"Маруся. Книга третья. Конец и начало" - читать интересную книгу автора (Волошина Полина)Глава 7 Десять тысяч арконовПервым делом Маруся проверила, на месте ли змейка. Второпях она весьма легкомысленно оставила ее под подушкой, отлично, впрочем, осознавая, что папа ее там не найдет, а если вдруг за змейкой приспичит поохотиться какому-то «профессионалу», то он найдет предмет, куда бы Маруся его не спрятала. Змейка лежала, забившись в складки ткани, и, значит, теперь нужно было только переодеться и можно бежать. Маруся скинула неудобное платье, влезла в короткое белое платье из тонкого льна (после тугой, сковывающей движения одежды хотелось чего-нибудь абсолютно невесомого), схватила змейку и нарисовала в памяти объект. На всякий случай, чтобы не промахнуться, это была та самая светлая комната, в которую она попала в первый раз. Рассчет был на то, что в комнате никого не будет и, как это обычно случалось с Марусей, ее рассчет не оправдался. Во-первых, в комнате было очень много людей. Это были действительно люди, вполне обычные, не прозрачные, не зеленые, без рожек и щупалец. Люди сидели на полу и внимательно слушали Эема, который стоял у стены и был похож на школьного учителя. Во-вторых, Маруся только сейчас заметила, что перенеслась сюда, забыв переобуться. Вернее, забыв обуться вообще. То есть в данный момент она стояла босиком в этой светлой комнате, внезапно появившаяся из ниоткуда, и все эти люди, включая Эема, смотрели на нее с нескрываемым любопытством. – Этому фокусу мы обучимся чуть позже, – наконец вымолвил Эем, мягко улыбаясь и отвлекая внимание на себя. «Перед тем, как войти, нужно постучаться», – услышала Маруся его голос в голове. «Как постучаться?» «Садись и слушай». Маруся вздохнула, но к совету прислушалась и села на пол, «на последний ряд», если бы здесь были ряды. – Элементы не обладают какой-либо стабильной массой. Можно сказать, что в некотором роде они безразмерные. Фактически именно вы управляете ими и задаете параметры, объединяя в одно единое, либо расщепляя на множество мельчайших частиц. В спокойном состоянии вещество равномерно распределяется внутри вашего тела – у него нет очага… – Почему? – Эема прервал какой-то незнакомый парень, похожий на типичного студента-зануду. – Слишком высокая энергетическая мощность. Это не очень полезно. – Но вы ведь сказали, что в случае лечения частицы необходимо собрать в одном месте? – Именно. Но в этом случае вы задаете элементам задачу. Вы ими управляете. Представьте, что вам нужно приложить лед к месту ушиба. Вы берете лед и прикладываете его. Держите столько, сколько считаете необходимым, а потом убираете… – Понятно… – Если кусок льда будет постоянно и неизменно находиться на одном месте, произойдет обморожение, – улыбнулся Эем. – Да, да, да… Марусе показалось, будто она попала на очередную лекцию по физике. Чтобы как-то занять себя, она решила рассматривать лица людей в поисках немногочисленных знакомых. «Тебе тоже не мешало бы послушать». «Я слушаю!» «Здесь нет твоих знакомых. Это младший класс». «Читать чужие мысли неприлично». «Если не будешь учиться, никогда не узнаешь, как их скрывать». – Итак, в данный момент в каждом из вас находится некоторое, пока микроскопическое количество элементов. Этого недостаточно, чтобы отрастить отрезанный палец… Я думаю, пальцы мы пока резать не будем… – Пока? – раздалось сразу из нескольких мест. – Хорошо! И потом тоже. Поговорим о более простых, но не менее важных вещах. Например обычный синяк, – Эем посмотрел на Марусю. – Самая простая подкожная гематома образуется в случае повреждения мелких кровеносных сосудов. Кровь скапливается в полости, сворачивается и образует заметное пятно. У кого-нибудь здесь есть синяк? В воздух поднялись руки. – Нужен самый синий! – У меня самый синий! – выкрикнула женщина лет пятидесяти, вскакивая с места и выбегая навстречу Эему. – Смотрите! Женщина с какой-то нескрываемой радостью, словно она была на медицинском ток-шоу, закатала штанину брюк, развернулась спиной и показала синяк под коленкой. – Прекрасный! – восторженно похвалил синяк Эем. – Смотрите, я даже не буду прикасаться, попробуем вывести этого красавца своими силами. Маруся заметила, как люди стали придвигаться поближе — видимо, всем хотелось получше разглядеть чудо, которое должно было произойти. – Все остальные, у кого есть мелкие раны, могут повторять за нами. Толпа зашушукалась. – Итак. Все мы умеем задерживать воздух в легких, так? – Так. – Давайте подробно представим себе, как мы это делаем. Глубокий вдох, задержка… Вы чувствуете, как ваши легкие увеличились в объеме. Чувствуете, что они наполнены. Правильно? Все закивали. – Попробуйте и постарайтесь очень точно запомнить это ощущение. Толпа сделала шумный вдох. «А ты не будешь повторять?» «А надо?» «Ты ведь на уроке». «У меня нет никаких элементов». Услышать, как кто-то мысленно вздыхает, наверное, невозможно, но Марусе показалось, что она услышала. «Ну хорошо». – Сделайте это несколько раз. Это очень просто и вам может показаться, что я зря вас мучаю, заставляя делать это нехитрое упражнение, но оно нужно нам для понимания принципа действия. Набирая и удерживая воздух в легких, вы создаете очаг. Вы начинаете чувствовать очаг собранного воздуха в вашем теле. «Это похоже на занятия медицинских шарлатанов по телевизору». «Не смотри телевизор». – Отлично. Теперь представьте себе элементы. Маленькие блестящие шарики, похожие на шарики ртути, бегают у вас в крови. Очень маленькие… Вы их, конечно, не видите… А если так? Эем расплылся в улыбке, а Маруся очень отчетливо увидела свое тело, как в анатомическом атласе, только это была очень живая картинка, со всей кровеносной системой, и казалось, что ее можно видеть одновременно с разных позиций и всю целиком, и самые мельчайшие детали, очень подробно, словно под микроскопом. Это ощущение было знакомым. Она испытывала нечто подобное, когда пользовалась спрутом, который находил другие магические предметы. Тогда тоже получалось увидеть картинку и всю целиком, как будто ты охватываешь взглядом целый земной шар, и поразительно подробно, словно ты можешь следить за каждым отдельно взятым человеком на этом шаре. – Как вы это делаете? – удивленно спросила женщина с задранной штаниной. – Об этом позже. Найдите эти маленькие блестящие шарики… Видите их? Маруся видела их. Они неслись в потоке других частиц внутри ее сосудов. Маленькие серебристые болиды… Но откуда они в ней? – Сейчас я показываю вам картинку, чтобы облегчить задачу. После нескольких тренировок вы сможете находить их без визуализации. Все видят? – Да! – Шарики бегут не связанные между собой. Бегут в общем потоке. У них нет никакой задачи. Сейчас мы им эту задачу поставим. Найдите поврежденный участок, там, где у вас синяк. – А если синяка нет? – спросил все тот же любопытный студент. – Если ты не заткнешься, то я тебе его поставлю, – ответил ему хмурый мужчина со впалыми небритыми щеками. – Вопросы это очень хорошо, – заступился за студента Эем. – Если синяка нет, представьте себе его. Эффект вы не увидите, но при правильном выполнении задания почувствуете в этом месте холод. – Понял! – Все остальные, я думаю, без проблем заметят повреждение. – Вижу! Вижу! – неожиданно громко закричала женщина с синяком. Со стороны она выглядела такой счастливой, словно маленькая девчонка в парке аттракционов. – Теперь так же, как мы набирали воздух в легкие, мысленно собираем шарики и направляем их к этому месту. Направляем и задерживаем, создавая очаг и сливая вещество в единое целое. – А вдыхать надо? – Необязательно! – О, господи!!! Они бегут к месту! – женщина стояла, зажмурившись и улыбаясь от уха до уха. – Ой! Разбегаются! – С первого раза не получится. Повторяйте попытки собрать их вместе. Надо сказать, что при всем цинизме и нежелании учиться, Маруся поймала себя на том, что сосредоточенно пытается поймать шарики и собрать их в единое целое. Это было похоже на глупую, но увлекательную игру в телефоне… – Собрала! – Не все… но достаточно… Казалось, что Эем может заглядывать в картинки любого ученика. Наверное, так оно и было. Он был похож на учителя, который идет между рядами, высматривая, кто что написал в своей школьной тетради. – Гематома выглядит как плотное скопление. Теперь там же образовалось плотное скопление шариков. Нам нужно разбить гематому. – Холодно! Правда холодно! – Поздравляю! – Прикоооольно, – обрадовался любопытный студент. – Я направил все шарики в больную десну и она онемела. – Это не десна, это нерв. Ты можешь убить его так же, как и синяк. Продолжай. – А я соседние нервы не убью? – Сейчас… – Эем слегка прищурился, словно производя какое-то действие. – Так лучше видно? – Ничего себе. – Теперь не промахнешься. «А что это за люди?» – неожиданно опомнилась Маруся, отвлекшись на диалог со студентом. «Ученики». «Откуда они?» «Потом расскажу». «Все на потом». «Это добровольцы, согласившиеся на инъекцию». «Почему они согласились?» «У каждого из них серьезное заболевание. Инъекция может спасти им жизнь». «От синяков?» «Начинать надо с малого. Принцип один и тот же». Сейчас, после этих слов, Маруся более внимательно осмотрела класс. То, что вначале не бросилось в глаза, сейчас казалось очевидным. Несколько женщин сидели в косынках, явно скрывающих отсутствие волос, кто-то был невероятно худым, а кто-то, наоборот, толстым, кто-то даже не мог сидеть и слушал Эема практически лежа. «Вы, правда, можете им помочь?» «Спроси у своей мамы». «Мама умирает!?» «Уже нет». «Почему ты так не любишь отвечать на мои вопросы?» «Я хочу, чтобы ты сама все увидела». – С силой, как если бы вы захотели резко выдохнуть воздух, чтобы затушить все свечки на свое восьмидесятилетие, выдохните воздух. Только вместо воздуха будут шарики. Вы должны резко вытолкнуть их в сторону уплотнения. Так… Да! Правильно! Не дайте им разбежаться. Соберите их снова вместе и повторите. Бомбите ее. Разбейте гематому… Так! Так! Еще! Отключаю картинку, а вы продолжаете. Все запомнили действие? Отлично… Продолжайте и смотрите сами на синяк. Смотрите снаружи уже.. Снаружи. Ну? – Мамочки мои!!! – заголосила женщина. – Его нет! Маруся даже вскочила с места и подошла поближе. Весьма ощутимый, насыщенно фиолетовый синяк под коленкой бесследно пропал. На перемене все, как настоящие школьники, толпились в коридоре и ели свои питательные и, если верить Носу, пластиковые обеды из пластиковой посуды. Воодушевленные последним занятием, разновозрастные ученики делились впечатлениями, оголяли руки, ноги и даже животы, демонстрируя успехи и выкрикивая фразы типа «фантастика!», «с ума сойти!» и прочие «не может быть!». А надоедливый студент ходил с широко открытым ртом, пытаясь, видимо, показать своим одноклассникам вылеченный зуб. – Как вы их находите? Маруся и Эем стояли чуть в стороне и наблюдали за происходящим с легкой улыбкой. – По-разному. Обычно они сами приходят. – Сюда? – В салоны магии. – О, Боже! Ну и придурки! Я думала, в салоны магии верят только сумасшедшие тетки. Эем перестал улыбаться и посмотрел на Марусю с нескрываемой злостью. – Эти люди начинают верить в волшебство, потеряв всякую надежду. Не вижу в этом ничего плохого. – Но ведь это обман! Все эти салоны это просто разводка. С людей снимают кучу денег, обещая им помощь… – И как видишь, помогают. – Ты что, оправдываешь этот грязный бизнес? – Нет! Я просто ответил на твой вопрос. – Но почему там? – А где? В хирургическом отделении? Как ты себе это представляешь? Человек приходит к врачам, а мы предлагаем ему удалить опухоль при помощи неизвестной инъекции и самолечения? – Ну да… – За нами способны пойти только те, кто готов поверить в чудо. – А зачем это вам? Вы здесь собрались, чтобы вылечить всех людей? – Нет. – А зачем? Собираете армию? – Армию? – на лице Эема отразилось настолько сильное удивление, что Маруся осознала всю глупость своего вопроса. – Я же говорил, начинать надо с малого, а принцип действия одинаковый. Мы можем сделать жизнь людей лучше. Можем научить их лучше понимать друг друга, лечить неизлечимые болезни, жить в гармонии с собой, другими людьми, в гармонии с нами. – Это, я так понимаю, главное. – Что? – Жить с вами. – Если мы не добьемся этого, мы исчезнем. – Значит, главная причина все же не благородство, а инстинкт самосохранения? – Нет, нет, нет. Не так… – Эем задумался. – Мы же делимся знаниями? Мы делаем вашу жизнь лучше. – Но это всего лишь плата за проживание на нашей территории! – На вашей? Эем развернулся и пошел по коридору в сторону лифта. «Иди за мной», – услышала Маруся его голос. Они зашли в лифт и неожиданно долго ехали в нем, причем так, что ни одна лампочка на панели не мигала, и догадаться, куда именно едет лифт, было невозможно. Наконец, двери открылись. Прямо за ними находилось небольшое помещение, очень темное и маленькое, как будто это был платяной шкаф. Еще большее сходство со шкафом придавало множество раздвижных дверей, идущих вдоль стены. Эем вышел и выжидающе посмотрел на Марусю, видимо, предлагая ей следовать за ним. Выходить из светлого лифта в узкий темный коридор было неуютно, но оставаться внутри или уезжать казалось неприличным. «Я не сделаю тебе ничего плохого», – услышала Маруся. – Я и не боюсь, – вслух соврала она. Когда двери за ее спиной закрылись, в «шкафу» пропал единственный источник света и темнота стала такой густой и обволакивающей, что невозможно было даже разобрать, где что находится. Маруся осторожно вытянула руку, чтобы нащупать стены. «Закрой глаза». – Зачем? Я и так ничего не вижу. «Просто слушай, что я говорю, и выполняй». – Хорошо. Маруся зажмурилась и тут же перед ее глазами возникла картинка, как тогда на уроке. Словно она видела свое тело изнутри. «Иди вверх. Найди глаза». Маруся послушно «двинулась» вверх. Вот голова, вот глаза — они выглядят смешно, как два мячика для пинг-понга. Модель тела была очень абстрактная, словно сделанная из разноцветного конструктора. Словно это был не живой организм, а машина со множеством деталей, проводков, ремней и узлов. «Заходи в глаза». – Как в глаза? – Надо подправить сетчатку, – перешел на голос Эем. – А где сетчатка? – Сам шарик видишь? Заходи внутрь. Маруся не знала, как это сделать. Но почему-то оно произошло само. Она просто стала думать о том, что в этот смешной шарик надо зайти. И, словно уменьшаясь до невероятных размеров, так, что мячик для пинг-понга превратился в целый круглый дом, похожий на обсерваторию, в которую они ездили с классом этой весной, проникла внутрь и оказалась в удивительном мире. – Глазное яблоко заполнено изнутри гелем, ты его не видишь. Это стекловидное тело. – Да, мы проходили… кажется. – Нам нужна задняя стенка. Увеличивай еще. – Ооох… Фу! Чуть не вляпалась. – Это вы тоже должны были проходить. – Ничего не понятно, столько всего. Похоже на внутренности инжира. – Да, действительно… – А потрогать можно? – Нет! – Что с этим делать? – Схематизируй. – Как? – Думай, думай, Маруся. Ты отдаешь команды мозгу и он выполняет. Вы, все-таки, уникально ленивые существа. Даже не пытаетесь напрягать мозг. – Не суди по мне, – вздохнула Маруся. – Я не самое умное существо. – Задай команду, чтобы выглядело схемой. Так ты точно не разберешься. Маруся послушно отдала команду, на всякий случай представив себе мозг, и ее сразу же вышвырнуло прочь из глаза и занесло куда-то в правое полушарие, которое тут же, подчиняясь команде, стало схематичным и похожим на трехмерный рисунок из учебника. – Осторооожно! – протянул Эем. – Достаточно послать короткий импульс, а не отправлять волной, которой тебя же саму и смоет. – Ничего не получается. – Все получается. Возвращайся обратно. – На месте, – отчиталась Маруся. – Эта бахрома, которую ты назвала инжиром, и есть сетчатка. Волокна состоят из так называемых палочек и колбочек. – Колбочки это которые толстенькие? – Толстенькие, – вздохнул Эем. – Ага. – Толстеньких не трогаем. Нам нужны палочки. Они отвечают за светочувствительность. – Хорошо. – Увеличь максимально. – Да они и так уже огромные, как канаты. – Возьми любую, выдели ее. – Как? – Сконцентрируйся на одной любой палочке. – Она светится! – Она не светится, просто мозг выделил ее для тебя, чтобы тебе было проще работать. – Здорово! – Теперь нам нужно вытянуть кончик палочки, сделав его острым и превратив палочки в конусы. Мысленно, потихоньку, очень медленно… начинай вытягивать и заострять. – Он оторвался! – Я же сказал, медленно! – Теперь я ослепну? – Нет. Но будь осторожна. Из-за страха потерять зрение Маруся постаралась собраться и не допускать больше ни одной ошибки. Вот палочка. Она похожа на шланг, немного неопрятный, словно истрепавшийся от старости. Сконцентрировать на нем внимание и выделить его. Он кажется подсвеченным и выглядит более отчетливо, тогда как остальные ворсинки-шланги теперь кажутся размытыми. Мысленно вытянуть его, заостряя на конце, словно это жвачка, которую пытаешься оторвать от стола, и она тянется, постепенно сужаясь… – Правильно, молодец. – Как долго его вытягивать? – Хватит. Маруся отпустила палочку и отодвинулась от сетчатки. – И что, теперь так каждую вытягивать? – с ужасом спросила она. – Их тут миллиарды! – Больше. – Да мне жизни не хватит… – Она все еще светится? – Да. – Держи ее во внимании и выдели еще одну, пока не исправленную. – Получилось. – Задай команду «выделить подобное». – Мммм…. Ух ты! Они все светятся. – Отлично. Теперь команда — «применить ко всем». – Как в компьютере… – А кто придумал компьютер? – Ты? Маруся услышала, как Эем рассмеялся в голос. – Нет. Мозг. Придумал его мозг и придумал по своему подобию. – Все палочки стали конусами. – Выходи. – Куда? – Открывай глаза. Поразительно, но теперь Маруся видела все, что находилось вокруг. Изображение казалось черно-белым, неярким, но тем не менее. – Не так уж и сложно, – улыбнулся Эем, и Маруся смогла увидеть его улыбку. – А как я буду видеть при свете? – Паршиво, – еще шире улыбнулся Эем, – но это ненадолго. Минут через десять твои глаза начнут возвращаться в прежнее состояние. Мы просто на время изменили их функцию. – И что теперь? – Теперь я покажу тебе кое-что. Эем подошел к раздвижной двери и распахнул ее, разведя руки в стороны. За дверью оказалась круглая серебристая мембрана – озеро струящегося металла, постоянно меняющее оттенки, переливающееся, словно огромная капля ртути. Цвет мембраны показался Марусе странно знакомым. Да, конечно, это был тот же металл, из которого сделаны предметы! Но только здесь его было много, очень много… – Это портал, – произнес Эем. – Шагнув в него, мы окажемся совсем в другом месте. – В него? – Маруся протянула руку и коснулась переливающегося металла. Рука встретила легкое сопротивление, как будто прошла через поток холодного воздуха – и пропала за серебристой мембраной. – Пойдем! Они шагнули прямо в изменчивую каплю, и ледяной ветер растрепал Марусе волосы. Место, в котором они оказались, было похоже на огромный, невероятных размеров ангар, стены, пол и потолок которого были так далеко, что едва различались и пропадали в темноте. В первый момент Марусе показалось, что в ангаре пусто – но в следующую секунду пришло понимание, что это не так. Там кто-то был, в этой пугающей холодной пустоте, кто-то еле слышно вздыхал, и шелестел, будто ветер шевелил осенние сухие листья. И еще там мерцали серебристые звездочки, покрывавшие стены ангара. – Что это? – почему-то шепотом спросила Маруся. – Это Хранилище. Сердце нашей цивилизации. – Хранилище чего? На этот раз Эем не ответил. Маруся сделала несколько шагов вглубь ангара. Стены тут же словно отодвинулись – Марусе показалось, что она может идти очень и очень долго – и все равно никуда не придет. Расстояния здесь были обманчивы. Тогда она свернула и пошла вдоль стены. Стена казалась живой, словно ее покрывал слой мягкого темно-фиолетового мха. И она дышала – едва заметно. В помещении было холодно. Маруся обхватила себя руками за плечи. – Это Хранилище предметов? – Можно сказать и так. Но еще это место, откуда мы появляемся. – Вы же инопланетяне! – Слова ничего не значат. Мы пришли из другого мира, это так. Но это было очень, очень давно. До появления человека. Маруся обернулась и посмотрела на Эема. То есть ты хочешь сказать, что изначально это была ваша территория? Я хочу сказать, что первыми появились здесь мы. Но люди появились здесь сами по себе, а вы откуда-то пришли! Значит, хотя вы и появились раньше нас, но хозяевами планеты все равно считаемся мы, а вы только гости. Ну… Если, например, ко мне в дом придут мои подруги, в тот момент, когда меня нет дома… а я приду позже. Это ведь не значит, что мой дом принадлежит им? Тебе так важно, кому принадлежит целая планета? Я просто размышляю. Как маленький фашист. Марусе стало очень стыдно. Она не подумала, как это выглядит со стороны. Удивительно, вы очень похожи на нас, но изначально, с момента появления, гораздо более агрессивны. Вы отстаиваете свои позиции, воюете за них в то время, как между вами нет никакой разницы. Вы даже принадлежите к одному виду. Но ведь это естественно! Что? Воевать? Отстаивать свои позиции. Животные тоже воюют. Потому что идет борьба за выживание. Интересно, какие? Например, львы! – с воодушевлением начала рассказывать Маруся. – Сражаются за свою территорию с другими львами. Потому что в одном месте больше еды, а в другом меньше. Объединившись в одну большую стаю, львы могли бы добывать больше пищи, и все были бы сыты. Маруся задумалась над таким очевидным фактом, который почему-то никогда не приходил ей в голову. А если бы косули кончились? – задала она спасительный вопрос. Не кончились бы. В природе все уравновешено. Если бы львы стали убивать больше косуль, косули научились бы: а) быстрее бегать, б) быстрее размножаться, в) у них еще лучше развилось бы зрение… Но тогда львам стало бы сложнее их догнать! Да, но львов было бы больше, и их система организации во время охоты тоже изменилась бы. А вода? Она – в ограниченном количестве. Приходится сражаться за место, где больше воды. Всю воду не выпить. Ну вот неправда! В пустыне бывают места с ограниченным количеством влаги. Маруся, в природе все умеет подстраиваться. Это и есть эволюция. Эволюция это гармония. У жирафа длинная шея, потому что надо есть зеленые побеги, которые находятся высоко. Следующий этап – побеги начинают расти еще выше, потому что дерево хочет выжить. Но и жираф хочет выжить, значит, его шея станет еще длиннее. Есть существа, живущие в кипящей воде у жерла подводного вулкана, а есть существа, живущие во льду. Есть существа, живущие без воды, и есть те, кто летает в небе. Тогда в чем проблема? В немотивированной агрессии. Она просто есть у земных существ, но не имеет эволюционного оправдания. Это инстинкт самосохранения и выживания. Это попытка миновать некоторые стадии эволюции. Перепрыгнуть через них, обходя естественное развитие. Вы вложили всю силу в кулаки, а не в разум. То есть можно дать по морде и отнять, а можно договориться? Именно. Вы договариваетесь. Да. И поэтому умнее нас. К сожалению. Почему же вы проиграли? Потому что сила эффективней. Так значит, человечество развивалось более правильно, чем вы? Нет! Оно пошло по более простому пути. Более короткий путь не значит лучший. Ну как же не значит? Вы на грани исчезновения, а мы плодимся и процветаем. И умираете от рака. Но… И даже маленькая холестериновая бляшка, застрявшая в сосуде, может вас убить. А вас нет? Представь бляшку, застрявшую в сосуде. Посылается сигнал в мозг и стенки сосуда начинают сокращаться, выталкивая бляшку, не давая ей там зависнуть. Организм выделяет вещества, которые обнаруживают врага и расщепляют его. Так не бывает. Потому что не умеете управлять собственным организмом. А рак? Та же схема. Можно лечить самовнушением? Это не самовнушение! Но, если тебе так понятнее, то да. Нет! Да, Маруся, да. В десятый раз повторяю тебе, все начинается с малого, но схема одна. Управлять собой, своей жизнью, своим организмом — просто. Договариваться — просто. Дружить — просто. Взаимодействовать — просто. Проще и приятнее, чем махать кулаками. Вы ботаны! – рассерженно выкрикнула Маруся. А вы идиоты, – совершенно спокойно и с нескрываемым разочарованием сказал Эем. Совсем неожиданно мирный разговор перерос в горячий спор, в котором Маруся почувствовала, как внутри нее разгорается агрессия и даже ненависть к этому виду. Но что плохого они сделали? Ничего. Просто были… умнее людей? Лучше? Но отчего такая обида и желание накричать или даже ударить. Желание уничтожить противника? Ты разозлилась. Да. Видишь. Маруся кивнула. Из-за такого же конфликта, как и сейчас, люди нас практически уничтожили. Почему так? Ведь головой я понимаю, что ты прав, но именно это и раздражает. Наверное, на этой планете с самого начала все пошло не так. Земля как будто торопится жить. Будто она знает, что ее век недолог… Она живет уже много миллиардов лет. Пять это много? Ну… Это детский сад. И что, она скоро умрет? Скоро – это понятие относительное. Но если будет и дальше так бежать, то скоро. Вам пора остановиться и начать думать. В том числе и о том, как жить дальше, когда Земля погибнет. И вы можете нам в этом помочь? Да. Ценой того, что мы позволим вам жить рядом? Ценой того, что мы позволим… Откуда такие амбиции? Как-то… по привычке, – покраснела Маруся. Если врач попытается спасти тебе жизнь, ты тоже скажешь ему «позволяю вам спасти меня ценой того, что дарю вам жизнь?» Да, это было очень глупо и некрасиво с моей стороны… Темнеет… – сменил тему разговора Эем. – Нам пора уходить. Только сейчас Маруся обратила внимание, что они опять стоят в полной темноте. Разумеется, десять минут давно прошли и глаза вернулись к своему обычному состоянию. А откуда взялись предметы? Мне надо продолжать урок. Спроси о предметах маму. Марусе не хотелось уходить из Хранилища, но холод уже пронизывал ее до костей. Они вернулись к порталу-мембране, который был едва заметен в окружавшем их беспросветном мраке. – А где находится Хранилище? – Под землей. – Но где? – Не так уж это и важно. Приготовься, сейчас мы выйдем в коридор, и у тебя могут заболеть глаза. Так и произошло. Электрический свет хлестнул по глазам, как плеть. Плохо видно… Сейчас привыкнут… А чем мама тут занимается? Людьми. Это её сектор. В кармане завибрировал телефон. Маруся прочитала сообщение: «Не хочешь поужинать с гостями?» Папа. Маруся посмотрела на часы — нужно было контролировать время, чтобы не пропасть слишком надолго, а то он снова забьет тревогу. Пока Маруся набирала ему ответ, лифт остановился, раскрыл двери и в него вошел кто-то еще. Маруся машинально подняла глаза, чтобы посмотреть на попутчика и расплылась в смущенной улыбке. Это был Илья. – Привет… – из-за внезапно охватившего волнения голос Маруси превратился в шепот. – Привет, – не менее взволнованно поздоровался Илья и отчего-то сразу отвернулся, опустив голову. Маруся мельком посмотрела на Эема, но он не проявил к случившемуся никакого интереса. Маруся прокашлялась, чтобы вернуть себе голос. – Ты будешь слушать продолжение? – спросил Эем. – Да… наверное. – Это полезно, чтобы ты лучше разбиралась в том, что здесь происходит. – Я, кажется, уже все поняла… Теперь к Марусе обернулся Илья. – Давно тут? – спросил он с максимально равнодушным видом, стараясь не смотреть в глаза. – Второй раз. – Ясно. Лифт остановился и все вышли в коридор. – А ты? – Недавно, – сухо ответил Илья и остановился, словно давая Марусе и Эему пройти вперед. Марусе очень не хотелось уходить, но не пойти на лекцию тоже было бы неприлично, поэтому она сделала несколько шагов по направлению к аудитории, потом притормозила и, сделав вид, будто забыла спросить что-то важное, вернулась к Илье. – Слушай, я… – А? – Илья, похоже, уже успел погрузиться в свои мысли. – Прости. – Да все нормально. Задумался. – Я отвлекаю? – Нет… Не очень. – Ты кого-то ждешь? – Вообще-то… да. – Носа? – с надеждой в голосе спросила Маруся. – Вообще-то… – Нет? – Нет. – А… Алису? – Нет. – Другую девушку? – Да. Вот тебе и на! Значит, Носов наврал? Никакой несчастной любви Илья не испытывает? Он уже вполне счастлив с какойто другой, а Маруся вызывает у него такое нескрываемое раздражение, что он даже не может с ней нормально разговаривать? Но ведь она сама слышала тот их разговор в коридоре… Или не так поняла? Все это было как-то неожиданно, неприятно и весьма обидно. С одной стороны, Маруся так давно не видела Илью, что любовь к нему немного ослабела, с другой стороны, после откровений Носа в сердце снова пробежала искра и где-то глубоко в подсознании Маруся рассчитывала на большое и светлое чувство… или хотя бы на его демонстрацию. Ей было приятно думать о том, что Илья страдает. Циничный, непробиваемый Илья, который, казалось, вообще был не способен на чувства. – Ты, кажется, не очень настроен разговаривать… – с отчаянием выдохнула Маруся. – Да. – Ты можешь сказать что-нибудь кроме «да» или «нет»? Илья выдержал паузу. – Нет. Конечно же, это было окончанием разговора. О чем еще можно говорить, если тебе прямым текстом заявляют, что говорить не о чем. Но именно из-за такого жесткого отпора развернуться и уйти никак не получалось. Хотелось выяснить — почему? Хотелось задать сразу миллион вопросов. Хотелось восстановить справедливость. Какую? Непонятно, но то, что сейчас происходило, казалось верхом несправедливости. Маруся понимала, что должна быть гордость и где-то она даже была. Она посылала слабо уловимые сигналы, требуя улыбнуться и уйти. Гордость говорила, что нельзя показывать свою слабость. Говорила, что нельзя демонстрировать свою уязвимость, и что-то еще, и еще, и еще… – Ты как-то очень изменился что ли… – продолжила диалог Маруся. – Может быть. – Даже не улыбаешься. Илья ничего не ответил. Марусе стало очевидно, что вот сейчас они стоят рядом. Он – неприступная скала. Высокий, холодный, твердый. Она же, унизительно виляя хвостом, вьется вокруг него и пытается выбить из скалы хоть одно ласковое слово, хоть один взгляд, который, ну хотя бы слегка, хотя бы намеком, выдал бы в нем живого человека. «Возвращайся в аудиторию», – неожиданный голос Эема в голове. Так не вовремя! Или так вовремя? «Сейчас». «Быстро». «Я хотела поговорить со своим знакомым, давно его не видела», – стала мысленно оправдываться Маруся. «Ты только делаешь ему больно. Иди в класс». Почему он так сказал? Почему больно? «Скажи ему «пока». – Ну, пока… – послушно повторила Маруся. – Пока, – без тени эмоций попрощался Илья. Все следующую лекцию Маруся честно проспала. Может, из-за расстройства, а может, просто накопилась усталость, что, конечно, было не удивительно, ведь последние несколько дней были так насыщены событиями, а вот времени поспать не нашлось совсем. Эем, как ни странно, ее не разбудил и даже слегка улыбнулся, когда они встретились взглядом, сразу после того, как Маруся открыла глаза. Она лежала, свернувшись калачиком, и прижавшись спиной к стене, а он в это время рассказывал аудитории про то, каким образом можно развивать свои физические способности. – Четко следуя линиям волокон, достраиваем цепочку, закрепляя ее в узлах. Если мы говорим про поднятие тяжестей, то двуглавую и дельтовидную мышцу следует укрепить цепочкой вдоль линии и обязательно в несколько витков опоясывающей. – Но ведь во время поднятия мышца увеличивается в размерах? – снова спросил дотошный студент. – Цепочка весьма подвижна, она никак не мешает работе мышц, вы словно достраиваете волокна, делая их более сильными. Но, разумеется, одними руками это не ограничивается. – То есть достраивая цепочку одних только рук, я не смогу поднять большой вес? – Разумеется, нет. Грубо говоря, усилив только кисть, вы сможете с легкостью крошить орехи или даже камни, – улыбнулся Эем. – Чтобы поднять очень большой вес обеими руками, придется армировать также мышцы спины, груди, живота… – А хватит ли того количества препарата, который у нас есть, на такое подробное армирование? – Нет. Но мы со временем доведем его количество до необходимого объема. «Это лекция для мальчиков?» – спросила Маруся. «Для всех. Любому может понадобиться совершить физическое действие, выходящее за пределы человеческих возможностей». «У нас принято, чтобы этим занимались мужчины, а женщины просто бежали рядом». «Зря прослушала, потом придется повторять для тебя». – На сегодня занятия окончены, – попрощался со всеми Эем. – Желающие попрактиковаться могут пройти в зал к Аною. Только не ждите чуда после первой же тренировки. – А когда будет следующая инъекция? – спросила молодая девушка в бледно-голубой косынке. – Пока нельзя. – А если я не доживу до следующей? – Этого количества хватит, чтобы дожить, – ласково улыбнулся Эем. «Она умирает?» – спросила Маруся, рассматривая несчастную девочку с тонкими руками-веревочками. «Да». «Вы можете ей помочь?» «Мы стараемся». «Значит, ваши технологии тоже не всесильны?» «Нельзя вводить сразу много препарата. Необходимое ей количество может ее убить даже быстрее, чем болезнь. Приходится растягивать и добавлять по капле. А время идет». «А что будет, если ввести сразу много?» Студенты собирались и выходили из класса, благодаря Эема за лекцию. Каким-то образом он успевал отвечать и им, и Марусе. «Чем больше препарата в организме, тем сильнее зависимость. Постепенно она может впасть в такое же состояние, как и мы». «Но вы не выглядите умирающими». «Это как наркотик». «Что это за инъекция?» «Подожди меня в коридоре». Маруся увидела, как Эем подошел к девочке в косынке и помог ей встать. Сделав движение вверх и обхватывая Эема за плечи, девочка приподнялась, но ее коленки тут же подогнулись, и Эем осторожно опустил ее обратно на пол и сел рядом с ней. Она почти сразу обняла его и заплакала. Зрелище было настолько душераздирающим, что Маруся поспешила послушаться совета и выйти, однако оторваться от этой страшной и печальной картины она не могла и продолжала наблюдать за ними сквозь дверной проем. Девочка спрятала лицо и только по ее вздрагивающим плечам было понятно, что она все еще плачет. Эем что-то шептал ей на ухо, потом аккуратно уложил на спину и положил ладони на ее живот. Маруся почувствовала, как каждая ее клеточка завибрировала от нестерпимого желания помочь. Сама не понимая, что делает, она решительно вошла в комнату, опустилась на коленки с другой стороны и тоже приложила руки к животу девочки. «Ты чувствуешь?» «Да». «Видишь очаг?» «Да». Как это происходило? Почему вдруг она ощутила это волнение и холод внутри. Каким образом, без всякой посторонней помощи увидела то место, в котором поселилось зло? «Ты сильнее меня». «Я не знаю, что делать». «Выдели это место, держи его». «Как?» «Ты должна окружить весь участок. Держи фоном, пока я буду работать». Глаза Маруси были раскрыты и она смотрела на свои руки, но видела совсем другое. Видела пораженный участок, похожий на большое расплывшееся чернильное пятно. Видела свет, густой и вязкий, как гель. Он шел прямо из ее рук и обволакивал пятно, запирая его в капсулу. Она даже видела действия Эема — из его рук в светящуюся капсулу спускались тончайшие серебристые нити. Они извивались, впиваясь в пятно и постепенно чернея, словно по микроскопическим капелькам вытягивая эти убийственные чернила. «Очень медленно», – сокрушенно пожаловался Эем. «Оно почти не уменьшается», – согласилась Маруся. «Я отключусь. Не разговаривай со мной, что бы ни случилось. Мне нужно сконцентрироваться». Теперь нити стали заметно толще. Они были похожи на тонкие и длинные смерчи, сквозь которые, как через воронки, затягивалась и уносилась болезнь. Пятно стало уменьшаться, не так быстро, как хотелось бы, но, по крайней мере, процесс стал заметен. Внезапно Маруся услышала странный звук, словно глухие всхлипывания. Такие, которые случаются, если человек начинает задыхаться. Она переключила внутреннее зрение на внешнее и посмотрела на Эема. Его лицо стало почти совсем прозрачным и от того страшным. Посиневшее, высохшее, словно из него откачали всю жидкость. Закрытые глаза ввалились, а от его рук, по голубым венам поползло что-то черное и густое. Первым желанием было окрикнуть его. Прекратить эту процедуру, которая теперь убивала и его тоже, но ведь он просил не разговаривать, что бы ни случилось. Значит, он понимал, что произойдет, и понимал, что это испугает Марусю. Но что если он сам не ожидал такого? Что если он действительно умирает? Как ему помочь? Как понять, что делать? Маруся зажмурилась. Сконцентрироваться. Отключить сознание. Дать телу самому решать, что делать. Маруся гнала от себя мысли про время, про папу, который наверняка уже ее потерял, она старалась не думать даже про Эема и про девушку. Сильнейший болевой спазм охватил всю голову, словно сжав мозг в тиски. Боль казалась совершенно невыносимой, хотелось кричать, но едва напрягая голосовые связки, Маруся только усиливала боль. Нет, нет, нет… невозможно. Голова сейчас взорвется. Маруся почувствовала щелчок, словно черепная коробка в самом деле треснула, а дальше мир вокруг превратился в свет. Кроме света не было ничего. Тот самый густой, полупрозрачный свет, словно гель, кисель, пудинг, молочный пудинг, вязкий, с голубым оттенком, свет, который можно зачерпнуть рукой, который можно почувствовать, осязать. Внутри этого света – тень. Как тень на облаке. Чья тень? Нити. Многомного-много. Сотни, тысячи, миллионы, миллиарды нитей вырываются и бегут вперед, окутывают тень, пронзают, наполняют. Снова удар, щелчок и темнота. – Стоп! Сначала Маруся почувствовала пол под головой. Голова шумела, но боль ушла. Болел только затылок, которым, похоже, она ударилась, словно упала навзничь. – Что вы творите? Голос мамы. Маруся приоткрыла глаза и увидела ее над собой. Но мама смотрела не на нее. Она смотрела куда-то в сторону. Маруся села и увидела девушку и Эема. Девушка все так же лежала без чувств, или спала… Или была мертва. Эем пытался приподняться на локтях — видимо, тоже упал от удара. – Ты мог убить себя. – Я все контролировал. – Я рада, что ты столь благороден, что готов пожертвовать собственной жизнью ради спасения пациентки, но этого того не стоит, – ругалась Ева. – Твоя жизнь стоит намного дороже. Она важнее. – Как можно так говорить? – с отчаянием выкрикнул Эем. – Ты можешь спасти миллионы. Можешь научить их. Таких, как ты, единицы! – Но я ведь жив. – А ты? – Ева обернулась к Марусе. – Зачем ты ввязалась? Ты же еще ничего не умеешь. Ты вообще не контролируешь себя! – Я просто хотела помочь, – прошептала Маруся, и ее слова снова отразились головной болью. – Отлично! Один чуть не убил себя, спасая Ольгу, вторая чуть не убила себя, спасая тебя… Опоздай я на пять минут и у меня было бы три трупа. – Так это была ты? – словно не слыша слова Евы, посмотрел на Марусю Эем. – Она отправила в тебя разряд в десятки тысяч арконов. – Во что? – поморщилась Маруся. – Этой силой можно было бы взорвать каменный мост, — объяснила Ева, которая стала понемногу успокаиваться. – Я ничего не понимаю… – Именно. Но уже сунулась помогать. – А что я должна была делать? – Позвать меня. – Как? – Как?!? По маминому возмущению Маруся поняла, что решение было элементарным. Конечно, мысленно, ведь они уже умели разговаривать на расстоянии. Но почему она не подумала об этом? Была напугана? Или все еще не до конца доверяла маме? – Да, прости… А что с девочкой? – спросила Маруся, глядя на Ольгу. – Неважно, – жестко отрезала Ева. Эем подполз к Ольге, приложил ладонь к ее животу и не смог сдержать улыбки. – Да, да… отличная работа, – все еще недовольно прокомментировала Ева. – А теперь оба в медицинский корпус. Я не хотела этого делать, – повернулась Ева к Марусе, – но ты вынудила меня. – Мне надо домой, – замотала головой Маруся. – Об этом не может быть и речи. – Я не хочу скандалов. – А что ты хочешь? Умереть? – Я не умру, – улыбнулась Маруся, – я, кажется, безнадежно бессмертная. Она быстро засунула руку в карман и сжала в ладони змейку. |
||
|