.

Астрид облизнула губы, раздумывая, сможет ли она быть еще более безрассудной с ним. Ей все еще не было ясно, как он отреагирует на то или иное действие.

Она поглаживала короткие, жесткие волоски, бегущие от пупка, зарываясь в них пальцами. Он уже начинал возбуждаться…

Зарек задержал дыхание, наблюдая за ней. Ее рука, выписывающая круги вокруг его пупка и кончик ногтя, исследующий тень легких волосков на животе дарили чудесные ощущения.

Он вновь жаждал ее.

А потом она опустила руку ниже.

Зарек застонал, когда она обхватила мошонку ладонью. Теплая рука нежно сжалась на ней. Все в паху напряглось, и вся кровь устремилась в нужную область, заставляя его член болезненно твердеть. Астрид провела пальцем от основания до кончика, подразнивая его.

— Думаю, тебе нравится, когда я так делаю.

Зарек ответил ей поцелуем.

Она застонала от страсти, которую он вложил в него. Его член пульсировал в руке Астрид, а язык танцевал с ее языком, пробуждая наивысшую степень желания.

Она неохотно отстранилась, отчаянно стремясь дать Зареку то, что было ему незнакомо. Доброту. Одобрение. Любовь.

Разум ухватился за последнее слово. Астрид знала, что не любила его. Она едва знала Зарека, но все же… Он снова научил ее чувствовать. Заставил испытывать эмоции, которые, как она боялась, давно потеряла. Это многого стоило.

Легко коснувшись губ Зарека, она спустилась вниз по его телу.

Зарек нахмурился. Он не знал, что задумала Астрид, пока она не очутилась поперек его живота. Его взгляду открылась ее обнаженная спина. Астрид продолжала ласкать его рукой. Зарек пропустил руки сквозь ее длинные влажные светлые волосы, поглаживая спину, дыхание Астрид щекотало бедро. Ее кожа была такой мягкой, такой нежной. Без малейшего изъяна.

Астрид спустилась ниже.

Зарек резко выдохнул, когда головка его члена погрузилась в теплый рот. Наслаждение заставило его замереть. Он никогда не испытывал ничего похожего на ощущение ее губ и языка, ласкающих его. Ни одна женщина, кроме Астрид, не касалась его там. Он никогда не позволял.

Но Зарек сомневался, что после этого сможет что-либо ей запретить. Она оставила в его душе такую метку, как никто раньше.

Астрид застонала от соленого вкуса его тела. Когда сестры рассказывали ей о таком, она всегда считала это отвратительным и ужасным. В то время и даже века спустя она не могла представить, что когда-либо будет заниматься с мужчиной чем-то подобным.

Но Астрид сделала это ради Зарека, и в том, что она ощущала, не было ничего отвратительного. Ничего отвратительного в его вкусе.

Она дарила ему редкий момент удовольствия и, как ни странно, сама тоже наслаждалась этим.

Зарек сжимал ее плечи и стонал в ответ на каждое движение языка Астрид, каждое посасывание и нежный укус. Его жадный отклик возбуждал девушку. Ей действительно хотелось доставить ему удовольствие. Дать ему все, что он заслуживал.

Зарек выгнул спину, открывая ей лучший доступ. Он не мог поверить, что позволил ей это. Никогда прежде он не доверял свое тело любовнице, сохраняя полный контроль над собой.

Женщины не касались его. Никогда. Они не целовали и не ласкали его. Он нагибал их, делал свое дело и уходил.

Но с Астрид все было по-другому. Зарек чувствовал, что делит себя с ней. Что она делит себя с ним. Это было взаимно и прекрасно.

Астрид вздрогнула, когда пальцы Зарека скользнули вниз. Раздвинув бедра, она впустила его, продолжая дарить ему наслаждение ртом.

Зарек слегка повернулся на бок, пальцы ласкали и изучали ее.

Астрид задрожала от тепла его прикосновений, ощущая, как прохладный прибой шумит вокруг них. Жар солнца на коже нельзя было даже сравнить с пылом прикосновений Зарека. Он заставлял ее сгорать.

Зарек раздвинул ноги девушки шире. Астрид застонала, когда его рот накрыл ее. Голова закружилась от наслаждения, когда он провел языком по центру ее тела, молившему о прикосновении. Язык толкнулся внутрь, пронзая ее. Соблазняя.

Руки обхватили бедра, когда Зарек прижал Астрид ближе, чтобы мучить еще более изощренным наслаждением. Он дрожал от ощущений, которые приносили эти одновременные ласки. Это было гораздо больше, чем просто секс.

Астрид была права, они занимались любовью. И это потрясло Темного Охотника до самой глубины его потерянной души.

Они не спешили, лаская, поглаживая, насыщая друг друга. Оргазм настиг их единым взрывом ощущений.

Астрид отстранилась, а Зарек продолжил дразнить ее. Сосредоточившись на ней, Зарек не обращал внимания на воду, пока высокая волна не накатила на них. Он начал отплевываться, наглотавшись воды. Волна отступила, оставляя их обоих задыхаться и жадно глотать воздух. Астрид издала нежный вибрирующий смешок:

— Это было интересно.

Зарек, улыбаясь, проложил дорожку поцелуев вверх по ее телу:

— По-моему, отвратительно.

Астрид протянула руку, касаясь его щеки:

— А у Прекрасного Принца, оказывается, есть ямочки.

Он тут же перестал улыбаться и отвернулся. Она снова развернула к себе его голову.

— Не бросай улыбаться, Зарек. Мне нравится эта сторона тебя.

В его глазах вспыхнул гнев.

— Это значит, что другая не нравится.

Астрид раздраженно выдохнула.

— Ты всегда такой злой? — Она вела руками по его спине, пока не сжала обнаженные ягодицы ладонями. — Разве сегодняшний день не убедил тебя, что мне очень даже нравятся все твои стороны. Несмотря на то, что некоторые из них более колючие, чем другие.

Астрид погладила его небритую щеку, подтверждая свои слова.

Зарек немного расслабился.

— Я не должен быть с тобой.

— А я не должна быть с тобой. И все же, мы тут и я безумно этому рада.

Она потерлась о него бедрами, вырывая ответный стон.

Зарек глядел на нее, словно не мог поверить, что она реальна. В его сознании она и не была реальной. Астрид — всего лишь мечта.

Астрид было интересно, какова будет реакция Зарека, когда он проснется. Поможет ли все это хоть немного или он так и будет отталкивать ее?

Хотелось бы ей забрать его плохие воспоминания. Подарить ему счастливое детство, наполненное любовью и нежностью. Жизнь, в которой будут радость и дружба.

Зарек положил голову между ее грудей и лежал тихо, словно ему было достаточно ощущать лишь ее и согревающее их обоих солнце.

— Расскажи мне о своем счастливом воспоминании, Зарек. Назови одну хорошую вещь, что случилась с тобой в жизни.

Он колебался так долго, что Астрид уже не ждала ответа. Когда Зарек заговорил, голос его был так мягок, что грудь девушки стиснуло от боли.

— Ты.

Слезы заполнили глаза Астрид. Она обвила его всем телом, укрывая его, надеясь, что смогла хоть как-то утешить его беспокойный, тревожный дух.

Астрид знала, что будет бороться за этого мужчину, и в глубине разума зародилось пугающее понимание: она влюблялась в него.

На мгновение у нее перехватило дыхание, когда эта мысль ужасающим призраком засела в голове. Но нельзя было отрицать то, что она чувствовала к Зареку, то, на что она готова была пойти, чтобы он был счастлив и спокоен.

Его дыхание дразнило ее сосок, а сердце колотилось в животе.

Никому не удавалось так тронуть ее душу, и это был не просто секс.

В его руках она чувствовала себя нежной и женственной. Желанной.

Он не относился к ней, как к ребенку, но все равно заботился о ней со всей добротой. Закрыв глаза, Астрид позволила его тяжести и воде проникнуть в нее. Дала его гладкой прохладной коже успокоить себя.

Что она собиралась делать? Зарек не принадлежал к тому типу мужчин, что позволяют любить себя. Особенно, если речь идет о женщине, посланной осудить его. Если Зарек когда-нибудь узнает, кто она, он возненавидит ее.

Эта мысль ворвалась в сердце, убивая все счастье, что принес этот день. Но рано или поздно ей придется рассказать ему.

Джесс вышел из черного Форда Бронко и скользнул рукой под сиденье, доставая обрез дробовика. Так, на всякий случай.

Ночной ветер пробирал до костей, снег причудливо отражал яркий лунный свет. Джесс надел очки, но они мало помогали. Климат Аляски бил по чувствительным глазам Темного Охотника.

Дом Зарека был темным и пустым, но перед ним стоял красный снегоход. Оруженосец Джесса, Энди Симмз, который приехал с ним из Рино [14], выбрался из Бронко и с подозрением уставился на снегоход.

Энди, брюнету с карими глазами, едва исполнился двадцать один. Он работал на Джесса всего несколько месяцев, заступив в должность, когда его отец ушел на пенсию. Джесс знал щенка с того самого дня, когда тот появился на свет, и относился к нему, как к надоедливому младшему брату.

— Это кто-то из Оруженосцев? — Спросил Энди, кивком указывая на снегоход.

Джесс покачал головой. Оруженосцы на двух внедорожниках только что подъехали. Когда они стали вылезать из машин, собираясь вокруг него, шума было больше, чем от стада напуганных коров.

Всего было двенадцать Оруженосцев, но Джесс знал только пару из них.

Отто Карвалетти был самым высоким из группы — около метра девяносто пяти. Угольно-черные волосы были чуть длинноваты, но тщательно уложены, словно мужчина потратил на них много времени. С лица Отто не сходило жесткое выражение, и Джессу казалось, что если он когда-нибудь улыбнется, у него физиономия потрескается.

Половина семейства Отто принадлежала к итальянской мафии, а вторая к одной из самых старых семей Оруженосцев. Дед Отто когда-то возглавлял Совет, поэтому Отто действительно был Оруженосцем Голубой Крови.

Тайлер Уинстед приехал из Милуоки [15]. При росте в метр семьдесят, он казался пай-мальчиком, до тех пор, пока люди не вглядывались в его глаза. В них не было ничего покорного. Лишь сила.

И оставался Аллен Кирби. Еще один Оруженосец из древнего рода. Его вызвали из Торонто для этой Охоты. Поскольку от Отто невозможно было дождаться двух слов подряд, Ален стал главным умником в стаде.

Но что-то подсказывало Джессу, что при желании Отто мог бы легко заткнуть за пояс едкие комментарии Аллена.

— Я знал, что он будет здесь, — произнес Аллен, с явной злобой разглядывая снегоход.

Джесс бросил на него скучающий взгляд.

— Это не Зарек. Поверь мне, красный — не его цвет.

Но все-таки он подозревал, что снегоход принадлежит Зареку, потому что уже ощутил, как слабеют его силы.

— Откуда ты знаешь, что это не он? — Спросил Тайлер.

Джесс положил обрез на плечо.

— Я просто знаю.

Он приказал Оруженосцам оставаться на месте и неторопливо двинулся по направлению к снегоходу. Зубами стянув перчатку, Джесс коснулся мотора.

Он был холодным, но тут Джесса осенило, что при минусовой температуре, это ничего не значит, и он почувствовал себя ослом. Снегоход мог стоять тут пять минут или часов. В таком холоде даже неистовое пламя замерзло бы через несколько минут.

Так кому же он принадлежал?

Джесс повертел головой вправо и влево, но никого не было видно, пока он не услышал легкий стук слева. Темный Охотник едва успел скинуть обрез с плеча, прежде чем появилась четверка Даймонов.

Они замешкались, заметив его, а потом рванули вперед, наклонив головы.

Джесс остановил одного из них выстрелом в грудь, а другого подбросил в воздух, поймав прикладом, и перекинул через себя.

Арбалетный болт пролетел мимо лица, едва не задев Джесса и пронзил третьего Даймона, пока Охотник разбирался с лежащим у его ног. Последний напал, но не успел сделать и шага, как еще один болт угодил ему точно в грудь, заставляя рассыпаться пылью.

— Чертовы кровососущие крысы.

Джесс приподнял бровь, услышав нежный женский голос, предваряющий появление высокой, ладно сложенной женщины.

Коса длинных черных волос спускалась по спине. Она была одета в черный кожаный брючный костюм, и этим слегка напоминала Эмму Пил в Мстителях [16]. Только на этой женщине кожа обладала более разрушительным эффектом.

Второй Темный Охотник вышел из-за деревьев позади нее. Он был на целых двадцать сантиметров выше Джесса, со светлыми волосами и походкой хищника, которая говорила «только свяжись со мной и тебе не поздоровится». Он был одет в длинную шубу и, казалось, чувствовал себя абсолютно комфортно на арктическом морозе.

Женщина остановилась рядом с Джессом и протянула ему руку.

— Сайра из Антикабе [17].

Джесс склонил голову и пожал руку.

— Джесс Брэйди, мэ’эм, приятно познакомиться.

— Сандаун, — поприветствовал другой Охотник, присоединяясь к ним. Он оставил руки в карманах. — Наслышан о тебе. Далеко забрался от дома.

Джесс с подозрением оглядел его.

— А ты?

— Бьёрн Торссен.

Он снова склонил голову, приветствуя Викинга. Ходили слухи, что Бьёрн был одним из тех скандинавов, что захватили Средневековую Нормандию.

— О тебе я слышал, — сказал он Бьёрну и повернулся к Сайре, — но, не хотелось бы обидеть, мэ’эм, вас я не знаю.

— Конечно, знаешь. Эти придурки с Большой Земли зовут меня Юкон [18] Джейн.

Это вызвало у него улыбку. Юкон Джейн была амазонкой, рожденной в третьем или четвертом веке до нашей эры. Поговаривали, что характер у нее такой же отвратительный, как у Зарека. Она любила выслеживать и убивать. Сайру отправили на Юкон, потому что однажды она покалечила короля, домогавшегося ее.

— Ну, тогда, — протянул Джесс с дерзкой улыбкой, вновь окидывая взглядом ее элегантную фигуру, — я могу сказать, что те, кто так оскорбляют вас, никогда не имели удовольствия видеть вас лично, мисс Сайра. В таком случае, они звали бы вас Королева Джейн.

Она тепло улыбнулась.

— Ты очаровашка, да к тому же и очень вежлив. Зои была права.

Ухмылка Джесса стала еще шире.

Аллен прочистил горло.

— Лорд Учтивость и Леди Смерть, если вы уделите нам минуточку своего внимания, то вспомните, что мы тут психа ловим.

Джесс бросил рассерженный взгляд через плечо на Алена, но прежде чем он успел ответить, Сайра выпустила еще один болт из арбалета. Аллена подбросило в воздух, и он упал спиной в снег.

Сайра подошла к нему и поглядела сверху вниз.

— Я не особенно люблю Оруженосцев, а тех, что принадлежат к Ордену Крови, вообще ненавижу. Поэтому побереги свою шкуру и не заговаривай со мной снова. Или в следующий раз в тебя полетит боевой.

Она наклонилась и подняла использованный болт с тупым наконечником. Джесс рассмеялся. Он любил женщин с острым языком. И метким прицелом.

— Значит так, — начала Сайра, оборачиваясь и разглядывая их, — я преследовала группу Даймонов, двигающихся в сторону Фэрбенкса последние четыре дня. Бьёрн шел по следам другой из Анкориджа [19]. Это объясняет, почему мы здесь. А что насчет вас? Джесс, ты что — гнался за Даймонами из самого Рино?

Отто отошел от своих и встал перед Сайрой.

— Мы пришли убить Зарека из Моэзии, и если ты встанешь у нас на пути, девочка, мы убьем и тебя.

— Будь я проклят, — пробормотал Джесс, опуская очки на нос, чтобы поглядеть на Отто. — Он говорит. Или, скорее, рычит.

— Если не будет следить за языком, это ненадолго. — Сайра одарила Отто злобным, убийственным взглядом. — Чтоб ты знал, Оруженосец, такому, как ты, на мне даже царапины не оставить.

Отто вернул взгляд, призывно улыбаясь.

— Люблю женщин с коготками. Только, детка, оставляй царапины на спине. Не люблю шрамов.

Отто прошел мимо нее, задев плечом.

— Ненавижу Оруженосцев, — прорычала Сайра. Она вытащила еще один тупой болт, зарядила в арбалет и выстрелила в Отто.

Двигаясь так быстро, что его едва было видно, Оруженосец обернулся и поймал его, даже не вздрогнув. Он поднес болт к носу и любовно обнюхал его.

— М-м, — сказал он, — Роза. Мои любимые.

Джесс обменялся понимающим взглядом с Энди.

— Возможно, нам стоит оставить вас наедине.

— Да, — подтвердил Аллен со смешком, — все это слегка напоминает ритуал ухаживания между злюкой и грубияном. Все, что нам теперь нужно — это Ник Готье.

Отто двинул Аллена болтом в живот и тот застонал.

Лицо Сайры приобрело свекольный цвет, она сердито поглядела на Отто, который проигнорировал ее, направляясь к хижине.

— У тебя есть Оруженосец, Джесс? — Спросила Сайра. Она и Бьёрн шли рядом с ним.

Кивком головы он указал на Энди.

— Воспитал со щенячьего возраста.

— Слушается?

— В большинстве случаев.

— Повезло. Своих последних трех я застрелила. — Шагая к хижине, Сайра добавила, — И уж точно не тупым болтом.

Что ж, по крайней мере, с этим новым добавлением к команде, жизнь стала куда забавнее. Но когда Джесс, следуя за Бьёрном, Сайрой и тремя Оруженосцами, вошел в хижину, его юмор угас. Остальным пришлось ждать снаружи, потому что войти в небольшое квадратное помещение было уже нельзя. Это был не тот случай, когда дом кажется больше изнутри, чем снаружи, а прямо противоположный.

Внутри хижина была чистой, но тесной и давящей.

Оруженосцы держали галогеновые фонарики, освещая суровое внутреннее убранство. На полу лежал матрас со старыми, потертыми подушками, парой изношенных одеял и мехами. Телевизор стоял на полу, стены были скрыты книжными полками. Единственной мебелью в хижине оказались два шкафа.

— Господи, — пробормотал Аллен, — Он живет, как животное.

— Нет, — возразила Сайра, разглядывая книги на полках, — Он живет, как раб. Для него это настоящий шаг вперед, относительно того, к чему он привык.

Она встретилась взглядом с Джессом.

— Ты его хорошо знаешь?

— Да, и ты права.

Джессу, передвигающемуся по комнате, пришлось нагнуться, чтобы уклониться от вентилятора на потолке.

— Дьявол, — выругался он, толкнув лопасти вентилятора пальцем, вспоминая еще одну вещь, которую Зарек ему однажды рассказал.

— Что? — Спросил Бьёрн.

Джесс посмотрел на Охотника с Аляски, инспектирующего кладовую Зарека, в которой было несколько банок с консервами и огромное количество неоткрытых бутылок с водкой.

— Как жарко тут бывает летом?

Бьёрн пожал плечами.

— В самый разгар градусов двадцать пять — тридцать. А что?

Джесс снова чертыхнулся.

— Помню, я как-то говорил с Зареком. И спросил, чем он занимается. Он ответил «поджариванием». — Джесс указал головой на вентилятор. — До меня только что дошло, что он имел в виду. Вы только представьте, что это такое — быть запертым тут в разгар лета без окон и кондиционера.

Сайра низко присвистнула.

— Летом солнце светит двадцать четыре часа в сутки. Если ты можешь выйти минут на десять, считай, что уже повезло.

— А как же туалет? — спросил Аллен.

Сайра указала на ночной горшок в левом углу.

— Как долго он уже здесь? — Спросила она Джесса. — Восемьсот, девятьсот лет?

Джесс кивнул.

Она снова присвистнула.

— Неудивительно, что он безумен.

Аллен фыркнул.

— С теми деньгами, что ему платят, этот идиот мог бы построить себе особняк.

— Нет, — возразил Джесс. — Это не для него. Поверь мне, когда ты привык ничего не иметь, ничего и не ждешь.

Сайра подошла к углу, где была свалена гора деревянных статуэток.

— А это что?

Джесс нахмурился, приглядевшись к стенам хижины и понимая, что каждый сантиметр был изрезан причудливыми узорами, такими же, как на фигурках.

Внезапно он вспомнил деревянные скульптуры, которые он видел в магазинчике. И ледяные скульптуры в городе.

Бедный Зарек должно быть сходил с ума от скуки, будучи месяцами заперт в этой лачуге. Черт, у Джесса даже гараж был больше.

— Я бы сказал, что это попытка Зарека сохранить разум, когда он вынужден сидеть тут.

Бьёрн взял раскрашенную фигурку, изображающую белого медведя с медвежатами.

— Это потрясающе.

Сайра кивнула.

— Я никогда не видела ничего подобного. Едва ли это правильно — убивать человека, который вынужден жить так веками.

Аллен фыркнул.

— Едва ли это правильно, что ему позволили жить, когда он вырезал каждого в деревне, которую должен был защищать.

Отто бросил загадочный взгляд на Оруженосца. Если бы Джесс не был уверен в обратном, ему бы показалось, что тот передумал насчет убийства Зарека. Их взгляды пересеклись.

Нет, все всяких сомнений. Джесс начал подозревать, что Отто послали на Аляску по другой причине… как и его самого.

— Ну что ж, это все весело, — сказал Бьёрн, — но мои силы уменьшаются рядом с Сайрой и Джессом, а у нас еще остается проблема миграции Даймонов. Есть идеи, зачем им это?

Взгляды всех обратились к Сайре, которая была старше всех.

— Что? — спросила она.

— Ты когда-нибудь видела или слышала о чем-то похожем?

Женщина покачала головой.

— Я слышала об объединяющихся Даймонах. За века до вашего рождения существовали Даймоны-воины. Но Спати не видно уже тысячу лет. Все это меня беспокоит. Жаль, что мы не можем связаться с Ашероном. Он мог бы дать больше информации.

Бьёрн вышел из хижины. Джесс отстал и окинул хижину еще одним взглядом. Черт. Ему действительно было жаль друга и его жизнь. Он не мог представить, как можно жить в одиночестве в лесах, где температура меняется от минус сорока до плюс тридцати. Неудивительно, что Эш относился к Зареку с таким сочувствием.

Шестеро Оруженосцев подошли ко внедорожнику и вытащили канистры с бензином.

— Что вы собираетесь делать? — с подозрением спросил Джесс.

— Сжечь ее, — ответил рыжеволосый Оруженосец. — Хочешь охотиться, значит нужно…

— Черта с два! — Джесс вырвал канистру из рук мужчины и швырнул ее в лес. — Это все, что у него есть в мире. Я не дам вам лишить Зарека этого.

Аллен зарычал на него.

— Он избил ту женщину.

Джесс прищурился.

— Вам еще нужно мне это доказать.

Аллен округлил глаза, словно не понимая, как он мог защищать друга.

— Если это сделал не Зарек, тогда кто?

— Я.