"Журнал «День и ночь» 2009 №4" - читать интересную книгу автора

XIII

Денис любил курить на кухне. И я не знаю ни одного человека, который бы так по-философски подходил к этому занятию.

— Мне бы хотелось оставить всё, как сейчас, — сказала я.

Просить всегда глупо, особенно, если знаешь, что просто тратишь слова. Денис затянулся, посмотрел на меня внимательно. Волосы на его голове были смешно взъерошены, а ещё он начал отращивать бородку клином. Ему очень шло, но выглядело непривычно.

— Что-то у нас не так, Майя. И я никак не пойму, что именно.

А я знаю, но не скажу. Иначе ты меня выгонишь на осеннюю улицу, но, скорей всего, подождёшь до утра. Отведёшь к метро, скажешь, что позвонишь, поцелуешь в лоб, не решившись коснуться губ. и с Богом. Я буду ждать, ждать, ты потеряешь или просто забудешь мой номер телефона.

— Зачем ты пытаешься всё усложнять?

— Майя, мне просто хочется дальше, а не снова. Конечно, здоровое человеческое желанье. Я не хочу дальше, потому что мне нужно всё по-другому.

Денис хороший, только дело не в нём. Я ничего не могу объяснить.

Однажды в жизни мы все любили кого-то сильнее, чем себя. Я знала человека, он был поэтом. С ним в самом деле было легко и весело. Поэтому я не плакала, когда он уезжал. А, наверное, стоило. Но тот вечер, таинственный и праздный… требовал уважения.

Мне почти двадцать пять — это уже немало. У меня скучная работа, больной ребёнок, и нам постоянно нужны деньги. Если бы кто-нибудь крикнул мне в душу, он бы испугался её глухой тишины.

Денис сказал, что ему нужно позвонить. Что-то про командировку в Чечню. Скорей всего, он согласится поехать. Нужно подумать о серьёзной карьере. Время, как песок, всё норовит сквозь пальцы. Да и я смогу, наконец-то, решить, чего хочу. Он вернётся, обязательно, через несколько месяцев. И тогда мы поговорим по-настоящему.

Ветер у воды всегда холодней, пробирает чуть ли не до нервных узлов. Наверное, поэтому кажется, будто бы гранит набережной простыл до основания, а река стала суровей.

Я забыла перчатки у Дениса, руки замёрзли так сильно, что пальцы почти не сгибаются, а ведь на улице только середина октября. Унылая пора очей не чарует, костлявые деревья, постоянная морось и грязно. Никаких ассоциаций с поэзией; к тому же все давно узнали: Дантес застрелил Пушкина ещё два столетья назад, гении всё никак не родятся, а великое и самое поэтичное уже случилось.

В хмуром небе кружит птица, её можно принять за символ, можно и нет, тогда просто постоять, посмотреть, пока не наскучит.

Мимо набережной машины гудят, ревут моторы. Несмотря на то, что ещё нет восьми утренних часов всё-таки центр недалеко, и тишина в дефиците. Не знаю, почему я не поехала домой, вышла зачем-то на Кропоткинской, у храма Христа Спасителя и пошла на набережную. Прохожих почти нет, слишком оживлённое движение, ближайший светофор в двадцати метрах. Да и вообще, какие прогулки в такую рань. Надо спешить на работу, надо бежать по делам.

Я не люблю город именно за эту регламентированность. И за то, что от реки в его пределах всегда несёт гнилью и тиной, из мутной воды выныривают пластиковые бутылки и обмусоленный целлофан. Ещё потому, что треть жизни трачу на дорогу, пытаясь поскорей добраться из пункта А в пункт Б. Как в одной из Сашиных задач (Антон решил учить её математике): если первый пешеход выйдет тогда-то, а второй на час позже, и бог даст, погода не подкачает, они не разминутся, интересно было бы узнать, когда и где произойдёт встреча.