"Дом на углу" - читать интересную книгу автора (Синдаловский Александр)

Глава VI. Энтропия

А стройка продолжается, и становится ясно… Нет, ничего не понятно мистеру Джонсу, кроме одного: необратимости ситуации. Чем бы ни был дом на углу, он уже не превратится в неорганизованную кучу мусора — в силу закона упрямого противостояния человека естественному процессу энтропии. А если все-таки и обратится со временем — да, с годами так оно, разумеется, и произойдет — доживет ли мистер Джонс до этого дня? Как и всякий истинный философ, мистер Джонс доводит цепочку рассуждений до неизбежного умозаключения: ностальгия неуместна, ибо неплодотворна. Она подменяет борьбу иллюзорностью ожидания.

Мистер Джонс не любит бороться. Но и не ждет подарков от судьбы. Когда становилось плохо, он вез свою набитую барахлом тележку туда, где, по его расчетам, могло быть лучше. А если в новом месте оказывалось так же скверно, он обводил взглядом горизонт и снова отправлялся в путь. Мистер Джонс — наблюдатель. Но душевный комфорт наблюдателя зависит от точки и угла, под которым ведется наблюдение. Отсюда склонность мистера Джонса к смене наблюдательных позиций.

Мистер Джонс боится поддаться ностальгии. Мистер Джонс знает: он предрасположен к этому недугу, как иной — в силу наследственности и конституции — к легочным заболеваниям. Иногда он тайком достает с верхней полки кухонного шкафчика свою испытанную в несчастьях кружку, одевается в лохмотья, уже не раз побывавшие по настоянию миссис Джонс в химчистке, и выходит посмотреть мир. Изменился ли последний за время, пока мистер Джонс примерял на себя мировоззрение самодовольного обывателя?

Мистер Джонс уходит туда, где его не знают, садится на землю и вытягивает руку с кружкой. В кружку заранее насыпана мелочь. Мистер Джонс громко трясет ею, чтобы действовать на нервы, а через них на совесть горожан.

«Подайте милостыню на пропитание и марихуану», — ерничает мистер Джонс нарочито гнусавым голосом, а сам следит за реакцией прохожих.

Кто бросает мистеру Джонсу монетку. Кто безразлично проходит мимо. Но и те, и другие повинуются привычке. Никто не вслушивается в интонацию его мольбы и значение слов.

«Значит, все по-прежнему», — успокаивает себя мистер Джонс и возвращается домой.

Но сегодня у мистера Джонса иные планы. Он делает маскировочный круг и направляется к стройке. Мистер Джонс горбится и хромает, чтобы остаться неузнанным. На счастье, улица практически пуста. И все равно из-за работы строителей на ней чувствуется непривычное оживление.

Мистер Джонс устраивается на углу, прямо на виду у рабочих. Чтобы произвести удручающее впечатление, он разговаривает сам с собой, чередуя монотонное бормотание с безобразными выкриками. У рабочих нет иного выхода, как принять его за шизофреника. «Вот и посмотрим, — злорадствует мистер Джонс, — чего они стоят».

Но строители не обращают на мистера Джонса внимания. Один из них даже отрывается от работы, чтобы бросить в его кружку милостыню.

Мистер Джонс не верит своим глазам. Он чувствует себя посрамленным. «Ну, конечно, они решили избежать скандала, — утешает себя он. — Трусы!»

Мистер Джонс не знает слова энтропия. Но он знаком с сутью этого понятия. Энтропия — это коррупция нравов и распад духовности. Но на всякое действие отыскивается равное по силе противодействие. Гордость не позволяет человеку смириться с хаосом. Она вынуждает его к демонстративным жестам доблести и чести. Мистер Джонс не верит в искренность благородных поступков. В благородстве ему чудится притворство и подсознательный страх оказаться с глазу на глаз со своим истинным «я». «Люди равнодушны, — философствует мистер Джонс. — И только страх собственного равнодушия побуждает их к притворному милосердию».

Мистер Джонс водружает кружку на верхнюю полку кухонного шкафчика. А вместе с нею на привычные полки возвращаются представления мистера Джонса о неизменном в своей сути мире.