"Тайная канцелярия при Петре Великом" - читать интересную книгу автора (Семеновский Михаил Иванович)

7. Царев указ

В канцелярии мирного городка Карачаева 23 ноября 1720 года вспыхнула ссора между фискалом Веревкиным и поручиком Шишкиным. Озлобленные противники, по поводу ношения русского платья, осыпали друг друга самыми отборными, скаредными словами. Дело, однако, пока не дошло еще до государственных противностей.

Но вот в жару перебранки лукавый попутал фискала, и он при свидетелях брякнул: «Ты, Иван Шишкин, – царем сшибаешь и царевым указом – играешь!»

Довольно: Веревкин государственный преступник – «слово и дело!».

Карачаевский судья Коптев спешит с доносом: «У нас в канцелярии, такого-то числа, фискал такой-то и проч.» Донос послан в Курск, в надворный суд; оба противника отправлены туда же. Начинается дело, снимаются допросы.

«Я не говорил, – оправдывается Веревкин, – что он, Шишкин, царем сшибает, я просто сказал: царевым ты указом играешь».

Проходит год. Фискал под арестом. Заключается Ништадтский мир, и на основании милостивого указа, объявляющего генеральное прощение, Веревкин просит отпустить его предерзостные слова.

«Сего ради», спустя еще год, курский надворный суд препроводил и дело, и Веревкина в государственную Юстиц-коллегию.

Здесь обвиняемый просил допросить еще раз одного из свидетелей ссоры, поручика Ергольского.

Привезли ли поручика нарочно для допроса из Курска или он был в Петербурге по своим делам, как бы то ни было, но его допросили – и тот на св. Евангелие присягнул, что донос судьи Коптева справедлив.

Коллегия, руководствуясь указом 18 января 1722 года, по которому дела о фискалах ведались у обер-прокурора Скорнякова-Писарева, препроводила к нему Веревкина при промемории.

Писарев дал приют провинившемуся фискалу в колодничьей палате Тайной канцелярии.

На этот раз приговор состоялся скоро: 10 ноября 1722 года, т. е. ровно два года спустя после ссоры в г. Карачаеве, фискалу Веревкину за предерзостные слова учинено наказание: «вместо кнута бить батоги нещадно», но бить с сохранением чести, как сказано в приговоре: «не снимая рубахи».