"Сомнамбула-2. Другая сторона Луны" - читать интересную книгу автора (Зорич Александр)Эпизод 8 Преследуя Аэрополис– А мы его не потеряем? – тревожно поинтересовался Степ. – Кого? – Аэрополис! – Эт-то мы сейчас увидим, – закусив губу, процедил Максим. Они уже полчаса сопровождали похожий одновременно и на перевернутую поганку, и на причудливо мутировавшую грушу могучий плод современнейших технологий. «Сопровождение» выглядело не совсем обычно. Ведь в то время как Аэрополис громадной галлюцинацией скользил сквозь разноцветную мешанину ядовитых ледяных облаков, скользил неспешно, и в этой неспешности своей опирался на атмосферу Сатурна, «Барракуда», идущая над стратосферой, была лишена какой-либо опоры. Поэтому, чтобы более-менее выровнять свою скорость с Аэрополисом и не потерять его из виду, они были обречены фактически падать на планету. А чтобы это падение не превратилось в необратимое, чтобы их корабль не сгорел в атмосфере Сатурна, Максим был вынужден расходовать огромные объемы топлива. То есть непрерывно мучить видавшие виды движки перегревом и добивать систему охлаждения. Потоки белой гиперзвуковой плазмы рвались от «Барракуды» вниз, к Аэрополису. Со стороны казалось, что корабль стоит на огненном столпе. Стоит, ритмично покачиваясь, будто бы приплясывая. – Нет, правда, ну уходит же! – Степу вторил герой дня, нервный Шляпа. – Сейчас ка-ак вильнет вбок – и ищи-свищи в облаках! – Да нет, – беспечно отмахнулся Прокопыч, – такой дуре как Аэрополис просто деваться некуда. Это же не авиетка. Если этот дурацкий дирижабль попытается резко дернуться в сторону, его попросту разберет на куски турбулентностью. Максимум, что он может – ну уйдет километров на десять-двадцать в глубину… Но мы его и там достанем! Максим хотел верить в правоту Прокопыча и поддерживал его настроение как идеологически верное. Но главное сейчас было не это. Максим ждал ответа со «Справедливого», ждал, какой вердикт вынесет товарищ Альфа. Атаковать Аэрополис или склонить «Танцоров вечности» к переговорам, как это предполагалось изначально? А если они не согласятся? Пока у «Армии пробуждения» имелся на руках козырь – внезапность. Как только «Барракуда» будет замечена, этот козырь окажется битым. Что случится потом, можно только догадываться. Например, не исключен вариант массированной атаки со стороны «танцоров». Базы и станции звездных борцов окажутся под ударом. Дисколеты схлестнутся с крейсерами адмирала Барнеца, и кто выйдет победителем из этого сражения – неизвестно. В руководстве «Армии пробуждения» схватились две партии – войны и мира. Партию войны возглавлял товарищ Дементьев, партию мира – инструктор по идеологической работе Соня ван Астен и крепкий хозяйственник товарищ Гамма. Что же до товарища Альфы, то он колебался, колебался именно сейчас, когда колебаться было ни в коем случае нельзя! Из-за его нерешительности все они теряли драгоценные секунды. Уходил недобитый дисколет, скользил вдоль тропика Рака, на ночную сторону планеты, Аэрополис… – Здесь «Барракуда», – Максим в очередной раз вызвал базу, – у меня заканчивается топливо. У меня зака… В этот миг искусственный интеллект, следивший за системами корабля, выдал тревожную трель. Максим замолк на полуслове. На мониторы полезли тревожные сообщения: «МАРШЕВЫЕ ПЕРЕГРЕВ», «МАРШЕВЫЙ ПРАВЫЙ СТОП», «ИСПАРИТЕЛЬ № 3 ПОВРЕЖДЕН». – «Барракуда», вас не поняли! Повторите! Что у вас?! – нервно переспросили с борта флагмана. – Здесь «Барракуда». У меня неисправности. Должен разобраться и доложу повторно… – Максим лихорадочно набирал команды, пытаясь запустить дублирующую систему охлаждения и включить двигатели. На лбу у него выступили капельки пота. Сердце тревожно билось. Руки дрожали. Попытавшийся узнать, в чем дело, Прокопыч был с разворота послан по известному адресу. Юнги притихли, чувствуя, что дело – дрянь. «Барракуда» падала на Сатурн. – Ну, давай же, – бормотал Максим, впившись глазами в колонки цифр на мониторах. – Ну, рыбка моя… «МАРШЕВЫЙ ПРАВЫЙ СТОП» – Зараза!! Да чтоб ты сдохла! – «Барракуда»! Что у вас происходит? – Все… – обреченно выдохнул Максим, откинувшись на спинку кресла. Руки легли на подлокотники. – Двигательная группа. – Что?! – Повреждена. Исин утверждает, что повреждения устранимы. Но время ремонта. Ориентировочно минут двадцать. – «Барракуда», начать ремонт немедленно! – Мы не успеем. Сгорим в атмосфере. С тягой маневровых «Барракуда» самостоятельно преодолеть притяжение Сатурна и вернуться хотя бы к кромке кольца D уже не сможет. Как поняли? – Понял вас хорошо, – мрачно ответил «Справедливый». – Переключаю на товарища Альфу. – Макс. – На связи. – У вас только один выход. – Я знаю. Посадка на Аэрополис. Плен. Позор. – Нет, – товарищ Альфа говорил медленно и Максим понял, что ему нелегко сейчас. – Я принял решение. Ты отныне – официальный дипломатический представитель «Армии пробуждения» с правом ведения переговоров от лица командования. Соответственно, экипаж «Барракуды» имеет статус парламентеров. Ты понял? – Да. Но что я должен… – Молчи и слушай. Нам нужны переговоры с «танцорами». Аэрополис больше не тайна, не миф. Просто договорись о следующем раунде – и все. Но имей в виду – у них странные представления о дипломатии. Удачи тебе! Конец связи. Товарищ Альфа отключился. Максим бросил взгляд на монитор – у него было не более минуты на раздумья. «Странные представления о дипломатии». Что имел в виду вождь «Армии пробуждения»? В любом случае выбора нет. Точнее, он всегда есть. Честная смерть пилота. Правда, вместе с ним погибнут и старик Прокопыч, и юнги. Нет, быть убийцей Максим не хотел никак. «Странные представления о дипломатии». Он снова посмотрел на монитор. Времени практически не осталось. Что ж, в конце концов, он звездный борец и приказ вождя для него – закон. Максим не знал, что невольно подтолкнул чашу весов, и партия мира в руководстве «Армии пробуждения» одержала победу. Максим потянулся к панели связи и запустил настройку. «Барракуда» падала сквозь атмосферу Сатурна. – Говорит дипломатический представитель «Армии пробуждения» Максим Верховцев! Повторяю! Говорит представитель «Армии пробуждения» Максим Верховцев! Вызываю Аэрополис! – Здесь Аэрополис. Слушаем тебя… брат. Перед «брат» диспетчер Аэрополиса слегка помедлил, словно бы решая – действительно ли ему Максим Верховцев брат или нет? – Прошу разрешения на посадку. Повторяю… – Понял тебя. Понял тебя, брат. Посадка разрешена. – Прошу указать коридор и посадочную полосу. Или что тут у вас? Площадка? Стыковочный узел? – Площадка. Даю подсветку коридора лазерными маяками. – Аппарат плохо управляется. Повторяю: аппарат плохо управляется… Да и габариты у нас… сам видишь какие… брат. – Понял. Понял тебя, – откликнулся диспетчер. – Прошу двадцать секунд на принятие решения. – Двадцать, не больше. Через тридцать одну секунду мой борт сорвется в неуправляемое падение. И вновь ожидание. Вновь ползут секунды. Вновь затаили дыхание в отсеках Прокопыч и юнги. – Итак, слушай решение, брат, – отозвался наконец Аэрополис. – Мы установили запретную зону – она просвечена синими габаритными лазерами. В нее тебе входить нельзя, будем сбивать. Также будем сбивать при любой попытке выйти на курс, пересекающийся с нашим… Как понял? Подтверди. – Тебя понял, брат, подтверждаю. Синие лазеры – запрет. Пересечение курсов – запрет. – Хорошо. Твоя задача – пройти над нами, над центральной гондолой Аэрополиса. Повторяю: над центральной гондолой Аэрополиса. Там ты должен катапультироваться… «Чего-о?! Катапультироваться?! – к такому обороту дел Максим готов не был. – Я не ослышался?!» Отвечая его мыслям, диспетчер повторил: – Как понял? Катапультироваться. Конус допустимых точек катапультирования с учетом наших элементов движения, а также силы и направления ветра будет подсвечен желтыми лазерами. – А мой экипаж? Корабль? – Мы можем принять только одного, так устроена система подхвата. Судьба сурова, брат, – диспетчер вздохнул. – Прощайтесь. Прощайтесь?! Максим вздрогнул. Получается, что Прокопыч, Степ и Шляпа станут смертниками, «экипажем в один конец»?! Они погибнут, а он спасется? Неужели какие-то переговоры стоят этого? – Парень, – прозвучал в динамике тяжелый голос Прокопыча. Старый боцман совершенно точно угадал настроение своего капитана. – Не казни себя. Это война. Так всегда было и всегда будет, ядрен бозон. Давай, делай, что должно. А мы потихоньку попробуем поковыряться в кишках нашей «Барракуды». Верно, хлопцы? – Верно! – хором гаркнули юнги. У Максима защемило сердце. Он понимал, что слышит их голоса в последний раз. – Ребята. – Не надо слов, кэп! – насмешливо перебил его Шляпа. – Выпей там за нас. И когда будешь тискать девчонку, вспомни, что мы тоже любили это дело. Пока! Скрипя зубами, Максим достал Льва и сжал предмет в руке с такой силой, что побелели пальцы. Кисть онемела, словно ее опустили в жидкий азот. Голова прояснилась. Теперь Максим ощущал только одно – холодную, злую ярость. Он вывел «Барракуду» на курс прохода через подсвеченный желтый конус над Аэрополисом и откинул предохранительный колпачок над кнопкой катапульты. Когда его выбросило за пределы корабля, в обманчиво нежные, фламингово-розовые на закате этановые облака Сатурна, в шлемофоне Максим услышал песню, исполняемую на три голоса – один хриплый, стариковский, и два молодых, задорных. Это был древний гимн моряков, погибающих непобежденными: |
||
|