"Паутина смерти" - читать интересную книгу автора (Морли Майкл)

Глава 52

Нью-Йорк, отделение ФБР

09.30

Специальный агент Анжелита Фернандес вручила распечатанный материал о некрофилии Себастьяну Хартсону, недавно принятому в оперативную группу по делу блэк-риверского маньяка.

Хартсон только что окончил академию. Такой молоденький — еще молоко на губах не обсохло. Фернандес подумала, сколько ему еще учиться и учиться. А уши! Торчат на голове, словно ручки кружки. И кто ему посоветовал подстричься под новобранца?..

— Отрасти волосы подлиннее, чтобы спрятать такую красоту! — посоветовала Фернандес.

Ей очень хотелось вместе с Хью и Джеком проучить язву Тарика, как она его прозвала. Но Хью дал ей задание подчистить «хвосты».

Первым в списке дел Фернандес числился Мэнни Либерман. Конечно, в ФБР работают неплохие эксперты по документам, но все, кто знал Мэнни, обращались только к нему. Мэнни уже восемьдесят два, но зрение не подводит его, как лазерная красная точка киллера.

Фернандес знала, что звонить Мэнни не имеет смысла. Если он за работой, то не обратит внимания на разрывающийся телефон. На самом деле, работая, Мэнни не замечал ничего вокруг. Прихватив все необходимое, Фернандес переадресовала телефонные звонки, и направилась в офис Мэнни на Либерти-авеню, неподалеку от еврейского кладбища.

Черные буквы на матовом окне гласили, что офис принадлежит компании «Либерман и сын и дочь». Окончание «…и дочь» было добавлено два года назад, когда Энни, принцесса Мэнни, как он ее называл, окончила колледж и наконец определилась, что все-таки хочет работать с отцом. Дочь колебалась между ним и таксидермией. Отцу пришлось воспользоваться всем личным обаянием, богатством и семейными ценностями, чтобы добиться перевеса в свою сторону.

Либерманы специализировались на всех видах графологического анализа, включая определение подлинности подписей и их подтверждение, выявление изменений в завещаниях, документах на землю, договорах и других деловых бумагах.

Стены тесной приемной украшал коллаж из сотен фальшивых чеков, которые когда-то принесли Мэнни копы для проведения экспертной оценки. Под чеками, общая сумма которых при переводе в наличные составила бы два миллиона долларов, сидел сын Мэнни — Дэвид. Он занимался административной работой и отвечал на телефонные звонки. Красив необыкновенно. Но… гомосексуалист, голубее самого Элтона Джона. «Какая жалость», — подумала Фернандес, глядя в темно-карие глаза, пока Дэвид разговаривал по телефону.

Прикрыв рукой трубку, Дэвид шепнул:

— Проходите прямо к нему, агент Фернандес, отец не будет возражать!

— Спасибо, — ответила Фернандес, все еще размышляя, нельзя ли переделать Дэвида в нормального мужчину. Даже если не получится, почему бы не попробовать.

Постучавшись, Фернандес открыла простую деревянную дверь и вошла в бедно обставленную комнату. Мэнни тратил деньги только на самое необходимое в жизни. А самым необходимым он считал инструменты для работы.

В последнее время Мэнни совсем оглох. Поэтому не услышал, как Фернандес вошла и остановилась в дверном проеме, ожидая приглашения пройти в комнату.

Старик сидел за пустым столом, на котором стояли только яркие лампы, наклоненные под углом, и лежало множество невероятно дорогих луп на длинных рукоятках, похожих на сосательные леденцы на палочке. На Мэнни были старый темно-синий пиджак, белая рубашка и туго затянутый на шее синий галстук. «Профессионал — снаружи, профессионал — внутри», — любил повторять Мэнни детям.

— Доброе утро, мистер Либерман, — пропела Фернандес.

Мэнни немного повернул лысеющую голову в сторону Фернандес, продолжая рассматривать одним глазом через лупу документ, лежавший перед ним.

— Доброе-доброе, агент Фернандес. Пришла донимать бедного старика?

— Вовсе нет, — солгала она, проходя в центр комнаты. — На самом деле я пришла обрадовать вас!

Фернандес достала из сумки бумажный пакет с особыми кексами, покрытыми сахарной пудрой, которые можно купить только в булочной рядом с домом ее родителей на острове Стейтен-Айленд.

Только тогда Либерман поднял голову.

— Ах, да ты просто ангел, спустившийся с небес! — сказал он, принимая гостинец.

Кексы с сахарной пудрой стали их шуточкой еще со времен первого дела, над которым пришлось вместе работать. Мэнни помогал Анжелите задержать в Манхэттене ювелира-мошенника и его подельника — профессионального вора. Ювелир продавал бриллианты чистой воды состоятельным клиентам, а затем сообщал вору адрес, где «сахарок». Стащив бриллианты, вор возвращал их ювелиру, который в качестве вознаграждения выплачивал ему часть стоимости. Затем ювелир перепродавал «сахарок» через принадлежавшие ему в других штатах магазины.

— Знаешь, Анжелита… — пробормотал Мэнни с блеском в глазах, — если бы я был лет так на двадцать пять помоложе и не женат, мы с тобой могли бы…

— О да! — рассмеялась Фернандес. — Мы с тобой могли бы… А потом бы ты загремел в тюрьму за совращение малолетних!

Оба расхохотались.

Фернандес взяла крошечный кекс и с хрустом откусила покрытую сахаром верхушку.

— У вас для меня что-нибудь есть, мистер Либерман, или зайти позже?

Мэнни вздохнул. Он прекрасно понимал, что молодая нахалка его использует, и ему это очень нравилось. Мэнни убрал в папку документ, который рассматривал, и положил ее в стол. Потом вынул другую папку. Фернандес тут же узнала аккуратно вырезанный кусок картона с надписью, сделанной черным фломастером. Это от коробки, в которой лежал череп Сары Карни. Мэнни вытащил и копию записки БРМ, адресованной итальянской полиции, и положил рядом с картоном.

— Знаю, вы, молодежь, всегда куда-то торопитесь, поэтому буду краток, — сказал Мэнни, складывая ладони вместе. — Итальянская и американская посылка были подписаны одним и тем же человеком и одним и тем же фломастером.

Глаза Фернандес расширились, когда она поняла, какие выводы следуют из короткого заключения Мэнни.

— Вы уверены? — спросила она.

Нацепив на нос очки в золотой оправе, Мэнни, усмехнувшись, посмотрел на Фернандес:

— Ага, теперь ты хочешь услышать подробный отчет?!

— Да.

— Ну ладно! Тогда начнем с теории. Ты знаешь, что я немного старомоден, когда дело касается способов и методов работы. Но они меня еще ни разу не подводили. Я отделил мельчайшие частицы чернил с надписей обоих образцов, которые ты мне передала, и подверг их пиролитической газовой хроматографии — мой излюбленный метод при анализе краски и волокна. Последняя операция, производимая в этом процессе, действительно уникальна. Я доверяю этому методу безоговорочно, поэтому могу с уверенностью подтвердить в любом суде, что оба образца полностью совпадают.

— Замечательно, — сказала Фернандес, забирая вещественные доказательства. — Получается, что тип фломастера один и тот же, возможно даже, что надписи сделаны одним фломастером. Но вы не нашли подтверждения, что одним и тем же человеком?

— Нет, почему же, нашел. Ты ведь знала, что найду, поэтому и обратилась ко мне, а не к кому-то другому!

— Мистер Либерман, да к кому бы я пошла?! Вы лучший эксперт!

— Лесть, дорогая моя Фернандес, верный способ получить желаемое.

Вытащив из конверта бумажную кальку, Мэнни прикрепил ее скрепкой к копии записки БРМ, обнаруженной в Италии.

— Вначале я проанализировал верхнюю часть букв, отметив точкой, откуда преступник начинает выводить букву. Видишь?

Фернандес пришлось встать за спину Мэнни, чтобы разглядеть крошечные метки на вершинах всех букв.

— Понятно, — сказала она.

— Хорошо… Потом я отметил вторые по высоте пики букв. Например, на букве «Б» первая метка стоит на самой вершине, а вторая — в том месте, где хвост соприкасается с вертикальной линией посередине. Ясно?

Фернандес ближе наклонилась к кальке.

— Да, мистер Либерман, я слежу за ходом ваших мыслей.

Мэнни откинулся на спинку стула.

— Обозначив все пики и нижние пределы букв маленькими точками, которые ты видишь на бумаге, я соединил их и получил своеобразный график. Давай-ка покажу!

Мэнни снова обратился к кальке, проводя пальцем по карандашной линии, которая напоминала Фернандес кардиограмму или линию, рисуемую детектором лжи.

— Затем я снял кальку с письма маньяка и приложил ее к надписи на коробке, которую вы получили в Нью-Йорке. — Мэнни прикрепил бумажную кальку к картону. — Видишь, хотя он и писал печатными заглавными буквами, чтобы усложнить графологическую экспертизу, мы все равно кое-что получили. Высота букв одинаковая. Средние точки букв совпадают. Расстояние между буквами опять же одинаковое, и расстояние между строчками тоже. Как я уже сказал, один и тот же человек написал оба послания одним и тем же фломастером.

— Мистер Либерман, в такие моменты я бы хотела оказаться на пятьдесят лет старше, — сказала Фернандес, запечатлев поцелуй на макушке Мэнни.

Все предположения вдруг подтвердились! По крайней мере теперь есть неоспоримое доказательство, которое можно будет предъявить в суде, — действовали не два убийцы. А только один. Блэк-риверский маньяк.