"Православная педагогика. Сборник статей. Выпуски 1-3" - читать интересную книгу автора (Москва 2000 Интернет-издание Вэб-Центра...)Тема 4Евгений Кунин: Здесь сразу мы встречаемся с вопросами устроения жизни школы, которая способна отвечать задачам воцерковления и подготовки детей к социальному служению по призванию. Это вопросы уклада жизни школы. Остановимся на них подробнее. Наиболее распространенный уклад можно назвать академическим или информационно-рассудочным. Он заключается в построении классического учебного заведения с предметным преподаванием ряда дисциплин, в том числе и религиозных курсов. Этот вариант едва ли может быть назван вполне религиозным или хотя бы вполне воспитательным. Такая модель скорее может быть охарактеризована как «обучение с религиозной компонентой». По сути, это даже не русская, а классическая прусская школа, к принципам которой перешли в России в середине XIX века, что к концу XIX — началу XX века дало известные отрицательные результаты. Детям преподавались отрывочные наукообразные знания по предметам, слабо связанным между собой, в том числе, и религиозные знания. Практически смысл преподаваемого материала для детей оставался неясен, и всю образовательную систему сильно накренило в сторону интеллектуального обучения, неподкрепленного практическим опытом[31]. Задачи подлинного воспитания прежде всего предполагают необходимость создания Укладность в школе помогает начать проявляться по-новому даже тем родителям[32], учителям и детям, которые не предполагали менять что-либо в своей жизни. Для всех, участвующих в жизни здоровой укладной школы, окажется необходимым строить свой положительный опыт социальной реализации. Не разрывать связи, а ежечасно преодолевать искушение уйти от трудностей и создать под себя комфортный круг общения, позволяющий чувствовать свою значимость, искать новые возможности в отношениях с другими людьми, выход из сложных ситуаций. Иначе случится так, как будто педколлектив школы «застыл». Да, дети учатся, меняются, растут. А взрослые-то что? Стоят на месте? К сожалению, часто бывает именно так. Если в коллективе взрослых не чувствется того позитивного движения, «дыхания», которое отличает здоровый социальный организм, то понятно, что ни о какой целостной педагогической деятельности здесь не может быть и речи. Налицо отдельные, слабо связанные между собой, чаще всего ошибочные педагогические действия. В смысле ответственности и самоанализа педагог находится почти что на одной ступеньке со своими учениками. Он не анализировал сделанное, не рассматривал грамотно нынешнюю деловую ситуацию, не соотнес цели своей деятельности со своими ресурсами, возможности с уровнем сложности решаемых задач. И потому ему просто не под силу научить своих воспитанников решению задачи служения по призванию. А ведь проблемы социальной реабилитации детей даже в малокомплектной православной школе, куда чаще всего попадают дети из церковных семей, стоят очень и очень остро. Никаким отбором не создать школы, лишенные проблем «беспризорства» и «сиротства». Все равно необходим особый внутришкольный уклад, позволяющий рассматривать школу как приют и на создание и поддержание уютной приютской обстановки должна уходить подавляющая часть всего времени и сил. Важнейший вопрос, который совместно должны решить родители и школьные воспитатели — что можно предложить городскому ребенку, проснувшемуся утром и начинающему новый день. Родители уходят на работу. Ребенок уходит в школу, где монотонно «что-то проходит» по ряду предметов, большинство из которых им внутренне абсолютно не востребованы и никакого отношения к его практическому опыту не имеют. Хорошо, если уроки в школе проводятся талантливым педагогом и этим удается поддерживать детский интерес. Попытки дать в руки детям напильник или поставить подростка к станку сами по себе ничего не дают. Это никому не нужно, это не поддержано действием взрослых. Отцы с таким мальчишкой у станка не стоят, старшие браться тоже. Рядом нет даже просто авторитетных взрослых. В лучшем случае есть некое функциональное существо, которое называется «учитель труда». Так чего же мы хотим от детей? Мы сами не справляемся. Мы сами не в состоянии предложить мальчишкам тот образ действий, следуя которому ребенок может состояться как человек ответственный, сформироваться в труженическом и нравственном смыслах. А, не справляясь со своими задачами, мы с легким сердцем валим всю вину на пороки окружающего общества. Еще одна существенная проблема — это, в подавляющем большинстве, женская педагогика и связанный с этим дефицит отцовства в школе. И с материнством в наших семьях дела обстоят очень тяжело, но дефицит отцовства ощущается особенно остро. Это катастрофа и для отдельной личности и для всего общества в целом, ведь дефицит отцовства ведет к неспособности ребенка к сыновским отношениям. И эта неспособность касается не только практических, но и духовных сторон личности: неспособности быть верным чадом Церкви, духовным чадом своего духовного отца, наконец, неспособности к Богообщению, ибо Бог есть наш Отец Небесный. Если человек пребывает во внутреннем отказе по отношению к родительству, то впору задаться вопросом, какова вообще его религиозность? Ребенок, не познавший своего сыновства, не сможет стать хорошим отцом, не сможет стать священником-пастырем. Мы ведь знаем, что Церковь испытывает недостаток именно в мудрых и заботливых пастырях. И здесь мы вновь сталкиваемся с тем, чтобы повысить роль школы как института формирования социальной зрелости детей, решающего задачи их выведения на живой личный опыт встречи с современным миром и уяснение ими своих преобразовательных, а не отсекательных задач по отношению к этому миру. Давайте посмотрим, как может решаться эта задача в школе укладной. В школе укладной помимо занятий взрослые предлагают детям совместное проживание различных жизненных ситуаций. Все эти ситуации отличает одна и та же черта — их социальная заказанность. Это означает, что в результатах совместной работы взрослых и детей кто-то заинтересован, результаты кому-то нужны. Такая потребность не обязательно должна быть сторонней, она может быть и внутришкольной. Я имею в виду обычные бытовые дела: поход в магазин, приготовление обеда, уборку. Даже они способны стать мощными воспитательными средствами. Просто несколько взрослых людей, обладающих общим пониманием укладности, на своем примере показывают детям, что есть зрелое решение и ответственное отношение. Из последовательности отдельных Вот еще одно важное дело — помощь старших детей младшим. Старшеклассники могут заниматься подготовкой наглядных пособий для младших классов, помогать взрослым проводить занятия с младшими товарищами. Возможна работа и вне стен школы. Самый яркий пример — летний лагерь за городской чертой. Удивительно, как меняется в новых условиях мотивация к труду у детей! Дома родители силком тащат их на огороды, а здесь ребята трудятся на поле у подшефных старичков так, как будто это самое любимое дело в жизни. Что же изменилось? Почему дети стали поступать иначе? Во-первых, видят конкретную нужду в своей помощи, а родительские обращения считают придуманными специально для воспитательных целей. Во-вторых, укладность, существующая в школе, кочует с людьми, составляющими школу, куда угодно, хоть на Северный полюс. Дети начинают предпочитать другой, более ответственный образ действий, принятый в школьном кругу, и с радостью реализовывают этот свой навык в совместных делах. В этом и состоит воспитательное значение укладности, с помощью которой становится возможным интегрировать в школьный уклад даже целые семьи и тем самым понемногу начать восстанавливать их разрушенные семейные уклады. Этот педагогический подход я называю Два других подхода — В последнее время в среде православных школ все большее распространение получают иные методики обучения, имеющие своей целью уйти от жесткой предметной системы преподавания и в значительно большей мере ориентироваться на интересы и способности самих детей, на углубленную индивидуальную работу с каждым учеником. Среди таких методик особенно выделяется система слитного преподавания школьных курсов, разработанная для начальных классов К.Д.Ушинским. В основном этот подход практикуется в малокомплектных частных православных школах, где возможна индивидуальная работа с каждым учеником и спокойная непринужденная «домашняя» обстановка. Систему Ушинского вообще можно охарактеризовать как домашнюю педагогику. Наверное, так занималась бы мать или старшая сестра с младшими членами семьи, будь у них нужда обучать детей не в школе, а дома. В значительной мере эта система основывается на детской потребности личностного общения со значимым (авторитетным и любимым) взрослым. Главная ценность здесь — сами дети. В этом состоит объяснение термина « Не буду давать оценок правильности и эффективности Отец Артемий: Православное образование призвано не только научать, но и ограждать. Как священник и педагог я убежден, что верно поступают те родители, которые отдают своего ребенка в православную школу или детский сад. Ибо дух времени, дух растления захватывает государственную школу теперь уже и в организованном, официальном порядке. Не будучи в силах остановить зло православные родители и педагоги объединяются для того, чтобы сохранить хотя бы отдельные островки христианской чистоты и целомудрия — школы, в которых взрослые не выливали бы на головы детей той пошлости, которой и без того переполнены улицы городов и сердца людей. А именно эту грязь, облеченную в красивую обертку и обоснованную «с научной точки зрения», собирается включить в обязательный школьный курс школы Министерство образования России. Я имею ввиду программу «сексуального воспитания», внедряемую ныне у нас при пособничестве российского филиала известной во всем мире антихристианской организации «Международная ассоциация „Планирование семьи“». Давайте посмотрим, каков на сей счет опыт других стран и прежде всего опыт Америки, ибо наши министерства, судя по всему, стремятся во всем быть на уровне высоких американских стандартов. По свидетельству специалистов-социологов, американская государственная школа погибла и погибла окончательно. Люди (не только верующие) употребляют все усилия, только бы не отдавать своих детей и внуков в государственные школы и учить их в частных. 80-85% школьников, заканчивающих обучение, испытывают значительные трудности в осмыслении отрывка литературного текста на английском языке. Те же самые трудности по отношению к техническому тексту испытывают еще большее число юных американцев — около 90%. Отчего это происходит? Не только оттого, что учителя бесталанны, но прежде всего из-за падения нравственной атмосферы в школах, которая полностью зависит от программы сексуального образования, практикующейся с самых младших классов. Мало того, сексуальное «просвещение» малолетних, целями которого декларировалась война с подростковыми абортами и венерическими заболеваниями, не достигла даже самой прямой своей цели. На начало 70-х годов (время введения сексологических курсов в школе) приходится чудовищный всплеск этих печальных показателей. Усилившийся интерес к половым вопросам также привел к другим негативным последствиям — значительному росту изнасилований, совершенных подростками. Европа, к сожалению, в этом отношении довольно близка к Америке, ибо и во Франции, и в Голландии, и в Дании дети 2-3х классов просто обязаны посещать уроки, на которых дипломированные развратники с помощью муляжей, видеофильмов и изобразительных средств учат детей, что нужно делать, чтобы превратить секс в «безопасное удовольствие», не предполагающее никакой ответственности ни перед Богом, ни перед своим, с позволения сказать, партнером. Как видим, православным в России сегодня есть чего опасаться. Первейшая задача родителя и педагога — предохранить дитя от курения, мата и разврата, способствовать его нравственному выживанию в современных условиях. Поэтому нельзя не приветствовать тех родителей и детей, которые ориентированы на православные учебные заведения. Разумеется, в своих ограждающих подходах взрослые должны иметь известную педагогическую меру. Важно не уклониться ни в чрезмерную опеку, ни в неоправданный либерализм. Безусловно, сейчас трудно учить и еще труднее учиться. Молодежи усиленно навязываются совсем другие идеалы и кумиры: супермены и мафиози. На место христианских добродетелей приходят авантюризм, грубая сила и ловкость рук. Как никогда унижен человек труда, человек творческой мысли. Новая идеология, пришедшая к нам с Запада, кажется, совершенно не включает в себя положительные созидательные ценности. Тем не менее, мы должны найти способы противостоять внедрению в души детей вирусов торгашества и делячества. Вот почему сегодня православные стараются привить своим детям вкус к ценностям родной истории и культуры. В этом смысле хорошие результаты дает углубленное изучение русской словесности, церковнославянского языка, прочих древних языков, родиноведения и расширенных курсов отечественной истории. Нельзя также забывать, что дитя — это все же суверенное существо, почтенное Богом даром свободы, и, как бы того ни хотели родители, нельзя программировать дитя на путь преподобного Серафима или преподобного Сергия. Здесь легко «перегнуть палку» и добить противоположного результата. Особенно этого следует опасаться сегодня, когда родители, зачастую новоначальные христиане, троцкистскими и большевистскими ухватками думают взрастить православных детей. Главное в обретении веры ребенком — вовсе не богословское семинарское образование, но общесемейная атмосфера благоговения перед Святыней, уважительное отношение отца и матери друг к другу, ощущение живой связи с Церковью, особенно — в воскресные и праздничные дни, непрестанная молитва родителей за детей. Дети, погруженные в эту благотворную воспитательную среду, формируются как настоящие личности, они обязательно определятся в своих склонностях, интересах и призвании, и родители не постыдятся, на кого бы они ни решили выучиться: на инженера, бухгалтера или врача. Готовя ребенка к выходу в самостоятельную жизнь, нужно научить детей способности отделять пшеницу от плевел и различать свои помыслы, оценивать с духовной точки зрения те события и явления современной жизни, с которыми им неизбежно придется столкнуться. Ведь знание об этих вопросах и составляет главное сокровище Православия. Мне, как преподавателю и духовнику классической православной гимназии «Радонеж», одной из первых московских гимназий, очень отрадно было встретить такой навык в тех выпускниках гимназии, которые по ее окончании стали студентами светских московских ВУЗов. Многие из них вовсе не отличались благочестием в старших классах, но ныне, делясь своими нынешними студенческими впечатлениями, все они отмечают, что главный итог обучения в гимназии — это умение разбираться в людях и идеях, умение увидеть уклонение от истины в том учебном материале, которые предлагают им их нынешние педагоги, увидеть заблуждение, ложь, подмену. Они оказались способными избежать того множества ловушек, которые расставляет мир человеку, непросвещенному верой. Вот это, я думаю, главная задача воспитания — не ограничивать детей на каждом шагу и запрещать делать все, что не по нраву взрослым, но сообщить им импульс живой веры, заронить в их сердца огонек смысла, огонек разума, чтобы они пронесли по своей жизни как главное свое достояние свечу веры, возженную руками педагогов и родителей. |
|
|