"Огненная колесница Гелиобала" - читать интересную книгу автора (Шах Георгий)

4

К инженеру вернулись невеселые мысли: как-то их встретят в Риме, если вообще удастся туда добраться. Пытаясь отвлечься, он приподнялся, взглянул поверх кормы. Море было покойно, след луны бежал за триерой, в предрассветных сумерках начинала очерчиваться холмистая линия италийского побережья.

Центурион тоже ворочался на своем неудобном ложе. В отличие от инженера он был в приподнятом настроении. Правда, на секунду у него мелькнула мысль, что какой-нибудь болван из генерального штаба вздумает обвинить его в дезертирстве и предать военному суду. Но он заранее принял меры: отрядил гонцов к наместнику провинции и своему непосредственному воинскому начальнику, легату, с туманным донесением об «особых обстоятельствах, побудивших его во имя интересов великого Рима временно покинуть вверенный ему пост». А затек он с головой окунулся в авантюру.

Центурион с удовольствием припоминал путешествие к берегу моря. Они предпочли объехать Библос миль за тридцать и после недолгих поисков обнаружили небольшую гавань, где стояло на приколе несколько купеческих судов. Этот осел-инженер вздумал нанять одно из них, но хозяин, почувствовавший, что они спешат и, вдобавок, избегают встречи с местными властями, заломил сумасшедшую цену. Тогда центурион объявил корабль реквизированным и велел воинам связать судовладельца и бросить его в трюм.

Забавно, что из кораблей, стоявших у причала, они предпочли самый дряхлый — триера была спущена на воду чуть ли не во времена Антония и Клеопатры. Но на этом настоял Гелиобал. Изобретатель не собирался прибегать к веслам и парусам, он имел наготове проект соединения огненной машины с кораблем, а триера с ее низкой посадкой больше всего подходила для этой цели. Им понадобилось целых две недели, чтобы изготовить и установить огромное лопастное колесо, наладить передаточный механизм. Зато как лихо пронеслись они вдоль берега, повергнув ниц всех случайных зрителей чуда.

Честолюбивые мечты одолевали центуриона. Ему рисовались битвы, в которых участвовали десятки и сотни огненных колесниц, картины морского боя, где парусным и гребным судам вражеской стороны противостояли быстроходные и потому непобедимые машинные корабли римского флота. Он повелевал войсками и переживал триумф, сам император вручал ему золотую фалеру[5]… Впрочем, почему бы ему самому, владельцу огненной машины, не взобраться на Палатин?

Бодрствовал и Гелиобал. Забросив очередную порцию дров в жадную глотку своего детища, он прилег неподалеку и лениво наблюдал, как одна за другой гаснут звезды, погружаясь в серый цвет дня. Мысль его блуждала в технических сферах, где он чувствовал себя волшебником. Почему бы не пристроить к делу молнию, думал он, разве все, что создано богами на этом свете, не предназначено быть использованным на благо человека? Потом перед ним мелькнула огненная машина, пристроенная на теле огромной птицы: двигатель заработал, медные крылья птицы стали биться о землю, она медленно оторвалась от земли и взмыла в небо.

Сквозь полудрему он услышал голоса и увидел двух солдат, несших стражу. Зачерпнув вина из бочки, стоявшей у борта, они вполголоса о чем-то переговаривались.

— Дрянное вино! — услышал Гелиобал. — Должно быть, в пифос попала морская вода.

— Так не пей, — возразил второй.

Гелиобал увидел, как легионер повернулся, собираясь выплеснуть вино, как его взгляд пал на машину. Финикиец почти физически ощутил шальную мысль, мелькнувшую в голове воина: «Поддам-ка я пару, как в термах». Но крикнуть и остановить безумца он уже не успел.


Небольшой отряд римских воинов, несших караул на острове Капреи[6] наблюдал в то утро вспышку пламени примерно в десяти милях от берега. Затем волны донесли приглушенный шум взрыва.

— Звезда упала с неба, — заметил декурион, — здесь это случается часто.

Через несколько часов море вынесло на берег трупы и обломки триеры, среди которых были странные медные трубы, вызывавшие недоумение. А затем выплыл полуживой, обгоревший человек. Был он плотен, невысок ростом, с черной квадратной бородой…

— Кто ты? — спросил декурион.

— Я почти бог, — ответил незнакомец. — Я создал огненную машину, которая может двигать колесницу по земле, корабль по морю, птицу по небу.

Декурион переглянулся с помощником.

— Ты наглый враль или сумасшедший.

— Я создал огненную машину, — упрямо повторил чернобородый.

— Так где же она?

— Взорвалась, утопив корабль. Погибли все: инженер, центурион, солдаты.

— Центурион? На борту был римский офицер?

— Да, и инженер.

— Наплевать на инженера. Ты признался, что твоя идиотская машина послужила причиной гибели корабля.

— Не по моей вине.

— Это уже не столь важно, — возразил декурион. Он велел связать финикийца и бросить его обратно в море.